А дождь пахнет небом.

Филиппу шесть лет. Они с братом едут на большой деревянной телеге, повозка опасно скрипит и качается на кочках, лошади раздраженно ржут, спотыкаясь о ямы на дороге. Филипп боится, что трухлявые доски вот-вот развалятся на щепки, колеса поломают ноги лошадям и их с Калебом выбросит на дорожную слякоть, тогда придется ночевать прямо так, в грязи и к утру они точно превратятся в парочку коричневато-зеленых монстров, ставящих подножки лошадям и поедающих всадников. Филипп очень голоден, он не ел уже два дня, но всякий раз, когда Калеб с невозможно умоляющим выражением лица предлагает младшему клубний сухой проросшей картошки, Филипп морщится, заверяя, что он вполне в состоянии подождать до города ради тарелки каши с маслом. Калеб ничего говорит и кладет неприличное количество картошки обратно в сумку, оставляя две на случай, если Филипп все же захочет поесть. Душно, капает мелкий дождь. В телеге братья не одни, с ними едет ещё несколько человек с грустными глазами, у некоторых руки скованы в кандалы, Калеб как всегда со всеми добр и общителен, расслабляет своей болтовней гнетущую атмосферу. Филипп не понимает, почему он едет вместе с преступниками, ведь он, в отличие от них, не совершал ничего плохого. — Они не плохие люди. — шепнул Калеб брату на ухо, заметив как Филипп пялится на железные оковы молодой женщины в платке. — Просто их свободой распоряжается кто-то другой, у кого на это есть больше прав. — Значит мы тоже не свободные, раз едем все вместе? Нами тоже кто-то распоряжается? — Вопрошает Филипп, опечалено пряча лицо в согнутые колени. Калеб какое-то время молчит, растерянно поджимая губы, он всегда так делает, когда придумывает что сказать, именно придумывает, а не представляет, как бы донести правду до младшего брата. Филипп не знает о истинной поднаготной этого его маневра, но чувствует неправильность и догадывается. Дождь усиливается, Калеб старательно закутывает младшего в свой сюртук, а сам прикрывается кожаной сумкой, как зонтом. В объятьях брата, под плотной тяжёлой тканью Филиппу тепло и уютно, стук капель кажется колыбельной, даже промокшая рубашка со спины не мешает плавному погружению в сон. Вдруг, раздался грохот и шлёп грязной лужи в которую угодило колесо телеги, лошади вновь заржали и повозка остановилась. – Приехали. – Мрачным голосом сообщил повозчик в широкой шляпе, пережевывая тростинку. Печальные люди спешно стали спускаться, свеня ржавыми цепями и скрипя брёвнами, теплые руки Калеба отпустили и капли дождя вновь сделались надоедливыми и холодными, по мокрой спине забегали волны мурашек. — Эй, Фил, вставай! Идём скорее. — Шепчет торопливо Калеб через силу разлепившему глаза младшему и тянет его за руку с повозки, по пути подхватывая сумку с картофелем. — Зачем? Телега ведь остановилась, скоро опять поедем, наверное. — Филипп неохотно сползает и тут же шлёпается ботинками в грязь, брезгливо отряхивая ноги. — Я тебе кое-что покажу, только надо спешить, там, за кустами. — Промокший до нитки, с заговорческим шепотом и широченной улыбкой, Калеб до боли похож на безумного горбатого колдуна, утягивающего маленьких детей в лесную чащу. Бросив косой взгляд на лошадей, Филипп с радостью поддаётся чарам волшебника и идёт за братом, скрываясь в густой листве, они раздвинули ветки и оказались на краю высоченного обрыва, а снизу развернулся маленький город, в три раза меньше их родного; несколько богатых домов, крестьянские халупы, церковь и много-много недостроя, Филиппу он напоминал ребра огромного деревянного чудовища. — Здесь мы будем жить. — Сообщает Калеб, заглядывая младшему в глаза, рад ли он? — Лучше вернуться, нам тогда подищат дом и накормят, ты же сам говорил! — Проклятая грязь никак не хотела сползать с ботинка, в носу свербило от холода. — Нуу-у...— Неуверенно протягивает Калеб, как ему кажется, незаметно для брата. — Разве ты не хочешь самостоятельно выбрать свой новый дом, а, Фил? — Фил кивает, такая перспектива ему нравится куда больше, Калеб улыбается и выдыхает. — Нужно найти спуск, а там и твою кашу с маслом достанем! Но ты все же поешь картошки, она совсем немного подсохшая. — Старший берёт за руку брата и идёт вдоль склона, проверяя подошвой каждый камень, больше на телегу они не оглядывались. Лес на холме оказался бывшим болотом, то тут то там красовались заросшие ручьи, стрекозы лезли в глаза и игриво стрекотали на ухо, грязь шмякала и булькала под ногами, поедая ботинки, пахло цветущей водой. Филипп, уставший отряхиваться от всего, что к нему прилипало, смирился с неизбежностью быть вымытым до посинения этим вечером и просто старался поспевать за братом, Калеб куда-то очень спешил, будто за ними гонятся по пятам. — Думаешь, нас там полюбят? Мы ведь никого не знаем, вдруг они будут злые? — Выдохнул Фил, когда из-за деревьев показались дома. Среди сухих кустов где-то позади послышался шорох, Филипп вздрогнул и попятившись врезался в спину брата, не отрывая взгляда от места обитания лесного чудища. — Не волнуйся. Конечно полюбят, если будем вести себя хорошо, мы быстро найдем дом и пропитание. — Виттебейн старший заботливо треплет брата по голове и поправляет сползающий ремень от сумки. Подозрительный шорох неведомого монстра расплылся в кваканье лягушек ближайшего водоёма, сквозь верхушки деревьев показалось солнце и Фил успокоился, в конце концов, хуже старой скрипучей телеги быть уже не могло.