Мёртв внутри

…я больше не вернусь сюда

      Внезапное пробуждение посреди ночи давно перестало быть неожиданностью, а вот сопение, доносившееся из импровизированной палатки, что устроили себе братья, было непривычным и вызывало острое чувство ностальгии. Совместные ночёвки словно остались в прошлой жизни и казались теперь чуждыми и крайне неловкими. Вздохнув и повернувшись лицом к стене, Санни прикрыл глаза, пытаясь снова вернуться в привычный мир иллюзий. Но он не учёл, что за прошедшие годы привык засыпать в столь оглушающей тишине, что сейчас похрапывание Кела не позволяло ему провалиться в спасительное забытье.       Пролежав так минут тридцать, практически потеряв течение времени, хмурясь и морща нос на любой звук, он принял решение спуститься на кухню и выпить воды. Лестница уже не представляла для него опасности, непроглядная, но словно родная тьма под названием нечто пока не дала знать о своём присутствии, так что всё было относительно в порядке. На данный момент.       Встав с кровати, он ощутил босыми ступнями ледяную поверхность пола. Поёжившись, Санни осторожно прокрался к двери, приоткрывая её. В полной тишине раздался скрип, кажущийся оглушающим, на что он замер, повернув голову и бросив быстрый взгляд на братьев. Убедившись, что те не проснулись, Санни покинул комнату и спустился на первый этаж тёмного дома.       Взгляд его невольно упал на стену, где раньше была дверь, ведущая в кладовку. Мельком оглядев знакомую деревянную поверхность, Санни сделал было шаг вперёд, как ужас проник в его сердце. Очертания двери вырисовывались во тьме, поглотившей дом. Словно даже перестав дышать, Санни медленно развернулся. Крепко зажмурившись, он досчитал до десяти, молясь, чтобы, когда он снова откроет глаза, перед ним были лишь привычные выцветшие обои. Распахнув глаза, Санни с трудом смог подавить беспомощный вскрик: кровавые руки протянулись к нему сквозь закрытую дверь, намереваясь утащить за собой в комнатку, полную его самых потаённых страхов.       Зажав рот рукой, чтобы не издать ни звука и не разбудить Хиро и Кела, он отшатнулся, сопротивляясь потусторонней силе, что упорно тянула его к себе. В чёрных глазах отражались красные всполохи и мертвецкий ужас, и сияние этих самых глаз словно становилось всё тусклее и тусклее с каждым мгновением. Сжав зубы до болезненного скрежета, Санни дёрнулся в сторону — и врезался в стену, вырвавшись, наконец, из стальных тисков призрачных рук.       Он сполз вниз по стене, прижав колени к груди и вцепившись руками в волосы. Пот заливал спину, смочил собой виски, лоб, шею, холодом обдавая дрожащего юношу. Прикрыв глаза и уткнувшись лбом в колени, Санни попытался сделать дыхательную гимнастику, чтобы успокоить нервно колотящееся сердце. Один глубокий вдох и несколько мелких выдохов. Повторить несколько раз и обмякнуть, несмело приоткрывая один глаз и украдкой глядя на стену перед собой. Пусто. Его кошмар рассеялся столь же неожиданно, как и появился.       Он неуверенно поднялся на дрожащих ногах и, касаясь кончиками пальцев шероховатой стены, поплёлся на кухню. Набрав в стакан ледяной воды из фыркнувшего крана, сделал несколько жадных глотков, чувствуя, как напряжение постепенно отходит на второй план. Поставив стакан в раковину, Санни уцепился пальцами за край стола, низко опуская голову и ощущая жгучие слёзы в уголках покрасневших глаз.       Также крадучись он выбрался в гостиную, нервно озираясь по сторонам и стараясь не издавать даже малейшего шороха. Мягкий ковёр гостеприимно принял в свои объятия уставшего юношу, что несмело устроился практически на самом краю. Пустой взгляд ониксовых глаз в задумчивости остановился на стеклянных створках, ведущих на задний двор, мысли умчались в привычном направлении мира грёз, уютного и родного. Опустив ресницы, Санни вновь погрузился в мечтания, яркие картинки мелькали словно в калейдоскопе, стремительно сменяя друг друга.       …большие разноцветные бабочки, порхающие вокруг смеющегося Бэйзела и устраивающиеся на его цветочном венке замысловатыми живыми украшениями. Восхищённый взгляд Мари, наводящей объектив камеры на окружённого насекомыми мальчика. Недовольно нахмуренные брови Обри и задорный хохот Кела, улепётывающего от разозлённой подруги со всех ног. Обеспокоенный взгляд Хиро, спешно идущего вслед за братом и вновь призывающего двух забияк к перемирию. Светлые, пронизанные теплом и нежностью сцены заставили уголки вечно неподвижных губ приподняться в подобии кривой улыбки…       Но хорошее не длится вечно. Из глубин памяти тягуче всплыли смутные, разрозненные тёмные воспоминания. Они так жаждали донести до сопротивляющегося болезненной правде юнца свою тоску и ярость. Словно старый телевизор, разум Санни подвергся влиянию помех. Жаль, от подобных не избавишься простым ударом по пластиковому боку. Такое необходимо принять, прожить заново, пропустить через и так выжженное отчаянием нутро и вновь стать единым целым с самим собой.       Он вспомнил, вспомнил почти всё, но по-прежнему сопротивлялся принятию этой правды. Отказывался признать, что его руки по локоть в крови, отказывался понимать, что его сестра исчезла из этого мира по его вине. Куда лучше существовать, избегая собственного прошлого, верно?       Сквозь стеклянные створки пробился тусклый, безжизненный лунный свет, мягко окутывая обхватившего худыми руками свои острые колени юношу. Солёное потекло по бескровным щекам, очерчивая острые скулы, о которые словно сама луна порезалась, поспешно заходя за аспидную тучу и оставляя Санни наедине с уже действительно его мыслями.       Уткнувшись лицом в сгиб локтя, он позволил всему, что раздирало и без того потрёпанную душу, выйти на свет. Прерывистые вздохи и горестные всхлипы наполнили безмолвную гостиную, эхом отдаваясь в старом камине. Сдавленный скулёж сорвался с приоткрытых губ, прошёлся по комнате и, не найдя выхода, вернулся к хозяину, ударяя по ушам, заставляя обхватить голову руками и прикусить губу до крови. Перед зажмуренными глазами плясала алмазная пыль, весело кружилась вокруг рубиновых всполохов, попадала в объятия аспидной накатывающей тьмы. Он чувствовал, как стремительно проваливается глубже, в самые недра своей же уродливой души, как со всех сторон его обступают смутные силуэты прошлого.       Ему привиделся резкий, обжигающий взгляд некогда сапфировых глаз, в эту секунду переливающихся во тьме гранатовым отблеском. Их обладатель вымученно улыбнулся, протягивая к Санни руку, желая помочь выйти к правде, но тут же рассыпался в пыль под давлением ограждающих стен. Яркая улыбка Мари была адресована только ему, только Санни, бережно купая в своём драгоценном сиянии. В своей голове он мог вообразить что угодно, и вот, спустя пару секунд, нежные девичьи руки уже прижимали его к себе, тонкие пальцы успокаивающе перебирали спутанные волосы, а он сам лицом уткнулся в грудь сестры, мёртвой хваткой цепляясь за ткань платья на её хрупкой спине.       Он вынырнул из глубин собственного сознания слишком резко. Свернувшись в клубок, Санни лежал на полу, бессильные злые слёзы всё также текли, орошая и без того влажные от пота виски, заставляя вздрогнуть от внезапно дошедшего холода. Неуклюже приподнявшись на коленях, он закрыл руками лицо, позволяя себе сдавленно разрыдаться.       — С-Санни?! Что с тобой? — поспешные шаги раздались совсем близко, заставляя вздрогнуть всем телом и резко повернуть голову в сторону. Кел остановился в метре от него, взволнованно глядя прямо в распахнутые глаза.       Обсидиан и топаз столкнулись в безмолвном противостоянии, острыми гранями оцарапывая уязвимое нутро. В густой тьме гостиной казалось, словно обсидиан плавится под давлением и чёрными каплями оседает на щеках измученного реальностью юноши. Санни не мог отвести взгляд от лучащихся искренним беспокойством и теплом вновь ставших родными за последние пару дней карих глаз. Моргнув, он втянул носом воздух, внезапно осознав, что не дышал минимум минуту, грудь неприятно скололо, вынуждая сделать несколько судорожных вдохов.       