Ты у нас тут старший. Я тебе не ровня.

Услышав проворачивающийся ключ в замке, Чонин направился в сторону двери. Настроение сегодня у него было на редкость хорошее, причем настолько, что он мог одной своей улыбкой осветить весь ночной Сеул. Чан вернулся домой из студии позднее обычного, что предвещало сильную загруженность и усталость парня. - Ты наконец вернулся! - Ян буквально светился, заметив на пороге Бана. В ответ последовало лишь сухое "Ага", что уже не предвещало ничего доброго, но Чонин не хотел отчаиваться настолько быстро. Наконец дождавшись, пока Чан снимет свои кроссовки, младший подошёл обнять парня. Но что-то пошло не так. Вместо того, чтобы раскрыть руки в ответ, Бан выставил одну вперёд, сказав лишь "Не надо, Чонин", быстрым, но усталым шагом проходя в ванную. Ян же совсем не предвещал такого исхода и впал в ступор, простояв так все время нахождения Чана в ванной. Наконец словив связь со вселенной, Чонин двинулся с места, прекрасно чувствуя, но старательно игнорируя повисшее напряжение в квартире. - Чан, все в порядке? - стоило только спросить, как в сторону Яна кинули настолько ненавистный взгляд, что второго впадения в ступор было не избежать. - Со мной все в порядке. Дай пройти, не мешайся, - кинул Чан, проходя на кухню, больше не удостаивая Чонина взглядом. - Я там пиццу приготовил, твою любимую. Чувствовал, что ты придёшь домой уставшим. - Парень не оставлял попыток завязать хоть какой-то разговор, походивший на прежние. - Ага. - И молчание. Бан открыл холодильник, посмотрел на полку с приготовленным блюдом, закрыл, достал стакан с другой полки и налил воды. Ничего есть так и не стал. - Чан, тебе нужно поесть. Я уверен, что за день ты максимум выпил пару чашек кофе. - Чонин. - снова тот самый взгляд, полный необъяснимого гнева и ненависти. - Я сам прекрасно знаю, что мне нужно делать, в напоминаниях не нуждаюсь. Иди и занимайся своими делами, ты мешаешься. Вот так. Сказал, как отрезал. Ни дать, ни взять. Ян был в шоке, и все слова и мысли, что были до, исчезли без следа. - Как скажешь, ты у нас тут взрослый, я тебе не ровня. Всё. То настроение, что было у Чонина весь день кануло в небытие. Он заставил себя замолчать, потому что ещё чуть-чуть и произошло бы необратимое. Он либо наговорил бы гадостей, либо заплакал от такого несправедливого отношения. - Ага. Делай, что хочешь. - Бум. Что-то сломалось, треснуло по шву. Что-то внутри Яна. Был ли он готов к такому ответу? Абсолютно нет. Что же, раз Чан сказал, что он может делать все, что хочет, то теперь его больше ничего не остановит. В следующую секунду Чонин направился в их комнату, переоделся, закинул нужные вещи в свой рюкзак и вышел прочь из квартиры. Не попрощавшись, а зачем? Ему дали разрешение, в котором он и не нуждался. Грех не воспользоваться случаем. Собирался он, не видя и половины - проступившие слезы застелали взор, но парень был непреклонен. Сеул уже давно погрузился во тьму, ночь вступала в свои права. Рядом с их домом был парк, но Чонин сразу отмел идею пойти туда. Слишком очевидно. В итоге было решено просто прогуляться по городу, подумать и очистить разум от плохих мыслей. Но обида так и норовила выплеснуться наружу - слишком уж все произошедшее было несправедливым. Чонин знал, что у Чана бывали плохие дни, когда он приходил уставшим, рассерженным или злым, но тем не менее всегда давал себя обнимать и оставлять лёгкий поцелуй на щеке. Ян не был тактильным от слова совсем и Бан об этом прекрасно знал. Знал и дорожил такими моментами. Но сегодня что-то пошло совершенно не так. Обнять не дал, не говоря уж о поцелуе в щеку. А навязчивые мысли так и продолжали посещать голову Чонина, как бы он не пытался их отогнать. "А вдруг ты надоел ему?" "А что если он больше не хочет встречаться с тобой?" "А может он разлюбил тебя наконец?" О существовании подобных мыслей Чан тоже знал и любыми способами пытался переубедить младшего, одаривая поддержкой и заботой. Но вот его нет и тот заслон, поставленный трудами старшего, начинал давать трещину. Чонин сам не заметил, как добрался до входа в метро. Он был зол, напуган и ошарашен. "А что если это все правда, и он реально меня разлюбил?" С такими мыслями он сел в поезд, даже не посмотрев куда едет. Как бы много времени он не прожил в Сеуле, Ян все ещё мог заблудиться с невероятной лёгкостью. А в таком состоянии тем более. Он не хотел его видеть и слышать. Ненависть к себе, которую Чан глушил, снова начала пробуждаться и возрастать в самый неподходящий момент. Выходя из метро он не узнал местность, в которой находился. Это не было чем-то удивительным по понятным причинам, но волнения за себя и за то, что он может потеряться в таком огромном городе Чонин не