Новое приключение

Дин крепче сжал руль Импалы на последнем повороте перед церковью. Ветер разгонял тяжёлые серые тучи, позволяя проглянуть утреннему солнцу. Прямая ровная дорога тянулась вдаль, и на горизонте был уже виден золотой купол. Прохладный ветер время от времени врывался в салон, отвлекая Дина от мыслей. Он вспоминал разговор с Кастиэлем. - Кас, ты теперь, конечно, человек, но тебе не обязательно работать, - сказал он ему. - Я падший ангел Дин, а это значит, что я всё ещё могу слышать их. А в местах единения человека с Богом удаётся лучше… - Поймать ангельскую волну? - Да, можно и так сказать. Послушай, Дин, в вашем с Сэмом незавидном положении есть и моей вины доля. Я хочу помочь. Чем ещё могу. Позволь мне помочь вам, Дин. Конечно, это хорошо, что Кас осознаёт свою вину, но, сколько ангелов там осталось? Если пали они все? Дин думал, что восстановление отношений, доверия будет проходить через общение, совместно проведённое время, скажем, охота на Метатрона? А сейчас он следит за Сэмом, заставляя его лежать и поправляться; за Кроули, чтобы тот не сбежал из камеры; и сидит за книгами с Кевином, стараясь разузнать об этом Божьем блоггере. И совсем не видит Каса. Припарковав Детку, Дин оглянул церковь, поправил куртку, резко выдохнул и направился к двери. Внутри было напрягающее тихо, тёплый воздух наполнен запахом ладана. Витражи в окнах горели всеми цветами, пропуская утренние лучи солнца. В храме было три человека: две женщины и пожилой мужчина. Они безмолвно сидели на скамьях, устремив свои взоры на большой крест с изображением Христа на стене. Они молились об ответах, о защите. Но Дин знал, что всё впустую. Наверху лишь Метатрон и ему до хрени лесной эти мольбы. Четвёртым в церкви был Кас. Он стоял у самого алтаря спиной к Дину, склонив голову к груди. Чёрная ряса на нём едва доставала до пола и чуть колыхалась, когда он переминал ноги. Ангел молился. От этой мысли у Дина сжималось в груди, и подкатывал ком к горлу. После всего, что случилось с ним, с ними всеми, Кас всё ещё надеялся, верил в своего Отца. Беззаветно, без оговорок. Сколько лет он живёт? Сколько он видел? Но всё ещё верил, как будто знал. Как часто в разговорах он называл его «Отец»; он любил Бога, действительно любил. В этом он сравнивал Каса с собой. Дин всегда слушал своего отца, его слово было непреложным законом. Дин любил его, но теперь надеяться на его помощь не мог. Джон ушёл, и Бобби тоже. Теперь только он и Сэм – всё, что осталось от семьи. У Каса же была одна семья – его Отец. Дин не мог отнять надежду у него. Сжав и разжав кулаки, Винчестер размеренным шагом пошёл в сторону алтаря. Его шаги эхом раздавались в храме, подгоняя его вперёд. *** Кастиэль услышал знакомые шаги за спиной, и этот звук вывел его из раздумий. Обернувшись, он увидел Дина. Его лицо было обыкновенно озабоченно, чем-то взволнованно. Груз ответственности и пережитых злоключений усталостью отпечатался на его лице. Сдвинутые брови обрамляли сияющие зелёные глаза. Они единственные притягивали взгляд своей яркостью, живым медовым блеском. Пухлые губы, раскрываясь в улыбке, открывали в этих глазах окно в его душу, уязвимый внутренний мир, куда Дин пускает немногих. - Привет, Кас, - сказал он и тут же отвёл взгляд. Снова. Почему он так делает? Порой глядит долго Касу в глаза, будто пытаясь прочесть его мысли, а иногда мгновенно переводит взор на другой предмет… Боясь ли, что прочтут его? - Здравствуй, Дин. - Что-нибудь новое? Кас прикрыл глаза и отрицательно покачал головой. - Нет, к сожалению. На небесах тихо. Иногда я чувствую его, но его мысли закрыты для меня. - Ясно. Молчание. Касу всегда было интересно узнать людские мысли. О