Как завоевать мужчину. Пять пунктов Сон Дончжу.

Сон Дончжу окончательно отчаялся привлечь внимание Ким Гонхака, и почти было сдался, когда ему на глаза попался женский журнал с интригующей статьей на обложке, под названием: «Как завоевать мужчину. Пять пунктов для достижения цели». Первый пункт гласил: Чаще попадайтесь ему на глаза. Это было легче легкого, потому что учились они в одном университете. Для начала Дончжу раздобыл расписание всех матчей и тренировок футбольной команды, в которой играл Гонхак, это не составило для него никакого труда, и принялся таскаться на все игры и на все тренировки в любое время и при любой погоде, напялив футболку их университетского футбольного клуба и выкрикивая с трибуны кричалку университетской сборной. Гонхак его, наверное, заметил бы, если бы не был так увлечен мячом, за которым гонялся по полю вместе с двадцатью другими игроками, и по мнению Сон Дончжу это было самым идиотским занятием на свете, так что в итоге этот план Дончжу провалился, а сам он целую неделю провел дома с простудой, после чего решительно принялся разрабатывать новую тактику. Теперь он вставал за ним в очереди на раздаче, садился напротив Гонхака и его дружков в столовой, и на регулярной основе заходил в маленький магазин где Гонхак подрабатывал дважды в неделю, скупая там чипсы, шоколадные батончики и молочное желе в таких количествах, что к концу месяца этими баночками можно было накормить целую группу голодающих неимущих. Гонхак с каменным лицом смотрел на Дончжу, когда Дончжу прилипал к нему сзади в очереди в столовой, хмуро пялился на него, когда Дончжу садился за соседний с футбольной командой стол и в конце концов выдал ему купон на скидку на покупку молочного желе «Каждая третья упаковка в подарок», так что Дончжу вскоре начало тошнить от одного вида пластиковых стаканчиков с белым наполнением. Однажды он даже спросил его, когда Дончжу в очередной раз вывалил на кассу перед ним свои покупки: — Мы ведь учимся в одном университете? — Да! — обрадовался Дончжу, тогда Гонхак снова спросил: — Как тебя зовут? — Сон Дончжу, — промурлыкал Дончжу облокотившись о прилавок и приняв максимально сексуальную позу в возможных условиях, Гонхак то ли кашлянул, то ли хмыкнул, закончил пробивать покупки и попросил: — Перестань прилипать ко мне в столовой в очереди. Дончжу смел покупки в пакет, вышел из магазина, трясясь от злости, и заорал: — Ну и придурок же ты, Ким Гонхак! — так громко, что сидевшие на проводах птицы над его головой испуганно взмахнули крыльями и поспешили улететь подальше от безумца, проклинающего старшекурсника посреди улицы на чем свет стоит. Потом Дончжу, конечно, успокоился и решил про себя, что, в общем-то, первый пункт плана не был совсем уж безуспешным — Гонхак его заметил и даже запомнил, правда, не совсем в позитивном ключе, но это было лучше, чем ничего. Вторым пунктом значилось: наденьте красивую одежду и привлеките внимание мужчины соблазнительной позой. — Если ты напялишь это — даже не вздумай ко мне подходить, я сделаю вид, что тебя не знаю, — заявил ему Донмён, когда увидел в чем Дончжу собрался идти на вечеринку в честь Хэллоуина: облегающих золотистых скинни, синей блузе с открытыми плечами и синем корсете поверх нее. В приложение к экстравагантному костюму полагался красный ободок на голову с кокетливым бантиком посередине. — Где ты вообще достал… Достал это убожество? Это уже слишком, ты бы еще платье напялил! — Платья не было, — огрызнулся Дончжу. — Пришлось сооружать костюм из того, что было… Не ори! Это парная вечеринка и Гонхак будет прекрасным принцем, я точно знаю, потому что заглянул в журнал прокатных костюмов в магазине карнавальной атрибутики. Любому принцу нужна принцесса, так что ей буду я! — Ты больной и к тому же сталкер, — процедил Донмён косясь на брата и решил, что возражать психически нездоровым людям плохая идея, так что отбыл к себе в комнату, чтобы тоже подготовиться в празднику. Гонхак на вечеринке действительно был одет в костюм прекрасного принца и рядом с ним уже вертелась