***
Мерлин проснулся от грохота шагов. К его камере снова шел Он – человек, который всегда допрашивал его. К Нему остальные стражники обращались с глубоким почтением и… страхом. Мерлин уже привык, что никто не спешит называть своего имени, но с каждым разом в нем крепла уверенность, что это и есть сам король. Пендрагон. Он не помнил его первого имени, тот предпочитал не пользовать им, наводя ужас одной только фамилией. Мерлина встряхнули за шкирку и усадили на лавку, больно припечатав спиной об стену. То, какими уверенными были движения стражников, служило лишним доказательством, что темнота вокруг существует только для Мерлина. С его глазами что-то сделали, и теперь даже если он попытается сбежать, то далеко не уйдет. – Что ж вы так рано? Пришли разделить со мной завтрак? – криво усмехнулся Мерлин и схватился за мгновенно вспыхнувшую болью щеку. – Я могу не кормить тебя вовсе, если это ускорит процесс, – прошипел знакомый голос. Мерлин по привычке закатил глаза, а потом выставил перед собой руку, чтобы понять, где именно находится обидчик. Рука ткнулась во что-то теплое, мягкое… очень похожее на человеческую ладонь. Мерлин сжал пальцы и нащупал ложбинку между большим и указательным пальцем, легко погладил и отпустил (вместо того чтобы дернуть посильнее и причинить боль, как хотелось – но так было нельзя). Чья бы это ни была рука, ее обладателю понравилось нехитрое действо. – Процесс моей смерти? – вяло переспросил Мерлин. От голода начало подташнивать. Сколько же его не кормили? – Это не в моих интересах. – Ну тогда ничем не могу помочь. В следующее мгновение его грубо схватили за подбородок и заставили запрокинуть голову. Чужое дыхание коснулось щеки. Оно не было горячим, как адское пламя, или ледяным, как сердце короля. Обычное, человеческое, пахнущее вином и хлебом. – Я могу сделать с тобой что угодно, – как ни странно, угрозы в голосе не чувствовалось. – Могу заточить навечно в этом подземелье, могу вздернуть на виселице на главной площади или сжечь на костре, как делал мой отец, – Мерлин старался выглядеть равнодушным, чтобы ни один мускул не дернулся на его лице. – А еще я могу забрать тебя отсюда и уложить в свою постель. Вот теперь Мерлин вздрогнул всем телом. Пока его, лишив зрения, морили голодом, поколачивали и мучили допросами, он готов был терпеть. Стискивая зубы, твердя, словно болванчик, что ничего не знает, ничего не умеет. Но он совершенно не был готов к тому, что только что предложил король. – Вижу, ты совсем не рвешься разделить со мной ложе, – послышалась усмешка. – Как же так, мне говорили, что я неотразим. – Я бы оценил, если бы увидел тебя, – фыркнул Мерлин. – А пока я знаю только то, что ты груб и у тебя воняет изо рта. Пендрагон не обиделся, не рассвирепел, как должен был, а расхохотался. Смех у него был такой… мальчишеский, заразительный, искренний, и Мерлин впервые подумал, что король, наверное, очень молод и совсем не соответствует образу зрелого, испещренного шрамами, как скалы – трещинами, человека, которого он успел себе вообразить. – С сегодняшнего дня ты переедешь в одну из комнат моего замка и будешь ежедневно обучаться магии. – В твою комнату? – чуть дрогнувшим голосом уточнил Мерлин. – Если ты так просишь… – протянул король. – Нет! – закричал Мерлин, вызвав новую порцию смеха. – На время тренировок ты снова сможешь видеть, – продолжал Пендрагон. К нему вернулся прежний хриплый голос, больше подходивший старику. – Но не надейся сбежать. Рядом всегда будет опытный маг, а также мои лучшие воины. Мерлин скривился. Если его по-прежнему будут морить голодом, то далеко он не уйдет. Жесткая рука с мозолями на ладонях схватила его за щеки. По всей видимости, король смотрел ему в глаза. Мерлин попытался выразить в них все презрение и отвращение, которое испытывал. Сам он видел только темноту. Король отпустил его и ушел, тяжело ступая по земляному полу. Стражники подхватили Мерлина под руки и повели по коридорам, лестницам, наверх к солнцу, к свежему воздуху, к звукам суеты замковой челяди. Мерлин глотал открытым ртом ароматы цветов, свежевспаханной земли, кухни и, чуть заметный, запах мужского пота (наверное, рядом располагалось тренировочное поле). Стражники шли быстро и практически несли спотыкающегося Мерлина на себе. У него не было сил передвигать ноги, да и зачем, если можно воспользоваться ситуацией. Три этажа вверх, пять коридоров, пять поворотов, один небольшой спуск, и стражники остановились. Раздался звон ключей, открылась дверь, и Мерлина втолкнули внутрь какого-то помещения. Он по инерции пролетел вперед, не встречая преград, пока не рухнул на что-то большое и мягкое. Кровать. Нос уткнулся в чистые простыни. Мерлин раскинул руки в стороны, но не нащупал краев. Или он упал поперек, или теперь ему предоставили поистине королевские покои. После грязного мокрого подвала любой чулан показался бы счастьем, а так… Мерлин слез с кровати и принялся обследовать комнату. Через полчаса он знал, что в длину она составляет двенадцать шагов, в ширину – десять, посередине стоит большой дубовый стол и четыре стула, у стены – шкаф, полный мужской одежды, под первым из трех окон примостился сундук, в котором сам Мерлин смог бы легко уместиться. Покои – назвать это просто комнатой язык не поворачивался – явно были жилые. Под кроватью валялась грязная, пропитавшаяся потом рубашка, у двери стояли сапоги, которые, кажется, никогда не чистили, а на столе кто-то забыл краюху хлеба и полупустой кубок с вином. Мерлин, отбросив предрассудки, набросился на черствеющий хлеб и жадно допил вино. А потом рухнул на кровать и уснул.***