чём думает Дин, когда молчит? - Ты как тут вообще? Ещё не сошёл с ума? Кас нахмурился, но через мгновение понял, о чём он. - Я привык к уединению и тишине. Но ваших с Сэмом перепалок мне не хватает, - добавил он, улыбнувшись. Дин усмехнулся в ответ. - Как он? - Лучше. Поправляется. Помогает нам с Кевином найти что-нибудь про этого щелкопёра. Что он сделал, как был создан, но, ни слова о том, как убить этого сукина сына. - Если его можно убить. Кас отвернул лицо, но всем телом почувствовал вперившийся в него взгляд Дина. - Конечно можно. Должен быть способ! – потеряв контроль, сказал Винчестер повышенным тоном. Оглянувшись, он встретил недоуменные взоры прихожан. Дин схватил Каса за руку и затолкнул его в левую кабину исповедальни, вошёл за ним туда же следом и закрыл дверцу. Он внимательно смотрел в глаза ангела, так редко искрящиеся эмоциями как сейчас. - Кас, что с тобой? Что случилось? Кас опустил голову, бегая взглядом по полу, в нерешительности, пытаясь подобрать слова. - Кас? - Я боюсь, Дин. Мне страшно. *** Это что ещё значит? Ему страшно? Божий ангел. Он шёл с Винчестерами против Лилит, Люцифера, Левиафанов, короля Ада, против всех демонов и своих братьев. Дин знал, в какой они заднице, но никогда прежде он не думал о том, что и его ангелу, спасшего его из геенны, бывает страшно. Дин положил руку на плечо Кастиэля, всматриваясь в его лицо и ожидая ответного взгляда. - Это Метатрон пусть боится. И трясётся, прячется на небесах. Он один. И если даже против тебя ополчатся все падшие ангелы, у тебя есть мы. «Я скажу что угодно, но он не должен потерять надежду» - Согласен, больной ботаник и студент-алкоголик не лучшая компания, но я-то тебя в обиду не дам. Эй, Кас? - Дин, я не за себя боюсь, - помотал головой Кастиэль, пронзая синими глазами Дина насквозь. Этот взгляд задевал его каждый раз, словно затрагивая что-то внутри, как если бы глаза могли прикасаться. - Возможно, косвенно. Я боюсь, что битва эта может стать последней для тебя, а я уже ничем помочь не смогу. Я боюсь, что каждый день может быть последним. Я боюсь конца, Дин. - Все люди боятся его… Он неизбежен. - Но не так же скоро! – отчаянно произнёс Кас. – Вот уж я не думал, что времени мне будет мало… Я не могу потерять тебя, Дин. Ты – особенный человек. Ты открыл мне глаза, помог увидеть всю картину. Ты открыл для меня мир человеческий, хрупкий, полный сильных всепоглощающих чувств и сиюминутных переживаний, и нашёл мне место в нём. Ты подарил мне этот мир, повторно, и никогда он ещё не казался мне столь прекрасным. Дин глядел на него в растерянности, ошарашено. Никогда прежде Кас не говорил так открыто, изливая душу. Сколь много, оказалось, простой человек значит для ангела. Даже сейчас Дин думал о Касе как об Ангеле, он всегда им был. Древний и мудрый, но ранимый, подобно ребёнку. В этом мире он делал свои первые осторожные шаги, держа за руку Дина, пытаясь понять чужую природу вещей. Но только Дин знал, как важно для него было держать эту руку. Знать, что Кас рядом, пусть и не всегда; и доверие порой давало трещину... Но эти синие глаза, первый раз ошибающиеся, и ищущие поддержку лишь в нём, всегда её получали. - Я люблю тебя, Дин. Может ли человек выразить это словами? Весь мир, вся Вселенная слилась в противоборстве в одном сердце, кажущимся теперь совсем крохотным. Слишком маленьким, чтобы вынести огонь, и лезвия, и твёрдый лёд, и сладкую негу, забвение, восторг и тепло и все бесконечные проявления самого великого чувства из всех. Дин сжал глаза, но в голове помутилось, ноги подкосились, то ли от старой раны, и он упал на колени перед ангелом, только что признавшемся ему в любви. Его душа словно стремилась