прекрасная Золушка в платье с пышной юбкой с кринолином, Дончжу видел её раньше — это была одногруппница Гонхака, к тому же она была из группы поддержки и вечно вертела перед ним задницей, на которую Гонхак, между прочим, посматривал, что дико раздражало Дончжу. Он заскрежетал зубами но не сдался, даже тогда, когда Донмен со стоном сказал: — Отстань от него, он пришел сюда с девчонкой… И потом, твой предыдущий пункт из этого дурацкого журнала провалился, так что он не обратит на тебя внимания и сейчас. — Как будто у него есть другой выход, — рявкнул Дончжу вооружился вишневым пуншем и двинулся наперерез подружке Гонхака, рассекающей по залу в белоснежном платье, юбку которого очень быстро украсило ярко красное пятно. — Ты это специально сделал? — спросил его сердито Гонхак, ухватив Дончжу за шкирку, когда тот попытался ретироваться с места событий, но был пойман старшим с поличным, к тому же с орудием преступления в руках в виде пустого пластикового стакана из-под пунша, Дончжу заныл: — Это вышло совершенно случайно, я не виноват, что у твоей подружки такая пышная юбка, что я о нее запнулся! — Извинись, — приказал устало Гонхак, удерживая Дончжу за шею, Дончжу процедил: — Извини, Сыен-щи. — Пошел ты, — рявкнула она в ответ и удалилась в уборную, чтобы попытаться хоть как-то привести костюм в божеский вид. Гонхак хмыкнул, отпустил младшего и спросил: — И зачем ты это сделал? — Я ведь уже сказал, что это была случайность, — заявил Дончжу. Гонхак скривился: — Ты в курсе, что это парная вечеринка? — спросил он с нажимом. — Ты испортил Сыен платье… Теперь у меня нет пары. — Как будто здесь только одна принцесса, — демонстративно надул губы Дончжу и Гонхак понимающе замычал, так что Дончжу тут же покраснел от смущения из-за того, что его действия, очевидно, оказались слишком явными, а Гонхак, к счастью, оказался не таким тупым, как Дончжу про него думал. Он окинул младшего оценивающим взглядом, от которого у Дончжу начало тянуть в паху. — Ну не знаю, — с усмешкой протянул Гонхак, продолжая разглядывать его, — хотя… Есть тут одна Белоснежка… Вечно вертится у меня под ногами. Дончжу почувствовал, как его тело пробирает возбужденная дрожь. — Ну и как она тебе? — флиртуя спросил он, Гонхак склонился к нему, невесомо коснувшись поясницы Дончжу, почти на грани и почти пошло, и сказал то, что заставило Дончжу задохнуться от гнева и с трудом усмирить в себе желание залепить Ким Гонхаку затрещину. Потому что старший склонился к нему и смеясь прошептал: — Она ничего. Только что видел её в баре. Хочешь, познакомлю вас? — отпрянул, еще раз оглядел Дончжу, хлопнул его по бедру и сказал: — Классный костюм. — И потом добавил: — и если что, Сыен — не моя подружка. А потом развернулся и ушел, словно так и должно было быть, оставив Дончжу в толпе, переполненного гневом. После того, как Дончжу успокоился, уже дома, напосылав на голову Гонхака все проклятия мира, а потом сжалившись и забрав их обратно Дончжу решил покончить со вторым пунктом и перейти к третьему, в надежде, что там его должен ждать успех. Пункт три содержал в себе следующие указания: притворитесь беспомощным рядом с объектом своей любви, чтобы он помог вам. Так вы сможете начать разговор. Для реализации своего плана Дончжу всю неделю караулил Гонхака в коридоре второго этажа, где у старшего проходили занятия, после лекций, разумеется, несколько раз он видел его, но Гонхак был в компании нескольких друзей, а это Дончжу было совсем ни к чему, зато в пятницу Дончжу наконец повезло — Гонхак оказался там один и, конечно же, попал в цепкие руки младшего. — Гонхак-щи! — остановил его Дончжу между кабинетами прикладной математики и искусства, заставив Гонхака буквально вздрогнуть и зашипеть при виде младшего: — Что тебе нужно? — спросил он то ли сердито, то ли устало и его почему-то совершенно не удивило откуда этот нахальный первокурсник знает его имя, потому что в последний месяц он так часто маячил у Гонхака перед глазами, что тому стало казаться, что вся его университетская жизнь проходит под пристальным