* * *
Константин Георгиевич заметил такси и вышел навстречу. Дима пробежался по нему взглядом. Ухоженный, всё ещё стройный и подтянутый, в дорогом пальто и лёгких ботинках. Сразу понятно, что перемещается только за рулём. Не очень похож на декана, если не знать. Скорее уж на преуспевающего бизнесмена, главу корпорации. — Пообедаем или сразу ко мне? — интересуется Костя, распахивая дверь машины. «Кому-то не терпится, судя по всему», — думает Дима, отправляясь в салон машины. — Давайте лучше к вам, я дома пообедал. Машина выезжает на новенькую идеальную дорогу. Там впереди коттеджи очень влиятельных людей. Костя хвастался, что успел купить, когда место ещё не было таким пафосным. Просчитал перспективы. Мягкий ход машины убаюкивает, а может, просто сказывается рваный, дёрганый сон. В последнее время Диме совсем плохо спится. — Пока мы ещё в машине, имей в виду, твоё заявление на стажировку подписано, — говорит Костя, когда до дачи остаётся пара километров. — Окончательный список утверждает учёный совет, но это чистая формальность. Ты идеальный кандидат, один из лучших студентов на факультете, так что если у тебя в голове сидит мысль, что ты мне что-то должен или что ты отобрал шанс у кого-то более достойного, смело выбрасывай эту чушь из головы. «Подлый приём», — отмечает Дима про себя. Что предполагалось? Дима после этих слов просит остановить, выходит из машины и топает в город? Здесь же телефон не ловит, так что даже такси не вызовешь. Какой же всё-таки Костя манипулятор. Топ-топ-топ-менеджер во всей красе. Только сегодня красота игры не восхищает — наверное, Дима не накопил пока здорового цинизма. Знакомая дача окончательно размазала Диму. Взгляд бродил по комнатам, а сцены их с Костей секса проматывались в памяти на ускоренном режиме, абсолютно не возбуждая. Словно кто-то решил на скорую руку пересмотреть старенькие хоум-видео перед тем, как стереть их с диска за ненадобностью. Дима повесил в прихожей куртку и свитер, оставшись в тоненьком свитшоте, и минут через десять почувствовал, что дрожит. Интересно, здесь реально холодно, или это его от волнения так колотит? Константин Георгиевич ходил по даче, решая разные бытовые вопросы. Он включил бойлер и разжёг камин. Налил им по бокалу красного сухого вина, достал из пакета огромную тарелку с сырной нарезкой, украшенную виноградом, грецкими орехами, соусник с мёдом и пару шампуров шашлыка. Вот почему они встречались возле ресторана. Декан привычно болтал об экономике, рассказывал какие-то новости об университете, факультете. Эх, пару лет назад Дима развесил бы уши, ловил бы каждую фразу, чтобы рисануться потом перед сокурсниками осведомлённостью. «Он специально», — подумалось вдруг. — «Это он так соблазняет. Подчёркивает своё положение, позволяет мне приобщиться. И ведь работало раньше. Почему же теперь это так смешно и нелепо выглядит?» — Димочка, ты определённо не со мной сегодня. Чёрт, он забыл даже о том, что нужно кивать и агакать. Хватит метаться, нужно быть решительнее. Дима подходит к Косте и обвивает его шею руками, поцелуй выходит вполне терпимым. Костя нежно трётся щекой об его щеку, рассказывает о том, как скучал, снова тянется к губам, и Дима впускает в свой рот чужой язык, вспоминая их с Сергеем последнюю встречу. Ну почему этот гад даже не поцеловал его на прощание? Так, приобнял слегка, вместо того чтобы прижать по-настоящему — вот так. Да, уверенная рука на заднице и зубы, прикусывающие нижнюю губу, — это как раз то, что нужно. — Дима, будешь вино? Или пойдём сразу в спальню? Чужой голос ломает весь кайф, возвращая понимание, где он и с кем. Так, пора прекращать фантазировать о Сергее, это, блядь, скотство по отношению к ним обоим. Пара бокалов вина определённо пойдёт на пользу сегодняшнему вечеру, Дима сбегает из объятий и почти залпом выпивает налитое, закусывая половинкой грецкого ореха. Тут же доливает себе ещё. Он почти не чувствует вкуса, во рту вяжет от танинов, слюны практически нет, кажется, он не смог бы сказать ни слова, даже если бы захотел. Костя смотрит на него внимательно