обнаружил. Проходя по пустующему скверу, Ян приметил лавочку и решил немного передохнуть. Он тоже устал за сегодняшний день. Чонин потратил больше нескольких часов на приготовление пиццы, потому что хотел, чтобы она получилась идеальной. Его природная неуклюжесть совсем не играла ему на руку, оставив сначала несколько мелких порезов, а потом и ожог на кисти из-за случайного прикосновения с раскаленной поверхностью уже в самом конце готовки. Его руки были заклеены пластырями разных размеров, но конечно, никто их даже не увидел, не то, что прокомментировал. Чонин даже думать не хотел о том, что сейчас делал Чан. Но мысли ему подсказывали, что тот скорее всего наплевал на все и ушел спать, чтобы хоть немного заполнить катастрофический недостаток сна в его жизни. Что ж, эта мысль показалась ему вполне логичной, зная жёсткий график парня, Ян не хотел сильно расстраиваться из-за этого. Но чертова обида так и пожирала изнутри, пробивая слезы. Чонин устал. Не сдержался и заплакал. Не громко, без надрывов, просто тихо роняя слезы на асфальт около скамейки. Неизвестно сколько времени он так просидел, плача, размышляя о произошедшем и не желая возвращаться домой в таком состоянии. Занимающийся рассвет все же побудил его посмотреть на наручные часы. 4:57. Его не было дома уже почти три с половиной часа и не сказать, что Чонин чувствовал вину за это. Все же оторвавшись от скамейки, он зашёл в ближайший круглосуточный магазин, намереваясь купить немного воды и чего-нибудь сладкого. Людей на улице становилось все больше. Сеул начинал пробуждаться. Чану нужно было уходить через два часа. Поборов ужасное чувство у себя в груди, Ян всё-таки собрался ехать обратно. Включить беззвучный режим было самой лучшей его идеей. Так ему казалось. Он не увидел кучи пропущенных звонков, что висели в окошке уведомлений. Не хотел их видеть. Чонин узнал свое местоположение и понял, что уехал практически на другой конец города, находясь в таком ужасном состоянии. Преодолев путь назад, стоя около двери их квартиры, самым сложным оказалось провернуть ключ в замке. Снова это невыносимо мучительное состояние окатило его с ног до головы, не давая возможности пошевелиться. С горем пополам он открыл дверь. Чан сидел на полу около двери в одном кроссовке. Он не спал, просто сидел. Чонин не смог проронить и слова. Слезы снова предательски подступили к глазам, размывая взор. Бан поднял красные от усталости и высохших слез глаза, посмотрев на Яна. Сил, чтобы встать не было, но он не мог снова оступиться. Чонин пропустил момент, когда оказался в объятиях старшего, но все ещё оставался безмолвным. - Прости меня, - тихо прошептал Чан, не смея повышать голос. - Прости, Чонин, я был так неправ, прости, - продолжал шептать в плечо младшего. - Чан.. - наконец выйдя из шокового состояния, побороть дрожь в голосе у Яна все же не получилось. - Я не должен был так себя вести, прости, у меня был сложный день, но ты ни в коем разе не заслужил такого отношения к себе, прости, - сжимая крепче в объятиях, проговорил Чан. Чонин не мог сдвинуться с места, чувствуя на подходе новую волну слез. Сердце колотилось как бешенное, но он ничего не мог с этим поделать. Почувствовав, что его обняли в ответ, Чан тихонько всхлипнул. - Я не должен был говорить всего этого. Я так волновался за тебя. - Прости, что заставил тебя волноваться, - чувство вины за произошедшее накатило на Чонина впервые за день. - Нет, ты не должен извиняться, ты ни в чем не виноват, это я повел себя как придурок. Чонин проглатывал слезы, тихонько всхлипывая, долго не решаясь говорить. - Ты не придурок, Чанни. Ты человек, у всех бывают сложные дни. - Я не должен был так себя вести, ты не заслужил, - продолжал твердить Бан. Простояв так в коридоре бесчисленное количество времени, оба успокоились достаточно, чтобы оторваться друг от друга. Чонин не решался смотреть в глаза Чану, боясь увидеть тот самый ненавистный взгляд. Бан догадывался об этом, чувствуя тупую боль в груди. - Чонин, посмотри на меня, пожалуйста. - Ян наконец поднял взгляд, встречаясь с глазами, полными сожаления и любви. Глаза Чана всегда были слабостью младшего, поэтому его так потрясла та выраженная ненависть во взгляде. Но сейчас там не было и намека на нее. Бан смотрел на младшего так, словно он самое дорогое, что было и будет в его жизни. И Чонин это понимал. Страх прошёл, как только он снова посмотрел в глаза напротив и убедился, что ему точно не показалось. Подался чуть вперёд и оставил лёгкое прикосновение губ на чужих. - Пойдем покушаем, я жутко проголодался. Сложно было не заметить, как Чан просиял, чувствуя уходящую боль после этой фразы. - Конечно пойдем, попробуем твое произведение искусства вместе.