Заново

      Медичка, сидя в недавно отстроенной беседке, увлеклась чтением книги и не заметила, как кто-то подошёл сзади, и потому, уловив краем глаза какое-то движение, вздрогнула, поднимая голову. Служанка, зашедшая в беседку с подносом, на котором стоял чайный сервиз, кажется, тоже испугалась, чуть отшатнувшись от резкого движения. — Простите, милсдарыня, - на всякий случай извинилась девушка и, поставив поднос на столик, быстро удалилась. — Но... я не просила, - удивлённо, но запоздало отозвалась Шани, уставившись на красивый серебряный сервиз. Кроме чайника, на подносе стояло ещё две кружки. — Я просил. Это липовый чай, как ты советовала. Надеюсь, ты не против компании?       Шани недоверчиво посмотрела на вошедшего вслед за служанкой Ольгерда, но всё-таки кивнула, подтверждая, что не возражает. Эверек сел с другой стороны столика и, прищурившись, уставился куда-то вдаль: эта новая беседка располагалась на небольшом возвышении, так что за каменными стенами поместья было хорошо видно холмистую местность, тянущуюся к Броновицам. Золотое солнце постепенно клонилось к горизонту, освещая последними яркими лучами перелески и поля, заливая окрестности тёплым светом; всё длиннее пролегали тёмные тени от деревьев и построек, резче становился прохладный ветер.       Медичка закрыла книгу, позаимствованную из местной библиотеки, и аккуратно отложила в сторону, глядя на шляхтича. С того дня, как обменялись любезностями, они не общались. Она, конечно, заходила к нему, чтобы проводить осмотр, но всё это время Ольгерд спал – целых два с половиной дня. И только теперь, на исходе вторых суток, проснулся. Девушка видела, что он недавно встал с постели и ещё не успел до конца привести себя в порядок: на лице остались полосы от подушки, борода слегка отросла; несмотря на то, что видела его каждый день, Шани только сейчас заметила, что он осунулся, и глаза слегка запали, зато в них исчезло что-то необъяснимо тягостное, что до сих пор присутствовало в его взгляде почти постоянно. В целом, выглядел он как после тяжкой болезни, которая, наконец, неохотно отпустила тело. Шани знала, что это хороший знак. — Я вижу, тебе стало лучше, - подала голос девушка. — Да, намного. Я хотел поблагодарить тебя – ты ведь спасла мне жизнь… — Не в первый раз, - девушка, не без удовольствия, вернула ему его же недавние слова, и Эверек улыбнулся уголком губ. — Да, правда... Прости меня, Шани, - он посмотрел ей в глаза, - знаю, я вёл себя как сволочь.       Медичка пожала плечом и кивнула, соглашаясь. — Да, можно и так сказать. Но, в конце концов, я догадываюсь, почему. Извинения я принимаю, и забудем об этом. — Я хочу, чтоб ты знала, - осторожно продолжил шляхтич, - я действительно ценю то, что ты для меня сделала. И для меня, и для Витольда тоже. И… пойми, я в самом деле вижу мало смысла в своей дальнейшей жизни. Но действительно боюсь умереть. Это звучит абсурдно, но… — Нет нужды пояснять, - покачала головой Шани, - я много раз видела страшные раны, увечья и то, что происходит с людьми, когда они долго живут с болью. Самых хороших и добрых она превращает в нелюдимых, угрюмых и озлобленных. Но можно ли их винить, если знать, что они проводят жизнь в мучениях и не верят, что этому хоть как-то можно помочь… Хотя, в некоторых случаях, даже от помощи бывает мало проку... — О чём ты? – Не понял мужчина. — Я военный врач, Ольгерд. Я работаю с ранами, ушибами или переломами – зашиваю, сращиваю, бинтую… лечу тела. Но в твоём случае болезнь тела была лишь симптомом. Я упустила этот момент. А если замотать грязную рану бинтом и решить, что ты вылечил её… сам понимаешь. Лекарей, кто занимается травмами души – таких вообще мало. На войнах пока гибнет больше людей, чем от мук совести, любовных страданий и… Словом, я не тот врач, который лечит душевные раны. Но, после всего случившегося, мы... пожалуй, мы можем считаться друзьями? А друзьям можно рассказать обо всём, и о плохом, и о хорошем. Пожалуй, иногда такой разговор – это лучшее лекарство.       