Путь на север

1. - Ну вот, этот вариант мне нравится больше всего.       Свен снимает огромные наушники и оставляет их висеть на шее. – Подчищу ещё кое-какие ноты и всё будет стройно и красиво.       Свен звукач от бога, с ним я работаю уже не первый год. Он как скульптор, который отсекает от камня всё лишнее, создавая шедевр на века, из разрозненных кусочков музыки и моего голоса кропотливо собирает гениальную картину будущей песни.       Киваю и вымученно улыбаюсь. Вроде и хорошо всё, но… Ощущаю, что в груди, нет не болит, но что-то давит. Я и не заметил этого сразу, а потом так накрыло, что последний час я не мог толком набрать воздуха в легкие. Вот что это? Какие причины? Слава богу Свен ничего не заметил. Доволен. - Думаю на сегодня мы закончили. Весь материал у меня есть. Так что где-то неделю не буду тебя беспокоить. Отдохни пока, Симон. – он закладывает руки за голову и сцепив их в замок, тянется. Как будто это он собирается отдыхать, а не я. Сам то будет корпеть здесь с утра до ночи.       Дверь за нашими спинами чуть скрипнула. Не придаю этому значения, сосредоточиваюсь на том, как Свен отъехав на стуле в сторону крутит на пультах разные ручки, реллешки и тумблеры, словно это не студия звукозаписи, а космический корабль, а Свен здесь капитан, который собирается покорять необъятные просторы вселенной. Наверное, так и есть, только здесь его космос музыка.       Моего обоняния достигает тоненькая ниточка знакомого запаха. Чуть древесный, с ноткой цитруса и чернослива, с примесью воздуха, голубого неба и счастья. Нужные нейроны мгновенно отправляют сигналы в мозг и в моей голове возникает образ того, кому принадлежит этот запах. Оборачиваюсь.       У двери, прислонившись к стене стоит мой принц. Синие брюки, белая рубашка, две верхние пуговицы расстегнуты, открывая крепкую длинную шею. Галстука нет, хотя еще утром я собственноручно подтягивал узел к самому воротничку. Пиджака тоже. Наверное, снял и оставил в машине. Сейчас лето и дни выдались жаркие.       Первый порыв - кинуться сейчас же через все пространство студии, прильнуть, провести ладонями по спине, где ткань рубашки слегка влажная от пота и закрыв глаза зарыться носом в изгиб шеи, в котором красивый аромат парфюма раскрывается всего сильнее. Но мысленно стопорю себя. Нет, так делать здесь не нужно. - Я не помешал? – Вилле отрывается от стены и делает несколько шагов вперед.       Я тоже двигаюсь к нему. Встречаемся где-то посередине и сдержанно обнимаемся. Вилле незаметно задерживается на моем запястье и тут же отпускает. Этот жест никому ничего не скажет. Но я безошибочно расшифровываю. «Скучал по тебе.» означает это прикосновение. - Конечно не помешал! – спешу ответить на его вопрос. – Мы уже закончили. А сам заглядываю ему в лицо. Ох, не нравится мне это выражение. Не зря болело в груди значит. Надо было сразу набрать Вилле, как только кольнуло первый раз. - Приветствую. – Свен поднимается со стула, пожимает протянутую Вильгельмом руку.       Вообще, принц не часто появляется, когда я работаю, но Свен каждый раз теряется в присутствии принца, хотя и знает о наших отношениях. Кажется, он не до конца верит, что такой человек, как будущий монарх страны, может встречаться с простым смертным и вот так запросто заезжать за своим парнем, который записывает песни у него на студии. – Я тебя больше не задерживаю. – обращается уже ко мне Свен. – Вижу Вильгельму ты сейчас больше необходим, чем мне тут. Так что через неделю увидимся. Я позвоню.       Пожимает нам руки уже на прощание, одевает наушники, утыкается в мониторы и увлеченно щелкает мышкой. Свен тактичный. Никогда не любопытствует, не задает вопросы о личном. Все наши разговоры исключительно деловые. За это я тоже Свена ценю.       Забираю свою сумку с дивана, беру Вилле за руку, мы выходим в коридор и направляемся к лестнице. - У тебя все в порядке? – обеспокоенно спрашиваю у принца. – Просто не ожидал тебя здесь увидеть. Вроде еще утром ты говорил, что сегодня допоздна. - Говорил. Да. Но я не выдержал и сбежал. – Вилле как-то горько усмехается и смотрит себе под ноги на ступени. - Как это сбежал? - Вот так. Сказал матери, что у меня голова болит. - Вилле, зачем? – я знаю, как принц не любит лгать. - Ну я не совсем соврал, - будто читает мои несказанные мысли Вильгельм, - я действительно себя не хорошо чувствую. - Почему же ты сразу домой не поехал? - Не хочу там быть один. Полдня просидел на совещании и вдруг так к тебе потянуло. Я подумал, заеду в студию, если ты еще пишешься, то посижу тихонечко, подожду чтоб не мешать. Мне главное тебя видеть.       Лестница заканчивается, и мы останавливаемся в полутемном прохладном фойе у стеклянных дверей. Я притягиваю к себе принца. - Вилле, что за меланхолия. – он кладет голову мне на плечо и я потераюсь щекой об его щеку и прикладываю к ней губы. Боже, что они там делают на своих королевских совещаниях, что Вилле возвращается каждый раз оттуда как с поля боя. – Все хорошо, любимый. Просто ты устал. Еще и жара эта…       Вилле вздыхает, обнимаю его еще крепче, пользуясь пустотой пространства, где никто не мог видеть наших нежностей. Как же тревожно бьется твое сердечко, принц. - Пойдем в кафе. Выпьем чего-нибудь холодного. – предлагаю и медленно отстраняю Вилле за плечи, и он утвердительно кивает на секунду прикрывая чуть влажные глаза.        Как только мы оказываемся на улице, послеполуденный зной города, сразу бьет наотмашь, так как будто хочет свалить с ног и мы торопимся скрыться в ближайшем кафе, в паре шагов от студии. Лето решило в этом году оглушить нас аномальной жарой, видимо это как компенсация за слишком студеную зиму. Замечаю припаркованную неподалеку машину принца, а рядом с ней Малин. Стоит вся в черном на самом пекле и ничего так. Порой даже думаю, не робот ли она. Вилле кивает ей, что мы сейчас вернемся и та делает знак, что поняла.        Открываю стеклянную дверь и пропускаю принца вперед. Внутри разливается освежающая прохлада кондиционеров, ароматы кофе и сдобы. Посетителей нет. Многие, не смотря на жару, предпочитают всё же уличные столики.        Усаживаю принца в глубине зала у большого окна, сейчас ему лишние взгляды ни к чему, а сам иду к стойке, где на витрине разместились всякие привлекательные вкусности. Пока ожидаю свой заказ, украдкой наблюдаю за принцем. Вид у него такой, что остается только схватить в охапку и лечить добротой, тишиной, домом.        На лбу залегла чуть заметная складка, веки припухли, уголки губ согнуты вниз… Положив руки на пустой стол и опустив плечи внимательно, даже с какой-то жадностью смотрит на компанию за окном. Парни и девушки, в шортах и майках, весело, беззаботно смеются, фотографируются, что-то живо обсуждают. У ног свалены рюкзаки, наверняка туристы, здесь в городе их всегда много. Легкие вольные в своих передвижениях люди. Им не ведомо каково это опасаться быть узнанными, прятаться от назойливых глаз, закрываться от настойчивых вспышек камер.       Ну и доля досталась тебе, мой родной. Вместо свободы, стены дворца и бесконечная череда условностей, традиций, правил. Даже такая мелочь как проявление чувств и эмоций при всех для тебя роскошь. Вечно надо следовать, соответствовать, выверять каждый шаг и слово, держать за спиной телохранителей.       Сколько же в тебе внутренний силы чтобы нести все это и не ломаться. Восхищаюсь тобой мой хрупкий, нежный. Пока я еще живу и дышу ты всегда можешь рассчитывать на мое плечо, чтобы облегчить твою непосильную ношу.        Забираю стаканы, наполненные льдом и листиками мяты и подсаживаюсь к Вильгельму. Беру его руки в свои и бережно поглаживаю, забираясь пальцами под манжеты рубашки. Лицо Вилле все еще сосредоточенное, но ореховые глаза, с поселившийся там навсегда грустинкой, уже начинают улыбаться. Принца отпускает. - Прости, если испортил настроение своей хандрой. Но если б ты знал, как кабинетная работа, совещания, переговоры выматывают душу. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к своим обязанностям. Причем, я пытаюсь смириться, вникнуть в дела, иногда это получается не плохо, даже интерес просыпается. Но порой я чувствую, что, от портрета на стене больше толку, чем от меня. Хуже нет, чем работать с матерью. Она не воспринимает меня серьезно. Все мои предложения ей кажутся слишком смелыми. Возможно так и есть конечно. Но попробовать-то можно. Сегодня вообще, день не задался с самого начала. Еще до дворца не доехал, а уже всё раздражать начало. А там даже скрип паркета бесил, стол этот, разложенные документы, шелест бумаги, лица и слова, слова, слова… Я честно пытался уловить суть, отбросить все инфантильные мысли, что это не моё, мне это не надо, наоборот, сосредоточится на том, что это и есть моё будущее, мои обязанности. Но чем больше заставлял себя, тем сильнее стали стены давить и воздух уходить… Я реально подумал, что сейчас задохнусь. Мне стал необходим глоток кислорода, живого, настоящего, тебя Симон… Поэтому я и сбежал.       Вилле на одном дыхании выкладывает причину своего появления в студии и устремляет на меня такой взгляд, будто собирается утолять жажду мной, а не напитком в пластиковом стакане. - Эй, Вилле, у тебя всё получится. Шаг за шагом, постепенно. Просто ты так рьяно рвешься вперед, хочешь преодолеть подъем с первого раза, увидеть результат, доказать матери свою самостоятельность. А когда это не получается унываешь, приходишь в отчаяние и теряешь смысл.       Знаешь сколько раз я пел сегодня второй куплет, пока Свен не сказал хватит, мне нравится? Раз тридцать, наверное. И столько же раз первый, а куплет вообще до тошноты.       Но нельзя пробить стену с одного удара. Лоб расшибешь, - я легонько прикасаюсь к его лбу, - и быстро выдохнешься. Неудача - это тоже опыт. А мама просто волнуется за тебя, это естественно. Хочет подстраховать, чтоб ты не оступился. Тебе надо набраться сил и поговорить с ней об этом. С глазу на глаз, в спокойной остановке.       Туристы за окном гремят стульями, подхватывают свои рюкзаки, сверяются в телефонах с маршрутом, и галдя исчезают из нашего поля зрения. Вилле провожает их глазами. - И когда ты последний раз отдыхал? – выдергиваю Вильгельма из созерцания опустевших столиков. - В прошлые выходные. – сразу отвечает он, втягивая через трубочку ледяную жидкость. - Я имею в ввиду не такой отдых, когда ты просто банально выспался. А когда куда-нибудь уезжаешь, оставляешь все за бортом и переключаешься только на себя. Может быть попросишь у матери, небольшой отпуск, думаю она тебе не откажет.       Не знаю станет ли Вилле легче от моих речей. Не особо я умею оказывать поддержку словами, действиями как-то лучше получатся. Да и не хочу я чтоб он куда-то уезжал, но перезагрузка ему будет на пользу, а то скоро совсем в ходячего мертвеца превратится. - А если разрешит, поедешь со мной? – перехватывает мои руки и почти перегибается через весь стол. - Конечно поеду. Потому что какой у тебя будет отдых без меня. Будешь там сидеть, дни до возвращения считать, изведешься весь.       Глаза Вилле ловят солнечные блики и вспыхивают, уголки губ ползут вверх, и он улыбается всем лицом сразу. Не улыбается даже, светится. Ну что ты так смотришь, принц, у меня же сейчас тепловой удар будет! - Итак, куда мы отправимся? – Вилле уже уносит в мыслях, как будто нам стоит только ткнуть в точку на карте и сразу же пускаться в путь и такого пункта, как согласование передвижений с королевой, в наших планах вообще нет. - Эй, подожди немного. – как бы не хотелось, но Вилле приходиться остановить. – Не здесь же мы будем это обсуждать. Давай для начала поедем домой. Обещаю холодный душ, полный покой и вкусный ужин. - Симон, - лицо Вилле опять становиться настоящим солнцем. – Вот только ради таких моментов я и живу!       Как на же на самом деле тебе принц мало нужно. Немного внимания, заботы, домашнего уюта и любви, и ты уже счастливее всех на свете. - Да ты прав не здесь. Дома. – Вилле болтает льдом в пустом стакане и кидает взгляд в сторону стойки. В нашу сторону никто пристально не смотрит. – Надо купить еще воды. Это для Малин. А то она, наверное, там сейчас совсем свариться. Вилле, в этом весь ты! Обожаю! Никогда не забываешь о других.       На парковке вручаем стакан телохранителю, и она с благодарностью принимает и осушает сразу почти наполовину. А спустя полчаса машина доставляет нас по нужному адресу. Вилле отпускает Малин – сегодня он останется здесь. Позволение заниматься своей личной жизнью без присмотра охраны, принц у матери все же отвоевал, поэтому Малин провожает нас до дверей желает хорошего вечера и уезжает.       В общем-то это и не дом в прямом смысле. Просто квартира, которую я снимаю несколько лет. Но мы с Вилле считаем ее нашим домом. Здесь в шкафу разложена наша одежда, на кухне нас дожидаются наши чашки, из которых мы по утрам пьем наш кофе, наш диван в гостиной, где можно просто сидеть по вечерам, разговаривать или смотреть кино, а в нашей спальне висят наши фотографии и стоит наша постель. И еще превеликое множество разных милых и приятных мелочей, которые тоже попадают под категорию наше. Вилле не живет тут постоянно, но бывает очень часто. У него есть ключи и он может приходить сюда в любое время.       