Он прикрыл глаза лишь на мгновение, а когда вновь их открыл — угодил в бережные объятия бывшего друга. Сердце сбилось с ритма, оглушающе стуча в ушах, удивлённый вздох сорвался с пересохших губ, но Кел не отпустил его. Нет, он осторожно зарылся ладонью во влажные чёрные волосы и притянул ближе, так, что Санни уткнулся носом в его широкую грудь, замерев в хватке удерживающих на плаву сильных рук. Растерянно моргнув, он всё же потянулся ещё ближе к обжигающему теплу, что исходило от такого живого тела перед ним, несмело дрожащими руками обнимая только что образовавшийся личный якорь и втягивая носом запах карамельной кожи.       Он вздрогнул, когда голос Кела раздался в оглушающей тишине.       — Знаешь, Санни, за эти четыре года столько всего произошло… Ты в курсе, что Хиро уже год, как учится в колледже. Я расскажу тебе кое-что про него, только пообещай, что не скажешь ему о том, что это я проболтался, хорошо? — дождавшись слабого кивка, Кел поудобнее устроился на ковре, поглаживая напряжённую спину почти спрятавшегося в его объятиях юноши. — Хиро подавал документы в колледж онлайн, через какое-то время с ним связались и сообщили о том, что он принят. Радости было море, родители с такой гордостью улыбались и поздравляли его, а Хиро всё ещё не мог поверить, что его и правда приняли на обучение в одно из самых престижных учебных заведений, ха-ха… Ну, Хиро всегда был чёртовым гением, а в последние годы так вообще стал чуть ли не просвещённым абсолютно во всем!..       Кел резко замолчал, почувствовав, как Санни чуть сдвинулся, устраивая острый подбородок на его плече и осторожно прикасаясь щекой к шее. Стараясь не обращать внимания на то, как табун мурашек спустился вниз по его позвоночнику, вызывая странно тёплое чувство глубоко в груди, Кел лишь удобнее перехватил постепенно отогревающееся тело.       — В общем, как выяснилось, Хиро оказался топографическим кретином. Он клятвенно заверил родителей, что справится один с поездкой в Слоубург, как-никак на тот момент Хиро было уже восемнадцать! Как итог: он перепутал автобусы и уехал совсем в другом направлении… Так ещё и позже, когда ему сказали, что нужный ему колледж находится совсем в другом месте, не мог найти дорогу до автобусной остановки, ха-ха. Конечно, сейчас он уже привык к Слоубургу, но тот случай для него стал ожившим кошмаром… — Кел позволил ностальгии захватить его, краем уха уловив еле слышный вздох, который должен был быть смешком.       Санни поёрзал на месте. Ковёр уже не казался таким мягким, как раньше: ворс натирал колени и вот так полулежать в объятиях Кела было уже не так приятно. Подумав, Санни отстранился от него, но только для того, чтобы чуть подтолкнуть:       — Неудобно… — Хрипловатый голос коснулся ушей Кела, что распахнул глаза от неожиданности. Он так давно не слышал его звучание, что даже не понимал, насколько соскучился.       Разобравшись, чего хочет Санни, Кел лег на спину, вновь притягивая к себе уже самостоятельно прильнувшего к теплому боку юношу. Холодный нос ткнулся в облюбованное местечко за ухом, рука несмело проползла по животу Кела, обнимая, пальцы вцепились в ткань растянутой майки. Кел ласково хмыкнул, подтягивая Санни выше и сцепляя пальцы обеих рук в замок на тонкой талии.       — Кстати, я был так удивлен, когда Гектор узнал тебя! Прошло почти четыре года с тех пор, как, ну… Но он бросился, так сказать, обнимать тебя, повизгивая от счастья! Он даже на Хиро рычал, когда тот спустя полгода приехал встретить Рождество с нами, ха-ха. Видел бы ты тогда выражение лица Хиро, его словно предал самый близкий друг, вот честно!       