Гребаный прогульщик

Только-только Сынмин еле как перевелся на второй курс, так его сразу же озадачили неким преподом, который может реально откусить голову хоть за один прогул, поэтому автомат на сессии даже не обсуждается, однако наш мистер-мне-похую-я-бронированный даже бровью не повел. Справедливости ради стоит сказать, что Сынмин от природы одарен прекрасной памятью: он легко запоминает информацию стоит ему единожды ее услышать или прочитать. Естественно, он запоминает только то, что ему нужно. Поэтому он и на отъебись относится к учебе. Что делает в универе — непонятно. Собственно, первая неделя учебы на втором курсе была самой обычной неделей: девочки снова им восхищались, звали на свиданки, Айен прикалывался над ним. Все было спокойно потому, что преподаватель Хван заболел. Ну да, все удивились, что этот идеальный во всем мужчина прямо перед началом учебы слег с температурой. Но недолго песенка играла, в начале недели Хёнджин вышел с больничного. Это был молодой преподаватель, работающий в университете второй год. Он и сам не подозревал, что его так затянет эта наука. Уж сильно он полюбил это дело, даже магистратуру по этому направлению закончил, хотя изначально учился на другую профессию. Вот и решил попробовать себя в преподавании, так сказать, решил поискать себя. Из-за любви к науке Хван решил, что все непременно должны знать его предмет. Конечно, он не измывался над всеми, особенно первокурсниками, для которых это все вводные лекции, но и бить баклуши никому не разрешал, а это нынче называют тиранией. Однако был он наслышан о неком Ким Сынмине — мистере прогульщике и любителе ничего не делать и похамить. Хёнджину до ужаса хотелось проверить выдержку второкурсника и проверить, действительно ли он феноменально умен. Настал день лекции. И, о чудо, Сынмин решил явиться на лекцию. Стоит ли говорить, что весь поток был удивлен? — Оп, нихуя себе, снег пойдёт, — посмеялся Минхо, — ты что это вдруг явиться решил на пару? В препода втюрился? — Господи, я его в лицо то ни разу не видел, — в наглую пиздит, ведь просмотрел сайт вуза вдоль и поперёк (конечно, он мог бы лицезреть его в коридорах университета, но он же прогульщик века), а потом нашел его страницу в соцсетях, — просто мне интересно, действительно ли он такой лютый или просто дохуя требовательный. — Как вы умны, Ким, я просто, — секундное молчание вошедшего так не вовремя в аудиторию Хвана дало под дых уверенности Сынмина, — очень требовательный, верно вы это подметили. Студенты, садитесь на места, сейчас начнём знакомиться. Преподаватель проходится по списку студентов, пропуская Сынмина. Это и очевидно: они уже познакомились, если вполне логическое суждение с матом можно считать за приветствие. И красные щеки Кима тоже. Давно он не краснел, даже сидя перед директором был непробиваемой стеной, а тут просто дохуя смазливый препод заставил его смутиться. Так еще и сердечко Сынмина стало работать быстрее. Сынмин не дурак, сразу все понял. Конечно, пара не могла пройти спокойно: каждые пять минут один прогульщик поднимал свой зад, чтобы ответить на вопрос, заданный грозой университета, чтобы потом получить примерно три миллиона замечаний и поправок, садился обратно, готовясь встать вновь. Естественно, он понимал, что Хван издевается над ним, но ничего поделать не мог, это вводные лекции, тут невозможно знать все, что хочет этот мистер-я-разъебу-тебя-в-щепки-за-неправильный-ответ. Поэтому на следующей лекции Ким не собирался появляться, ибо он знал, что эта пытка не закончится. После пары Чонин прикалывался над другом, не останавливаясь. — Айен, дай денег, жрать хочу, — уныло сказал Сынмин, рассматривая булочки в кафе университета. — Че это вдруг? — взбунтовался Чонин, но под злым взглядом Кима резко сменил свое мнение, — Ладно-ладно, куплю я тебе булку, только прекрати мысленно насылать порчу на понос Хвану. — Да он охуел если! — не стеснялся в выражениях Сынмин. Опять. — Да вы