Это место принадлежит только нам двоим. Это наш собственный мир. И в этом мире Вильгельму позволено всё. Здесь не зазорно чувствовать себя уязвимым, ранимым и слабым. Не сдерживать слова, вырывающиеся наружу, ругать, критиковать, плакать. Показывать, то, что, при всех, Вилле прячет, скрывает, утаивает в себе. Забыть о тяжести титула и стать самим собой. В его жизни слишком много контроля, а эмоциям нужен выход.       Поворот дверного замка отрезает нас от всего внешнего. И я наконец-то обнимаю своего принца крепко-крепко. И утыкаюсь носом в шею, как я хотел сделать, увидев его на пороге студии. А Вилле перебирает мои волосы, обхватывает лицо ладонями и прижимает губы к моим. Какие они горячие! Целуй меня принц, и пусть все впечатления сегодняшнего дня истончатся, спадут и превратятся в пыль. - Что хочешь на ужин? – спрашиваю вполголоса. Погружать Вилле в атмосферу дома сегодня я буду постепенно. - Не знаю. Мне все равно. – он отвечает так же тихо. – Может быть твоя паста? - Ладно. – киваю и разжимаю объятия. – Иди в душ. А я быстро всё приготовлю.       Мы расходимся в разных направлениях. Вилле скрывается за дверями ванной, а я переодеваюсь в спальне. Тонкие штаны и майка. В этом будет не жарко и заляпать едой, если что будет не жаль.       На кухне сразу ставлю кипятить воду и заглядываю в холодильник. Мы с Вилле еще те кулинары! Если и готовим, то всегда что-то простое, на скорую руку. Вот как сейчас. Оба мы в еде не привередливы.       В холодильнике обнаруживается фарш. Не знаю зачем я его покупал и что хотел изобразить из него, но валяется он там уже дня три. Похоже он дождался своего часа. Обжарить лук, мясо, томатный соус и все это можно будет смешать с макаронами.       Готовлю ужин и прислушиваюсь к звукам дома. Льется вода, на сковороде шипит масло, в приоткрытое окно залетает теплый летний ветер и лениво постукивает жалюзи об раму… В голове всплывает какой-то мотивчик, и я мурлыкаю его себе под нос. Ничего особенного просто мелодия. Мне тоже для счастья нужно мало.       Выключаю плиту. Всё готово. Вода больше не течет, а Вилле так и не появляется. И я иду его искать. Принц ничком лежит поперек кровати, как будто вышел из ванны и тут же свалился. Тихо сажусь рядом. - Пойдем, все готово. – слегка разминаю его затекшие плечи. - Угу… - урчит он, уткнувшись в матрас. – Сделай так ещё…       Я перекидываю ногу и сажусь сверху. Уже сильнее сжимаю плечи, шею, руки, массирую вдоль позвоночника. Кожа после воды мягкая, податливая, и я легко скольжу по ней руками, а Вилле блаженно постанывает. Он перехватывает меня за запястье, укладывает к себе лицом, ведет дорожку мелких поцелуев вдоль скулы и останавливается за ухом. - Вкусно пахнешь… - сообщает вкрадчиво. - Это наша паста. – откликаюсь я, имея в виду, что мои волосы пропитались ароматами кухни и еды. - Нет… - растягивает он это слово, - Ты вкусно пахнешь…       Давление его губ усиливается, они спускаются вниз по шее и отправляются в ямочку у ее основания и кружит там языком. По телу паутинками расползаются мурашки еще считанные минуты и наш ужин совсем перерастет в прелюдию. - Остановимся, пока не поздно. – мягко отодвигаю Вилле от себя. – Давай поедим сначала, я вообще-то для тебя старался…       Поднимаюсь, Вилле тоже нехотя встает, стягивает с себя полотенце и нагишом роется в шкафу, открыто демонстрируя мене сильную спину с неповторимым узором из веснушек и родинок и узкие бедра. Я задерживаюсь, может быть мы всё же зря остановились? Заставляю себя отлепить взгляд. Ладно, не нужно спешить. Времени на всё хватит.       После ужина мы перемещаемся в гостиную на диван, и спутавшись ногами просто болтаем, иногда отвлекаясь на шутки какого-то шоу по телевизору и хохочем до рези в животе. Вилле больше, почему-то не поднимает тему поездки, а я ему не напоминаю. Пусть сам все обдумает и скажет. Мне все равно куда с ним. Скажет в Антарктиду, значит так тому и быть.       Когда ночь такая светлая, как сейчас летом, время вовсе не чувствуешь. И её наступление можно только оценить по степени своей усталости и желания отправиться спать. Зеваю раз, наверное, пятый за минуту, и Вилле замечает, что хорошо бы уже уложить себя в горизонт.       Наверно, я торчал в ванне слишком долго, потому, что когда выхожу, Вилле уже дремлет, скатившись куда-то на край постели. Окно задернуто плотной темной шторой, и по спальне разливался мягкий полумрак. Вытянутое бледное обнаженное тело принца светится в этом тусклом освящении. Я аккуратно забираюсь под тонкое одеяло и накрываю нас обоих. Чтобы не будить невесомо прикасаюсь губами к его плечу, принц ворочается и снова затихает. пропускаю свою руку между его шей и подушкой, а другой обнимаю за тело. - Люблю тебя, - шепчу в шелковистый затылок, а Вилле что-то неразборчиво отвечает.       Всё как я тебе и обещал. Душ, еда и покой. Спи, мой родной. 2.       А утром солнечный свет настырно пролезает в щель между штор, будто сделал вертикальный разрез огненным ножом. Серые оттенки ночи еще блуждают по комнате. Но всё больше уступают место новым, пастельным охристым и желтым.       Открываю глаза. Вилле не спит. Сидит опираясь на подушку с раскрытым ноутбуком на коленях. Я не подаю вида что проснулся, а просто лежу и смотрю. На сосредоточенное лицо, сведенные брови, взмахи ресниц. Что-то с вниманием читает, иногда закусывает нижнюю губу, обводит пальцами подбородок и прикасается к большой родинке на щеке. Люблю, когда Вилле вот такой слегка растрепанный, немного сонный, уютный и очень домашний.       Чувствует мой взгляд и поворачивается. Сосредоточенность исчезает, сменяется легкой мягкой улыбкой. - Ты давно проснулся? – спускает ноут на пол и ложится на бок рядом. Дышит так спокойно, смотрит так пристально.       Я не отвечаю, неопределенно кручу головой. В глазах Вилле столько нежности, что я могу завернуться в нее как в теплый плед. Теперь его палец скользит по моему лицу, очерчивает веки, гладит крылья носа, проводит над губой и касается самих губ. Очень бережно, как бархатная кисточка художника, рисующая мой портрет. Склоняется и мелкими поцелуями разгоняет остатки сна. Не люблю целоваться, не почистив зубы с утра. Или люблю? Плевать на всё. Я не всегда поступаю по правилам. Мы с Вилле так давно вместе, что посторонние запахи не имеют значения. Его ничего не смущает, меня тоже. Так что поехали.       Язык Вилле со вкусом мяты и свежестью зубной пасты, потерается об мой, горячий, ленивый со сна. Взгляд глубокий, затягивающий, пробирающий до дрожи. От него меня обволакивает негой. В этих глазах всё. Моя земля и моё небо. Чистый гипноз, лишающий воли и рассудка, отдаюсь ему и проваливаюсь. - Симон… - слышу сквозь туман его голос, сладко растягивающий моё имя. – Почему ты такой красивый? - Для тебя… - шепчу ответ с той же интонацией.       И получаю такой поцелуй в губы, что под опущенными веками вспыхивают яркие оранжевые и красные круги, словно я лежу летним днем на лесной опушке, надо мной пряди берез, а сквозь листву проглядывают солнечные звездочки.       Откидывает одеяло. Нам обоим уже жарко и тесно. Его ладони и губы разгоняют кровь по моему расслабленному телу, не до конца отпустившему сон. Нежная ласка притягивает к матрасу, и я как наколотая на булавку бабочка, трепещу, но не в силах даже поднять руки. - Лежи, я сам всё сделаю. – угадывает меня Вилле.       Снова мягко целует, поглаживает языком губы, ведет ладонью вниз по груди и невыносимо долго кружит по бедру. Откидываюсь на спину и подставляюсь под нежности, ожидаю его там, где сейчас собрался весь жар. Он не торопится. Дразнит, заводит. Чертит пальцем вдоль живота, над резинкой трусов, ненавязчиво прикасается через ткань, обводит по контуру выпирающий член. Это игра. И я терплю, томлюсь, распаляюсь, дрожу от нетерпения и напряжения. Возьми его уже, Вилле...       Пальцы наконец-то преодолевают преграду, пробираются внутрь и нежно потирают влажную головку, размазывают выступившие капли. Я шумно выдыхаю через рот и выгибаю спину. Мне мало. Надо жестче, плотнее, хочу толкаться в твой кулак.       Вилле стаскивает с меня бельё. Долгожданная свобода, полная нагота. Я раскрываюсь перед Вилле, раскинув ноги. Теперь я весь перед тобой. Твой. Всегда. Прикоснись ко мне… И он обхватывает меня. Ведет рукой вверх и так же плавно вниз и меня качает в приятном мареве полусна и наслаждения от его действий. Из горла вылетают такие звуки облегчения, что Вилле каждый раз вздрагивает от накатывающих волн собственного возбуждения и упирается упругим членом мне в бок. Теперь я оттягиваю мешающую резинку. Я не буду мучать тебя. Разворачиваюсь к нему и избавляю от одежды полностью. Вилле торопливо помогает мне руками. Он тоже хочет чувствовать вместе со мной. Наши члены встречаются. Трутся, текут. Горячие. Твердые. Ощущаю каждую пульсирующую венку их обоих. Мы перекрещиваем руки, сжимаем и ублажаем друг друга, двигаемся как одно целое. Принц часто дышит, в перерывах между глотками воздуха покусывает мои губы и сладко постанывает мне в рот. От полной отдачи его тела, звуков и подступающего оргазма слегка кружиться голова. - Вилле… Да… Еще… - тороплю его, бормочу несвязно, еложу затылком по подушке.       Моя рука разгоняется, его подхватывает ритм. Чувствую, как отяжелел и напрягся орган в мой сжатой ладони. В собственном теле натягиваются какие-то невидимые нити. Вилле делает последнее порывистое движение бедрами навстречу и застонав в полные голос выплескивается толчками. Мои нити рвутся, я срываюсь за ним и улетаю в оргазм. Тело вспыхивает и через эти всполохи явственно ощущаю запахи свежей травы и желтой сердцевины ромашки. Парю, постепенно возвращаюсь на землю. Открываю глаза. Рядом улыбается Вилле. Отвечаю ему такой же улыбкой. Мы оба мокрые, перепачканные, зато довольные и счастливые. - Доброе утро, любимый. – шепчет принц, а глаза такие задорные и блестящие. - И тебе доброе, родной.       И я почти не дышу, когда он целует меня.       Поправляем подушки и усаживаемся. Не спешим в душ, смывать последствия близости. Пусть так. Успеем. Я сегодня никуда не тороплюсь, и Вилле похоже тоже. - Ты рано проснулся. Чем занимался? – задаю вопрос, вспомнив, что принц сидел с ноутом, когда я открыл глаза. - Обдумывал наш небольшой отдых. Выбирал место. - Нашел, что-нибудь? - Нашел. Ты же ведь никогда не был в Норвегии? – Вилле подвигается, обнимает, раскрывает вкладки на компьютере с потрясающими видами природы. - Ты знаешь, что не был. – укладываю голову ему на плечо, смотрю на снимок дороги, петляющий в горах как змея. – А почему Норвегия? - Ну потому, что это относительно рядом. И там так красиво, будто на другой планете очутился. Не хочу лететь за тридевять земель, чтобы поселиться в закрытом отеле и видеть краешек океана с частного пляжа. Мне нужна воля, понимаешь. Ты не против, моего выбора? – и смотрит с такой надеждой, как будто я могу отказаться. - Конечно, не против. – тянусь и целую его губы. Так чтобы он не сомневался. - Там возьмем машину в аренду и будем ехать, ехать, на самый край света. Хочешь? – мечтательно рассказывает между поцелуями. - Хочу! С тобой на край света… Разве может быть, что-то лучше… Спасибо. - За что? – удивлено моргает. - За то, что ты есть у меня. - Боже, Симон, перестань. Мое сердце сейчас разорвется. – и сам прикладывает мою руку к своей груди. А там бьётся стучит, живое, любимое. - Ладно. Не буду. – отодвигаюсь от принца, и меняю нежный тон разговора на серьезный. – А что сказала твоя мать? Согласовал с ней? - А вот это еще нет. – болезненно морщится. – Сейчас буду звонить. – тяжело вздыхает. – Пойдём, выпьем кофе? - Тогда ты варишь, а я в душ. – быстро спрыгиваю с постели и исчезаю в ванной, не давая Вилле возможности возразить.       Стоит мне оказаться под водой, и я теряю счет времени. Опять долго стоял под хлещущими сверху теплыми струями, с блаженной пустотой в голове, совершенно без мыслей. А Вилле меня ждет. Выплываю, смотрю на свое отражение в зеркало, хмурюсь. Вот не люблю, когда от воды кудри закручиваются в густые колечки. С ними я выгляжу немного по-детски. Но Вилле это нравится.       Ну и парилку я тут устроил. Распахиваю дверь настежь. Окутывает прохладой, уютными запахами. Утро, кофе, принц. Наш дом.       Замираю на пороге кухни. Мой Вилле сидит, опустив голову, уложил руки на стол, длинная нога вытянута, другая поджата. Перед ним дымится чашка кофе, радом остывает моя. Глаза упираются в темный экран смартфона. Такой красивый, но… печальный? Мое сердце падает. - Что, Вилле? – бросаюсь к нему, с языка готовы сорваться тысячи подбадривающих слов, потому что я понимаю, что разговор с матерью был. И видимо она порушила все его планы.       