и спрашивает прямо: — Котик, что с тобой сегодня? Опять дрейфишь, как в первый раз? Собираешься напиться в дым? — Константин Георгиевич берёт его руку, переплетает их пальцы, целует внутреннюю часть ладони. Чёрт, как близко от повязки, Дима мог бы поклясться, что браслет до боли стискивает руку, словно предупреждая о том, что сейчас что-то будет безвозвратно утеряно. Наверное, он перестарался сегодня, накладывая бинт. — Пошли в постель, нужно по максимуму расслабиться и довериться, ты же помнишь. Бароло — плохой помощник. — Я отвык просто. У меня после вас никого не было, кроме Марины, — говорит Дима, поднимаясь по лестнице на второй этаж и заходя в спальню. — Это лестно, а почему решил изменить своей девушке? — Мы больше не вместе, — говорит Дима, стаскивая свитшот, носки и джинсы. Всё, пути назад нет. Константин Георгиевич не торопясь раздевается, анализирует происходящее. Очевидно, всё идёт не так, но он ещё не решил, что ему делать. Обещает себе, что эта попытка будет последней, и достаёт из рукава последний козырь. Нежно, почти невесомо целует в плечо и шею, нашёптывая столь любимые Димой комплименты: — Ты такой красивый, такой сладкий, мой зачарованный принц, моя радость… Диму дёргает так, что Костя отшатывается и накрывает его простынёй. Накидывает на себя рубашку, натягивает лежащие возле кровати спортивки и только потом поворачивается к парню. Тот лежит, не меняя позы, пунцовый от смущения. — Я-то думал, что ты мне всё расскажешь после секса, а оказалось, что вместо. Какой же я дурак! Дима, скажи что-нибудь, а то мне неловко, что я так поздно понял, насколько ты не в настроении. Дима разматывает бинты и молча демонстрирует синюю полосу на руке. Костя вздыхает и кладёт рядом с подушкой Димины вещи. Отворачивается, чтобы Диме было комфортнее одеваться, и неожиданно говорит: — Ох, это же мой главный страх ещё с детства — встретить Истинного. Знаешь, я ведь ни на одной вечеринке Истинности не был. Одно время доходило до того, что боялся руку новому человеку пожимать. — Почему? — интересуется Дима. Он уже выбрался из-под простыни и борется с носками. Руки всё ещё слегка подрагивают. — Ты и сам теперь знаешь. Иначе не лежал бы сейчас в моей постели, а был бы рядом с Истинным. Это же зверски сложно так жить: отсутствие самоконтроля, патологическая зависимость, психологическая нестабильность и партнёр, который хозяйничает в твоей жизни как хочет. — Константин Георгиевич вдруг возвращается в кровать, поворачивается к Диме и гладит его по щеке, глядя в глубину глаз. Жест очень интимный, но скорее отеческий, чем чувственный. — Скажи, котик, ты сильно обижен на меня за всё, что между нами было? Считаешь, я просто попользовался твоей молодостью и наивностью? — Нет, что вы. Вы сразу всё прямо сказали, и я ни разу не пожалел о том, что согласился. Всё здорово, честно. — А теперь представь, что там в кабинете после твоего поцелуя нас бы накрыло вот этим, — Константин Георгиевич выразительно стучит по Диминому браслету пальцем, — а я предложил бы тебе абсолютно такую же сделку. Ты бы согласился? — Ну, вы бы такое Истинному никогда не озвучили. — Ты не понимаешь, Дима, то, что я тебе предложил, — это был мой максимум, поздняя, пылкая страсть. На большее у меня действительно не было ни времени, ни сил. Тебе, горячему и влюбленному, этого хватило, и ты подарил мне чудесные полтора года, а Истинному этого было бы ничтожно мало, он бы потребовал меня всего. — Так он бы в ответ вам всего себя предложил, — говорит Дима и сам удивляется своей уверенности. — Я слишком люблю себя и ценю своё время, свои заслуги, положение в обществе, чтобы счесть такой обмен справедливым, понимаешь? — А если бы это был, ну не знаю, лауреат Нобелевской премии по экономике? — Ну ты жестокий, зачем мне рядом напыщенный старик-иностранец? Вот уж кого я точно с лёгкостью променял бы на такого сладкого котика, как ты. — Костя щёлкает Диму по носу и спрашивает, улыбаясь: — Это был эксперимент, да? Сможешь или нет? — Нет, что вы. Точно не эксперимент. — Но ты не смог. — Не смог, простите. — А