наблюдением Сон Дончжу. Дончжу улыбнулся ему самой милой улыбкой, на которую вообще был способен. — Не мог бы ты мне помочь? — попросил он кротко, Гонхак хмыкнул, потому что младший совсем не выглядел кротким, а то, что он вытворял чтобы привлечь внимание Гонхака в последние дни вообще нельзя было даже отдаленно считать милым, но Гонхак все же спросил: — В чем тебе нужно помочь? Дончжу улыбнулся ему еще раз. — Ох, просто ерунда, — сказал он отмахнувшись, действительно, какая же ерунда, — просто мой профессор попросил меня передвинуть несколько парт в кабинете, но они такие тяжелые… Гонхак оглядел младшего: тонкие ноги и тонкие руки без намека на хоть какие-то мышцы, миловидное лицо и узкая талия, хорошенький, но отнюдь не спортсмен, так что Гонхак сжалился и буркнул: — Ладно… Куда тебе нужно их переставить? — В подвал, — сообщил Дончжу и Гонхак поперхнулся первый раз, а второй раз он поперхнулся когда понял, что под «несколькими» партами Дончжу имел ввиду примерно все, в количестве двадцати пяти штук. В душу Гонхака закралось сомнение, так что он уточнил: — Ты уверен, что профессор попросил тебя отнести двадцать пять парт… в подвал? — Да, — кивнул твердо Дончжу. — Почему он попросил это сделать тебя одного? — с подозрением поинтересовался тогда Гонхак, Дончжу надул красивые губы, пожал плечами и ответил: — Я просто шел мимо и вот… «Здесь явно что-то не так», — подумал с тоской Гонхак, но просьбу выполнил, чертыхаясь и матерясь сквозь зубы, потому что парты хоть и выглядели достаточно компактно, на самом деле оказались весьма тяжелыми, так что он таскал их почти час вспотев и изрядно вымотавшись и даже поцелуй в щеку в качестве награды от невыносимого Сон Дончжу, мозолившему Гонхаку глаза последний месяц не улучшил его дурного настроения после того, как просьба была исполнена. — Ты такой сильный! — не преминул восхититься им Дончжу, когда Гонхак проклиная все на свете оттащил последнюю парту вниз, вытащил телефон и, в порядке реализации четвертого пункта: «поблагодарите своего спасителя за оказанную помощь, так вы сможете начать знакомство. Купите ему кофе или угостите чем-то вкусным», попросил: — хён, дай мне, пожалуйста, свой номер… Я не имею ввиду ничего такого, но я бы хотел пригласить тебя пообедать в качестве благодарности… Гонхак скрипнул зубами но решил, что грех отказываться от бесплатной еды, так что цифры продиктовал, вот так Дончжу стал обладателем заветного номера. В понедельник, когда Гонхак явился на занятия, в весьма благодушном расположении духа, в коридоре его и нескольких его одногруппников остановил профессор корейского и японского языка, весьма озадаченный и расстроенный тем, что занятие сорвалось из-за того, что какой-то шутник в выходные стаскал все парты из кабинета в подвал по какой-то неясной причине, так что он попросил Гонхака и нескольких его друзей принести парты обратно и когда Гонхак услышал об этом первое, что он подумал так это то, что Сон Дончжу лучше не попадаться ему на глаза как минимум в ближайшие две недели. Сон Дончжу попался ему на глаза уже во второй половине дня, причем весьма намеренно, приняв, согласно журналу весьма сексуальную позу и, хотя Ким Гонхак посмотрел на его задницу прежде чем схватить Сон Дончжу за шкирку словно котенка, это нисколько не умалило его гнев. — Какого хрена?! — рявкнул он рассерженно и тряхнул Дончжу так, что ворот футболки младшего затрещал и надорвался вдоль шва. — Ты, блять, решил так подшутить надо мной? Думаешь, это было забавно, заставлять меня делать бессмысленную работу и так подставлять? У тебя совсем мозгов нет, а, Сон Дончжу? — Мне больно! — заскулил Дончжу, потому что ему действительно было больно, потому что воротник футболки врезался ему в кадык. — Хён, отпусти меня, ты меня задушишь! Прости, должно быть я что-то напутал, перестань меня трясти! Я не специально, клянусь! Я оплачу тебе обед в ресторане, только не злись, пожалуйста! Гонхак тряхнул младшего еще раз, для профилактики, заглянул Сон Дончжу в темные глаза и подумал: «бесплатный обед это не