Опускаюсь на колени и прислоняюсь лбом к его бедру. Успокоить. Защитить. Спрятать. Оградить. А он поднимет глаза и светится улыбкой. - Она позволила нам… - а сам весь вибрирует от радости и смеется.       Еще мгновение назад я собирался горевать вместе с ним, а теперь заражаюсь его смехом. Он вскакивает, подхватывает, отрывает от пола и кружит, кружит. Простому человеку не понять наших восторгов, он свободен ехать куда захочет, если располагает временем и средствами. Но принцу так нельзя. Каждый шаг влево ему достается с боем. И сейчас мы празднуем нашу маленькую победу.       Вилле коротко излагает содержание беседы с королевой. Опускает все особо острые моменты. Знает я не люблю слушать как вечно давит на него собственная мать. Главное мы едем только вдвоем. Даже Малин не станет нас сопровождать. Не знаю, как он добился таких условий, но взамен королева потребовала от сына четкую схему наших передвижений. Вот всегда у них так. Я тебе то, а ты мне это. Королевская дипломатия.       Пока допиваем остывающий кофе, Вилле щедро делиться со мной своими планами. Принц решил превратить эту поездку в настоящее дорожное приключение. Взахлеб, как дитя, рассказывает, как мы будем ехать вперед, направляясь на север. И не станем заранее бронировать никаких отелей, остановимся там, где захотим, где понравится. Покупать еду в придорожных магазинчиках и наедаться простым фастфудом. У принца такие не хитрые мечты!       Наскоро позавтракав приступаем к сбору необходимых вещей. Вылетаем мы уже завтра. Перетряхиваем одежду, отбираем нужное, пакуем в дорожные сумки. Устаиваем небольшой хаос на полу их штанов, свитеров и футболок. Вилле так воодушевлен, то сыпет шутками и сам от души над ними хохочет, то бросается обнимать и осыпать поцелуями. Я таю, попадаю под эту волнительную суету сборов. Давно принц не был таким беззаботным и веселым. Потом он отправляется составлять обещанный матери маршрут, хитро добавляя, что нам необязательно его придерживаться.       День проносится незаметно, светлая ночь истекает и вот мы уже рано утром в воздухе, через час приземлимся в Осло. От монотонного гудения двигателей клонит в сон. В маленьком самолете мы одни. Ну не считая пилотов, Малин и еще одного телохранителя. Кресла здесь такие огромные, что я легко помещаюсь в них с ногами. Смотрю на пухлые подкрашенные утренним солнцем розовые облака. Вилле в соседнем кресле смотрит на меня. Чувствую его взгляд всем телом и поворачиваюсь. Лицо Вилле спокойно, расслабленно. Это хорошо. Кладу руку на его плечо, целую любимые губы. Не важно смотрит ли на нас Малин. Мне безразлично какие чувства мы вызываем у других. В каком статусе нас хочет видеть общественность – друзей, любовников. Основное для меня, что мы вместе. Вильгельм не просто часть моей жизни, а и есть вся жизнь.        Иногда ночью, когда не спиться, думаю, как бы сложилась наши судьбы при другом сценарии, без Хилерска. И не могу представить. Там пустота.       Такие встречи как наша случается одна на миллион. Невероятное совпадение двух личностей в одном времени и пространстве. Это восхитительно и страшно одновременно. И я люблю Вилли, принадлежу ему, а он мне. А все остальное лишь внешнее, незначительное. Мы научились справляться с этим.       Час перелета истекает. Самолет начинает плавно снижаться. Под крылом безбрежная синь заливов и белесые пики гор. Шасси касаются взлетной полосы. Здравствуй, Норвегия!       Скрипнув кожаной обивкой кресла перед нами улаживается Малин. Раскладывает на столике папку. Видимо сейчас будет какой-то инструктаж. - Кронпринц Вильгельм, прошу вашего внимания. – начинает она, Вилле хмыкает, но слушает сосредоточенно. - Это документы на машину. – она достает из папки бумаги и откладывает в сторону. - Ваша ID карта. – отправляет ее туда же. – Банковская карта. Шведский бумажный паспорт. Все личные документы выписаны не ваше имя. Это распоряжение королевы. - Что? – я хватаю книжечку паспорта и раскрываю. – Фальшивые? – всматриваюсь в фотографию. Вроде и Вилле, но сходу и не разберешь. – Ларс Андерсон? – читаю незнакомое имя, и со смехом возвращаю документ Малин. - Настоящие. – лицо телохранителя не выражает эмоций, когда она собирает всё разложенное обратно в папку и подвигает принцу. - В частных поездках приходиться пользоваться подставными именами. – поясняет Вилле и поднимается - Чтобы не привлекать излишнего внимания к себе. - Ого. Круто. Прямо как игра в шпионов!       К самолету уже подали трапп внизу которого нас дожидается серый внедорожник Вольво. - Вот это сервис! – восхищаюсь я, - Самолет, документы, машина… Пока мы вчера с тобой дома дурака валяли, твои родители тут все подготовили. Даже не ловко как-то. Привали такие на всё готовое. - Просто если б мы занимались этим сами это заняло бы уйму времени. У королевы это гораздо быстрее получается. А еще это дает ей возможность всё держать под своим контролем. Так что давай не будем тут разводить ненужные сантименты и просто воспользуемся.       Вилле сбежал по траппу и Малин передает ему ключи от авто. Принц тут же кидается осматривать салон, а мы с Малин перекидываем вещи в багажник. - Присматривай за ним. – говорит она тихо, захлопывая широкую дверцу. Я чуть не подпрыгнул на месте. Это что точно Малин? Которая всегда, как каменная, а сейчас смотрит почти с материнской заботой. – Я тебе доверяю самое ценное. – а голос мягкий и теплый, с тревогой. – Не давай ему сильно разгоняться. Ошалело смотрю, медленно переваривая ее неожиданно открывшиеся эмоции. - Что-то не так? – переспрашивает, пока я слегка в ступоре. - Да нет… Все так. Ну просто я удивлен. Ты всегда такая… - Какая? - Ну такая… Малин… - отвечаю вот так по-дурацки, потому что, боясь наградить совсем не женственным эпитетом. - Вилле вырос на моих глазах. Конечно я привязалась к нему. Беспокоюсь как за собственного ребенка. И люблю его. Разве его можно не любить. – улыбается и кивает в сторону Вилле, который с мальчишеским восторгом изучает приборную панель. - Нельзя не любить. – подтверждаю ее слова. – И не беспокойся, обещаю вернуть его в целости и сохранности. - Спасибо, Симон. Я на тебя очень надеюсь. – разворачивается и опять одевает броню прежней Малин. – Кронпринц, постарайтесь быть всегда на связи. Я буду ждать вас здесь через неделю. Выезд вон там. Счастливого пути.        Хлопаем дверями. Вилле заводит двигатель, и мы медленно покидаем территорию частного аэродрома, где приземлились. Как только мы исчезаем с глаз королевской охраны, Вилле тут же открывает все окна, прибавляет скорости и несется по пустой асфальтированной дороге, поднимая тучи пыли. - Симон, - перекрикивает он шум ветра, - Симон… А –а – а … Неужели мне удалось вырваться? – а в глазах буря восторга, - Я не верю… Это какой-то сон…       Вдруг он резко сворачивает на обочину, выскакивает из машины и стоя в пыльном тумане, орет уже во всё горло. Даю ему выпустить наружу ударившую в голову эйфорию свободы и выхожу за ним. Он налетает на меня и обхватывает крепко-крепко. И мы стоим обнявшись, раскачиваясь в разные стороны, как два умалишенных. Еще раз здравствуй, Норвегия! Мы поехали! 3.       Въезжаем в центр Осло. Город он и есть город. Машины, автобусы, велосипеды, набережная, люди. Старинные дома чередуются с современными футуристическими кварталами. Такое и в шведских городах я видел. Но здания такие причудливые и необычные, что хочется выйти и рассмотреть каждое. Но Вилле не собирается задерживаться. Типичная столица, заявляет, что тут делать? И рвется на природу, подальше от цивилизации. Я его конечно понимаю, он тут бывал. Но я то здесь первый раз, хоть одной ногой я могу постоять в Осло и подышать его воздухом, а не пропустить город только глазами. - Вилле, а давай остановимся и поедим. – нахожу единственную вескую причину, чтобы задержаться. - Ты есть хочешь? - Хочу. А ты нет? - Не очень. Ну, наверное, ты прав, нам ещё целый день ехать и поесть не помешает. Находим свободное место на парковке и выходим. Вилле надевает темное очки. Предосторожность. Осматриваемся. Кафе и ресторанчиков на любой вкус. Выбираем приглянувшийся. Внутри все из дерева. Стены, столы, стулья с милыми мягкими подушечками. Но я хочу за столик под зонтиком на улице.       В туалете где мы моем руки и умываемся с удивлением замечаю портрет королевы Норвегии. Странное конечно место они выбрали чтобы оказать ей почтение. А вот Вилле не удивлен. Здесь это традиция. Потом уже позже я везде натыкался на эти туалетные портреты короля, королевы, а то и всей королевской четы сразу. В магазинах, на заправках, гостиницах где мы останавливались.       Сразу представляю, как бы у нас дома смотрелось изображение мамы Вилле возле унитаза. Даже лучше о таком не думать. Дурацкая традиция, на мой взгляд. Но Вилле это кажется забавным.       Усаживаемся за столик. Официант приносит нам меню и что приятно пристально не пялится. Вилле выбирает рыбный суп из лосося, а я мясные шарики с картошкой. Еда вкусная и исчезает в мгновения ока. Не хотел Вилле есть, как же! Сам у меня ещё потом и картофелину стащил и котлетку последнюю.       Как-то сразу разморило, так что и двигаться не хочется. Хорошо, тепло, солнечно. Вилле рядышком. Сидим пьем кофе и фотографируемся как те туристы, которых мы недавно видели у студии. И странно даже немного. Так и кажется, что Малин где-то неподалеку. - А хорошие мы с тобой путешественники, Вилле. – забираю его руку, прячу под стол на свое колено и поглаживаю. Он сейчас весь такой мой, что я не могу его не касаться. – Куда мы хоть едем знаешь? - Знаю. – смотрит на наши руки. – Меня Эрик сюда привозил часто. Теперь я хочу проехать по этим местам с тобой, чтоб ты тоже это увидел. - Тогда едем уже. Чего сидим? Возле нашей машины Вилле вдруг начинает браниться. - Черт, черт, вот же черт! - В чем дело? – смотрю недоуменно. - Мы пропустили время на парковке! Теперь штраф прилетит! - Плохо. Это из-за меня всё. Не надо было здесь останавливаться. - Да причем тут ты? – Вилле снимает машину с сигнализации. – Забудь. Залезай. Да уж, хорошее начало, что сказать. Всё равно виновато вздыхаю. Едем дальше.       Спустя чуть больше часа начинается природа. Зеленые холмы, заливы, леса, озера, деревенская идиллия. Воздух густой, наполненный запахами земли, травы, сосен. Дышишь им и пьянеешь. И неба так много! Оно капризное, то шпарит солнцем, то затягивается темными тучами и проливается дождем. Красота буквально за каждым поворотом. Мне не сидится на месте. Верчусь в разные стороны и не знаю куда смотреть. Я просто теряю дар речи. Из моего рта вырываются только восторженные междометия «Оооо» и «Аааа». И приходиться часто останавливаться, чтобы заснять эту восхитительную красоту.        На дороге встречаем небольшой баннер с изображением диких животных и приглашением посмотреть их в лесном зоопарке в горах. - Поехали туда, Вилле! С детства не был в зоопарке! – у меня наверно кислородное отравление наступило, потому что чувствую себя так легко, как ребенок. Хочется бежать и кататься по траве со щенячьим восторгом. - Поехали. – сразу соглашается Вилли. Лицо у него такое счастливое, что сразу понятно – кататься мы будем вместе.       Сворачиваем по указателю на лесную дорогу. Навигатор настойчиво предлагает одуматься и развернуться. Но мы преодолеваем подъем и въезжаем на плато, где раскинулся парк. С вершины открывается суровый северный вид на горы и фьорд. Убеждаемся, что с парковкой теперь не облажаемся и высаживаемся.       Зоопарк скорее напоминает уютную ферму. Деревянные домики, заборчики, в загонах пасутся овечки и козлята. - Симон, хочешь на лошадке покататься? – шутит Вилле, указывая в сторону, где верещат дети. - Только если ты поросенка покормишь! – отвечаю ему тем же, проходя мимо вольера, в котором можно поиграть с ягнятами, цыплятами и розовыми хрюшками. И Вилле сразу направляется туда. Перехватываю его за руку. - Я пошутил. Это же для маленьких! - Ладно не буду. – отступает он и хохочет. Мне нравится наше беззаботное настроение. - Хотя… - делаю задумчивое лицо. – Знаешь, я бы хотел иметь такой кадр, где шведский принц свинью кормит. - Ооо, смотри! – дергает Вилле. Поворачиваюсь туда. Вдали на живописном обрыве посетителям позирует бык. Выглядит он очень мощно и опасно. Хорошо, что он надежно отгорожен. Честное слово приближаться к нему совсем нет желания.       Гуляем среди вольеров с волками, рысями, оленями, лисичками и забиваем телефоны снимками милых мордах. Жаль их, хоть и живут в лесу, а все равно за решеткой.       Покидаем зоопарк и уезжаем. Я уже немного подустал от впечатлений. Такого количества гор, речек, заливов, водопадов, что мы увидели за один день, мне точно с лихвой хватит, чтобы ещё долго вспоминать. Даже если мы сейчас развернемся и поедем домой.       