что, студент. И с чего вы это вдруг решили? — невозмутимо произнёс Хёнджин. И как только он так незаметно появился. Снова. — Иначе как еще объяснить, почему вы допытывали только меня. — агрессивно ответил Сынмин. Ему уже терять нечего, ведь всю красоту своего словарного запаса он показал, так что тут даже и не покраснел. — Почему сразу допытывал? Я просто знаю, что на следующей лекции вас не будет, вот и восполнил, так сказать, — ухмыльнулся преподаватель, — хотя, на вашем месте, я бы не прогуливал, иначе сессию не закроете. — Ну, до этого же как-то закрывал, — закатил младший глаза. — А тут не закроете, или вы еще не поняли, что ваших знаний недостаточно? Одними учебниками вам положительную отметку не получить, — хитро улыбнулся Хван, купил булочку с корицей и ушел. — Ну, пиздец. *** Так прошло два месяца. Сынмин появлялся на лекциях Хвана раз через раз. Знаете, чтобы отдохнуть от предыдущего. Но эта завидная регулярность вызывала зависть у других преподавателей, ведь на других парах Ким мог появиться вообще один раз за эти два месяца. Но вот напасть, недопрогульщик заболел, да так, что с кровати встать не мог. А самое неприятное в этой ситуации то, что на этот день выпадает пара у Хвана. Прекрасный поток матов проносится в голове у младшего, пока он пытается сообразить, где его телефон. Ким Сынмин: Здравствуйте, профессор Хван. Сегодня на лекции меня не ждите. Предупреждаю, потому что не прогуливаю, а честно умираю от температуры под одеялом. 8:42AM. Хван Хёнджин: Смотри не помри с концами, тебе еще сессию закрывать. Презентацию вышлю вечером. Не забывай проветривать комнату и пить больше жидкости. 9:07AM. Ким Сынмин: Слушаюсь и повинуюсь! 9:07AM. Конечно, в голове Сынмина пронесся вопрос, типа какого хера этот мистер заносчивость о нем заботится? Неужто этот с виду злой и холодный препод на самом деле булочка с корицей? Ну, все возможно, иначе как объяснить, что именно их Хенджин ест с завидной регулярностью? Да и у Хвана были вопросы к самому себе. С каких это пор он стал так волноваться об этом разгильдяе? И сам стал замечать все чаще, что глазами ищет одну единственную макушку, высматривает ехидный взгляд и наглую улыбочку. Но преподаватель продолжал убеждать себя в том, что это все из-за действительно умной мозги Сынмина, его умения выкрутиться и феноменальной памяти, ведь студент реально запоминал все, о чем говорил Хван. Вечером Киму стало лучше, поэтому он выперся в магазин за лапшой, овощами, фруктами и, конечно же, вкусняшками, надо ж было как-то порадовать свой организм. Только вот он никак не ожидал порадовать и своих бабочек в животе, однако увидел Хёнджина, покупающего себе хлопья. Сынмин удивился тому, насколько серьезно препод подходил к выбору: смотрел состав, проверял целостность упаковки. «Вот это он дотошный, конечно…» — пронеслось в голове у Кима, — «он че, ебало попроще не может сделать? Вот это выбор века, не иначе». Пока последняя извилина думы думала, ноги студента сами пошли к Хвану, а язык его был уже готов доебаться, что, собственно, и сделал: — Если не знаете, какие хлопья лучше, то берите эти, — Сынмин указал на любимые хлопья, которые ест с детства. — Извините? — в недоумении повернулся Хван, — а, это вы, Ким Сынмин. Вам же вроде плохо было, что-то вы не создаете впечатление больного. — Я никогда не вру, — отрезал младший, — да, с утра было плохо, но сейчас уже лучше, но завтра в универ все равно не попрусь: скучные пары. Хван на это закатил глаза. — То есть, мои пары тоже для вас раз через раз скучные? — Нет, просто вы докопаться до меня любите. — Справедливо. На том и порешали. Сынмин ушел на кассу, а Хёнджин, недолго думая, взял хлопья по рекомендации этого негодника. В следующий раз они пересеклись университетском кафе и чуть не убили друг друга за булочку. Хёнджин только хотел ее купить, как Сынмин влетел в помещение и с жалобными глазками просил оставить ее ему. На том и порешали. Потом они пересеклись