В камине жарко горел огонь. Кто-то добавил в хворост пряных трав, и по комнате плыл аромат ромашки и чего-то еще, приятного и знакомого. Чужое присутствие ощущалось так явно, что по коже побежали мурашки. Мерлин сел, чувствуя себя вполне выспавшимся, но все еще больным от голодания и сырости, донимавших его две недели. Он не сразу сообразил, что кто-то (слуги, кто же еще) переодел его в чистые рубашку и штаны, стащил сапоги и накрыл теплым одеялом. – Ты проспал четырнадцать часов, – раздался знакомый голос. Молодой, с хрипотцой и скрытой насмешкой… Мерлин мгновенно узнал «соседа». – Ты! – воскликнул он и едва не рассмеялся от облегчения. Пендрагон приставил к нему стражу, но даже не подозревает, какой подарок сделал на самом деле! – А ты кого ждал? – спросил бывший сосед. – Не знаю… твоего короля, который обещал забрать меня в свою постель? – Он все еще может прийти сюда и занять мое место. В любое время. – Но он же не сделает этого? – Все зависит от твоего поведения. Послышался шум, «сосед» встал, видимо, со стула и подошел вплотную к кровати. – Это моя комната, – сказал он. – Ты будешь в ней жить. Здесь только одна кровать, но она довольно большая, чтобы мы уместились вдвоем. Только не спрашивай, за что меня так не любит король, что поручил присматривать за тобой. – Лучше скажи, как тебя зовут, – попросил Мерлин, наверное, уже раз в пятый, но теперь он чувствовал: ему ответят. – А ты знаешь, как зовут моего короля? – нелогично спросил «сосед». – Пендрагон, – Мерлин пожал плечами. – Это единственное имя, которое… – Артур, – перебил его «сосед». – Меня зовут Артур. – И что будет входить, х-м… в твои обязанности? – Король распорядился, чтобы я предоставил тебе комнату и сопровождал иногда. Я не буду находиться при тебе целый день, для этого есть стражники и слуги. – И ты не боишься, что я сбегу? – Ты слеп, Мерлин, – презрительно ответил Артур. – И поэтому не можешь пользоваться магией. Он был прав. Говорили, что во время колдовства глаза Мерлина наполнялись жидким золотом. Он всегда видел, куда направляет свою энергию. А так... он может призвать силу, даже может вызвать магический всплеск, но вряд ли добьется чего-то, кроме взрыва, который навредит ему самому. – Тебе принесли поесть, – сказал Артур. – Помочь добраться до стола? – Сам справлюсь! – проворчал Мерлин, обиженный предыдущей репликой. Он опустил на каменный пол босые ноги, попытался нащупать сапоги, но вскоре оставил эту затею и босиком пошел вперед. Артур рассмеялся, подхватил его под руку, когда он все-таки споткнулся обо что-то (кажется, о чертовы сапоги), и подвел к столу. – Если бы мне кто-то сказал, что я буду работать нянькой... казнил бы! – Это прерогатива королей – казнить, – заметил Мерлин, зачерпывая ложкой аппетитно пахнущую кашу. – Может быть, я мечтаю стать королем? – усмехнулся Артур. – Ими не становятся, ими рождаются, – мрачно возразил Мерлин и подобрал под себя мерзнущие ступни. – Нынешний король завоевал трон в бою, – Артур встал, что-то поднял с пола и подошел к Мерлину совсем близко, а потом… опустился на колени рядом с ним. – Ты хочешь свергнуть своего короля? – спросил Мерлин и едва не подавился, когда почувствовал осторожное прикосновение к своей ноге. Артур, как заправский слуга, надел на него сапоги и невозмутимо вернулся на свое место. – А тебе не нравится, как правит король Пендрагон? – он забавлялся! Мерлин спрашивал серьезно, а он забавлялся! – Я ничего не знаю о его правлении, – разумно рассудил Мерлин. – Но он убил столько людей! Да и наши с ним встречи не были особо... приятными. – Он бил тебя… – Немного, когда не мог сдержаться. Я думаю, он очень старался не причинять мне боли. – Почему? – Предлагал встать на его сторону добровольно… Глупо. Неужели он думает, что я бы согласился? Артур сделал глоток из своего кубка, медля с ответом, его дыхание участилось. – Он надеялся, – наконец сказал он, – что у тебя хватит ума так поступить. Хотя бы из страха. – Король, которого все боятся, ненастоящий король! – воскликнул Мерлин. – Он правит, но его все ненавидят, понимаешь? Он… просто захватчик, завоеватель, его народ не предан ему. Артур резко поднялся со стула и заходил по комнате, тяжело дыша. Потом открылась дверь, он вышел, послышался глухой удар и чей-то вскрик… Мерлин предпочел думать, что Артур просто налетел на кого-то в коридоре. Он не понимал, чего тот вообще взъярился, ведь то, что сказал Мерлин, – всем известная правда.***
Вопреки обещанию короля, тренировки Мерлина начались только к вечеру. Артур в комнате больше не появлялся, но у дверей всегда стояла стража, а слуги, которые принесли нехитрый обед, молчаливыми призраками появлялись и исчезали. Наверное, они разглядывали Мерлина с большим любопытством, пользуясь тем, что он не может их видеть, – пусть… Важно то, что никто из них не предложил помощи, даже не сказал ни одного слова, хоть Мерлин и пытался завязать разговор. В конце концов, он заподозрил, что их точно так же лишили голоса, как его – зрения. Идеальный способ исключить даже возможность сговора. Два стражника снова подхватили Мерлина под руки и повели куда-то длинными коридорами. Если из подземелья они пришли с левой стороны, то теперь повернули направо, где, должно быть, располагалась основная часть замка. Мерлину оставалось только гадать, станут ли его обучать в одной из комнат или все будет происходить на свежем воздухе… сможет ли он вновь увидеть деревья и небо или придется довольствоваться каменным потолком и мебелью. Мерлина привели в большой зал, о размерах которого он мог догадываться по тому, как гулкое эхо отскакивало от стен и высокого потолка. Его усадили в жесткое кресло с высокой спинкой, заставили положить руки на подлокотники и привязали их крепкими ремнями. Затем на некоторое время все стихло, не слышно было даже дыхания стражников, и Мерлин решил, что его оставили одного… Но тут женский голос нараспев произнес заклинание. В голове Мерлина будто что-то взорвалось, боль расцвела точечными уколами, словно экзотический цветок, потом все сосредоточилось в висках и… закончилось. Мерлин осторожно открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Зрение вернулось! По щекам побежали слезы. Мерлин вздохнул и, щурясь, осмотрелся. Свет на самом деле был совсем не слепящий. На стенах висели факелы, под потолком огромного зала темнело окно, и сквозь него был виден круглый бок луны. Около кресла Мерлина стояла красивая молодая женщина, одетая в красное платье до пола, ее темные волосы были аккуратно уложены, а удивительные синие глаза смотрели спокойно и чуть высокомерно. Рядом с ней, со сложенными на груди руками, прохаживался туда-сюда молодой светловолосый рыцарь, должно быть, доверенное лицо короля. Самого Пендрагона видно не было – никого в пышных одеждах или с короной на голове, только эти двое. Мерлин моргнул, поморщился, и женщина вновь начала читать заклинание. Когда она закончила, боль пронзила