Вилле тоже устал. Я, свернувшись на сидении молча смотрю на него. Неужели этот великолепный человек мой? Вот не знал бы я что он принц, всё равно догадался бы что происхождения он благородного. По осанке, по профилю этому. Такие лица как у Вилле с возрастом только набирают красоту. Он, наверное, и в старости будет выглядеть роскошно. - О чем думаешь? – спрашивает он, на миг отвлекается от дороги. - Думаю, каким ты станешь, когда состаришься. – отвечаю честно. Вилле опять переводит на меня глаза и поднимает бровь в недоумении. - Ну и каким же я по-твоему буду? - Красивым. - Ну это твоё субъективное мнение только. Старики ворчливые и храпят по ночам. - Мне это не будет мешать. Я буду храпеть громче тебя. Мы смеемся, представляю картину – кто кого перехрапит. - А наши дети и внуки за дверью, будут мечтать придушить нас во сне подушками. – продолжает он развивать тему. - У нас будут дети, Вилле? - Не знаю. – пожимает плечами. – Но состариться я бы хотел рядом с тобой. Сердцу становится тесно в груди от такого своеобразного, но очень искреннего признания в любви. - Значит так и будет. – заверяю его, а сам отворачиваюсь чтобы скрыть подступившие слезы.       Место где мы остановились на первый ночлег, я точно буду видеть во снах. То ли деревушка, то ли маленький городок в зеленой долине. Массивные горы сжимают с двух сторон синюю гладь фьорда. Невероятное ощущение величая, покоя и защищенности от всего. По берегу раскинулись кемпинги, палатки туристов, уютные домики.       Вечер становится мрачный, серый, ветряный и холодный. Небо залепляют тучи. Без проблем снимаем номер в совершенно очаровательной деревянной двухэтажной гостинице. С одной стороны - сосновый лес, с другой шумит горная речка. Утепляемся в куртки и переносим сумки из багажника в комнату. Добродушная хозяйка любезно разогревает для нас все что осталось с последнего ужина. Еда вкусная и по-настоящему домашняя. От души благодарим и желаем спокойной ночи.       Почти 12, но всё равно светло. Выходим из дома и спускаемся к речке. Стоим на камнях у самого берега. День был таким насыщенным, но кажется я так ни разу Вилле еще и не обнял. Устраняю это упущение и прижимаю принца к себе. Так и замираем обнявшись, смотрим на бурлящую воду у наших ног. Даже говорить не хочется, такая здесь завершенность и гармония. - Пойдем… - тихо прерывает нашу медитацию Вилле. - Пойдем. – на прощание присаживаюсь и опускаю руку в воду. - Холодная? – спрашивает он. - Ледяная.       Номер маленький, но теплый и уютный. Пахнет сосной. Кровать придвинута к самому окну. Приняв душ, забираюсь на нее с ногами и не могу оторвать взгляд от бурлящего потока в паре шагов от дома. В голове ни одной мысли. Разбрелись куда-то придавленные сегодняшним днем. Меня немного потряхивает, видимо я еще еду. Кажется, сейчас и уснуть не смогу.       Вилле подходит очень тихо. Усаживается сзади, прижимается к спине и обвивает руками. - Устал? – спрашивает еле слышно, прикоснувшись губами к шее. Мой чувства сейчас так обострены, что от тембра его голоса, дыбом встает каждый волосок. И не только. Он водит ладонью по груди, а мои нервные окончания будто вывернули наружу. Так приятно везде где он меня трогает. И там, где не трогает тоже приятно. Видит, как откликается мое тело на ласку и тянет за собой вниз. - Иди ко мне. – голос низкий, чарующий, забирается прямо под кожу.       Меня уносит сразу, как только губы касаются моих. Затягиваю его на себя сверху, чтобы был еще ближе, чтобы чувствовать эту необходимую тяжесть тела, гладить крепкую спину, шею, пропускать пальцы в волосы и упиваться поцелуем. Мой единственный. Желанный всегда.       Освобождаемся наспех от одежды. Вилле перехватывает моё запястье и оставляет поцелуй на каждом пальце. Спускается к плечу, через подмышку к ключицам, а оттуда уплывает вниз к животу. Задерживается языком на тазовой косточке. Садится передо мной на колени, укладывает мою вытянутую ногу себе на плечо и целует бедро с внутренней стороны. Мне уже тесно даже в самом себе, как будто и кожа мешает. Зацелован просто с головы до ног и меня трясет от перевозбуждения. - Продолжаем дальше? – спрашивает Вилле. - Дааа.       Вопрос сейчас не совсем уместный, учитывая моё состояние. Но принц всегда сама тактичность. Никогда не полезет, не получив полного согласия.       Он спускается с кровати и уходит к нашим разбросанным по полу сумкам. Остаюсь один и сразу чувствую свою незащищенность без его горячей близости.       Но он не задерживается и спешит обратно. Укладываемся на бок лицом друг к другу и я закидываю на него ногу. Предчувствую сладкие моменты растяжения, пока он снова целует губы, а рукой ласкает ягодицы. Я так увлекся этими успокаивающими поглаживаниями, что даже не заметил, как смазанный палец скользит внутрь. Аккуратно и не глубоко, едва уловимо вращаясь. Вилле горячо дышит у моей шеи, этот процесс не только мне доставляет удовольствие. Как только мышцы расслабляются, добавляется второй. Сгибаются, задевают простату и по телу разбегаются звездочки. Колючие и невыносимо приятные. И горло выдает вскрик. Вилле повторяет, надавливает на нужную точку. Мне бьет дрожь, и я сильнее жмусь к нему.       Пальцы на время исчезают, пока Вилле торопливо возится с защитой. Приподнимает меня за бедра и медленно входит. А меня мучает эта его неспешность. Но вот он погружается до конца. По телу растекается приятная истома от долгожданного ощущения наполненности. Ловит мои губы, двигается назад и совершает первый толчок. Из легких вышибает весь воздух вместе с громким «ах». Он продолжает так же медленно, обхватив мой член.       Разрядка маячит где-то на горизонте. Но никак не может прорваться, а мне ну очень нужно! Я же разорвусь сейчас! Хватаюсь за него, насаживаясь сильнее и наш ритм набирает скорость. Оба наслаждаемся нашей близостью, и я ловлю кайф от его губ, дыхания и несдержанных стонов. Смотрю прямо ему в глаза и захлебываюсь от любви. Мой принц. Ты принадлежишь мне.       Мозги отключаются и уже не контролируют не наших движений, ни звуков. Тела двигаются сами и, наверное, мы шумим. Но с этим ничего нельзя поделать. Оргазм такой чувственный и сильный, так что кажется я на миг улетаю в заоблачную нирвану.       Как только мы разъединяемся, понимаю, что дико хочу пить и спать. Принц заботливо приносит мне водички, и я валюсь на подушки в счастливом изнеможении. Всё что мне теперь нужно сейчас это теплое одеяло и Вилле под боком. Он так и делает накрывает и ложится рядом. - Люблю тебя, Симон. – сообщает он вместо спокойной ночи. - А я тебя. – признаюсь в своей любви, устраиваюсь поудобнее и уже почти во сне получаю последние на сегодня поцелуи. 4.       Монотонное тик-так прямо возле уха становится уж слишком настойчивым. Звук не громкий, но мешает. Не довольно морщусь и хочу перевернуться на другой бок. Но меня удерживают за плечо и не дают двинуться. Приходиться проснуться.       Вилле уже одет, лежит рядом подперев голову рукой и часами своими тут тикает. - Вставать пора. – радует он потрясающей новостью. - Зачем? – спрашиваю и закрываю глаза. Я вообще-то, как бы дома и у меня выходной. - Чем раньше выйдем, тем больше проедем. - Мы куда-то едем? - Ну всё Симон, хватит придуриваться. Я серьезно! Просыпайся. Так ведь и я серьезно. Но он не отстает и пока тормошит меня, в голове собираются кусочки развалившейся реальности и складываются в картинку. Точно, мы же едем. - А сколько время? – отдираюсь от подушки и сажусь. Судя по тому, что я вижу за окном рань ранняя. - Почти 6. – Вилле смотрит на часы и собирает мою разбросанную одежду. – Одевайся. В машине поспишь.       Хочется сказать ему всё что я думаю, про подъем в почти в 6, но молча натягиваю штаны и плетусь умываться. Чищу зубы и кошусь на королевский портрет. Доброе утро. Вот интересно, а как они сами относятся к такой традиции? А у них в туалетах тоже семейные фото висят? В общем-то плевать, что у них там висит. Зачем я об этом думаю?       Пока я не спеша размывался, Вилле перенес наши сумки в машину. Вот это он энергичный в почти 6, я еле соображаю, а он носится как заведенный.       Возвращаем ключи хозяйке, а она приглашает нас на завтрак. В общей гостиной уже полно туристов. Выбираю свободное местечко и сажусь пока Вилле разбирается с заказом. Атмосфера шумная и веселая. Все говорят на разных языках. Различаю только английский, остальные с ходу не понимаю. На нас никто не обращает внимания. Не тычет пальцами, не бежит делать селфи и брать автографы. Мы обычные путешественники как все.        К Вилле подходят несколько ребят и у них завязывается беседа. Я весь напрягаюсь. Неизвестно же что им нужно, а я тут вроде как вместо Малин. Но через несколько минут, ребята, похлопав принца по плечу уходят. - Чего они хотели? – спрашиваю у Вилле, который расставляет тарелки на столе. - Да ничего особого. Так обычные разговоры. Кто откуда, куда едем, где были? - Они тебя не узнали? - Не знаю. Но если и узнали, то виду не подали. - А если бы узнали? - Сказал бы что похож просто. Обознались.       Разумно. Надо взять на вооружение эту отговорку.       Последний раз любуемся на наше ночное пристанище в утреннем тумане и трогаемся. Спустя полчаса нам попадается переправа через залив. Вилле сразу предлагает прокатиться на пароме по фьорду, тем более что это можно сделать прямо с машиной. - Здорово конечно. А куда дальше ехать ты знаешь? – спрашиваю, потому что понимаю, идея спонтанная, явно они с Эриком так не делали. - Да не бойся. Там разберемся. – с азартом искателя приключений отвечает принц. Ладно. Обнадежил.       Оплачиваем проезд, грузимся, плывем. Вокруг потрясающие всеми оттенками синего панорамы. Дикие скалы атлантами подпираю небо. В воздухе пахнет морем и рыбой. За паромом истошно вопя несется стая чаек. Некоторые туристы кидают им куски хлеба, и они ловят их на лету. Больше похоже на состязание в ловкости, чем на добычу еды.       На другой стороне залива Вилле по навигатору выбирает дорогу, которая постепенно сужается и превращается в настоящую узкую горную тропу, зажатую между скалой и обрывом. Страшно и неописуемо красиво одновременно. Малин кстати зря волновалась, здесь на дорогах не разгонишься особо. Да и лишние штрафы нам ни к чему.       Дорога заканчивается к середине дня. Вообще не понятно где мы очутились. Едим в первом подвернувшимся и похоже единственном кафе. Пьем кофе прямо на горячем капоте на обочине и любуемся. Вокруг деревушки и пасторальные пейзажи, на ослепительно ярких зеленых лугах пасутся овечки и лошади.       По указателю «достопримечательность» через лес едем к водопаду. Он оказывается не большой, но такой мощный и громкий, что приходится орать, чтобы поделиться впечатлениями. Лес вокруг сказочный – мхи, лишайники свисают бородой с сосновых веток. И полное ощущение, что мы здесь одни и люди сюда даже не заходят. Чем мы и пользуемся. Усаживаемся на колючую нагретую солнцем хвою и привалившись к мягкой мшистой кочке, как к подушке долго и сладко целуемся. Так хорошо. Пролежал бы так целый день. И не надо больше ничего. Вилле отстраняется, а я прошу его целовать еще и еще. Как будто мы на свидании первый раз и никак не можем остановиться. А Вилле не прекращает, и я подставляюсь под его губы.       Вдруг в глубине леса запела какая-то птица и нарушила нашу идиллию. Не запела даже. А точно заговорила на птичьем. То бормочет что-то, то делает паузу и как будто спрашивает о чем-то. Мне становится жутко. - Поехали отсюда. - Ты что Симон, птицы испугался? – Вилле смеется надо мой. - А вдруг это вовсе не птица? – замерев прислушиваюсь к странным звукам. - А кто тогда? - Не знаю. Эльфы, тролли какие-нибудь. Может мы их территорию заняли и им не нравится. - А вдруг это место заколдованное и мы отсюда не выберемся? – Вилле округлил глаза, улыбается, но еще больше пугает меня. Но мне не до шуток. Не знаю в чем причина если честно. Но видимо я такой городской человек до мозга костей, что незнакомые лесные звуки таят для меня опасность. - Ладно, поехали. – Вилле встает, стряхивает с одежды хвоинки, а потом поднимет палку и кидает в лес. Из мха тут же взлетает птица и ломая сухие сучки исчезает в чаще. - Вот видел. – оборачивается ко мне. – Это птица. - Ты мне ничего не доказал этим. – настаиваю на своем. – Тролль мог в птицу превратиться. - Ну ты и накрутил себя, Симон! – прижимает к себе. – Как маленький! Понимаю, что все это выглядит глупо, но ничего не могу с собой поделать и немного дуюсь. - Я не маленький. – пользуюсь тем, что Вилле не ожидает подвоха, толкаю и бегу от него. Он нагоняет валит в траву и прижимает к земле руки. - Маленький я сказал! – заявляет требовательно. - Ладно, маленький. – соглашаюсь, сдаюсь и принимаю поцелуй.       Из леса мы выбираемся без проблем, а вот на дороге теряемся. Вокруг поля и домики местных жителей. Ни кафе, ни отелей. Даже вездесущих кемпингов нет. Явно тут не туристические маршруты. Пока едем вдоль фьорда замечаю на воде покачивающийся понтон с лесенкой и небольшой вышкой для ныряния. - Давай искупаемся! Останавливайся! – голошу как ненормальный и дергаю его за руку. - Вода скорее всего холодная. – скептически замечает он, но тормозит.       