Семья

      Тишину, которая могла бы заполнить салон, разгонял лишь тихий звук включенного радио и гул едущих рядом машин. Николь устало теребила пальцами потрёпанный чехол руля и не сводила взгляд с дороги, несмотря на то что впереди образовалась затяжная пробка. Полуденное солнце нещадно жарило, и кондиционер едва ли помогал, поэтому женщина изредка бросала тревожные взгляды на просторное заднее сидение.       Худой мужчина казалось сладко дремал, убаюканный теплом и движением машины, но глубокие мешки под глазами и болезненно выпирающие косточки разгоняли обманчивое заблуждение. Ричард спал, но это было его обычное состояние, и его сны не были сладкими и добрыми. Сейчас он не видел ничего, но зачастую его посещали одни лишь кошмары.       Николь поджала губы и нажала на педаль, плавно продвигая машину на несколько сантиметров вперёд. Поездка на машине уже не казалась ей такой уж хорошей идеей. Предполагалось, что близость и дорога как в старые времена помогут семье разговориться и решить хотя бы парочку их проблем с общением, но, сев в машину, дети первым же делом разругались. И большую часть дороги они делали вид, что никого вокруг больше нет, а затем снова ругались, и ругались, и ругались. Николь лишь нахмурила брови, ничем другим не выдавая своего самочувствия и мыслей.       Гамбол всю дорогу провёл, глядя в экран телефона и что-то настойчиво печатая. Время от времени он рассерженно вздыхал и, как бы случайно, толкал сидящего рядом Дарвина локтём. Рыжеволосый мальчик насупленно опускал голову, стараясь не влезать в конфликт, и всю длинную дорогу ничего не делал. Но хоть он отвечал на вопросы Николь, в отличие от Гамбола и Анаис.       Девочка не обращала на других внимания лишь по тому, что в её руках лежала массивная книга по химии. С некоторых пор Анаис увлеклась этой наукой и биологией, пожелав стать врачом. Она целые дни проводила за учёбой, ещё меньше оставляя времени на всё остальное.       Ещё два часа прошли в гнетущем молчании, коротких остановках и проверках состояния Ричарда. Наконец-то показался их старый дом, из которого они уехали, когда Николь из-за работы рванули в другой город. Жизнь там Николь и Ричарду, Гамбол был ещё малышом, пришлась по вкусу, вот они и решили остаться, а старый дом сначала сдавали случайным постояльцам, затем там поселилась бабушка Джоджо после пожара в её доме.       — Вот мы и приехали, мои дорогие, — останавливая машину, оповестила детей Николь. Она повернулась к ним и ласково улыбнулась Гамболу. — Гамбол, ты, наверное, не помнишь...       Но Гамбол прервал её слова, выскочив из машины и громко хлопнув за собой дверцей, на ходу он нацепил наушники и пошёл к дому. Вздрогнули все, Ричард издал какой-то невнятный звук, и Николь встревоженно вышла из машины, чтобы проверить мужа. Дарвин и Анаис тоже тихонько выбрались из машины, помогли перевезти Ричарда на коляске в дом.       Пока снизу доваривался поздний обед, Николь устало подоткнула одеяло хмурого и вспотевшего Ричарда. К нему снова вернулись кошмары, хоть он и спал всю дорогу в машине с помощью снотворных и успокоительных, громкий звук разбудил его и дал толчок плохим воспоминаниям. Николь аккуратно сдвинула со лба мужа розовую прядь волос и проверила капельницу. Она ничего не могла поделать, лишь сидеть рядом и надеяться, что её присутствие поможет больному.       С тех пор, как Ричард очнулся после автомобильной аварии, в которой погибла бабушка Джоджо и он пострадал, он не мог себя простить. Груз его вины и потери мамы были так сильны перед всеми ними, что приковали мужчину к постели на долгое время. Но Николь не могла оставить его неизвестно где и с кем, поэтому обеспечивала весь уход на дому. В одиночку оплачивала и оборудование, и специалистов, и лекарства.       Она пропадала на работе — и не одной — целыми сутками, чтобы обеспечить детей и лечение супруга. Оставив весь уход за домом и за братом с сестрой на тринадцатилетнего Гамбола, Николь не заметила, как отдалилась от детей, а когда доход позволил вернуться домой к более спокойной жизни, Гамбол и Дарвин уже находились в глубокой ссоре, причину которой так и не получилось выяснить. Не отходящая от папы Анаис полностью погрузилась в учёбу, желая его спасти.       Когда Николь поняла, что теряет семью, уже было поздно.       Решение вернуться в беззаботный город Элмор, в котором им жилось хорошо, должно было помочь. Но мешая кипящий на плите суп, Николь не знала с чего начать. Казалось, что она забыла, каково это Уоттерсонам быть семьёй.