За всё то время, что она его знала, Ольгерд впервые тепло улыбнулся ей. — Спасибо, Шани. Большая честь иметь такого друга, как ты. — Мы, рыжие, должны держаться вместе, - с неожиданно озорной улыбкой сказала медичка, принявшись разливать чай по кружкам, - Только, пожалуйста, не думай, что я забуду о своих профессиональных обязанностях. Праздник для всех закончился, а для тебя – ещё и спиртное. Надеюсь, не надо объяснять, почему.       Эверек, не переставая улыбаться, посмотрел себе под ноги. — И в мыслях не было. Только я думаю… — О чём же? — О том, что будет дальше. Когда я вернулся сюда, в поместье, год назад, я не знал, что буду делать. Жил как в бреду. Теперь, спустя столько времени, я понимаю, что каждый день здесь был для меня мучением. А сейчас… я даже не верю, что прошёл всего год: тут так много народу, всё цветёт… везде живность… Да что я – пару дней назад тут играли свадьбу. И кто женился? Мои друзья. Когда ко мне пришёл Митька, я сначала думал, что это какая-то глупая шутка. Чуть не отказал ему в помощи… Я даже не верил, что ещё способен на что-то подобное, что могу кому-то помочь… и что ещё способен радоваться, я тоже не верил. Но эти две недели, когда мне некогда было думать о своих страданиях… они были лучшими за… Боги, лучшими за много лет. - Улыбка пропала с лица шляхтича, он привычно сдвинул брови к переносице, прикрыл глаза. - А теперь всё снова станет, как было. Это не плохо, но я думаю – что дальше?..       Вдруг, как по команде, они одновременно повернули головы на странный скрежещущий звук: здоровенный белый кобель потягивался у входа и заскрёб когтями по деревянному полу. Пёс со звучным и гордым именем Снежок вальяжно прошёлся к скамье и, помахивая хвостом, опустился у сапог шляхтича, после чего, шумно вздохнув, закрыл глаза. Ольгерд опустил руку на голову пса, почесал пушистый загривок. Шляхтич даже не помнил, откуда он тут взялся – как-то разом вместе со всем остальным. Должно быть, притащил кто-то из его людей. На псарне жило с десяток охотничьих борзых, но Снежок был сторожевой, а потому пользовался полным правом шляться повсюду за то, что любых гостей встречал страшным звучным басом. Обычная дворовая собака, такая простая примета мирной жизни... — Что-нибудь обязательно найдётся, - уверенно ответила ему медичка, забирая свою кружку и поглядывая на белого пса, - Мало ли дел на свете? Дай срок, жизнь сама что-нибудь выкинет. Помнится, полтора года назад я открыла практику в Оксенфурте, думала, что надолго задержусь. А через месяц – пожалуйста, снова вызвали на фронт… Никогда не знаешь, что будет завтра. На охочего работника дело найдётся, а у тебя целое поместье – надо думать, будет чем заняться. И, в конце концов, у тебя есть ещё неженатые товарищи – может, кто из них тоже надумает сыграть свадьбу? А может, однажды, и ты сам.       Ольгерд снова улыбнулся, почёсывая Снежка за ухом. — Это вряд ли… — Никогда не говори никогда. - Пожала плечами медичка. - Пей чай, Ольгерд. Сейчас это лучшее, что ты можешь сделать.       Шляхтич послушался, взяв в руки кружку. — Завтра будут поправины, - он пригубил чай, расслабленно откинувшись на спинку скамьи, - вы с Геральтом и вашими друзьями останетесь? — Ирине я отказать уже не смогу, - улыбнулась медичка, вспоминая весёлый девичник и ещё более развесёлую невесту, оказавшуюся – даром, что разбойница – весьма милой девушкой, - Геральт, я думаю, тоже задержится, а вместе с ним и Цири. Может, и Лютик с Дуду останутся. — Воистину, как же причудливо переплетаются людские судьбы, - вдруг сказал Ольгерд, улыбаясь, - я думал, что вряд ли уже когда-нибудь увижу ведьмака, и вот поди ж ты. — Удивительных личностей Геральт к себе притягивает. Эверек рассмеялся. — Да, точно… Холодает уже. Не хочешь ли вернуться в дом?       Солнце действительно почти склонилось к горизонту, и ветер становился холоднее, всё быстрее проносясь по верхам деревьев далёких лесов и близких рощиц. Медичка допила чай и оставила кружку на подносе. — Пожалуй, да.  