так уж и плохо», потом смутился и подумал еще: «к тому же он довольно милый». И смилостивившись назвал Сон Дончжу дату, время и место, когда был свободен для того, чтобы пообедать вместе. Так Дончжу привел в исполнение оставшуюся часть пятого пункта: «после того, как вы поговорили, обменяйтесь номерами и пригласите его на свидание». Они договорились встретиться в ресторане корейской кухни в воскресенье, в шесть вечера — изначально они хотели встретиться днем, но Гонхак задержался на тренировке и Дончжу это было только на руку, потому что простой дружеских обед в таком случае вполне мог оказаться первым романтическим ужином, так что Дончжу начал готовиться ещё более тщательно с самого утра, оделся более сексуально, чем планировал и выдвинулся к ресторану в самом благоприятном расположении духа, чему способствовали не только мысли о предстоящей встрече, но и некоторое количество соджу, которое Дончжу влил в себя, дабы успокоить собственное волнение. Гонхак встретил его уже внутри, за столиком и сказал, завидев младшего: — Платишь ты. Помнишь? Дончжу, у которого к этому времени мысли уже приобрели характерную лёгкость слегка опьяневшего человека сглотнул, кивнул, на всякий случай проверил на месте ли его банковская карточка, хотя Гонхак выбрал обычное мясо и сказал, когда Дончжу предложил взять что-то еще: — Я ненавижу овощи, так что мяса достаточно. Они принялись за еду и Дончжу подумал: «Я так нервничаю», так что он налегал на соджу более активно, чем следовало бы и, хотя он неплохо переносил алкоголь, его развезло быстрее и сильнее чем обычно, возможно из-за того, что он мало ел и слишком нервничал находясь рядом с Гонхаком. Когда они вышли из ресторана он уже был пьян. Гонхак хмыкнул, удержав младшего за талию, когда тот споткнулся и спросил: — Проводить тебя домой? — Нет, — мотнул головой Дончжу, хотя пойти в общежитие было бы самым разумным поступком в том состоянии, в котором он сейчас находился, но именно это состояние в итоге манило его на подвиги, так что вместо того, чтобы послушать голос разума и отправиться в родные стены он навалился на старшего и заявил: — Я хочу еще погулять. Гонхак кашлянул и подумал: «Почему бы нет», потом спросил: — Куда ты хочешь пойти? Дончжу огляделся, заприметил вдалеке мигающую вывеску караоке, алкоголь в его крови распространялся с чудовищной скоростью, и заявил: — Туда. Я люблю петь. Ты любишь петь? — Я играю в футбол, — напомнил ему Гонхак. — И что с того? — изумился очень искренне Дончжу. — По-твоему футболисты не должны петь? Вдруг у тебя есть к этому талант? — Я бы послушал как ты поешь, — ответил ему Гонхак, потому что ему вдруг показалось дико забавным послушать как будет петь Сон Дончжу когда он пьян, к тому же его искренняя заинтересованность Гонхаком слегка льстила ему и в конце концов Гонхак подумал: «Он милый и у него неплохая задница, так что может быть когда он протрезвеет из этого что-нибудь выйдет», и они направились в караоке, выбрали комнату и даже поставили диск с современными песнями, но так и не начали петь, потому что прежде, чем они включили микрофоны и настроили громкость Сон Дончжу навалился на старшего, обдав его запахом алкоголя и без лишних стеснений прижался губами к его губам в неловком, пьяном поцелуе. Гонхака это немного смутило, но прежде, чем он смог сформулировать слова так, чтобы мягко остановить младшего, не потому, что он был против, просто Дончжу был пьян, Дончжу заявил, вцепившись старшему в толстовку: — Ты красивый! Гонхак улыбнулся ему, ответил: — Ты тоже. — Не-а, — замотал головой Дончжу и поцеловал старшего еще раз, — ты не только красивый, но еще и такой добрый, хён… Прости, что я заставил тебя таскать эти дурацкие парты, но ты совсем не обращал на меня внимания… — Ты уже принес свои извинения, — мягко коснулся его щеки Гонхак и отложил микрофон в сторону потому что петь Сон Дончжу был совершенно очевидно не в состоянии. — Да, — заканючил младший, — но я поступил плохо, ты, должно быть, сильно на меня злился… — Сейчас уже не злюсь, — успокоил его Гонхак, в