Спускаемся к берегу. Неожиданно на этом пятачке вместо камней, чистый белый песок. Странно, местные что ли его сюда привели и устроили себе пляж? Да не важно. Снимаю обувь, носки и пробую воду. Теплая. - Ну как? – Вилле надеется, что я откажусь от этой затеи. - Сойдет. – но меня уже не остановишь.       Увидеть столько воды в Норвегии и не искупаться. Да я же потом себя не прощу! Раздеваюсь, разгребаю пяткой кустики причудливых водорослей и захожу. Тут мелко и вода прогрелась на солнце. Но через несколько шагов я понимаю, что насчет температуры воды Вилле прав. Ёжусь, покрываюсь мурашками, смотрю на него через плечо. Он ухмыляется, изображая лицом – ну вот, я же говорил. - Выходи давай. – кричит он и машет рукой.       И не мечтай. Чтобы точно не передумать, собираюсь с духом, делаю вдох и окунаюсь сразу с головой. Проплываю под водой несколько метров, поднимаюсь на поверхность, осматриваюсь где понтон и направляюсь к нему. Хватаюсь за лесенку и поднимаюсь. Вижу, что Вилле тоже раздевается. Выражаю ему поддержку восторженными воплями, а сам уже карабкаюсь на вышку. Не теряя времени на сомнения, сразу отталкиваюсь и ныряю. Кожу обдает ледяным жаром и меня просто подбрасывает на верх. Всплываю, протираю глаза. Вилле уже рядом. Хватаемся руками за понтон и покачиваемся на воде. - Доволен? – спрашивает принц строго и встряхивает мокрыми волосами. – У тебя все губы синие. Поворачивай назад. Не хватало заболеть. - Ну тогда поцелуй меня. – подвигаюсь ближе и закрываю глаза. Но ничего не происходит. Вилле уже уплыл. Недовольно хлопаю ладонью по воде и догоняю уже у самого берега.       Хорошо, что сегодня солнечно и можно согреться. Принц приносит из машины полотенце и с озабоченным лицом растирает меня. С удовольствием отдаюсь его заботе. Мы одеваемся и продолжаем путь.       Время уже вечернее, а никакой отель нам так еще и не попался. Ночью светло и можно спокойно ехать. Но хорошо бы уже определится с ночлегом. Меня потянуло в сон сразу после купания, но я крепился из последних сил. Не хорошо вот так задрыхнуть и бросить Вилле одного.       И вот после скитания по пустынным дорогам, навигатор выводит нас к городку на берегу фьорда. Над тихой амальгамой воды носятся чайки. Полночное солнце раскрашивает верхушки гор розовым.        Снимаем домик у воды и счастливо выдыхаем, что нашли приют на ночь. Наскоро ополоснувшись, валюсь на кровать без задних ног. Посылаю несколько фоток маме и тут же отключаюсь, так и не дождавшись Вилле из душа. 5.       Утро начинается с ненавязчивых поцелуев и тихого шепота о разной приятной милоте. Приятно, но всё равно недовольно морщу нос и натягиваю одеяло. Пташка моя ранняя, что ж тебе не спится по утрам?       Сквозь дрёму слышу, как Вилле бесшумно ходит, чем-то шуршит. Становится тихо, я обнимаю его подушку и снова уплываю, и окончательно просыпаюсь только от хлопка двери. Открываю глаза – Вилле с пакетами и кофейными стаканчиками. Пока я валялся, уже раздобыл нам завтрак. С тобою даже на необитаемом острове не пропадешь! Даже стыдно за самого себя. Подвигаюсь к краю кровати и ловлю его руку. - Прости, что я такой не собранный. – каюсь и виновато вздыхаю. - Разве я предъявляю тебе претензии! – он протягивает завернутый в бумагу бургер. - Нет. Но мог бы. – сажусь и забираю бутерброд. – Ведь я просто еду и ничего не делаю. - Меня это полностью устраивает. А чего ты хотел бы сделать? - Не знаю. Я мог бы сегодня повести машину, например. - Нет. – отвечает так, что понятно – за руль не пустит. - Почему? - Потому что, если с тобой что-нибудь случится, как я потом с этим жить буду. - Да что случится –то? - Ты же видел какие здесь серпантины опасные. - То есть ты хочешь сказать, что, если с тобой что-нибудь случится я буду жить припеваючи! – комкаю пустую бумажку, кидаю в пакет и промахиваюсь. – Просто ты тоже любишь все держать под контролем. – складываю руки на груди и отворачиваюсь. - Эй, ну не злись! – подсаживается ко мне разворачивает за подбородок и проводит по волосам. – Дело не в контроле. Ну вот такое у меня чувство патологической ответственности. Ничего не могу с этим поделать. Раз я тебя позвал с собой, значит и отвечаю за тебя до конца. - Да я не злюсь на тебя. – смягчаюсь, потому что это действительно так, разве можно злиться, глядя в эти ореховые с вечной грустинкой глаза. – Я на себя злюсь, за то, что в нашем путешествии от меня никакой пользы. - Разве ты какая-то вещь, Симон, чтоб приносить мне пользу? Мне просто нравится, что мы вместе. И я себя неописуемо чувствую, когда ты рядом. Разве этого мало? И мягко касается губами моих. А я ощущаю у себя во рту вкус жирного соуса. - Я не почистил зубы. – предупреждаю на всякий случай. - Мне всё равно. – шепчет, углубляя поцелуй. – Всё? Инцидент исчерпан? – отрывается ненадолго, чтобы спросить. - Полностью. – улыбаюсь в губы. – Люблю тебя, - и обвиваю руками шею, с запахом свежего воздуха.       Но всё же сумки в багажник загружаю сам, пока Вилле уходит возвращать ключи от дома.       Погода портится. Над заливом плывет серая дымка то ли тумана, то ли облаков таких рваных и низких. Над вершинами гор собрались тучи такого устрашающего фиолетового цвета, что даже смотреть на них жутко. Дорога петляет между каменистым побережьем и лесом. Настроение становится гнетущим, из-за мрачности пейзажа.       Чувствую нашу незащищенность перед мощным величаем всех стихий сразу. Этого неба, воды, ветра.       Первые капли разбиваются о лобовое стекло и стекают вниз причудливыми дорожками. С каждым мгновением дождь набирает силу, пока не превращается в сплошной поток. Как будто небо и земля перевернулись, и вся вода что была внизу теперь выливается на нас. Дворники работают на предельной скорости, но не могут справиться с таким напором. Видимость нулевая. Вилле включает аварийку и движется медленно. Надо остановиться, но стоять на дороге, небезопасно. Сквозь бешенные взмахи дворников удается разглядеть съезд. Кричу ему чтобы сворачивал. Мы покачиваясь едем по спасительной тропе несколько метров и встаем. Вокруг лес и стена из дождя. Тяжелые мокрые лапы елей, скребут крышу, как дикие звери, которые вот-вот прорвут обшивку и доберутся до нас. Понимаю, что это всего лишь сильный дождь и сердце понемногу успокаивается. - Ух, вот это да. – восторженно выдыхает Вилле. – Всемирный потоп какой-то. Думал нас смоет. Ты испугался? – спрашивает, обернувшись ко мне. - Да. – честно сознаюсь. – Никогда не видел, чтобы с неба так лило. А ты нет? - Я испугался, что ты испугался – Вилле вытирает влажной салфеткой руки и засовывает ее в пустой кофейный стаканчик.       А я вдруг залипаю. На руки его. Красивые, сильные, мужские. Светлую кожу натягивают крепкие упругие вены. Часы, обхватывающие запястье, придают им ещё больше мужественности и надежности. Хочется не медленно оказаться в объятиях. Уверенных, требовательных, настойчивых. Гуляющий по крови адреналин смешивается с желанием. У меня встает, во рту пересыхает. Хоть выходи под дождь и гуляй там, сбивай градус напряжения. Конечно я так не делаю. Продолжаю сидеть, глядя на принца, распаляя себя фантазиями, как эти руки спускаются по спине, разводят мои ягодицы и … И по взгляду Вилле понимаю, что мыслим мы в одном направлении.       Снимаю куртку. Сбрасываю обувь и стягиваю с себя штаны. Не отпускаю его глаз и не встречаю никаких возражений. Он спокойно смотрит на мое полное оголение, когда я отбрасываю свитер в сторону. Тоже выпутывается из рукавов куртки, отъезжает чуть назад и откидывает спинку сидения. Перебираюсь и усаживаюсь на него. Помогаю ему освободиться от ненужной одежды. Опускаюсь на его горячее тело своим, впиваюсь в губы, и мы целуемся, опаляя друг друга желанием. Долго, влажно. Подтягиваю к себе с заднего сиденья рюкзак и вынимаю смазку и квадратик защиты.       Скользкие пальцы проникают, подготавливают, чтобы я ни секунды не испытывал ни боли, ни дискомфорта. Именно так, как необходимо, как я хотел. Я схожу с ума от своего раскрепощенного принца. Мы еще никогда не занимались любовью в машине.       Нас продолжает заливать дождем. Оба делаем глубокий вдох и на выдохе погружаемся. Друг в друга. На всю глубину. Оплетаемся руками, как водорослями и идем ко дну. Вода поглощает и смыкается над нашими головами. Я покачиваюсь, подстраиваясь под ритм дождя, ловлю его, и мы плывем не сопротивляясь, подхваченные течением. Лицо Вилле расслабленно и безмятежно, руки держат крепко, чуть приподнимая и опуская. Единое плавное движение тел, общее дыхание, биение сердец с одинаковой частотой, озвучиваются стуком дождевых капель и чуть слышным скрипом сидения. Мы в гармонии с этими звуками, с этим лесом, с этой бушующей стихией. Мы его живая часть, наполненная любовью. Ты моя живая вода, принц Вильгельм!       Первая волна бежит по позвоночнику, вместе с ладонью принца и отступает. Ее сменяет другая, более высокая и сильная. И вот уже волны становятся частые, острые. Еще мгновение и нас подхватывает, поднимает на самый гребень, бросает в пучину, и мы тонем в оргазме. Перед глазами распускаются алые бутоны и раскрываются огромными яркими цветами.       Пытаюсь поймать губы Вилле и мажу их языком, запускаю в них свой стон и перехватываю его. Звуки удовольствия сливаются в одну протяжную ноту. Она постепенно гаснет, становится все тише, наши движения замедляются. Останавливаемся переводя, дыхание и всплываем на поверхность. Дождь стихает. Вилле окутывает мою дрожащую спину, мягко поглаживая, успокаивая. А я не спешу спускаться с него. Хочу подольше продлить это время, когда мы одно целое, а не просто две половинки. Каждый раз, переживая особенно чувственную близость с Вилле, я ощущаю, как приоткрывается некая таинственная дверь к божественному, истинному, источнику мироздания. И мне позволено черпать оттуда столько вдохновения, сколько способна вместить человеческое сердце и душа. И принести в этот мир через свою музыку и голос.       Вилле шевелится и потягивается. Наверно ему тяжело подо мной, да и пространство здесь слишком тесное. Хотя несколько минут назад этого совсем не казалось. - Прости за это сумасшествие, - извиняюсь и вытираю весь устроенный беспорядок салфеткой и сползаю с принца. - Мы оба сумасшедшие. – заявляет и отправляет презерватив в стаканчик к салфеткам. – И не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. - Это никогда не закончится. Потому что каждый раз, просыпаясь утром, я чувствую, как тут, - провожу рукой по груди, - становится тесно. С каждым днем я люблю тебя только сильнее. - Я себя ощущаю так же. – Вилле наклоняется ко мне через коробку передач, а я устремляюсь к нему навстречу. Его губы захватывают мои и не выпускают, пока я не начинаю тихо постанывать и тянуться рукой к паху. Точно сумасшествие. - Симон, прошу одевайся. – он оставляет поцелуй в ответ на мои действия и поправляет спинку сидения. – Дождь закончился, нам пора ехать, а так мы сейчас пойдем на второй круг.       Протирает запотевшее от нашего дыхания стекло, проводит ладонью по лицу, зачесывает назад волосы и тяжело выдыхает. Заставляет взять себя в руки. Ну и самообладание у тебя, принц! Позавидуешь. Потому что я готов всё бросить и пойти на второй круг и даже третий.       Выкатываемся из нашего временного убежища и целый день наматываем мили на мокрой дороге. Из затянутого стальными тучами неба не перестает моросить. Холодно. Кругом одна вода и камни, на далеких горных вершинах шапки снега. Короче север. Неописуемая по красоте и грандиозности природа. Но выходить и фотографировать виды желания нет. Просто едем. Мосты, бесконечные тоннели. Выезжаем из очередного и вдруг неожиданно выходит солнце. Радуемся ему, как будто уже не надеялись увидеть. Настроение сразу поднимается.       Вилле заглядывает в навигатор, предлагает сделать небольшой крюк и прокатится по одной из значимой норвежской достопримечательности – Дороге троллей, обещая непередаваемые впечатления. Пока мы добираемся до места, нахожу фотографии дороги в интернете. На снимках, сделанных с высоты птичьего полета она больше похожа на небрежно брошенный между гор моток гигантской веревки.       Мы подъехали к этому чуду снизу, где со смотровой площадки открывается вид на долину. Что? И вот это дорога? Да вы что, серьезно? Это же смертоубийственный аттракцион какой-то. На нее с альпинистским снаряжением подниматься только, не то что на машине.       Пока едим в кафе с ужасом рассматриваю панораму в целом. Отсюда кажется, что эта дорога каким-то чудесным образом сама сформировалась здесь вместе с горами миллионы лет назад и люди к ее постройке вообще отношения не имеют. По петлям этой странной трассы карабкаются маленькие, будто игрушечные машинки и что самое невероятное - они не падают.       