вырваться из тела, и его ломило; глаза щипали солёные капли, губы предательски дрожали. *** Кас поднял взгляд. Коричневая древесина благородного дуба поблёскивала золотом на солнечном свете, проходящем через окошко исповедальни. В воздухе, всегда казавшемся прозрачным и невидимым, сейчас была видна каждая пылинка. И все они медленно кружились в танце, словно говоря: всё – не то, чем кажется. Какой прекрасный мир… Он глубже, он больше. Ничто не поверхностно и однозначно, каким казалось Касу раньше. Он встретился глазами с Дином. Тот был удивлён, поражён. Кастиэль и сам изумлялся. Он чувствовал, как менялся. Не только в своём понимании мира. Но его душа, она становилась больше; и сердце будто забилось впервые. И вот сейчас оно колотило, ударяясь о рёбра, отдавая в голову. - Я люблю тебя, Дин. И как будто всё, что нужно было сказать, было сказано лишь этими словами. И облегчение во всём теле, и приятная тяжесть в груди, заглушили тревожное сердцебиение, давая шанс осмыслить сказанное. Вдруг Дин упал на колени, и, разжав глаза через пару мгновений, посмотрел куда-то, будто сквозь Каса, не моргая, пока глаза наполнялись слезами. Он сомкнул губы, и, дыша через нос, вглядывался в непонятное, пока не устремил взор на то, что прямо перед ним. Он вновь закрыл глаза и опустился, поникнув, едва не доставая кончиком носа ширинки штанов Каса. Дин дрожащей рукой провёл по его ноге. Чёрная ткань выглаженных брюк податливо приминалась под его пальцами, прилегая к самой коже Кастиэля. От этого касания, тёплого, осторожного, Кас будто вмиг ослаб, и ноги дрогнули, опустив его на пол. Он чувствовал горячее дыхание Дина над своей верхней губой, согревающее, подобно летнему солнцу в тёплый день. Терпкий аромат его кожи, свежий – волос, и едва уловимый мускусный запах одеколона, туманили мысли Кастиэля, смущали его, волновали. Он вдруг захватил Дина в крепкие объятия, уткнувшись носом в мягкую кожу его шеи. Неожиданно лёгкое щекотание внизу живота Каса сменилось гложущим желанием любви, нуждой обладания этой душой и телом, полностью и без остатка. *** Рука сама легла на талию Каса. Дин понял, что сейчас едва ли сможет контролировать свои действия. В его объятиях он чувствовал себя таким нужным, необходимым. Дин повернул голову вправо, касаясь носом мочки его уха, намереваясь что-то сказать. Но не смог подобрать тех слов, и поцеловал его в ушко, сильно зажмурив глаза; потому что в этот момент в животе его всё перевернулось, стянуло горло, мешая дышать, и глаза снова защипали. Кас отстранился ровно настолько, чтобы видеть глаза Дина. Сейчас воспалённые, взволнованные, но по-прежнему притягательные, нежные, открытые. В мире людей ничто не становится проще… - Это не богоугодно… - К чёрту Бога! Если этот день – один из последних, я не хочу думать о том, что угодно Ему. Тебя и меня достаточно. Дин приник к щеке Кастиэля, положив дрожащую ладонь ему на шею. - Ты боишься? - Любовь – это опасное приключение, Кас. - Тогда хорошо, что ты не один. И с этой улыбкой его глаза стали невыносимо прекрасными; такие добрые, родные, ласковые. Дин глядел в них забвенно, с каждой секундой теряя реальность всё больше. Дрожь в руках постепенно стихала, и он уже спокойно гладил Каса по лицу. Дин закрыл глаза, и что бы это ни было, он принял и отдался ему. Манимый притяжением к губам Кастиэля, он обнял его крепко, прижимая к себе, глубоко вдыхая. В миг, когда Дин коснулся нежной розовой плоти его губ, он оказался вне времени и пространства. Только он и Кас, заполняющий собой всё сущее. Почувствовав ответ на свой поцелуй, лёгкий, но уверенный, Дин забылся, окончательно затерялся в этом чувстве, поглощённый им, и не искал дороги назад.