красивых, но чертовски пьяных глазах Дончжу зажглась благодарность, когда он посмотрел на старшего, прильнул к нему и ладонь Дончжу совершенно неожиданно скользнула под толстовку Гонхака, к ремню его джинсов. — Что ты делаешь? — занервничал старший, когда Дончжу со всем своим пьяным воодушевлением дернул за язычок молнии его джинсов. — Собираюсь сделать тебе минет, — честно признался заплетающимся языком Дончжу, решительно сражаясь с ширинкой, что удавалось ему плохо, потому что, во-первых, Гонхак мешал ему, во-вторых — Дончжу был пьян, а потому координация его движений и мыслительные процессы были спутаны и заторможены. — Угомонись! — зашипел на него Гонхак так тихо, как только мог, чтобы не привлекать чужого внимания. — Дончжу, ты перепил, прекрати сейчас же, мы в общественном месте! — Здесь нет никакого общества! — возразил ему Дончжу мотнув головой из стороны в сторону и, отчасти, он был прав — они были в комнате одни, но это не значило, что за её пределами никого не было. — Прекрати! — почти застонал Гонхак, потому что не смотря на опьянение Дончжу оказался на редкость проворным и настойчивым, а Гонхак оказал недостаточное сопротивление, поэтому уже через несколько минут их вялой борьбы губы Дончжу наконец достигли заветной цели, заставив Гонхака дернуться и тяжело вздохнуть в будоражащем ощущении подступающего возбуждения. Он предпринял еще одну не слишком активную попытку отстранить младшего, чей рот уже был занят очевидным процессом, а потом окончательно смирился, чувствуя, как губы Дончжу, его язык ласкают Гонхака, неумело и неправильно, но очень старательно. Несмотря на нервозность от ситуации, в которой они находились Гонхак почувствовал огонек желания, крепнущий внутри него, от тех ощущений, которые дарил ему Дончжу, хоть брал он совсем неглубоко и, очевидно, у него почти не было никакого опыта в таких вещах. Через некоторое время Дончжу отстранился и сообщил: — У меня челюсть устала. — Предлагаешь так все оставить? — почти застонал Гонхак, возбуждение которого уже перешло грань эмоционального, значительно окрепнув в стадии физического, Дончжу пьяно хихикнул и сказал: — Нет, конечно. И принялся помогать себе рукой. Это было для него более привычно, в конце концов потому что он и сам был парнем, к тому же это явно ускорило процесс получения удовольствия, так что ему понадобилось меньше времени, чтобы услышать хриплый голос Гонхака: — Хватит, я уже скоро. Язык Дончжу вновь прошелся по самым чувствительным местечкам старшего, в то время как пальцы уступили ведущую роль губам Дончжу. — Перестань, — дыхание Гонхака стало более частным и обрывистым, — только не вздумай глотать! — Ты предлагаешь запачкать им диван? — захихикал Дончжу на несколько секунд оторвавшись от своего занятия. — Между прочим здесь запрещено трахаться, так что нас могут оштрафовать на крупную сумму, если узнают, чем мы тут занимались… — Дончжу! — рявкнул Гонхак и хотел было добавить еще несколько эпитетов на счет невыносимого характера младшего, но все они растворились в волне наслаждения, заставившего мышцы в его теле болезненно напрячься, когда он кончил прямо в теплый рот младшего, все еще продолжающего свои торопливые ласки. Он застонал и закрыл лицо руками поддавшись запоздалому чувству стыда за то, что только что произошло между ними в этой комнате. Дончжу проглотил то, что смог проглотить, а остальное сплюнул в валявшуюся на столе салфетку, стремясь избавиться от неприятного привкуса во рту, вызвавшего чувство тошноты у него в желудке и горле. — Ну и гадость же, — пожаловался он поднимаясь с колен, рухнул рядом с Гонхаком на кожаный диван и сказал, потянувшись к нему: — после этого мне определенно нужен поцелуй хёна. — Я же говорил тебе не глотать, — увернулся от него Гонхак, — выпей воды, Дончжу… Остановись на одну минуту! Дончжу обиженно надул губы, прервав свои попытки добиться поцелуя, навалился на старшего, и спросил: — Тебе не понравилось? Гонхак почувствовал, как от смущения у него теплеют уши. — Сосешь ты отвратительно, — сказал он. Дончжу