ноги Мерлина, а после… он вообще перестал их чувствовать. – Готово? – нетерпеливо спросил рыцарь, и Мерлин мгновенно узнал этот голос. – Артур! – воскликнул он и чуть подался вперед, чтобы разглядеть своего соседа получше. А посмотреть было на что: правильные черты лица, чуть взъерошенные светлые волосы, глубокие голубые глаза, властный, жесткий взгляд и упрямо поджатые губы. Он был одет в простую красную рубаху, которую даже не потрудился завязать на вороте, и заляпанные грязью штаны, на поясе висел меч, дорогое, любимое оружие – понял Мерлин по тому, как тот был отполирован и заточен. – Ага, вижу, что готово, – усмехнулся Артур и кинул предостерегающий взгляд на женщину, которая, казалось, была удивлена возгласом Мерлина. – Что с моими ногами? – попытавшись пошевелиться, спросил тот. – Я вернула тебе зрение, – пояснила женщина. – На время. И, чтобы ты не сбежал, отняла способность ходить. Теперь мы можем заняться твоим обучением. Помни, что ты не сможешь причинить никакого вреда ни мне, ни, – она с насмешкой взглянула в сторону рыцаря, – Артуру. – Да я и не собирался, – промямлил Мерлин. Он был захвачен врасплох красотой и холодностью этой женщины, ее слова обволакивали разум и лишали воли. – Отлично. Некоторое время ты еще будешь чувствовать себя вялым, но это пройдет. Приступим? – она взглянула на Артура. Тот медленно кивнул, не сводя взгляда с Мерлина. Чувствовалось, что именно он в их с колдуньей паре главный. – Как тебя зовут? – быстро спросил Мерлин у женщины. – Я понимаю, что мне это знать необязательно, но вдруг я захочу к тебе обратиться. – Нимуэ, – представилась женщина. – Вряд ли тебе что-то скажет это имя. – Ничего не скажет, но приятно познакомиться, – Мерлин улыбнулся. В конце концов, ему придется привыкать к обществу этой колдуньи, и лучше, если у них установятся пусть не дружеские, но хотя бы просто нормальные человеческие отношения. Мерлин категорически не понимал, что задумал король Пендрагон и зачем решил обучать его магии, но почему бы этим не воспользоваться? Но занятие с Нимуэ прошло скорее скучно, чем полезно. Она не просила его колдовать, хотя магия так и рвалась наружу, не показывала каких-нибудь сложных заклинаний, нет. Нимуэ час стояла напротив него и просила сосредоточиться, почувствовать силу внутри себя и… попытаться успокоить ее, взять под контроль. Чтобы не бурлящий поток энергии управлял Мерлином, а он им. Отец и дядя Гаюс обычно отрабатывали с ним заклинания, однажды Мерлин целый день пытался оживить статую козы, но у него ничего не получалось. Раз за разом он то кричал, то шептал, то цедил сквозь зубы слова заклинания, но магия в тот день не желала его слушать. А получилось оживить каменную козу случайно, когда он через несколько дней просто проходил мимо и прошептал необходимые слова. Мерлин думал, что Нимуэ будет действовать так же, но она пояснила, что для начала следует обуздать силу, стать хозяином своей магии, а потом уже заниматься фокусами и веселить народ. После часа, проведенного под неусыпным контролем Нимуэ и попытками сделать то, чего сам не понимал, Мерлин чувствовал себя выжатым как лимон. Руки мелко дрожали, на лбу выступил пот, сидеть стало неудобно, но неподвижные ноги мешали сменить позу. Все закончилось, когда Артур, пристально наблюдавший за ходом урока, тихо сказал: «Хватит». Они с Нимуэ отошли в сторону, Мерлин устало распластался на стуле и прислушался. Из-за слепоты его слух обострился в несколько раз, и все еще оставался острым, хоть зрение и вернулось. Временно, напомнил себе Мерлин, временно. – Мальчик делает успехи, – сказала Нимуэ. – За время, проведенное в темнице, он стал спокойнее и сдержаннее. – Как скоро он превратится в того, о ком говорил Дракон? – Не спеши так, Артур. Потребуются годы, чтобы подчинить его силу полностью. Она слишком велика, почти бесконечна. – И он встанет на нашу сторону? Нимуэ улыбнулась и отрицательно покачала головой. – Сейчас он лучше умрет, чем добровольно присоединится к королю Пендрагону. Тебе придется убедить его, Артур. Найти способ. Они замолчали и посмотрели в сторону Мерлина. Тот сделал вид, что устало пялится на большую луну за окном и витает в своих мыслях. Мерлин подумал, что если королю так нужно завоевать его доверие, то в первую очередь ему следует прекратить заколдовывать его. После того как Нимуэ опять отняла у него зрение, но вернула чувствительность ногам, Артур сам отвел Мерлина в их комнату. Там было тепло и снова пахло травами, воздух был влажным. – Тебе приготовили ванну. – Мне? – испуганно переспросил Мерлин. – Тебе и королю Пендрагону, – жестко пояснил Артур. – Он скоро придет и захочет помыться с тобой. – Нет! – Это не тебе решать. Раздевайся. Он ушел, а Мерлин забился в угол между стеной и кроватью, не собираясь подчиняться. Он не мог решить, нравится ли ему этот новый Артур. В те времена, когда он приходил в соседнюю комнату в подземелье и был просто «соседом», он казался мягче, и словно не был так истово предан своему королю. Мерлин мог поговорить с ним о чем угодно, посмеяться, пожаловаться или помечтать о своей свободе. Теперь же… Артур вел себя так, будто за ним постоянно наблюдал король Пендрагон. И кто знает, может, так оно и было? Скрипнула дверь, раздались тяжелые шаги, хриплый низкий голос позвал: – Мерлин? На полпути к его убежищу король разулся и, видимо, скинул одежду. Когда он приблизился к Мерлину и рывком поднял его на ноги, рубашки на нем уже не было. Пальцы Мерлина нащупали голую грудь, литые мускулы, редкие волоски… король обладал отличной фигурой и, наверное, был очень сильным. – Тебе приказали раздеться, – уха Мерлина коснулось чужое дыхание, кольнула вечерняя щетина. Руки прошлись по его телу, развязывая пояс на штанах, стягивая с него рубашку. Сапоги Мерлин, сдавшись, снял сам, наступив на носки. От короля пахло как-то… знакомо, наверное, он запомнил запах за время допросов. Пендрагон легко приподнял дрожащего от страха Мерлина и понес через комнату к чану с водой. Это был самый простой и безопасный способ доставить его туда. Мерлин инстинктивно обнял короля за шею и сам поразился, что это не вызвало у него отвращения. Словно не этот человек мучил его расспросами и бил, когда не получал ответов, словно не он держал его в сыром подвале, не