встречи судьбоносны.
в тэхёне рано убили детство. он не улыбается лет с шестнадцати; с тех самых пор, как в их семье завелся новый житель — насилие, (оставшееся в этом доме на постоянное место жительства). все, что тэхён помнит из времен своей юности — его сильная мама, второй родитель-деспот (тэхён не может назвать его папой и, кажется, никогда не решится на эту фальшь) и фатально горящая после очередного отцовского погрома квартира; бесконечные игры с зажигалкой в пьяном угаре привели к тому, что незрелый мальчик на своих костлявых, уже слегка осунувшихся плечах, вытаскивал из помещения, пропитанного пламенем, свою мать. раз в вечность следы от давних ожогов на его голенях, руках и шее вспыхивают сотнями фейерверков, откидывая прямиком туда, в тот день, когда у него был шанс спасти ее. с тех пор тэхён не смог обрести ни одной крупицы бывалой детской радости, что в его нынешние двадцать лет должна бить набатом по вискам и хлестко бурлить в крови. дома он избегает зеркал и никогда без надобности не прикасается к спичкам или зажигалкам, что нужны для розжига плиты; каждый раз, заходя на кухню, он бросает пугливый взгляд на шкафчик, в котором он — огонь — лежит, считает про себя до десяти и проходит мимо. в голове у тэхёна — вечный рой из запутанных (словно провода наушников в его кармане джинс) мыслей, побуждений, сожалений и безумных идей. в голове у тэхёна — хаос. похлеще того, что творится в его жизни наяву. тусклым будним вечером он думает над тем, стоит ли сходить на новую выставку футуристических работ в следующую среду в галерею за углом, и параллельно с этим — друг за другом, одно за одним — наслаиваются размышления о том, как ему стоит умереть — быстро или все же мучительно.темно.
колонный мост, играющий с полуночным ветром. фонарь блекло освещает фигуру парня, блуждающего вдоль перил. тэхён чувствует, что он продрог — чувствует только кожей, к сожалению; рассудком он уже где-то между небом и землей, между этими тяжелыми пурпурными небесными мотивами и привлекательно сверкающей толщей воды. одинокий тэхёнов силуэт коррелирует с неодинокими — ох, очень неодинокими — мыслями о завершении своей пародии на жизнь. прямо тут, оказавшись по другую сторону уложенного брусчаткой моста. из кокона мыслей тэхёна вырывает резкий и громкий — таким он отражается в его голове — звук. он рефлекторно резко поворачивает шею, замечая источник шума, и в его глазах секундно пролетает искра страха, граничащего с безумием. поодаль на мосту, опираясь боком на бортик, стоит незнакомый ему парень. тусклый уличный свет четко отражается от серебряной зажигалки, что парой моментов назад озорно сверкнула своим пламенем, поджигая тем самым зажатую меж губ парня сигарету. тэхён не может и шелохнуться, продолжая тонуть в липких, душащих воспоминаниях из юношества, пока незнакомец не поворачивается к нему лицом, затягиваясь дымом. — эй! по безлюдному мосту эхом разлетается чужое обращение. — ты что удумал? смелость сегодня, определенно, не на тэхёновой стороне. он, так и застыв с одной ногой, перекинутой через перила с моста, не находит в себе сил ни на последний прыжок в пустоту, ни на ответ человеку с, как оказалось, приятным голосом. тэхён снова проваливается в свои мысли. рука почти соскальзывает с бортика ровно в тот момент, когда его небрежным рывком дергают от края, и тэхён неуклюже складывается на асфальте, больновато ударяясь ребрами. он, жмурясь, открывает глаза и натыкается взглядом на парня рядом. тэхён отчаянно пытается сообразить, как чужая сигарета не выпала изо рта и, более того, не затлела. — зачем ты это сделал? — а ты? — вслед за встречным вопросом в лицо тэхёну прилетает облако из