Что-то кольнуло в груди Санни. Предал самый близкий друг, значит?.. Внутренности скрутило в отвращении к самому себе. Он не заслуживал того, что происходило сейчас. Не заслуживал вот так обнимать самого простого и светлого человека в их давно распавшейся компании друзей. Лицемер, лицемер, лицемер стучало набатом в разрывающейся от боли голове. Санни стиснул зубы, не позволяя Келу заметить явные признаки вновь подступающей истерики и постарался сосредоточиться на звуке льющегося голоса.       — …и тогда я пообещал, что стану таким же братом для Салли, каким Хиро был для меня! Мама, конечно, не поверила, посмеялась надо мной и сказала не париться по этому поводу, но я так не могу! Салли почти всегда плачет, когда родители оставляют её со мной, но в последние месяцы это стало случаться значительно реже, честно. Возможно, она всё же привыкла ко мне, ну или я действительно становлюсь вторым Хиро, а? — Кел радостно улыбнулся, чуть поворачивая голову вбок и самую малость касаясь губами лба Санни.       Короткое замыкание, разряд тока, называйте, как хотите, но это именно то, что почувствовал Санни в эту секунду. Замерев, он приоткрыл глаза, украдкой оглядывая Кела, но тот смотрел куда-то выше его головы, и взгляд его светился надёжным спокойствием. Безумная мысль вторглась в его разум, захватывая контроль, заставляя Санни отстраниться и запрокинуть голову вверх. Кел тут же обратил на него внимание, нежно улыбаясь, сдувая чёрные волосы, упавшие на столь же чёрные глаза. Теплое дыхание обдало бледное лицо, и больше Санни не думал.       Рванувшись вперед так быстро, словно от этого зависела его жизнь, он неуклюже прижался своими сухими губами к растянутым в улыбке губам напротив. Замер так на пару мгновений, прежде чем отстраниться и робко взглянуть в широко распахнутые янтарные глаза. В них отразился настоящий спектр эмоций: неверие, волнение, шок, но сквозь этот океан уже выплыла на поверхность щемящая душу нежность. Кел потянулся к нему, прикрывая глаза и уже самостоятельно касаясь искусанных пухлых губ поцелуем, что был легче касания пушистого пёрышка.       Кел приподнялся на локте, не разрывая поцелуй, и навис над Санни, вытягивая руки из-под его согревшегося тела. Несмело устроившаяся тёплая рука на болезненно-бледной щеке создавала несколько неуместный контраст, но Кел постарался не заострять на этом внимание. Не в данное проживаемое мгновение. Ладно, несколько мгновений, если быть точнее. Не в момент, когда губы Санни шевельнулись, неумело пытаясь углубить поцелуй, и когда Кел столь же неопытно обхватил губами его нижнюю губу, чуть всасывая. Не сейчас, когда костлявые руки неожиданно сильно вцепились в ткань оранжевой майки, притягивая ещё ближе к себе. Когда юноша ёрзал под ним, тяжело и хрипло дыша, стараясь урвать как можно больше прикосновений. И он не мог отказать ему.       Тепло ладони опалило спину, когда Кел просунул руку под него, прижимая теснее, ближе, крепче к своей груди. Санни вздохнул, приоткрывая рот и кончиком языка быстрым мазком оставляя влажный след на губах Кела. Кажется, так делали взрослые в тех видео, что он смотрел. Кел ощутимо вздрогнул; но в следующую секунду его язык уже встретился с языком Санни, мягко оглаживая. Зубы едва сжались на потрескавшейся губе, оттянули и стремительно выпустили из своего плена, уступая место тёплому языку, что ласково зализал слабый след укуса.       Дыхание уже давно сбилось, и Санни отпрянул от Кела, жадно хватая ртом воздух и чувствуя, как холодит сквозняк мокрые от слюны губы. Медовую радужку почти целиком поглотила чернота, эмоции пьяно плескались в глазах напротив, грозя перелиться через край. Кел облизал губы; такой интимный, ужасно интимный после всего произошедшего жест. Санни почувствовал, как жар опалил его щеки, стоило только этой сцене дойти до его превратившегося в желе разума.       