он был жесток со своими людьми, не он убил всех в деревне Мерлина. Пендрагон был чудовищем, а Мерлин крепко держался за его плечи, вдыхал запах его волос и не мог заставить себя ненавидеть. Возможно, если бы он посмотрел в лицо короля, в его глаза, то все стало бы проще. Мерлина поставили в ванну, и он вздрогнул: вода была горячая. Не зная, что делать дальше, он просто стоял, ссутулившись, голый и очень уязвимый. Пендрагон тоже залез в ванну, надавил Мерлину на плечо и заставил сесть. Вода доходила до середины груди, за спиной он ощущал чужое тело, руками судорожно хватался за бортики. А потом теплая ладонь легла ему на живот и прижала к мокрой коже. – Мне надоело видеть рядом с собой грязное вонючее существо, – прошептал ему на ухо хриплый голос. – Ты должен быть счастлив, что вообще можешь видеть, – слабо огрызнулся Мерлин. Горячая вода успокаивала, наверное, в нее добавили какие-то травы… Иначе он бы уже вырвался, попытался отбиться от Пендрагона, обязательно ударил бы его посильнее, а не сидел в объятиях, будто так и нужно. – Однажды мне сказали, что я смотрю только глазами, а мое внутреннее зрение, зрение сердца, затуманено. А что насчет тебя, Мерлин? – Мне кажется, у меня его вообще нет, – Мерлин изо всех сил старался не откидываться назад и не прижиматься к Пендрагону слишком сильно. – Ты опоил меня? – Просто несложная успокаивающая настойка. Чтобы ты не устроил здесь наводнение, пытаясь утопить меня в ванне. – Я очень жалею, что не могу превратить воду в яд, – Мерлин вздохнул. По его груди прошлась мочалка, оставляя длинный мыльный след. Чтобы там ни говорил Пендрагон о грязи и брезгливости, но он сидел в одной ванне с человеком, который не мылся уже несколько недель. – Тебе не противно? – спросил Мерлин. – Я ведь очень-очень грязный и действительно воняю. – Переживу. Это стоит возможности самому тщательно отчистить тебя. Щеки Мерлина вспыхнули. Он сделал слабую попытку вырваться из крепких объятий, но, конечно, потерпел неудачу. – Зачем я тебе нужен? – спросил он наконец. – Ты убил стольких людей, разрушил мою деревню, почему пощадил меня? Для чего ты учишь меня контролировать мою магию? Пендрагон молчал некоторое время, отстранив от себя Мерлина и одной рукой намыливая ему спину. Другая перебирала волосы на его затылке быстрыми неосознанными движениями. – Мне нужно, чтобы ты встал на мою сторону. Добровольно, – теперь он сказал правду, Мерлин чувствовал это. – Но почему? Зачем? И ты же знаешь, что я никогда… Ты жестокий, злой человек, – по-детски закончил Мерлин и испуганно прикусил губу. Теперь у Пендрагона есть полное право ударить его за оскорбление. Там, в подземелье, он пару раз бил и за меньшую дерзость. – Значит, в твоем понимании я абсолютное зло? – усмехнулся Пендрагон. Он не разозлился, только сильнее сжал пальцы на бедре Мерлина, а потом… его рука скользнула выше и коснулась члена. Мерлин вздрогнул и взбрыкнул, пытаясь уйти от прикосновения. – Еще какое! Пендрагон легко провел пальцами по яичкам и… отпустил. Но прижал Мерлина ближе к себе, чтобы тот почувствовал, как напряжен его член, ткнувшийся ему точно между половинок. Мыльный раствор мог бы стать идеальной смазкой. Пендрагон подался вперед, на миг вжавшись пахом в ягодицы Мерлина, а потом отстранил его от себя и встал. – Домоешься сам, – сухо распорядился король. – И не забудь помыть голову. И ушел. Мерлин сидел неподвижно, пока вода не стала едва теплой. А после окунулся в ванну с головой, чтобы разом намочить волосы, быстро намылил их, нечаянно открыл глаза, которые тут же защипало, и пропустил, что в комнату кто-то вошел. Просто в какой-то момент в ванну подлили горячую воду, смывая мыло с волос и прочищая глаза. Мерлин встал, и его молча обернули полотенцем, помогли вылезти на холодный пол и довели до кровати. А потом ушли, тихо притворив за собой дверь. Мерлин откинул полотенце и зашарил руками по кровати, надеясь найти одежду. Дважды едва не свалился, пока не понял, что она, видимо, не положена пленникам-магам. Порадовавшись, что в комнате больше никого нет и Артура, наверное, отослали в ночной дозор, Мерлин залез под теплое одеяло и мгновенно уснул, вымотанный уроком Нимуэ и мытьем в компании короля.***
Проснулся он от собственного крика. Снилось что-то страшное. Смерть, много смертей, реки крови, и самое ужасное, что во всем этом был виноват именно он, Мерлин. Во сне он разглядывал свои руки, с которых капала густая темно-красная кровь, и боялся посмотреть по сторонам. Потому что там, рядом с ним, лежали мертвые тела всех тех, кого он любил, просто знал, с кем так или иначе свела его судьба… И страшный голос повторял одну и ту же фразу: «Тебе стоило согласиться, сказать «да»…» Мерлин кричал, уже хрипло, с болью в горле, и пытался зажать себе уши руками, пока не почувствовал, что кто-то встряхивает его, довольно грубо схватив за плечи. – Мерлин! – услышал он знакомый голос. – Мерлин! Он открыл глаза, но от этого ничего не изменилось. Темнота не ушла, но сознание начало медленно проясняться. Тем более что теперь его уже не трясли, а обнимали, напряженно и как будто неумело, но явно с желанием помочь, успокоить. – Мерлин? – повторил Артур. – Да, – выдохнул тот. – Хорошо, что это ты, а не… – А не кто? – Не твой король. Мерлин немного расслабился и обмяк в объятиях Артура, устроившись поудобнее. Среди этой новой жизни, полной враждебно настроенных людей, Артур был единственным, кто с самого начала вел себя по-человечески, кто стал ему другом тогда, когда он отчаянно нуждался в поддержке и понимании. – Он снова обидел тебя? – спросил Артур. Как жаль, что он так предан своему королю. – Нет, не совсем. Он просто… унизил. – Каким образом? – Использовал для развлечений, а еще говорил что-то про то, что я должен стать его союзником. – Это оскорбление? – Для меня – да. Артур, разве ты встал бы под знамена того, кто уничтожил половину твоей семьи? – Мерлин очень жалел, что не может увидеть сейчас глаза Артура. Он запомнил их и старался постоянно держать перед внутренним взором. Его взгляд… в нем было нечто большее, чем положено простому рыцарю, приставленному к пленнику для охраны. – Если смотреть с этой стороны… Твои родные живы. Мерлин фыркнул. Артур понимал все слишком буквально. – По его вине разрушен