Засыпаю Вилле вопросами. Не опасно ли это? А какая у дороги длина? А сколько по времени займет подъем? В конце концов я собираюсь загуглить статистику несчастных случаев в этом месте, но Вилле заставляет не заниматься ерундой, не сходить с ума и убрать телефон. Уверяет, что нам грозит умереть только от восторга и красоты, а не падение с горы.       Принц как всегда сама забота и предусмотрительность. Прежде чем начать подъем предлагает выпить таблетку от укачивания. Из-за множества поворотов тут можно почувствовать головокружение и тошноту. Не хочу проверять так ли будет на самом деле, просто забираю лекарство и запиваю водой.       Въезд на Дорогу троллей обозначен специальным дорожным знаком, естественно с изображением тролля, и покрыт автографами многочисленных туристов. Минуем этот указатель и начинается обещанные Вилле незабываемые ощущения. Дорога тянется через горы и монолиты ущелий. Тут же рядом водопады, реки, леса. Повороты такие крутые, что не понятно, как вообще в них можно вписаться и что за ним ждет, а некоторые подъемы и спуски стоят почти вертикально.       Иногда трасса так сужается, что встает вопрос как в случае чего здесь разъехаться, учитывая, что внизу только обрыв, а ограждение ну так себе – просто булыжники. Но поскольку маршрут это больше туристический, тут всё предусмотрено и рассчитано для блага путешественников, любящих острые ощущения. Смотровые площадки, места для пикников, даже спускающиеся уступами бассейны, наполненные водой с водопада.       На самой высокой точке трассы – сувенирные магазинчики. Представляю, как кто-то сюда каждый день на работу добирается. Здесь само собой можно приобрести себе тролля любого размера, что Вилле и предлагает. Я отказываюсь, не хочу, чтобы этот уродец у нас дома поселился.       Обозрев панораму уже сверху трогаемся в обратные путь. Я уже не дергаюсь от каждого изгиба дороги. Делимся своими ощущениями. Это воистину не забываемое место. Жаль те кучи кадров, что мы сделали не передает захватывающее дух торжество природы, которое видно глазами. Остается только сохранить в памяти.       Погода снова портится и почти до самой ночи мы едем сквозь морось и туманное молоко. В городишке где планировали заночевать неожиданно все немногочисленные отельчики и домики заняты. До следующего населенного пункта ехать и ехать, а Вилле совсем устал. Нам предлагают подняться дальше вверх, где на плато есть деревушка, в которой тоже часто останавливаются туристы. Я уже не знаю каким богам молится, чтобы там оказались места, потому что вижу, как замучился крутить руль Вилле.       Поднимаемся в указанное нам место, а там даже не деревушка. Просто несколько домиков в беспорядке разбросанных по вершине холма. Совсем крохотных, с двускатными крышами, заросшими жухлой выгоревшей на солнце травой. Некоторые выкрашены красно-коричневой краской, другие так и стоят как сто лет назад, полинялые, сколоченные из грубых бревен, вылизанными до серого цвета солеными морскими ветрами и снежными студеными зимами.       С холма открывается вид на величественный залив, изгибающийся между скалистых берегов, натянутый словно голубое полотно, без единой морщинки. Вниз круто сбегает сосновый лес и теряется где-то в туманном подножии холма. Выбираемся из машины и подходим к самому краю возвышенности. Захватывает дух от высоты и божественного великолепия. - Дальше ехать не куда. Останавливаемся здесь? – спрашивает Вилле. – Если места есть. – и кивает на не большой пятачок парковки, где уже притулилось несколько машин, смотрящихся совершенно не уместно в этой первозданной дичи. В некоторых домиках уже брезжит свет. Значит кто-то в них обитает. - Останавливаемся. – соглашаюсь с принцем. А какие еще варианты?       За нашими спинами, как из-под земли возникает пожилая женщина. В серой толстой юбке, под цвет стен деревушки, в сером свитере и яркой вязанной шапочке. Прямые длинные волосы с проблесками седины, обрамляют сухое маленькое лицо с резкими чертами. Стоит и просто смотрит на нас. Ее взгляд кажется мне суровым и ничего не выражающим. - Добрый вечер. – прерывает Вилле нашу молчаливую встречу. – У вас сдаются домики? Мы бы хотели остановится здесь ненадолго.       Вместо ответа она машет рукой, что по всей видимости означает идите за мной. Отправляемся в след за ней по заросшей пучками травы тропинке. Женщина подводит нас к одному из домиков, внешне больше напоминающий сарай, чем жилище и толкает не запертую дверь. За ней оказывается крохотное пространство. Что-то типа прихожей. На стене вешалка где можно оставить одежду. Под ней не высокий пластиковый бочонок, наполненный водой и пару ведер. А вот это уже интересно. Здесь воды совсем что ли нет? Этот момент как-то сразу напрягает.       Тут же еще одна дверь. Собственно, сам вход в единственную комнату. Он такой низкий, что приходится нагибаться, чтобы не ударится о притолоку. Внутри темно, пахнет сыростью и деревом. Наша молчаливая спутница достает с полки старую керосиновую лампу, снимает колбу, поджигает спичкой фитиль, убавляет резко вспыхнувший огонек и ставит лампу на стол. - Электричества тут нет. – наконец-то сообщает она хоть что-то. – Вода в бочке. Но если не хватит, за домом ручей, берите оттуда. Она чистая, с ледника. Можно пить даже сырую.       Отсутствие всех благ цивилизации немного настораживает. Да нет, хочется просто схватиться за голову и уехать от сюда немедленно. Вот только выбора у нас не так много. Или здесь или нигде. Вздыхаю и заставляю себя войти.       Внутри домик выглядит на удивление не так уныло, как с наружи. К интерьеру явно кто-то приложил руку. Причем не столетие назад, а буквально недавно. Стены отшлифованы и покрыты светлым лаком. Два не больших окошка завешены чистыми холщовыми шторками, под одним столешница с встроенной газовой плиткой и раковина с рукомойником. Вода соответственно сливается вниз в подставленное ведро. Здесь же в темном углу за занавесочкой не высокая маленькая ванночка. На случай если проезжающие путешественники тут каким-то образом захотят помыться. Крана естественно нет.       У другого окна грубо сколоченная двухъярусная кровать, покрытая яркими одеялами, сшитыми из лоскутков. Тут же стол и две лавки. Ближе к входу – круглая чугунная печка на ножках. Рядом аккуратно сложены стопкой наколотые поленья. Черт, логично что если нет электричества, то и тепло будет только от огня. А еще в домике нет потолка. В верх уходят два крыла крыши, демонстрируя ее внутренний скелет – конек и стропила.       В целом все выглядит опрятно, даже как-то стерильно. Будто нас хотят поселить в музее традиционного быта, где с экспонатов каждый день протирают пыль. Пока мы оцениваем эту нехитрую обстановку, женщина опять молча стоит, скрестив руки на груди, как часть интерьера. - Что скажешь? – неуверенно спрашиваю Вилле, подразумевая что покои явно некоролевские. - Мне нравится. Остаемся. – осматривается и усаживается на цветастое одеяло, опирается на руки и вытягивает ноги.       Эти слова волшебным образом оживляют нашу хозяйку. Несколько сотен перекочёвывает в ее карман и потянув меня за рукав, она выводит меня за дверь. - Вон там мой дом. – указывает на постройку чуть побольше, которая держится кажется за счет облепивших ее сарайчиков. – Если что-то понадобится, можете приходить в любое время.       Благодарю, прощаемся и спешу вернуться к Вилле. А он все так и сидит, только головой на стенку откинулся. Вымотался совсем. По- хорошему спать бы его уложить прямо сейчас. Но надо еще перенести вещи, а он вряд ли угомонится, если я это один начну исполнять. Поэтому я даже темы этой не поднимаю. - Ну и условия! - смеюсь, только немного нервно. – Электричества нет, связи тоже. – заглядываю в телефон. Он сразу становится бесполезным, и я его откладываю. – Как в походе. – подвожу итог сажусь рядом с принцем, оказавшимся в таком не подобающем его статусу доме.       Но это же Вилле! Он всегда легко принимает все перипетии жизни. Не припоминаю, чтобы он когда-нибудь жаловался, ныл, требовал к себе особого отношения. Похоже это меня больше чем его пугает отсутствие света, водопровода, и узкая жесткая кровать. А Вилле на это реагирует равнодушно, как будто это для него норма. - Тебе точно здесь будет удобно? – еще раз уточняю на всякий случай. - Главное же не место, Симон. – и взгляд не оставляет сомнений в его словах. – А то, с кем ты. С тобой мне хорошо везде.       Накрывает мою руку своей. Холодная. Подношу ее к своей щеке, согреваю нежностью, теплом. Целую край ладони. Слегка шероховатая, натруженная за несколько дней за рулем. - Ты же, наверное, совсем замерз! – спохватываюсь и бросаюсь к печке. – Сейчас… Надо развести огонь.       Слава богу, что хоть дрова тут есть и их не придется добывать самостоятельно. Забрасываю несколько поленьев и замечаю стоящую рядом газовую горелку. - Смотри! – демонстрирую Вилле баллончик, - Кусочек цивилизации!       И сам мысленно радуюсь. Не надо возиться полчаса со спичками, пытаясь растопить печь. Ну что поделаешь, я живу в городе, и последний раз разводил костер в глубоком детстве, и по- моему получалось не очень.       Поворачиваю вентиль и нажимаю на кнопку. Из баллона с шипением вырывается струя огня. Направляю его в печь, старательно вылизывая пламенем сухие поленья. Они трещат и занимаются, откладываю горелку и закрываю дверцу. Домик окутывает дым, но быстро рассеивается, оставляя приятный аромат горящего березового дерева.       На самом деле даже горжусь собой немного. Хоть что-то я могу сделать для принца. Он ведь устал. Целыми днями держит руль, жмет на педали, следит за дорогой, в то время как я сижу на одном месте и только верчу головой в разные стороны. - Давай я дойду до машины и принесу наши сумки, а ты пока погреешься. – всё же предлагаю осторожно. Но Вилле само собой это не одобряет. - Пойдем вместе. Ты один столько не унесешь. Нужно еще и еду захватить и теплые вещи. Они нам сегодня явно понадобятся.       Выходим из хижины. Солнце висит над заливом, наполовину скрытое за скалой и большой хмурой тучей. Середина лета – время полярных дней, когда солнце совсем не опускается за горизонт. Ощущение безвременья, не день, ни ночь, что-то между. Вечные сумерки.       Из машины выгружаем наши рюкзаки, складываем в большую сумку съестное и все что можно отнести к категории теплые вещи. Хорошо, что мы хоть готовой еды купили с запасом. Прям как чувствовали.       К нашему возвращению домик уже достаточно прогрелся, так что мы уже смогли снять куртки. Черпаю из бочки воду и наполняю ее рукомойник. Мы наконец-то умываемся с дороги, моем руки душистым медовым мылом.       Вилле достает наши припасы, а я нахожу на полке целую кучу разнокалиберных свечей. Обычных длинных стеариновых, круглых и плоских в стеклянных стаканчиках. Зажигаю их все и расставляю где только можно. По стенам разбегаются веселые тени и становится светло, тепло и уютно, а атмосфера из походной превращается в романтическую.       Вилли разложил по пластиковым тарелкам нашу еду и сделал это так изящно, будто сервировал королевский обед. Только взглянув на это пиршество, я сразу ощутил себя голодным. - Садись. – приглашает к столу и под мои удивленные взгляды вытягивает из своего рюкзака бутылку вина. – Сегодня ты не должен отказываться. – сообщает уверенно. – Это для здоровья. - А я и не собирался отказываться. – отвечаю, сощурив глаза. – вот только тут подходящих емкостей нет. - Ну и ладно. - берет с раковины обычные чайные чашки и с невозмутимым лицом разливает в них вино. - Забавно, что мы будем пить вино из чашек. – с улыбкой комментирую его действия. - Ну главное, как я уже и говорил, не внешний вид, а содержание. - протягивает мне «бокал». - Испания, 2015 год. За наше путешествие, Симон! Скол! - Скол! – делаю большой глоток и ощущаю терпкий виноградный вкус.        По телу тут же бежит тепло и легкость, как будто я проглотил кусок жаркого солнца далекой Риохи. И почему то, мне вдруг захотелось смеяться. Да вот так, сидеть вдвоем с принцем на краю света в ветхой хибаре, согреваться у печки, жевать сосиски и холодную жаренную картошку и от души смеяться.       Мое лицо разрывается от улыбки, так же, как и лицо моего Вилле. И мы начинаем безумно хохотать. Сами над собой, от того, что мы вместе, что никто не знает где мы, что все так просто и обыденно, так как у нас почти не бывает. И от этого простого человеческого счастья невообразимо хорошо. Этого так мало, но в тоже время много и значимо.       Печь так разогревает маленькую комнатку, что воздух становится горячим, и мы только и успеваем раздеваться. Так что Вилле напрасно опасался, что ночью мы тут замерзнем.       