***

  — Да ну, седой, быть того не может, - смеялся Дмитрий, откинувшись на стуле и держась рукой за кружку с пивом. Судя по блеску в глазах, кружка была уже не первая.       В столовой, ярко освещённой тёплым светом пылающего камина, собралось несколько человек: Геральт, Цири и сидящие напротив них Дмитрий, Ивона и Вацлав. Впятером они доканчивали бочёнок пива, оставшийся в столовой ещё со дня свадьбы.       В ответ на слова реданца, Ведьмак пожал плечами, улыбаясь и явно не собираясь хоть что-то доказывать. Цири обнажила зубы в беззвучном смехе. Тогда кабан наклонился ближе к столу и спросил серьёзнее: — Неужели не брешет, а, барышня ведьмачка? — Нет, не брешет, - хихикнула девушка, отхлёбывая из своей кружки. — Да чтоб бабы… И с хвостом, и с сиськами?! — Ты всё о бабах, да сиськах? – Раздался у него за спиной голос Эверека. Митька аж подскочил со стула, развернувшись – Ольгерд появился в дверях, пропуская вперёд себя улыбающуюся медичку и проходя к пустующему хозяйскому месту во главе стола. Вацлав и Ивона тоже поднялись с мест, радостно глядя на своего атамана – два с половиной дня они не видели его и, хотя медичка, которую они беспрестанно расспрашивали, утверждала, что всё в порядке, убедиться в этом они смогли только сейчас. — Атаман, - растерянно выдохнул мужчина, глядя на шляхтича во все глаза, - Ты встал, наконец… — А мы-то уж боялись, что!.. - Вставил Вацлав, но так и не докончил.       Ольгерд поморщился и повёл плечом, давая понять, что не хочет говорить об этом. Тогда все трое молча сели обратно, на свои места. Дмитрий смущённо приглаживал чуб. — Да это ведьмак тут рассказывал, будто есть на свете такие бабы… с рыбьими хвостами, навроде как… А я и не верю, ведь!.. — Ну и дурак, что не веришь, - отозвался шляхтич, с лёгкой улыбкой глядя на ведьмака и ведьмачку, - это тебе, небось, не бабы на рынке накудахтали. Этих чуд сиренами называют. Живут они в морях. Сказывают, будто бы даже поют красиво. Верно, ведьмак? — Верно, - кивнул белоголовый, отхлебнув пива, - только пением и разговаривают. — А ты что же, и по-ихнему понимаешь? – Удивился Митька.       Ольгерд и его товарищи, а также Шани, с любопытством посмотрели на ведьмака. — Понимаю. Даже говорить могу. Трудно, правда, не всякий раз получается. — Да ну?! - Недоверчиво выпалила Ивона. — Работа такая, - пожал плечами Геральт, улыбаясь. — Вот так ремесло у тебя, конечно, - покачал головой Дмитрий, заглядывая в кружку. — Небось, историй у тебя в запасе тоже хватает? – Спросил Эверек. — О, с лихвой! – Подтвердила Цирилла, весело улыбаясь, - Где Геральт только не был! Наверное, только в Зеррикании. И уж чего только не видел… — Тогда расскажи о чём-нибудь, ведьмак, - с улыбкой взглянув на Цири, Ольгерд затем посмотрел на Белого Волка. — Что ж, парочка историй найдётся. Но на сухую не рассказывают, Эверек. — Что ещё такое? – Шляхтич грозно саданул ладонью по столу, так, что все присутствующие невольно вздрогнули, - Чтоб у моих гостей в кружках пиво заканчивалось?! Эй! – Он повернулся ко входу, откуда тотчас высунулся какой-то паренёк из слуг. - А ну, катите сюда две бочки реданского лагера! Да поживее!       Паренька и след простыл, а все, кто был за столом, заметно оживились. Вскоре приказ был в точности исполнен и у всех в кружках плескалось холодное ячменное пиво. — Ну, ведьмак, рассказывай теперь.       Все взгляды обратились на Геральта, который со спокойной улыбкой, долго смотрел на столешницу, будто прикидывая, с чего бы начать. Затем, вдруг подняв голову, он взглянул на шляхтича. — А слышал ты, Ольгерд, когда-нибудь имя Нивеллен?       Эверек задумчиво нахмурился, затем покачал головой: — Не слыхал о таком. — А я думал, все разбойники между собой знаются, - с усмешкой поддразнил ведьмак.       Ольгерд наклонил голову, глядя на него исподлобья, усмехнулся. — Что же, если какой хлыщ на большой дороге озорует, я уж и знать его должен? Ещё заслужить надо, чтоб о тебе дворянские дома прослышали! — Так и он тоже дворянин, - пожал плечами ведьмак, - хоть и не сказать по нему было, когда первый раз его встретил… — Что так? Герба не разглядел? — Разглядишь тут, за косматой медвежьей рожей да кабаньими клыками.       Вокруг раздались удивлённые вздохи и восклицания – из присутствующих за столом эту историю знала только Цири, но и она была не прочь послушать ещё раз. — Ну, не тяни ты кота за… хвост, - нетерпеливо кивнул Ольгерд, - рассказывай, что ещё за хрен с таким-то рылом? Да к тому же разбойник? — Да к тому же ещё любовник вампирицы.       Геральт помолчал с минуту, выдерживая нужную паузу и ухмыляясь – он не хотел себе в этом признаваться, но ему страшно нравилось, когда кто-то с интересом слушал его рассказы. А теперь все вокруг буквально затаили дыхание. «Да как же так, что за небылица?» – Такой немой вопрос застыл у всех в глазах. — В общем, было это давно, - промочив горло, продолжил ведьмак, - Ехал я как-то по тракту, и вижу – вороньё кружит по правую руку, где-то в лесу…       Закат расцветил поместье, сады и рощи в красные, оранжевые и розовые цвета. На востоке уже зажигались самые яркие звёзды. Солнце медленно заходило за горизонт и в ветвях деревьев заливались сладкоголосые соловьи. Им вторили последние петухи, в стойлах фыркали лошади. Из открытых окон дома слышались голоса, то и дело доносился многоголосый смех. Для полной идиллии не хватало только одного – краснолюдов, яростно матерящихся на всю округу.