пьяно фыркнул и честно признался: — Это потому… Что у меня нет никакого опыта. Придется… Тебе меня научить. Гонхак сглотнул. — Так ты не со всеми парнями на первом свидании такое проворачиваешь? — спросил он скорее в шутку. — Ты — единственный! — оскорбился Дончжу, потер глаза руками, уткнулся старшему лицом в живот и сообщил, по-прежнему заплетающимся языком: — Я перебрал. Мне нужно на свежий воздух. Они собрались и вышли на почти пустынную в это время года и суток улицу, двинувшись вперед по парковой аллее, в сторону общежития Дончжу. Младший был действительно пьян. Кажется, он опьянел еще больше после того, как они пришли в караоке, хотя там они не пили, но должно быть волнение усугубило его состояние, потому что тело его с каждой секундой все больше отказывалось подчиняться своему владельцу. Гонхак подхватил его под руку, удерживая на ногах, когда Дончжу споткнулся о поребрик и он обязательно бы упал, если бы не старший. — Пойдем, я провожу тебя домой, — сказал ему Гонхак, когда Дончжу навалился на него всем своим весом, обдав Гонхака горьким от алкоголя дыханием. — Пойдем, — игриво ответил Дончжу повиснув на старшем, уткнулся лицом ему в грудь, покачиваясь и оттуда сообщил: — кажется, меня сейчас стошнит. Гонхак сжал челюсть, чувствуя, как на затылке и задней части шеи у него появляются мурашки. — Не смешно, — буркнул он, отлепляя Дончжу от себя, лицо у младшего было белого, с зеленоватым оттенком, цвета и, кажется, его действительно тошнило, а они стояли посреди почти пустынного парка, где даже не было кустов, так что Гонхак тут же запаниковал: — Ты серьезно? — ужаснулся он, когда Дончжу отшатнулся от старшего, прижав руки к животу, в области желудка, содержимое которого намеревалось покинуть свое пристанище в самое ближайшее время. — Стой, Дончжу! Не вздумай! Мы посреди улицы! Потерпи хотя бы до ближайшего общественного туалета, я тебя умоляю! Черт возьми, где он здесь вообще?! Дончжу кивнул, хотя проконтролировать такой процесс было практически невозможно, так что уже спустя несколько минут его все-таки вырвало. К счастью, они успели найти в парке туалет и, к их счастью, свободный, и даже относительно чистый. Гонхак ждал его у раковин с таким лицом, что если бы Дончжу был трезв, он бы провалился со стыда под землю в ту же секунду. Он умылся, кажется, после того, как его желудок изверг часть выпитого, он стал соображать немного лучше, так что когда он умылся и прополоскал рот, Гонхак не проронил ни единого слова насчет всего произошедшего, Дончжу заканючил: — Ты больше не захочешь со мной встречаться. — Пойдем, я провожу тебя домой, — с каменным лицом ответил ему Гонхак, пока Дончжу стоял и хлюпал рядом с ними носом, такой расстроенный, пьяный и несчастный, что Гонхаку на минуту даже стало смешно от того, каким испуганным выглядел младший. — Ты будешь меня избегать, — захныкал Дончжу плетясь за ним и запинаясь через каждый шаг, когда они вышли из туалета, так что продвигались они настолько медленно, что в конце концов Гонхак не выдержал: — Ты все еще пьян, — сказал он, — я понесу тебя, давай, так будет быстрее. Он взвалил младшего на спину, тот был пьяным, а оттого расслабленным и очень тяжелым, так что Гонхак, по прошествии восьми кварталов, которые ему пришлось нести Дончжу на себе подумал, что завтра у него будет невыносимо болеть спина. Дончжу все время, пока его нес Гонхак хныкал и ныл о том, что Гонхак больше никогда в жизни не захочет его видеть, при этом он ерзал, навалившись на старшего словно мешок, так что к концу пути Гонхак вспотел и явно испытывал раздражение от происходящего. — Иди в общежитие, — сказал он младшему строго, когда они достигли конечной точки, Дончжу повис на старшем, не желая расставаться и заявил: — Обещай, что не бросишь меня! Гонхак устало хмыкнул: — После такого-то? У меня в жизни не было такого запоминающегося первого свидания, как сегодня. Дончжу уставился на него. На лице у него пятнами выступил румянец, глаза блестели. — О чем ты говоришь? — спросил он непонимающе, выпятив нижнюю губу. — Так