мой дом, а многие из тех, кто был дорог мне, с кем я дружил, рос, моя первая девушка – мертвы. – Идет война… – сказал Артур так, будто бы это оправдывало все. – Но это не моя война, – вздохнул Мерлин. В объятиях Артура было тепло. Мерлин слышал биение его сердца – ровное, сильное, чувствовал дыхание у себя на виске и думал, что не хочет отстраняться. Он даже позабыл о своей наготе и не чувствовал неловкости. Приснившийся кошмар был еще слишком ярок и реален, но Артур будто стоял между страшным сном и Мерлином, с мечом наперевес, отгоняя все плохое. И снова, словно прочитав его мысли, Артур не разжал объятий, а осторожно опустился на постель и накрыл их обоих одеялом. – Ты давно пришел сюда? – спросил Мерлин, устраиваясь поудобнее, чтобы не упираться острой коленкой в ногу Артура. – Не очень. Но я лежал рядом, когда ты решил поорать. – У тебя большая кровать, – одобрительно заметил Мерлин, чувствуя, что скоро снова уснет, убаюканный близостью Артура. – Слишком большая, – с непонятной интонацией ответил тот и украдкой вдохнул запах Мерлиновых волос. – Слишком…***
Тренировки с Нимуэ продолжались, с каждым днем становясь все дольше и сложнее. Она просила невероятного: обуздать свою непоседливую натуру, обзавестись железной волей и научиться подчинять ту огромную силу, что жила в нем. У Мерлина вряд ли что получалось, и после первого одобрения Нимуэ все чаще разочаровывалась в нем. Магия не слушалась. Вокруг взрывалось все, что могло взорваться и даже то, что не могло, в потолке появлялись дыры, а случайно пробегающие мыши превращались то в козлов (наверное, это был особый юмор волшебства Мерлина), то в огромных слонов, которых в Камелоте видели только на картинках. Нимуэ возвращала все на свои места, и у нее в глазах плясали огоньки ярости. Но Мерлин старался, он честно старался следовать ее советам, заглядывал в себя, пытаясь успокоиться, но у него ничего не получалось. Однажды он едва не расплакался от тщетности своих попыток, ведь он сам так хотел обрести гармонию с собственным естеством, с магией, которая бурлила в его венах и словно забавлялась, щекоча и покалывая кончики пальцев на руках. Артур присутствовал на каждом занятии. Наблюдал, обычно стоя в дальнем углу, где его не доставали магические вспышки и камни с рухнувшего потолка. Под его взглядом Мерлин то успокаивался, то нервничал еще больше – смотря что он умудрялся прочесть в голубых глазах. Иногда ему казалось, что Артур переживает не из-за задания своего короля, а просто потому, что Мерлин ему небезразличен. В конце концов, каждую ночь они спали в одной постели, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу. Иногда Артур приходил уставший, пахнущий потом, кровью, копотью. В первый раз почувствовав этот запах, Мерлин сильно перепугался и решил, что Артура ранили. Но оказалось, что он просто побывал в бою. И теперь, когда Артур возвращался таким, Мерлин знал, что где-то случилось сражение, и армия Пендрагона снова одержала победу. Сам король, кстати, никогда не приходил в эти дни. Но в иные… Он полюбил мыть Мерлина, и с каждым разом его касания становились все интимнее, смелее, откровеннее… Теперь он трогал везде, не стеснялся ласкать тело, дотрагиваться губами до шеи, прослеживать линию плеч и подбородка. Пендрагон всегда садился сзади и запрещал Мерлину поворачиваться. Он играл с его членом, заставляя орган наливаться кровью, твердеть, изнывать от желания. Мерлин ненавидел себя за такую реакцию, но ничего не мог поделать: король возбуждал его, как никто другой – его сильное тело, жесткие руки, хриплый низкий голос, дыхание около уха... От него исходили волны уверенности, властности и… нежности. Он больше не бил Мерлина, не кричал на него, никогда не сердился. И тот тянулся к королю, словно одурманенный. Больше не было нужды в успокаивающих травах, Мерлин ждал эти встречи, жаждал их. И даже разговоры – дерзкие, с ноткой принуждения, на грани грубости, где один предлагал, а второй каждый раз отказывался, – стали привычными и больше не раздражали, а, скорее, забавляли и Мерлина, и короля Пендрагона, который раскрывался в них и даже (совсем чуть-чуть) показывал собственную слабость – потребность в Мерлине. Он будто крал мгновения этой близости у вечности и наслаждался ими гораздо больше, чем пытками раньше. Мерлин боялся рассказать обо всем этом Артуру, хотя очень хотел поделиться, спросить совета. Но каждый раз, уже открыв рот, не мог вымолвить ни слова. Он боялся признаться в своей унизительной слабости, в том, что почти сдается своему врагу каждый раз. Они с королем никогда не заходили дальше прикосновений, но если бы тот захотел, Мерлин бы подчинился. К Пендрагону стремилось его тело, но к Артуру – душа. Все сдвинулось с мертвой точки на тридцать третий день занятий с Нимуэ.***
Сам урок прошел из рук вон плохо. Мерлин чувствовал себя хуже, чем месяцем ранее, и, кажется, двигался все время назад, загоняя свою магию глубже и совсем теряя контроль над ней. Нимуэ, обычно такая невозмутимая, теперь заметно нервничала и хваталась за голову. Даже отец и Гаюс добились большего успеха в обучении Мерлина, чем она. – Он не хочет, – сказала она Артуру, отведя его в сторону. – Сопротивляется каждому моему наставлению и скоро добьется того, что либо лишится своей силы, либо она разорвет его на части. – Такое возможно? – обеспокоено спросил Артур. – Думаю, да. Если у него пропадет желание жить. – Этого не случится, – Артур бросил быстрый взгляд на Мерлина. – Он не похож на самоубийцу. – Он ненавидит себя за свои желания, Артур, – проницательно заметила Нимуэ. – Может статься, что ты перестарался в своих попытках обратить его на свою сторону. – Чушь. – Ты не понимаешь его, не видишь, насколько чиста его душа. Раз за разом ты стараешься очернить ее, но у тебя не получается. Долго так продолжаться не может. – Хочешь сказать, что моя затея бесполезна? – резко переспросил Артур. – Ты знаешь, это не мои слова, что Мерлин присоединится ко мне. – Думаю, Дракон как обычно имел в виду что-то свое. Старый ящер забавляется, подкидывая тебе невыполнимые задачки. – Не лезь не в свое дело, – прорычал Артур. Мерлин, все время прислушивающийся к их разговору, сжался в комок в своем кресле. Голова кружилась, перед глазами плыли разноцветные