От тепла и выпитого вина наши языки развязываются и слова сами собой свободно слетают с губ. Болтаем без умолку целый час, пока все темы не иссекают. Ощущаю, как в наступившей тишине пространство сужается только до нас двоих. Точнее я перед собой вижу только Вилле, всё остальное тонет в полуночном сумраке. Свечи отбрасывают на его лицо тени, заостряют черты, делают их выразительнее. Какой же ты красивый мой принц! Хочу обнимать тебя и целоваться. - Поздно. Пора ложиться. – тянется и зевает Вилле. – Жаль, конечно, душа тут нет. – встает и уносит посуду со стола в кухонную зону. – Как они вообще тут моются? - Наверное здесь. – отодвигаю шторку за которой прячется ванна. - Ой, я даже не заметил! – удивляется и разворачивается ко мне с сияющими глазами. – А давай в ней вымоемся! Ну что сказать, принц! Идея огонь в полвторого ночи! - Холодной водой? – уточняю так, для интереса. - А мы ее нагреем. Есть же плита. Ещё не легче! - Да мы до утра будем возиться, чтобы нагреть столько воды, Вилле! - А мы не будем наливать полную. Чуть-чуть только. Ну пожалуйста, Симон! Когда мы еще окажемся в таких диких условиях!       Очень хочется решительно возразить, но вместо этого я теряю волю от глаз напротив и соглашаюсь.       Среди кухонной утвари находим самые большие кастрюли, заполняем водой и ставим на две имеющиеся камфорки. Пока вода нагревается, принц успевает задремать, прикорнув на подушке. Так что я получаю полное свое распоряжение удовольствие ковыряться с кипятком. Заливаю его в ванну, разбавляю холодной, достаю полотенца и переношу сюда свечи. И мне уже начинает нравиться то чем я занимаюсь. - Пойдем. – бужу своего любителя чистоты.       Беру Вилле за руку, веду к нашей ванне. Останавливаю рядом, разворачиваю к себе лицом. Он улыбается и хочет мне что-то сказать. Закрываю его губы рукой. Не надо, помолчи. Чувствую себя странно, веселое настроение улетучивается, его сменяет спокойное, трепетное и созерцательное состояние. Вилле замечает и чувствует, ловит мою волну. Улыбка покидает его лицо, взгляд становится серьезным, бездонным, затягивающим. Как будто мы обладаем одной общей тайной на двоих и сейчас собираемся вытащить ее на свет. И это будет для нас важно и значимо.       Тяну футболку за края вверх. Вилле без слов подчиняется, поднимает руки, позволяет себя раздеть. Откладываю его одежду и придерживая за локоть, помогаю опуститься в воду. - Не слишком горячая? – спрашиваю вполголоса, чтобы лишними звуками не нарушить установившийся между нами покой. - Отличная. – принц откидывает на бортик голову и закрывает глаза.       Сажусь на колени, смачиваю ладонь и провожу по спокойному лицу, любимым губам. Ты прекрасен! Для меня принц красивый всегда, но сейчас, когда нас окружают загадочные полутени, а трепещущее сияние свечей отражается от воды и играет на мокрой коже золотыми отблесками, это вообще какая-то мистика. Смотрю на обнаженного Вилле, и как будто только сейчас понимаю, что передо мной настоящий благородный потомок древнего рода и я чувствую всю ту его невидимую внутреннюю силу, заложенную в нем предками.       Беру его руку и веду медовым мылом от самых пальчиков вверх. Тру широкие плечи и длинную откинутую шею. Ощущаю, как бьется на ней венка. Обливаю горстью воды. Она сбегает тонкими струйками и собирается в глубоких ямочках ключиц. Мне нравится прикасаться к тебе вот так, почти с благоговением. Сердце сжимается от восторга и волнения, как словно я делаю это в первый раз.       В окружающей нас тишине всё кажется не реальным, почти сказочным. Будто это и не мы вовсе или смотрим на себя со стороны, точно Вилле и Симон, но из прошлого. Наверное, вот так вот мы бы жили столетия назад. Что бы с нами было тогда? Нашей любви точно бы не приняли. Мы бы встречались тайно, украдкой, а по ночам бы согревались запретной страстью на волчьих шкурах у жаркого очага. Мы бы томились в разлуке и писали бы друг другу длинные письма, где каждое слово пылает любовью. Рано или поздно нас бы всё равно обнаружили. Недоброжелателей и завистников как известно полно во все времена. Принца бы скорее всего пощадили, женили бы на какой-нибудь родовитой кузине. А вот меня бы точно сожгли на костре или бросили голодным псам. Лучше не думать о таких страшных вещах.       Окутываю его грудь пуховой пеной, перехожу к животу, обвожу мягкий расслабленный орган. Вилле открывает глаза и вопросительно смотрит. Отрицательно кручу головой. Всего лишь гигиена, ничего большего. Намыливаю ногу от бедра до самой пятки, повторяю действия с другой ногой и заканчиваю. Поднимаю ставлю в полный рост, обливаю чистой водой. Скольжу ладонью по всему телу, смывая пену. Оборачиваю полотенцем и вытираю насухо. Еще раз затаив дыхание, любуюсь на стройное сильное тело. Оно волнует меня безумно. Обнимаю и прижимаюсь к груди. Я так сильно люблю тебя, родной. Постой так со мной минутку. Дай моему сердцу немного успокоиться.       Не зря мы затеяли эту ночную суету. Столько живых эмоций от обычного мытья я еще никогда не испытывал. Видимо место тут такое особенное. Край света.       Провожаю Вилле до кровати и укладываю. Подкидываю в печь дров, гашу все свечи, раздеваюсь, ложусь рядом, натягиваю на нас одеяло. Оно приятно пахнет овечьей шерстью. Постель узкая, но спать на втором ярусе без Вилле я не хочу. Целую губы на ночь. Прижимаюсь тесно, обвиваюсь всеми руками и ногами.       Прошу приснись мне. Не хочу с тобою расставаться. Опускаюсь в мягкие лапы дрёмы и засыпаю убаюканный журчанием ручья и тихим блеянием овечек. И вот если это не счастье, что тогда счастье? 6.       Меня со скоростью света носит в ярких сновидениях, мозг обрабатывает впечатления и строит в моем сознании фантастические локации, наполняет странными событиями и резко выбрасывает в действительность. Я вздрагиваю во сне и просыпаюсь. Сегодня даже раньше Вилле. Мы так устали вчера, что проспали несколько часов даже не шелохнувшись. Ну по крайней мере я точно. Так и продолжаю обвивать Вилле. И он глубоко и спокойно дышит в моих руках.       Долгие минуты лежу, собираюсь с силами в попытке оторвать себя от принца. Пожалуй, самый главный минус этого дома не отсутствие света и воды, а то, что туалет на улице, и чтобы туда добраться надо одеться, обуться и проделать путь. Сложная миссия. Повздыхав поднимаю себя, сажусь, опускаю ноги на холодный пол. Печь за ночь остыла и в комнатке свежо.       Выхожу за дверь и ёжась от утренней прохлады бреду к маленькому деревянному домику. Внутри чисто. За моим моционом со стены наблюдает королева Норвегии. Оставляю ее в одиночестве и тороплюсь обратно, досыпать в тепло.       Но останавливаюсь на краю холма. На небосклоне разворачивается настоящая битва добра и зла. Грозные тучи пленяют солнце, заволакивают весь горизонт от края до края и не оставляют шанса даже маленькой искорке. Но солнце легко нащупывает брешь, разрывает преграду и протягивает длинный луч. Серые полчища тут же обступают его и гасят. А солнце шутя выбрасывает сразу два острых меча – луча и торжествует победу над тьмой.        Меня захватывает зрелище. Под облаками с криком парят чайки. Ветер шелестит в ветвях старых сосен на склоне, внизу в городке глухо бьет церковный колокол. Во мне все эти звуки вдруг соединяются и становятся музыкой. Мысленно черчу нотный стан из солнечных лучей, разбрасываю по нему бусины нот, черных, как летающие вдалеке птицы. Пальцы рук ложатся на невидимые клавиши, делают первый аккорд. Солнце поднимется выше, раскидывает последние тучи и заливает весь мир золотом. Чувствую себя почти заклинателем.       Музыка продолжает звучать. Она еще хрупкая, трепетная, новорожденная, но просит себя не забыть, запомнить. Я постараюсь. Убираю ее в коллекцию самых дорогих моих воспоминаний. Там тебе будет уютно, полежи пока.       С небес на землю меня опускает хлопок автомобильной двери и звук двигателя. Постояльцы разъезжаются. Оборачиваюсь по сторонам. У ручья пасутся плюшевые овечки. По двору идет наша хозяйка, за ней подняв хвост трубой, семенит черный кот. Увидев меня, она подзывает к себе жестами. На пороге своего дома вручает в мои руки бумажный пакет. Благодарю. Заглядываю. Что там? Похоже какие-то продукты. Вежливо интересуюсь ценой. Сообщает, что это нам в дар, потому что она давно не встречала людей, излучающих чистый внутренний свет. К чему это она? Наверное, я не очень понял ее речь. Но все равно спасибо. Уношу подарок с собой в дом и оставляю на столе.       Раздеваюсь, возвращаюсь в кровать. Вилле все ещё спит. Но веки его чуть дрожат, а тело тянется и приподняв подбородок, принц издает тихий стон. Да тебе снится что-то приятное! Хочу в этом убедится и аккуратно отодвигаю одеяло. Так и есть. Полная боевая готовность.       На свете есть вещи, на которые можно смотреть бесконечно долго. Горящий огонь, например. А для меня это всё заменяет вот это. Разве может быть что-то более завораживающее, чем обнаженный спящий принц, с твердым членом, прижатым к животу. Это потрясающая эротика. Чарующая красота на грани божественного. И это всё моё. Я один во всем мире могу любоваться этим, трогать, ласкать. Только от осознания этого факта уже слегка кружиться голова.       Накрываю податливые губы принца своими и втягиваю. Очень плавно, нежно касаясь, чтоб не разбудить сразу. Пусть ещё подольше побудет в своих грезах. Губы мягкие, горячие от сна. Они издают звук удовольствия и лениво пытаются поймать мои, когда я отрываюсь.       Отправляюсь путешествовать губами по чувствительным точкам. За ухом, у основания шеи, на изгибе плеча. И мое самое любимое место – кружочек соска. По его сторонам две родинки, и я обожаю соединять их, проводя языком линию от одной к другой, задерживаясь я самом центре. Активничаю языком с чувствительной бусинкой, пока она не становится твердой и не могу устоять чтобы слегка сжать ее зубами. Вилле красиво изгибается и громко выдыхает, приоткрыв рот.       Кожа принца такая светлая, блестящая в солнечных лучах и мне нравится, как она контрастирует с моей темной. Оглаживаю бока, ребра, плоский живот с соблазнительной дорожкой мягких волос под впадиной пупка, спускаюсь на бедро. Вилле вытягивается и замирает в нетерпении от моих действий. - Пожалуйста… - просит хриплым молящим голосом.       Это было совсем необязательно, принц. Я и так знаю, что желает твоё тело. Пробегаю языком по открытой головке, забираю Вилле в рот и ловлю звук долгожданного облегчения. Плотно обхватываю губами, скольжу вверх и погружаю еще глубже. Сам получаю неимоверное наслаждение от звуков, с какими принц реагирует на мою нежность, от вкуса, запаха, его рук, блуждающих по моим волосам. Знаю, как невыносима приятна эта утренняя ласка и меня тоже накрывает волнами удовольствия, как будто я сам принимаю, а не отдаю.       Обхватываю себя и поглаживаю. Жаль, что у Вилле закрыты глаза, я бы хотел, чтобы он смотрел на меня сейчас. Он как будто читает мои мысли, и мы встречаемся взглядами. По огню в глазах и частым взмахам бедер, понимаю, как бьет по возбуждению, то что он видит. - Симме, это так хорошо… - прерывисто слетает с его губ, разбегается приятной щекоткой по моему позвоночнику.       Набираю темп на обоих членах сразу, ощущаю всем телом, всё то наслаждение, которое переживает сейчас Вилле. Он стонет в голос, и я непроизвольно ему откликаюсь своим. Вибрации горла передаются члену, ощущаю, как он пульсирует. Движения пальцев в моих волосах становится хаотичными, он удерживает мою голову, и прогнувшись толкается сам. Вскрикивает от острого удовольствия, и вместе с чувственным протяжным стоном наполняет меня горячим потоком любви. Вытягиваю все до последней капли. Какой же это не реальный кайф доставлять удовольствие любимому мужчине.       Сам сгораю от желания. Передвигаюсь вперед и зависнув над Вилле, поднимаюсь перед ним на колени. Он понимает, что мне нужно без слов. Обвивает рукой, и я почти сразу выливаю своё скопившиеся нетерпение. Забрызгиваю грудь, попадаю на лицо. Прости, я ничего не контролирую сейчас, я на таких небесах от тебя принц. Всё, что ты делаешь с моим телом это космос. Я ни с кем не переживал такую эмоциональную бурю помноженную на физическое удовольствие. Да и какое к черту сравнение! Ты мой первый и единственный. В моем сердце никогда не будет место другому. Просто никогда.       Ноги разъезжаются, и я без сил сползаю на грудь Вилле и утыкаюсь в теплое родное плечо. Его руки вьются по моей спине, сбитое дыхание щекочет кожу. - Симон, ты прекрасный… Невероятный… Моя любовь… Моё всё…       Ничего не отвечаю. Нет слов. Состояние запредельный астрал, только всё наяву. Я не просто знаю, что на свете бывает такая любовь, связывающая души. Я этой любовью живу. Она происходит здесь и сейчас с нами.       Чуть отдышавшись шлепаю на кухню, возвращаюсь с мокрым полотенцем и притираю принцу лицо. - Прости, случайно получилось, как говориться само вылетело. – каюсь, а сам сдерживаю смех.       Вилле отбирает полотенце и отбрасывает в сторону. Притягивает к себе и крепко-крепко сжимает в объятиях. - Прощу. Если обещаешь сделать так как-нибудь еще раз. – и прибавляет, примешивая к голосу эротические нотки. – Это так возбуждает… - Ладно, - возвращаю свою голову ему на грудь и перебрасываю ногу поперек живота. – Только если ты позволишь потом себя сфотографировать и поставишь на аватарку. Вилле смеется и дает мне легкого пинка. - Эй! – возмущаюсь. – Я же шучу!       