Истинный — парень, я правильно понял? — Взрослый мужчина, скорее. — Не напивайся в ваш первый раз, мне до сих пор перед тобой стыдно. — Что вы, да всё правильно было. Я бы иначе не расслабился. — Ты бы успокоился, и всё было бы чудесно. Не в первую встречу, так во вторую, в третью. Но мне бы пришлось напрягаться, это да. И я, мудак, поторопился. Украл у тебя приятные воспоминания и поселил в голове идею, что алкоголь — это выход. — Константин Георгиевич задумывается. — Погоди, стажировка. Ты сбегаешь от него что ли? — Там всё сложно, не хочу грузить вас. — Слушай, у меня не так много бывших, и среди них нет ни одного, кому нужна моя помощь, только ты. Поэтому располагай мной. На стажировку всегда утверждают двоих в запас, вдруг кто-то заболеет в последний момент или передумает. Так что имей в виду, даже если откажешься двадцать первого, никого не подведёшь. Если уедешь, я сам подберу тебе хорошую компанию в Турции, чтобы это всё было не зря. Чтобы ты вернулся с ценными навыками и красивой строчкой в резюме, а не просто загорелый и гордый собой. Диплом будешь писать на своей кафедре, из меня сейчас никудышний научный руководитель, слишком занят. Потом я обязательно помогу с работой, мне хочется сделать кому-то из друзей подарок. А ты будешь отличным сотрудником, котик. — Не боитесь, что я теперь, после ваших слов, окончательно разленюсь? — Глупый, наоборот, хочу, чтобы ты немного отпустил вожжи и не загонял себя раньше времени. Собирайся, отвезу тебя домой. — Что вы, я и на такси прекрасно доеду. — Мне всё равно в город. Что я тут буду делать? Уточек кормить в одиночестве? И вообще, хочется приятно поболтать по дороге с кем-нибудь молодым и симпатичным. По дороге у них действительно выходит приятная, ни к чему не обязывающая беседа. Костя рассказывает об экономике Турции, о своих дипломниках, много шутит, и Дима расслабляется окончательно. Кажется, он сегодня ничего не испортил, как ни старался. Костя лихо подкатывает на мерседесе к самому подъезду. Отстёгивает ремень безопасности и поворачивается к Диме, чтобы его обнять, Дима прижимается покрепче, целует и шепчет: «Спасибо». Всё-таки ему фантастически повезло с бывшими. И только выскочив из мерса и добежав до подъезда, парень замечает знакомую фигуру, провожающую его тяжёлым взглядом. Да, ну что ж такое! На очередное выяснение отношений сил определённо нет. Нет, всё ещё хуже, без всяких выяснений Сергей садится в машину, оглушительно хлопнув дверью, и тут же уезжает. «Ну и ладно», — думает Дима. — «Пусть хоть поревнует». Прямо под подъездом он открывает Телеграм и пишет в заветный чат: «У меня завтра освободилось утро. Давай сходим в парк, погуляем часов в 11?» И уже дома, выйдя из душа и поужинав, он получает в ответ короткое «ок».Костя
3 сентября 2023 г. в 22:01
— Давненько вы у нас не были, Сергей Викторович, я уже и не ожидал вас увидеть.
— Личные обстоятельства, Василий Иванович.
— Да, мне Лидия говорила. Поздравляю с Принятием. Это такая история невероятная. Мы её на группе разбирали, жалко, что вы не пришли ни разу после Принятия на групповое. Это бы всех очень поддержало. Наверное, преждевременная просьба с моей стороны, но, может, вы с Истинным как-нибудь…
— Он не в курсе, что я хожу на терапию.
— А вообще он в курсе того, что с вами случилось?
— Знает только, что я потерял первого Истинного пятнадцать лет назад, без подробностей.
— Понятно, тогда скажите, с каким запросом вы пришли ко мне сейчас? У вас ведь всё поменялось с нашей последней встречи.
— Не всё. Не так. Ничего не поменялось. Я всё ещё один, так же боюсь сорваться и так же виню себя во всём, что случилось. Только теперь я уже успел провиниться перед новым Истинным и сорваться боюсь ещё сильнее.
— Тогда давайте по порядку. Расскажите мне обо всём, что у вас произошло с нашей первой встречи. Судя по вашим словам, самое важное сейчас для вас — это отношения с новым Истинным, расскажите мне об этом подробнее, а о разводе в самых общих чертах, договорились?
И Сергей, путаясь, сбиваясь и мучительно подбирая слова, начинает рассказывать.