круги. Перекошенное злобой лицо Артура он видел не впервые, но только сейчас задумался, а не является ли истинным именно оно? Мерлин никак не мог понять роль Артура в свите короля, который, к слову, не почтил своим присутствием ни один урок. Мерлин вообще ни разу не видел его. Казалось, всем в замке заправляет Артур, даже приказывает Нимуэ, которая была очень сильной колдуньей. Более того, из их разговоров Мерлин понял, что в подземелье томится плененный Дракон – древнее мудрое животное, и его одного слушает Артур. Именно Дракон сказал что-то такое о Мерлине, что Пендрагон сейчас готов был наступить на горло своей жестокости, чтобы привлечь Мерлина на свою сторону. Добровольно. Но так ведь не бывает. После занятий Артур не проронил больше ни слова, довольно грубо втолкнул Мерлина в комнату и ушел. Тот с тоской подумал, что хоть бы раз у него забыли забрать зрение, хотя бы раз… Он бы все отдал, чтобы посмотреть на лицо Артура, когда тот обнимает его ночью. Что-то подсказывало ему, что в нем не будет ни раздражения, ни злости, а только расслабленность и… нежность, которая проскальзывала иногда в его голосе. Может быть, Артур так разозлился, потому что понял, что Мерлин может умереть? Мерлин откинулся на кровати и попытался обдумать эту идею. Конечно, именно это послужило причиной, но если копнуть глубже… Артур боялся провалить задание короля или же просто боялся за Мерлина? Отчаянно хотелось верить во второе, тем более что доказательства тому были – призрачные, немного надуманные, но их количество не могло быть случайным. Мерлин перевернулся на бок и задремал, лелея мысль, что его чувства к Артуру взаимны. Проснулся он оттого, что кто-то нес его к ванне, осторожно, прижимая к теплой сильной груди. Это мог быть только один человек… И если мотивы и чувства Артура Мерлин еще мог понять, то эти бессмысленные купания с королем никак не вязались ни с его образом, ни просто с методами, которые он обычно избирал. Вот если бы Пендрагон насиловал Мерлина каждый вечер, если бы заставлял удовлетворять его, если бы бил, издевался, а так… Трогал, мыл, словно обычный слуга. Мерлин усмехнулся. Может, это действительно какой-нибудь находчивый слуга пользуется ситуацией? Исключено: Мерлин узнал голос короля, который запомнил, кажется, на всю жизнь. Пендрагон опустился в воду, все еще держа Мерлина на руках, а потом… губы короля коснулись сначала скулы, потом щеки, уха и, наконец, накрыли его губы в собственническом поцелуе. Мерлин испуганно дернулся, попытался вырваться, разбрызгав воду вокруг чана, но тщетно. – Ну же, тебе же нравится, – хрипло прошептал король. От него несло вином, словно он выпил несколько бочек. – Нет! – воскликнул Мерлин. – А он думает по-другому, – Пендрагон накрыл рукой его предательски стоящий член. Мерлин застонал, понимая, что его опасения оправдались. – Это… ничего не значит, – его голос дрожал. – Ошибаешься, это очень много значит. Если ты сдохнешь на следующей тренировке, то я хотя бы получу свое, – он рассмеялся и снова поцеловал Мерлина. Тот протестующе замычал, но не смог сделать ровным счетом ничего. Слезы покатились по щекам, когда грубые руки зашарили по телу, проникая внутрь и совсем не заботясь о том, что оставляют синяки, что так стыдно мнут задницу и доставляют только боль. Ох, если бы все началось как обычно, с неторопливых ласк и мытья, Мерлин бы не стал сопротивляться, но теперь… Он не хотел, не так! И совсем некому было ему помочь. – Артур, – отчаянно прошептал он, призывая единственного человека, которому мог доверять. – Артур! – Что? – хрипло переспросил король, будто это его сейчас звал Мерлин. – Как ты… Но потом затих, видимо, разглядев, наконец, заплаканное лицо Мерлина, и – невероятно! – бережно прижал его к себе и глубоко вздохнул. – Я снова выбрал неправильные методы, – пояснил он, будто эти слова могли все исправить. – Когда ты перестал меня бить, это было верно, – хлюпнув носом, сказал Мерлин. Все-таки он успел узнать этого человека и так привык к их разговорам, что ответил на автомате. – Ну хоть что-то. Ты сильно испугался, когда я полез к тебе? – Да, – честно признался Мерлин. – Я думал, ты тоже хочешь, как и я. – Даже если это так, ты должен был спросить у меня, а не набрасываться. – А это так? – напряженно спросил король. Мерлин промолчал. Да, это так, но он не хотел признаваться. – Почему ты звал Артура? – король поднялся из ванны, все еще прижимая Мерлина к себе, и перенес его на кровать. – Не знаю, – смутившись, промямлил тот. – Он бы не спас меня, но… – Но тебе хотелось бы. – Да. Пендрагон усадил его перед собой и осторожно погладил по щеке. Теперь в его прикосновениях не было грубости, эта нехитрая ласка воспринималась как просьба о большем. И Мерлин разрешил… Несмотря на то, что он только что почти признался, что предпочитает рыцаря королю, что при трезвой оценке влечение к Пендрагону казалось ему отвратительным, что пять минут назад он всеми силами сопротивлялся этому. Но теперь все было иначе. Король прав, Мерлин хотел, очень давно хотел. Но еще – сама магия внутри жаждала этого. Мерлин понял это не так давно, изумился своему открытию и решил, что это действие очередных травяных отваров, которыми его поили в изобилии, но на самом деле все было проще. Его магия стремилась быть рядом с королем Пендрагоном, быть в его власти, отдаваться ему… точно так же, как она тепло разливалась по его венам и словно звенела от удовольствия, когда Артур был рядом. Мерлин устал придумывать объяснение такому ее поведению и решил просто поддаться ей и своим желаниям. Король покрывал торопливыми поцелуями его грудь, шею, лицо, но больше не касался губ, будто опасаясь, что Мерлин и на этот раз его оттолкнет. Поэтому тот сам потянулся, подставляясь для поцелуя, слепо, неловко дергая головой, пока не почувствовал, что его поняли. Медленный, почти целомудренный поцелуй постепенно превратился в страстный, неистовый. Мерлин с готовностью открыл рот и отвечал, покусывая в отместку губы, стонал в рот Пендрагону и старался прижаться к нему как можно теснее. Он понимал, что его возьмут, полностью, не удовлетворятся только лишь прикосновением рук и трением. Он никогда не… вообще не думал, что когда-нибудь это произойдет – его близость с мужчиной. Но король появился в