Потом мы просто молчим. Думаем каждый о своем. Но я почему-то убежден, что мысли наши друг о друге. Принц нежит мою спину поглаживаниями, забирается в волосы и крутит из них колечки. Прикрыв глаза, ласкаюсь об его тело, вжимаюсь всё сильнее. Хочу быть еще ближе, хотя дальше уже некуда. - Сегодня никуда не поедем. – сообщает он. – Переночуем здесь, а завтра выезжаем обратно.       А я совсем и забыл, что вообще едем. Мы пробыли в этом доме меньше суток, но ощущение, что поселились в нем давно. Киваю. Это хорошая идея отдохнуть перед дальней дорогой.       Валяемся еще немного и встаем. Достаю из пакета полученные дары. Кусок белого сыра, еще теплый хлеб и мешочек, куда судя по всему насыпан чай. Похоже я тоже смог разжиться завтраком. Правда у меня не было такой цели. Я просто красиво постоял на горе, но главное же результат.       Делаю бутерброды и завариваю чай. Хлеб мягкий, ноздреватый, с чуть уловимой кислинкой. А сыр из овечьего молока. Обычно я такой не ем, запах не нравится. Но этот рассыпчатый, тает во рту и в сочетании с ароматным чаем из трав, оставляет приятное послевкусие.       После завтрака прибираем бардак после прошедшей ночи. Моем посуду и выливаем воду из ванной. Эти простые бытовые хлопоты столь умилительны, что невольно ловлю приступ неконтролируемый нежности. То и дело хватаюсь за принца и тянусь обниматься, срываю коротенький поцелуй с губ или просто лохмачу волосы. Не могу ничего с собой поделать, руки сами липнут. Я, наверное, опять передышал горным воздухом.       Вилле принимает мой заигрывания, подставляется под ласки, а потом улучает момент и неожиданно поднимает меня на руки. А вот это уже против правил, принц. Знаешь же, что я разум теряю, когда ты вот так отрываешь меня от твердой земли. Не успеваю опомнится, как уже сижу на столе и упиваюсь требовательным властным поцелуем.       Срывает с меня футболку и обрушивает все страсть на обнажившееся тело. Гнусь тростинкой в его сильных объятиях. Вилле дышит, втягивает воздух через зубы, трется твердым пахом. Похоже я раздразнил зверя. Сгребает со стола и несет в кровать. Одежда исчезает в мгновение ока. Дрожу от предвкушения под пристальным взглядом затуманенных глаз, пока Вилле раскатывает презерватив по члену. Какой же ты иногда бываешь дикий! Мне нравится это безумно!       Подтягивает мои бедра к себе и входит сразу. Вскрикиваю от быстрого проникновения, но Вилле компенсирует дискомфорт горячим поцелуем. Толкается уже медленно, но это не то, что нам нужно сейчас. Чувствую, как он останавливает себя, чтобы не сорваться в быстрой темп и не причинить боли. - Не сдерживайся. – шепчу и позволяю выпустить наружу рвущееся желание, потому что сам хочу утонуть в нем.       И он отпускает свои тормоза. Берет меня по-другому, без предосторожностей, пылко и страстно. Мое тело само следует за ним, просит еще глубже, еще ближе. Каждое новое движение отдается во меня разрядом тока, и я уже ни я – один оголенный нерв. И если от любовного наслаждения можно умереть, то я уже почти на грани.       Мой любимый дикий зверь, рычит, жжёт дыханием шею и орудует рукой на моем члене. Роняю изо рта бессвязные слова на испанском и бурно кончаю. Чувствую, как сжимаю Вилле в себе и простонав моё имя, он устремляется следом.       Горячие и мокрые нежимся после секса. Очень хочется освежиться под душем. Но увы! А повторять вчерашний марафон с кастрюлями уже выше моих сил. Вот вернусь домой и буду молиться на горячую воду из-под крана. Вилле как раз вещает, что надо бы встать и помыться. - Молчи уже! – обрываю его. – Лучше я буду лежать потный и в присохшей сперме, чем еще раз подойду к этой ванне. Это была одноразовая акция. Всё, аттракцион сегодня не работает. Он вообще больше не работает.       Но Вилле не дает мне спокойно полежать грязным. Приносит влажные салфетки и заботливо все вытирает. - Теперь вставай. Сам он уже одетый и видимо жаждет бурной деятельности. - Угу. – мычу, что-то нечленораздельное и заворачиваюсь в одеяло. - Куда? – рушит мой уютный кокон, а я отбиваюсь от него руками.       Но он не отстает, стягивает за ноги с кровати и усадив на край сам меня одевает. Даю ему натянуть на себя носки, трусы и штаны, но ворчу и выражаю недовольство. - Ну зачем одеваться? Что бы потом раздеваться? С тобой лучше вообще ходить голым. - Так и сделаем. – натягивает на меня свитер, как на капризного ребенка. – Вот приедем домой и будем ходить голыми. - Да? – заинтересованно удивляюсь. – Смотри, ты обещал. - Я от своих обещаний не отказываюсь. – захватывает куртки и подталкивая в спину, выводит во двор.       На парковке садимся в машину и съезжаем вниз. После деревушки на холме, городок кажется центром цивилизации. Тут есть магазины, ездят машины, по воде носятся моторки. Чувствую себя немного отстраненно, будто прожил в лесу год, а сейчас вышел к людям.       Оставляем наш транспорт и гуляем вдоль залива. Повсюду застывший покой и царственная природа. Ощущаю какой мощный заряд умиротворения получила моя душа за эти несколько дней. А Вилле наконец-то почувствовал полную свободу. Пусть ненадолго, но это точно придаст ему новых сил в том мире, куда нам предстоит вернуться.       Воздух густой и пахнет водорослями, дождем, лесом. Под ногами шуршит песок и камни. Соревнуемся кто дальше закинет их в воду и вспугнув маленьких длинноносых птичек, копошащихся у кромки, побеждает Вилле. Фьорд затягивается вечерними сумерками, но уходить желания нет. Хочется завершить этот день как-то по-особому.       В местном магазинчике покупаем мангал, подготовленное к жарке мясо и устраиваемся на берегу за большими валунами. Сама природа, будто на прощание, делает нам подарок. Небо из сумрачного вдруг делается бархатно-фиолетовым и на нем зажигается янтарный диск солнца.       По воде бежит серебряная зыбь, ароматный дымок поднимается от мангала и вьется в воздухе колечками, ветер шелестит сухим тростником, трещат невидимые глазу ночные насекомые. Обнимаю принца за талию, кладу голову на плечо, сцепляю наши пальцы замком. Мы как будто одни на этой первобытной планете. Кто-нибудь, остановите время, поставьте на паузу, поместите нас в стеклянный шар. Я хочу остаться в этом мгновении на вечность. - Я буду скучать по этим местам. – говорит задумчиво Вилле. – А ты? - Тоже. – отвечаю ему, но мне совсем не хочется, чтобы Вилле предавался грусти. Он всё пропускает через сердце, а это порой для него тяжело. – Но у нас будут самые чудесные воспоминания, и они будут принадлежать только нам. А еще я не буду сильно грустить, потому что собираюсь забрать отсюда самое ценное и важное. - Чего? – тихо удивляется принц. - Тебя.       Наши лица замирают близко-близко, цепкий взгляд Вилле бежит по моему лицу. Медленно опускаю веки и закрываю глаза. Его губы мягкие, нежные. Бархатные, как небо над нами и такие же жаркие, как ночное солнце.       Нас накрывает такой волной чувственности, что всё окружающее забывается, в том числе и мясо. Но оно напоминает о себе характерным запахом. Мы вовремя спохватились. Ничего не успело сгореть и мы, обжигая пальцы едим вкусное сочное мясо.       Ну вот и всё! На прощание собираем на валуне пирамидку из камушков и возвращаемся на гору.       Здесь ощутимо холоднее, чем внизу. Наш домик встречает нас темнотой, скрипучим полом, березовым запахом. Растапливаем печь и зажигаем свечи. Умываюсь холодной водой и укладываюсь под одеяло. Чувствую, что очень устал, сворачиваюсь у стеночки и дремлю. И как только жар объятий Вилле касается меня, окончательно засыпаю. 7.       В дождливом рассвете, пока я в машине досматриваю сон, Вилле прощается с нашей домовладелицей. Она разгоняет разгулявшихся по склону овечек и машет нам рукой, пока навсегда не исчезает в густом тумане. Как будто и не было никогда.       Вилле немного нервничает. Мы опаздываем на запланированную встречу с Малин. Ее конечно, вряд ли накажут за это. Все камни обрушаться на Вилле, но неприятного разговора с королевой она может не избежать. А принц конечно же хочет, чтобы от его безответственности кто-то пострадал. Поэтому едем на максимально разрешенной скорости.       Наши телефоны оживают и закидываю сообщениями с разной степенью эмоционального накала. Нас уже потеряли. Успокаиваем особо нервных и заинтересованных, тем, что у нас всё в порядке и мы возвращаемся.       Путь назад кажется более плотный и короткий. Я не закрываю окна, хочу побольше надышаться этим воздухом. Ветер мягко обдувает прохладой, треплет волосы и шумит в салоне. От этого в моей голове приятно пусто и туда не лезут ненужные мысли.       Конечно, мы уже не выскакиваем на каждом повороте, чтобы запечатлеть красоты северной природы. Все остановки только стратегические. На еду и сон.       Как только вдалеке начинают появляться первые урбанистические пейзажи, мое сердце сжимается. Я всё же буду скучать по тихим фьордам, грозным скалам, водопадам, берущим начало почти в небе. Буду видеть во снах и мечтать вернуться.       Мы не опоздали, доехали вовремя. Увидев Малин еще на подъезде к взлетной полосе, мне кажется, что мы не виделись сто лет. Она вообще, как из другого мира. Или это мы из другого, а она из этого. Впрочем, не важно, потому что я чертовски рад ее видеть. Читаю в ее глазах те же эмоции. Но она не позволяет не одному мускулу на лице дрогнуть в улыбке.       В самолете Вилле наконец-то позволяет себе расслабиться и тут же засыпает. Опускаю спинку сидения, чтобы ему было комфортно. И он улыбается с закрытыми глазами, когда я подкладываю под шею подушку и накрываю пледом.       Сегодня не смотрю на облака под крылом. Что там можно увидеть? Мне гораздо интереснее спящий принц. Люблю его всего такого разного. Бесшабашно, веселого и грустного, беспокойного и сомневающегося, заботливого, доброго, ласкового, страстного. Любого люблю. А чувствовать взаимность – это настоящий открытый космос.       Весь путь Вилле совсем сонный, так что уже у дома отправляю его наверх в квартиру и нашим багажом мы занимаемся вдвоем с Малин. - Вам понравилась поездка? – спрашивает у порога и передает последнюю сумку. - Очень. Без сомнения, это были лучшие дни нашей жизни. Малин улыбается моему ответу. - Пусть отдохнет сегодня. – кивает в сторону двери где скрылся Вилли. - Конечно. – заверяю ее. - Если машина понадобится – звоните.       Она уходит. Закрываюсь, поворачиваю замок. Вдыхаю запах нашего дома. Как же хорошо, что у меня есть такое место куда хочется возвращаться.       Вилле сидит на диване в гостиной, где я его и оставил. Помогаю ему снять куртку, обувь и провожаю в спальню. - Ложись. – стягиваю с него штаны и из кармана что-то выпадает и ударившись об пол, отскакивает в сторону. Поднимаю. - Ты все-таки привез тролля домой? – разглядываю маленькую фигурку человечка с ухмыляющимся личиком. - Прости. Случайно вышло. Это та странная тетка с горы мне его дала, когда мы уезжали. – Вилле вытягивается на своей половине кровати. – Если он тебе не нравится, просто выброси. - Ладно, пусть живет у нас.       Ставлю тролля на комод, создаю темноту, задергиваю шторы и накрыв принца ухожу.       До самой ночи занимаюсь разными домашними делами. Изучаю содержимое холодильника, пью кофе, разбираю наши сумки. А потом просто зависаю в телефоне. В море снимков. Отправляю некоторые близким и друзьям, забрасываю красивые виды природы в свои соцсети. Читаю и отвечаю на комментарии, пока не начинает резать глаза. Так, хватит на сегодня.       Иду спать и мой взгляд тут же падает на маленькую фигурку на комоде. Ну вот что ты тут стоишь и смотришь? Тупо конечно, но забираю ее и отношу на кухню. Ставлю на окно. Пусть полюбуется, как современные люди живут. Это тебе не птицей в лесу кричать.       А ночью приснилась Норвегия. Фьорд, мшистые валуны и пирамидка, которую мы оставили с принцем. Только она живая почему-то. Шевелится, рассыпается и в разные стороны разбегаются маленькие неуклюжие человечки с длинными носами. Чего только не увидишь во сне.       И вот всё снова на круги своя. Утро, дом, запах кофе. На кухне вовсю хозяйничает принц. - Доброе утро, любимый. – чмокает мой разрывающийся от зевоты рот кофейными губами.       А я опять зубы не почистил. Ну и ладно. Обнимаю моего Вилле. М-м-м…какие же сладкие секунды. Смотрю через его плечо на окно. Кажется, ночью я выставил сюда тролля. Или это мне приснилось? Сейчас там только серый округлый камешек. Странно, конечно, но наверняка этому есть какое-то логическое объяснение. А может и все путешествие было только сном? - Я рад, что мы снова дома. – тихо шепчет Вилле, покачивая нас в объятиях. - Я тоже. – отвечаю так же вполголоса и растворяюсь в утренней нежности. – Ты мой самый настоящий дом, Вилле. Так, что получается я никуда и не уезжал.       Сжимает меня крепко-крепко. А я опять смотрю на камешек. Нет, не приснилось. Всё это было.       Северный край, жди, мы когда-нибудь вернемся. -