сигаретного дыма, но тэхён улавливает оттягивающие медовые ноты аромата чужой одежды. — что-то случилось? тэхён лихорадочно бегает глазами по разным точкам на чужом лице и не знает, за что уцепиться. он усаживается удобнее, не удосуживаясь отряхнуть толстовку, погрязшую в мостовой пыли, и продолжает смотреть на него. — моя жизнь случилась, — фыркает тэхён. за ним все еще следит чужая пара оленьих глаз. смотрит очень пристально, чуть ли не пялится, но тэхён чувствует в этом действии нечто особое. заботу. — я могу тебе чем-то помочь? — мне уже ничем нельзя помочь, — ответ звучит намного веселее, чем тэхён хочет произнести, и в его словах отчетливо читается типичная беспомощность; он устал. — думаю, что мне уже нечего терять в этой жизни.. да и, — прочищает горло, — это мои личные проблемы. не думаю, что должен грузить ими кого-то, кто в прямом смысле не дал мне.. умереть. фитилек в чужой сигарете медленно гаснет, и техён — словно под колыбель — снова откидывается на спину прямо на асфальт, выбивая из себя выдох. тишина, которую не смеют нарушить даже бездомные мотыльки. — я хангук, кстати. тэхён будто на ощупь трогает чужое имя. красивое. — тэхён, — неловкая тишина снова сгущается в воздухе, — рад знакомству.. ну, наверно. да. хангук на это лишь заливисто смеется, и ровно в этот момент где-то там, у сердца тэхёна, что-то надрывается. чужие оленьи глаза сверкают от искренности, и тэхён думает, что хотел бы запечатлеть хангука на холсте. для хангука хочется достать с сегодняшнего ночного неба самую яркую звезду. — вставай. — что? — вставай, говорю. ты сам сказал, что тебе нечего терять. тэхён полностью разворачивается к хангуку — чужая ладонь доверительно протянута к его лицу, и тэхён собирает всю растерянную им прежде смелость, протягивая руку в ответ. в момент касания его обжигает изнутри — так, словно сотни фейерверков взрываются вновь и вновь. хангук дергает его на себя, заставляя подняться, и через мгновение срывается на бег в неизвестном направлении, утягивая тэхёна за собой. тэхён не сразу подстраивается под пульс в чужом запястье, налетает на камни и прочий мусор на неосвещенных дорогах и почти сталкивается лбом с углом здания под симфонию хангукова смеха. они пытаются обогнать ночной город и попасть туда, где солнце крайне ранним рассветом встречает своих жителей; туда, где не страшно оглянуться назад; туда, где со временем старые раны обрастают хоть уродливыми, но крепкими шрамами. фейерверки все ярче сияют в хангуковых глазах, на кончиках пальцев их сцепленных рук и в тэхёновом сердце.светло.
камин теплыми языками расплывается по стенам комнаты. комната пахнет медом, эйфорией. и влюбленностью. поцелованные ожоги на тэхёновой шее горят мелким синим пламенем. тэхён бездельно валяется на кровати. в руках он не перестает вертеть серебряную зажигалку с резкой и громкой крышкой, наслаждаясь, как она из раза в раз прокручивается под собственным весом меж его пальцами.«скоро буду»
тэхён мельком просматривает уведомление на своем телефоне, позже откидывая его куда-то в месиво из подушек. он переворачивается на спину, пододвигая замерзшие стопы ближе к камину, и остается лежать головой вниз, чуть свисая с края кровати. какой мир, оказывается, бывает перевернутый. совершенно не такой, каким кажется на самом деле. щелчок. тэхён приоткрывает зажигалку, затем чиркая колесиком. огонек зажигалки вспыхивает в тэхёновых глазах сотнями мелких фейерверков. (такими же, что уже давно поселились в тэхёновом сердце и принадлежат лишь одному человеку.) а встречи, действительно, судьбоносны, ведь только рядом с ним тэхён чувствует себя кем-то особенным, иной раз распуская цветочную улыбку на своих губах.