его жизни для того, чтобы рушить границы и доказывать, что прежние правила глупы, что их вообще не существует. Всего два человека действовали так на Мерлина: Пендрагон и Артур. Они делили место в его душе, отвоевывая каждый по кусочку. Стороны физическая и духовная всех его желаний и чувств. Почему они не могли сойтись в одном человеке? Лучше бы в какой-нибудь деревенской девчонке, а не в жестоком короле и его первом рыцаре. Король уложил Мерлина на спину и навис над ним, словно разглядывая, запоминая, стараясь не упустить ни единой детальки. Ни то, как Мерлин дышал – прерывисто, часто, словно глотая пропитанный ароматами трав воздух; ни то, как смотрел слепыми глазами – немного отстраненно, словно не в силах справиться с эмоциями; ни то, как морщился от легкой щекотки, когда Пендрагон водил носом по его шее. А потом он вошел в Мерлина, осторожно, стараясь не причинить боль и тяжело дыша в висок, словно сдерживался из последних сил. Первые движения – медленные, но с оттяжкой; член двигался, преодолевая небольшое сопротивление девственно узкого входа… Впрочем, надолго выдержки короля не хватило. Едва Мерлин немного привык, как Пендрагон отпустил себя, начал двигаться быстро, неистово, вбиваясь в его тело со смачными шлепками. Мерлин закрыл глаза. Его спина терлась о смятую простыню до ощущения жжения, пятки соскальзывали с потной спины короля, а руки судорожно вцепились в плечи. Больно не было, как и неприятно... было хорошо, очень, и с каждым толчком становилось все лучше. Внутри нарастало сладкое, яркое, болезненное чувство, которое требовало выхода, требовало еще и еще, ближе, сильнее, быстрее. Их с королем словно охватило безумие, одно на двоих, они стали единым целым, переплетаясь руками, ногами, вросли кожей друг в друга, разделяя одно на двоих чувство. Мерлин уже не осознавал реальность, настолько яркими и сильными были ощущения. Но точно почувствовал, что одновременно с оргазмом магия внутри него всколыхнулась и… перестала быть чем-то обособленным, чужеродным, непослушным, она окончательно слилась с ним и стала его естеством. Его глаза под веками засветились золотом, и когда он открыл их, то увидел высокий потолок, тонувший в полумраке, потому что свет от огня в камине почти не достигал его. Полог с большой кровати был снят: это произошло, когда Мерлину приснился очередной кошмар, и он запутался в плотной ткани, перетянул себе шею и задохнулся бы, не вернись в этот момент Артур. Рядом слышалось частое дыхание, на груди Мерлина лежала рука, которая казалась странно знакомой… Мерлин повернул голову, чтобы, наконец-то, увидеть лицо короля Пендрагона, и едва не закричал от ужаса, потому что… – Артур! – воскликнул он, неловко вскакивая с кровати. – Это ты! Это все ты! Король – это ты! Как же я не догадался раньше… Артур хмуро посмотрел на него. Вид у него был расслабленный и очень довольный, а тело… действительно очень красиво. То, что Мерлин каждый раз ощущал, прикасаясь, и представлял себе в фантазиях, не шло ни в какое сравнение… и он же обнимал их обоих: короля и Артура – почему не догадался? Ведь все было очевидно! – Мне тоже было это интересно, я почти перестал скрываться, – лениво протянул Артур. – Твой голос… – Мерлин ткнул пальцем в его горло. – Он ведь разный. – Да, настойки Нимуэ творят чудеса. – И который настоящий? – Мерлин догадывался, но хотел точно знать ответ. – А то ты не знаешь! Голос Артура, конечно, настоящий, учитывая, что ты слышал его гораздо чаще. – Зачем ты приходил ко мне в подземелье? Ты ведь был тогда почти нормальным. – Мерлин, – Артур вздохнул и приподнялся на локте. Его внешность никак не вязалась с образом жестокого злого короля. Золотоволосый Аполлон с такими красивыми глубокими глазами… Ему бы править справедливо, защищая свой народ, завоевывая его любовь, а не сеять смерть и ненависть, лютую ненависть, направленную на него самого. – Я говорил тебе не раз и не хочу повторять еще, но ты мне нужен. Я должен был заставить тебя добровольно присоединиться ко мне. – Так не бывает. Заставить и добровольно – эти понятия исключают друг друга. Мерлин огляделся и заметил свою одежду на спинке стула. Не раздумывая, он направился к ней и начал торопливо одеваться. И не сразу сообразил, что тем самым выдал себя с головой. – Ты должен быть слеп! – взвыл Артур. Его голос вернулся, и Мерлину хотелось заткнуть уши руками, чтобы не слышать его. Целый месяц этот голос был для него спасением, а теперь от его звуков начало тошнить. – Ты добился своего, король Артур Пендрагон, – Мерлин улыбнулся. На удивление, он был почти спокоен. Испуганный мальчишка, которого предали за один вечер столько раз, что многим и не снилось, куда-то исчез, оставив вместо себя настоящего взрослого мага. Как и хотела Нимуэ, Мерлин нашел связь со своей силой, достиг гармонии, когда впустил в свое сердце, в свое тело Артура, когда перестал отрицать и бояться своих чувств. – Теперь моя магия подчиняется мне. – И ты… – Я не останусь с тобой, нет, – Мерлин вздохнул, в его глазах вновь заплескалось золото. – Я убью тебя, это мой долг. До этого момента он никогда не думал, что ему придется убить человека. Хотя короля сложно было назвать просто человеком – он был чудовищем, он погубил множество людей, наверное, убил и семью Мерлина, только для того чтобы они не попытались спасти его. – Может быть, и так, – пробормотал Артур. – Может быть, Дракон имел в виду именно это. Он поднялся с кровати и встал перед Мерлином, раскинув руки в стороны и призывая его не медлить. Но… Мерлин сглотнул. Он не знал ни одного заклинания, которое могло бы убить, но был уверен, что если сильно захочет, то все получится. В конце концов, можно было схватить меч, лежащий на столе под его рукой, и проткнуть живот жестокого короля. Вот только… Мерлин не мог, не хотел убивать. Он все еще видел перед собой такого знакомого Артура, «соседа», все еще помнил его ласки и прикосновения, то, как уютно было в его объятиях, как забавно было спорить с королем. Артур тогда совсем не злился – он наслаждался, словно ни с кем больше не мог позволить себе быть… просто человеком, забыв обо всех делах. Казалось, его жестокость была чем-то наживным, приобретенным, вынужденным, а рядом с Мерлином слетала, словно шелуха. Мерлин отступил на