Агония

Когда? Кто здесь был? Кто-то есть? Зачем? Сумасшедшие глаза бешеным взглядом окидывают комнату, руки трясутся, тело шатается из стороны в сторону. Никого… Никто… Спутанные чёрные волосы выдранными клочьями валяются на полу. Страницы из книг не дают разглядеть бетонное покрытие, человек, сидящий на кровати, совсем не похож на блистательную Еву, и уж никак нельзя заметить в этом отрешённом, болезненном блеске глаз когда-то несгибаемую серую сталь взора Недзуми. Здесь никого нет. Не будет. Трясущиеся пальцы с обкусанными, грязными ногтями всё ещё сжимают старую фотографию, гладят улыбающееся лицо, седые волосы. Крыс раскачивается из стороны в сторону, кусая губы. Он умер. Умер? Его убили! Я убил. Не я. Я убил кого? Недзуми уже забыл цвет крови тех, кто это сделал. Наверное, она была чёрная. Как выглядит кровь тех, кто убивает бога? Бог умер… Он был стеклянным. Таким прозрачным и хрупким. Бог не может быть хрупким. Угасшие остатки сознания вспыхнули яркими искрами. А бог был? Тихий шорох в углу комнаты, и сумасшедшие глаза, покрасневшие от бессонных ночей, метнулись туда. Тяжёлый том полетел следом, и тихий предсмертный писк Гамлета вернул в комнату тишину. Весело было. Так высоко, что можно было различить их рожи. Кто? Не важно. Нам было плевать. Нам? Да. Тебе и мне… Исхудавшее тело, покрытое какими-то обрывками, видно, бывшими раньше футболкой, дёрнулось в сторону. Тихо… Пальцы опять скользят по фотографии, и Недзуми скалится. Они теперь мертвы. Они все мертвы… Убить… Дверь в дом приоткрывается, и в щель выглядывает Инукаси. Теперь сюда боятся входить другие люди. Это смертельно опасно даже для неё. Опрокинутый стол летит в дверь, но девушка отскакивает. А ведь она говорила, что знакомство с Сионом не доведёт Крыса до добра. Сейчас когда-то блистательный ум не может похвастаться даже рассудком. Она заглядывает вновь. Недзуми её уже не замечает. Он опять раскачивается на кровати, не понимая даже, где находится. На полу валяется корка хлеба. Не ел. Рёбра, выступающие сквозь грязную, немытую и дурно пахнущую кожу, наталкивают на мысль, что Недзуми вот-вот отбросит коньки. Собачница морщится и закрывает дверь. Его уже не спасти… Крыс вскидывает взгляд и улыбается так, что кажется, он зубами готов разорвать любого, кто к нему приблизится. Да никто и не хочет. Имя… Имя моё? Имя – как его зовут. Его… - Ты что, забыл моё имя? – Недзуми резко оглядывается, желая наброситься на того, кто осмелился подойти так близко, но вдруг замирает, крепче сжимая фотографию в непослушных пальцах. - Сион… - юноша улыбается, переступая через завалы хлама. - Что ты тут устроил без меня? – Крыс непонимающе моргает, а потом оглядывает жилище, себя, и только сейчас замечает, в каком состоянии находится. Он молчит, не зная, что ответить, а Сион вздыхает и без опаски подходит к Недзуми и прижимает истощённое тело к себе. - Выкинь ты эту фотографию. Тот скалится и мотает головой, норовя уже оттолкнуть юношу, смеющего отбирать у него самое дорогое, что было в его жизни, но Сион только улыбается. - Зачем рисунок, когда есть настоящий экземпляр? – спрашивает он и Недзуми с удивлением обнаруживает на себе уже чистую рубаху. На коленях лежат его домашние штаны. Опрятные и залатанные. - Одевайся и пойдём. Недзуми окидывает помещение взглядом и фыркает. - Да, - отвечает он и прикрывает глаза. – И если ты ещё раз посмеешь сдохнуть… - он угрожающе замолкает, а по руке на плечо его забирается Гамлет, попискивая в подтверждение серьёзности угрозы. Сион кладёт свою ладонь на его голову, перебирая густые, ухоженные волосы. - Да никуда я не денусь. Чревато, - он вздыхает и берёт юношу за руку, поднимая с кровати. – Нам пора. *** Инукаси тихо крадётся в дом Недзуми, но останавливается, стоит зайти в дверной проём. Крыс лежит на полу, сжимая в одной руке фотографию Сиона. Мухи уже вьются над его холодным телом, но на лице нет никаких признаков сумасшествия. Только лёгкая улыбка на губах. Ни дать ни взять, увидел своего Сиона целым и невредимым, да ещё и довольным. Девушка вздохнула и вышла вон. Скоро это тело заберут подборщики. И кто бы мог подумать, что Недзуми так вот кончит?