Влажное касание пришлось на острый подбородок. Санни вздрогнул, еле слышно на выдохе произнося имя друга, что слабыми поцелуями оставил свои следы. Судорожно сглотнул, стоило только теплым губам прижаться к чувствительному уху и обдать шею жарким дыханием. Слишком лично, слишком много, слишком нежно…       Но он не хотел отпускать Кела. Только не сейчас. Несмело потянув его к себе, Санни вздрогнул, когда пышущее жаром тело осторожно накрыло его собственное. Кел снова поймал Санни в свои объятия, но уже был его черед прижиматься лицом к тонкой шее.       — А ты?.. — Голос уже не казался таким хриплым, он скорее ласкал слух всё сильнее.       Кел недоумённо приоткрыл глаза:       — Что я?       — Расскажи… о себе. — Санни нервно сглотнул, щекой прижимаясь к взъерошенным мягким волосам.       — О… Ну, я думаю, что особо нечего сказать. Пару лет назад я увлёкся баскетболом из-за скуки, но теперь я один из лучших игроков в школе? Да, думаю, что учитель физкультуры не зря меня хвалит… Я часами пропадал в парке, зазывая играть остальных ребят, тусовавшихся там, и чаще всего они присоединялись! Они даже играли в камень-ножницы-бумага, чтобы выяснить, какой именно команде я достанусь, да. — Кел неопределенно повёл плечами, позволяя смешку сорваться с губ. — Ещё я подтянул свою успеваемость. Ну, знаешь, скоро и мне предстоит поступление в колледж, и мама раньше могла каждый день ставить Хиро в пример мне, заставляя чувствовать что-то вроде… неполноценности? Ха-ха, я всё равно знаю, что никогда не буду таким, как брат, но…       — Это не так. — Тихие слова слетели с губ Санни быстрее, чем он успел их остановить. Собравшись с духом, он всё же продолжил. — Ты всегда был потрясающим… И тебе вовсе не нужно пытаться походить на Хиро. Ты — это ты. Лучший в том, в чём ты хорош.       Что-то пузырящееся проникло в самое сердце Кела. Санни всего лишь похвалил его, сказал, что Кела, именно Кела считает потрясающим, но как же приятно было слышать это. Особенно, когда тебя только и делают, что поучают и требуют быть лучше, чем ты есть на самом деле.       — Спасибо, Санни. Ты… Ты тоже всегда, с самого раннего детства был, как бы сказать, примером для меня? Пускай ты часто был немногословен, покорен во всём, когда дело касалось… Мари, но ты был собой. Не пытался притворяться тем, кем ты не являешься, ты жил, а не существовал. — В отличие от меня повисло невысказанным в воздухе.       Санни еле сдерживал вновь подступившие слёзы. Внезапно он слишком остро осознал, что уже послезавтра он навсегда покинет их маленький тихий городок. И эта всплывшая мысль почти растерзала остатки его души на куски. Но мозг вдруг вытолкнул на поверхность название города, в котором учится Хиро. Слоубург. Именно туда он с матерью переезжал, чтобы начать новую жизнь. Но теперь он твёрдо решил, что не откажется от прошлого, каким бы болезненным оно ни было. Ему нужно перелистнуть страницу книги его собственной жизни, но персонажи, живущие в ней, останутся прежними. И кто знает, возможно, они станут счастливее, чем были раньше.       До тех пор, пока он был в силах противостоять реальности, пока рядом были его друзья, пока его сестра любила его… Он будет жить дальше несмотря ни на что. Завтрашний день обещал быть трудным, очень трудным, но ему нужно было хотя бы попытаться спасти Бэйзела. Он задолжал ему, им всем слишком много. Теперь, когда он сам узнал, вспомнил, что произошло в ту ужасную ночь, он обязан позволить правде выйти на поверхность. Слишком долго он был трусом и лжецом.       Чёрные глаза осоловело глядели куда-то в стену. Их обладатель более был не в силах сопротивляться подступающему сну, и Санни, потёршись щекой о макушку Кела, сильнее прижал того к себе.       Мертвенно-бледные веки закрылись, пряча уставший, но уже не такой непроглядный взгляд ониксовых глаз. Перед тем, как провалиться в обычный сон, без ставшей родной вселенной, его разум успел выцепить слетевшее тихим вздохом с губ Кела слово.       …люблю.