в парке поздно вечером. Хван решил поработать на свежем воздухе, пока погода позволяет, а Сынмин просто прогуливался (проветривал мозг, чтобы этот дотошный препод вылетел из головы куда подальше), однако из мыслей Хван предпочел не съебаться в закат, а материализоваться в реальной жизни. Ким откровенно залип на профиль Хёнджина. Он снова был сосредоточен, что-то быстро печатал в ноутбуке, сверяясь с учебником. — Дыру во мне прожечь хотите? — усмехнулся Хван. — Да нет, просто не понимаю, почему мы снова пересеклись, — отмахнулся студент. — Плохая отговорка для того, кто следит за мной. — Господи, да кому вы нужны. — Ну, не Господи, но да, я прекрасен. На том и порешали. На удивление, Сынмин даже не стал спорить и просто сел рядом. Хёнджин лишь вздернул бровью, слегка удивленно взглянув на студента, а потом продолжил что-то печатать. Сынмину нравилось смотреть на задумчивого и сосредоточенного Хёнджина, нравилось, когда он рукой убирал волосы, которые потом все равно падали на лицо, хотелось прикоснуться к родинке на нижнем веке, зарыться в волосах и обнимать. Киму порой не хватало обнимашек. — Вам домой не пора ли? — прервал тишину Хван, — уже не детское время. — Вы старше на пару лет всего, так что не надо мне затирать про детское время, — закатил глаза Сынмин, — все равно на пары завтра не собираюсь. — Ну, как знаете, — хмыкнул преподаватель, — вам же будет хуже, если пропустите мою пару. — А что, снова закидаете меня миллионом вопросов или вы придумали наказание поинтереснее? — и откуда в этом нахале столько уверенности. — Хочешь, чтобы я тебя наказал? — До свидания, — протараторил Сынмин и быстро ретировался. «Вот же негодник» — подумал Хван и слегла улыбнулся, собирая свои вещи. *** — Сколько еще будете следить за мной, Ким Сынмин? — не поворачиваясь, спросил преподаватель, — Не надоело еще? — Пока вам это не разонравится, господин Хван, — с ухмылкой произнёс Сынмин. Хёнджин резко повернулся и с вызовом посмотрел на студента. Ким стал стал медленно подходить, не разрывая зрительного контакта. Напряжение витало в воздухе, его можно было ощутить каждой клеточкой тела. Это был следующий день после встречи в парке. Сынмин в тот вечер чуть не превратился в помидор, причем такой спелый, наливной. Конечно же кое-кто не явился на пару, но вот после всех лекций притащился. Зачем? Бог знает, да и то не факт. Зачем Хван остался — тоже непонятно. Как чуял? Наверное. — Что за игру вы затеяли, негодник? — шёпотом спросил преподаватель, глядя на приближающуюся фигуру. — Я? Да давно как-то в игры не играю, — облизнулся младший, — но я же плохой студент, верно? Резкий вздох. Хван закатывает глаза. Как же его бесит этот негодяй. Но сделать он ничего не может, странно этот студент действует на него. Хенджин опирается о стол и следит за каждым движением Сынмина. — Что вы себе позволяете, Ким Сынмин? — старается успокоиться. Не выходит, — вы серьезно жаждите от меня наказания? — А вы догадливый, — тихо смеётся, подходя вплотную, — но я по глазам вижу, что вы не откажете мне. — Да с хуя ли? — возмущаешься Хван. Теперь его очередь сквернословить. — Ой, а вы, оказывается, тоже материтесь, а при студентах строите из себя… — он не договорил, ведь стоял непозволительно близко к преподавателю, который его не отталкивал. — Ким Сынмин, сейчас же отойдите от меня. — А то что? У Хвана уже не было сил сопротивляться. Но он должен был, это ведь его студент. Студент, который манит, привлекает, заставляет сердце биться чаще, из-за которого сладко тянет внизу живота. Ким Сынмин сводит с ума, и это факт. Но это все еще его студент, и это факт. — Отойдите от меня, молодой человек, — из последних сил Хван выдавливает эти слова из себя. Голос предательски дрожит. — Ну, я же знаю, что вы этого хотите, — не унимается Ким, — вы рвано дышите, вы так напряжены, ваши глаза бегают. — Ага, марафон устроили. Конечно, напряжен, не каждый же день студенты до меня домогаются. — А так и