ты бросишь меня или нет? — Иди в общежитие, — мягко коснулся его волос Гонхак, — тебе надо проспаться, ты же еле на ногах стоишь, Чжу-я… Дончжу вцепился в него, обхватив Гонхака руками за шею. — Ты такой хороший! — заявил он воодушевленно и потянулся к старшему, чтобы поцеловать. Гонхак увернулся от него: — От тебя воняет, — сказал он поморщившись. — Я… пользовался туалетной водой! — пробурчал ему в грудь Дончжу. — Духами! А не той водой… — Ты пьяный, — сказал ему со вздохом Гонхак, — от тебя несет алкоголем и рвотой, Дончжу, иди домой, я тебя прошу… — Ты теперь меня никогда не будешь целовать? — окончательно расстроился Дончжу размякнув в объятиях Гонхака, так что тому пришлось приложить силу, чтобы удержать младшего на ногах. — Буду, — пообещал Гонхак, — потом, когда протрезвеешь и умоешься, Чжу-я… Дончжу прижался к нему и чмокнул старшего куда-то в область левого плеча. — Ты очень классный, — признался он куда-то в том же направлении, — очень добрый… и заботливый… и совсем не тупой… как все говорят. Гонхак, терпеливо кивавший на каждый комплимент Дончжу на последнем сомнительном комплименте нахмурился: — Кто… Кто так говорит? — спросил он недоуменно и немного обиженно. — Все! — заявил Дончжу решительно и едва не сполз на асфальт, потому что ноги уже не держали его на земле. — Все говорят… — он пьяно хихикнул и голос его становился все тише и тише оттого, как стремительно сон подкрадывался к его одурманенному разуму, — что спортсмены — тупые самовлюбленные качки, но ты… Очень хороший, хён… Поэтому… Я в тебя влюбился сразу же, как увидел на поле… Он окончательно затих, поддерживаемый Гонхаком в объятиях, потому что после всего пережитого силы оставили его и сон подступил к его сознанию, увлекая в царство Морфея. — Давай-ка я провожу тебя до твоей комнаты, — сказал со вздохом Гонхак, очевидно понимая, что Дончжу уже не в состоянии не то, что передвигать ногами, а даже в принципе стоять на них, потеряв всякую связь с реальностью. Он подхватил младшего под бедра, словно ребенка, прижав к себе и понес в сторону общежития. Когда утром Дончжу проснулся в своей постели не очень-то помня каким образом он вообще в ней оказался Донмён ехидно сообщил: — Ким Гонхак приволок тебя вчера на себе. Дончжу застонал, уткнувшись в подушку, а потом, когда воспоминания о прошедшем вечере начали всплывать в его больной голове единственное желание, которое он испытал это сейчас же умереть всеми забытым, лишь бы избежать позора за произошедшее. Когда он явился на учебу, с гудящей головой от похмелья, чувством тошноты и всепоглощающего стыда он был уверен, что Ким Гонхак пройдет мимо едва только завидев его, потому что то, что сделал вчера Сон Дончжу было достойно презрения. Но после занятий Гонхак подошел к нему и в руках у него был стакан горячего крепкого кофе. — Как ты? — спросил он мягко, протянув младшему напиток, Дончжу покраснел и ответил: — Я думал ты не захочешь меня видеть после вчерашнего. — Шутишь? — хмыкнул Гонхак. — Я же уже сказал — это было самое незабываемое первое свидание в моей жизни. — В хорошем смысле или в плохом? — на всякий случай уточнил Дончжу, поникнув. Гонхак улыбнулся ему, потому что несчастный, страдающий похмельем Сон Дончжу вдруг показался ему чертовски милым. — Сложно сказать, — признался он честно и, видя как гримаса грусти наползает на лицо младшего поспешно добавил: — оно было запоминающимся, но если ты не против, я бы попробовал повторить наше свидание еще раз, в нормальной обстановке… В смысле, без эпизода, где тебя стошнило. Ну или хотя бы не в общественном туалете… — Заткнись! — застонал Дончжу, пнул старшего куда-то под коленку, заставив его зашипеть от боли и привалился лбом к плечу Гонхака чувствуя, как крепкие чужие руки вовлекают его в объятия. В конце концов теперь он имел на это полное право. «Всё-таки, в женских журналах есть толк, — подумал с удовлетворением Дончжу, прижимаясь с старшему, ласково гладящему его по волосам, — надо будет этот журнал изучить получше… Вдруг там есть ещё какие-нибудь полезные советы».