не скажешь. Они с минуту смотрят друг другу в глаза, а потом Сынмин резко хватает рубашку преподавателя и тянет на себя, ловя его губы. И ему отвечают. Сначала неуверенно, будто взвешивая свое решение, будто Хван борется сам с собой, а потом он постепенно начинает все больше и больше углублять этот поцелуй. Мгновение и Сынмин сидит на столе и держится за плечи Хёнджина. — Это безумие, — шепчет старший, — его надо прекращать. — Если это безумие, то я готов сойти с ума и жить в нем до конца дней своих. Сынмину было катастрофически мало Хёнджина. Его руки беспардонно перемещались по телу преподавателя, ноги притягивали его еще ближе. — Вы уверены, что хотите здесь и сейчас? — вновь прерывает поцелуй Хван. Ему важно убедиться, что студенту комфортно, тем более он же не знает, первый это секс Кима или нет. — А вы уверены, что мы сможем остановиться? — Тяжело, но возможно. Ради твоего комфорта можно и потерпеть. Сынмин усмехнулся. Никто ещё о нем так не заботился. Наказание превратилось в приятное завершение вечера. Они быстро привели себя в порядок, вышли из университета и доехали на машине Хвана до его же дома. Только дверь закрылась, как Сынмин был прижат к стене и стал плавится от тяжелого дыхания у его уха. — Что же вы со мной делаете, студент-негодяй… — Как сексуально это звучит вашим голосом. А вот и был нажат спусковой крючок. Хёнджин жадно поцеловал Сынмина, не давая тому опомниться. Подхватив младшего на руки, Хван понес его в спальню и аккуратно уложил на кровать. Спустился на шею, давая набрать тому воздух в лёгкие. Наверняка завтра на ней не останется живого места, но разве кто-то против? Сынмину настолько хорошо, что единственное, что он может делать — это подставлять шею под поцелуи и укусы и вслепую изучать тело преподавателя. Руки нагло плутают под рубашкой Хвана, а тот и не сопротивляется, ведь сам бесстыже расстегивает рубашку Кима и зацеловывает ключицы, играет с сосками. Сынмин наконец-то приходит в себя, привстает и снимает верх, а потом берет в руки лицо Хёнджина и вновь целует. Нежно так. Мягко. Аккуратно. Невинно. На такую ласку Хван улыбается в губы Кима. — Вы уверены, что хотите продолжения? — прерывается Хёнджин. — Да. Я готов из-за вас сойти с ума. — Тогда в омут с головой. Хёнджин ловко снимает штаны с себя и Сынмина. Достаёт из тумбочки презервативы и смазку. Аккуратно переворачивает студента на живот. — Готовы? Я постараюсь нежнее, но говорите, если становится неприятно. И как в этой ситуации он продолжает быть настолько уважительным? Вот и Сынмин не понимает. — Давай… на ты, мне неловко как-то. Хвану стало смешно. Он ведь даже и не заметил, что так обращается с младшему. — Хорошо, солнышко, без проблем, — улыбнулся Хёнджин, намазывая смазку на палец и проникая аккуратно в Сынмина. Тихий вздох. Ким задерживает дыхание и пытается расслабится. — Дыши, — в приказном тоне говорит старший. И Сынмин дышит. Он доверяет, он уверен, что Хван ему не навредит. Спустя время в Кима заходят свободно три пальца, поэтому Хёнджин надевает презерватив и аккуратно входит под протяжные стоны Сынмо. Дает привыкнуть, наслаждаясь таким открытым Сынмином. Без маски грубияна, нахала. Таким беззащитным, не скрывающим своих эмоций и желаний. Таким податливым и нежным. Хван начинает двигаться, потихоньку набирая скорость, Сынмин громко и протяжно стонет, надрачивает себе. Им хорошо, им комфортно. Они существуют здесь и сейчас, а время словно остановилось. Весь мир замер. Весь мир ждёт, когда же они вдоволь насладятся друг другом, выскажут всю любовь, что таилась эти месяцы. С каждым стоном, с каждым толчком они становятся все ближе к друг другу, словно вот-вот станут единым целым. Первым кончает Сынмин, после нескольких толчков презерватив Хёнджина заполняется спермой, Хван обессиленно падает рядом с младшим, который не теряя возможности укладывает голову на грудь старшего. — Как ты думаешь, есть ли перерождение душ? — сонно вопрошает Сынмин…