шаг, когда Артур поднял голову и неприятно улыбнулся. – Ты не можешь, – удовлетворенно заключил он. – Ты слабак, такой же, как и твои родители. Они кричали, когда я убивал их, умоляли не причинять тебе боли. Но это ведь невозможно, правда? Мерлин выбросил вперед руку, и Артур отлетел к стене, ударившись головой и потеряв сознание. Из-под светлых волос потекла тонкая струйка крови. Мерлин подскочил к двери, но она уже открылась сама. Стражники с копьями наперевес мгновенно оценили ситуацию и едва не проткнули Мерлина на пороге, к счастью, он успел увернуться. Почему эти люди так преданы своему королю? Они служили этому чудовищу не из страха, но почему тогда? Мерлин магией оглушил их (теперь это было так просто!) и выбежал в коридор. Сейчас он мог бы без труда найти путь в тронный зал, но ему нужно было совсем не туда. Быстрее, пока Нимуэ не поняла, что происходит. Сражаться с опытной ведьмой ему сейчас не по силам. Королевская спальня располагалась на третьем этаже, он помнил, значит, нужно найти лестницу вниз. Мерлин побежал налево, откуда его вели месяц назад из подземелья. Там точно должен быть выход… «Сюда, – сказал чужой голос в его голове, – дверь слева от тебя!». Маленькая винтовая лестница пряталась за неприметной дверью. С большой, расположенной в конце коридора, уже слышались топот и голоса. Мерлин побежал вниз, стараясь сосредоточиться на своих ногах, чтобы не закружилась голова. Мышцы уже отзывались болью: в последнее время он почти не ходил из-за своей слепоты. Лестница вела его все ниже и ниже, на каждом этаже встречались маленькие, забранные решетками окошки и не было ни одной двери. Последнее окошко находилось на одном уровне с землей, а лестница вела дальше. Мерлин шепнул заклинание, и на его ладони загорелся маленький огонек. Наверное, это был путь в одно из подземелий, но даже если так, то должен быть и другой выход. Наконец, спуск закончился. Мерлин толкнул дверь и оказался на небольшом балкончике посреди огромной пещеры. Через нее тянулись несколько цепей толщиной больше туловища Мерлина, а на стене висели крюки, штыки, топоры исполинских размеров. Сверху посыпались мелкие камушки, раздался грохот, и… перед Мерлином опустился Дракон. Он летел с трудом, один бок был изранен и кровоточил, а крыло порвано. У Мерлина сжалось сердце от жалости к древнему ящеру. – Здравствуй, юный чародей, – сказал Дракон, рассматривая его желтыми глазами. – Здравствуйте, – Мерлин все еще старался отдышаться от долгого бега по ступеньками. – Вы знаете меня? – Конечно, – Дракон устроился поудобнее на камне и пристроил раненое крыло, чтобы меньше беспокоило. – Это по моей вине ты оказался в этом замке. – Как это, я не понимаю… – Я сказал королю Артуру, что только вместе с тобой он сможет достичь величия и добиться своей цели. Но лишь в том случае, если ты присоединишься к нему по собственной воле. Маленький чародей из глухой деревеньки вернет истинную судьбу великому королю и растопит его сердце, – Дракон наклонил умную голову. – Артур не знает про сердце, но это очевидно, не так ли? Мерлин сообразил, что выглядит не лучшим образом – растрепанный, со следами губ и пальцев Артура на шее, с пятнами спермы, случайно попавшими ему на руки, – и покраснел. – Я не вправе осуждать тебя. Ты не убил Артура, – внезапно довольно заметил Дракон. – Нет, – протянул Мерлин. – Но теперь жалею об этом. – Не стоит. Артур лучше, чем кажется на первый взгляд. – Он убил моих родителей! – воскликнул Мерлин с болью в голосе. – Нет-нет. С тех пор, как он похитил тебя, Артур стал милосерднее. А твоих родных и вовсе отослал подальше и теперь держит под охраной. – Он думал воспользоваться ими против меня, как еще одним средством… – Да, он едва не начал сходить с ума в попытках привлечь тебя на свою сторону. – Плохие были попытки, – буркнул Мерлин. – Я никогда… – Не продолжай, юный чародей, – Дракон выдохнул горячий воздух, подняв пыль в углу каменного выступа. – Ты сам знаешь, что это случится. – Никогда! – твердо возразил Мерлин. – Артур не всегда был таким, – мягко сказал Дракон. – Его отцом был король Камелота Утер Пендрагон, и маленький Артур счастливо жил первые несколько лет, даже несмотря на то, что потерял мать. Но однажды Утер проиграл большую битву и лишился трона. На глазах семилетнего Артура люди жесткого короля Хорга замучили и убили его отца и названную сестру Моргану, которой было всего девять лет. А его самого потом еще четыре года держали в темницах, обращаясь совсем не так, как подобает обращаться с маленьким принцем. Он сумел сбежать, воспользовавшись мягким сердцем одного из стражников, но с тех пор уяснил, что доброта – это слабость. Еще через пять лет он захватил небольшое королевство на юге и начал путь к своей цели – убить того, кто сотворил такое с его семьей. – Но Артур почти превратился в копию короля Хорга, – прошептал Мерлин. Он и представить не мог истоки жестокости Артура… – Артур вытравил из сердца все светлые чувства, жалость, доброту – все то, что, как он думает, делает людей слабыми. Только так он смог отгородиться от воспоминаний о своем заточении и стать достаточно сильным, чтобы убить короля Хорга. – Он сделал это? – Нет. Хорг умер сам от сердечного удара. Артур не смог смириться с тем, что не отомстил, и поэтому… – Мстит сейчас его королевству, семьям тех, кто служил Хоргу… – продолжил Мерлин. – Но ведь люди не виноваты! – Да, – просто ответил Дракон и пошевелил раненым крылом. – И вы тоже не виноваты. Это ведь Артур мучает и пытает вас, правда? – Да. – Тогда я не понимаю, зачем… – Артуру было суждено стать великим королем с добрым и справедливым сердцем и объединить Альбион. Зло вмешалось в его судьбу, исказив и извратив ее до неузнаваемости. Но кое-что осталось неизменным. Ты, Мерлин. Тебе суждено быть рядом с Артуром. Всегда. Ты – тот свет, который утратило его сердце. В твоих силах спасти людей, над которыми властвует Артур. Ты можешь спасти меня. – Нет, – Мерлин рассмеялся и помотал головой. – Нет, вы ошибаетесь. – Я никогда не ошибаюсь, – ответил Дракон. – Даже твоя магия тесно связана с Артуром и вела себя словно чужая, пока ты не впустил короля в свое сердце, ведь так? – Да, но… – Баланс твоих сил восстановлен, и это знак, что ты на верном пути. – Я должен остаться с Артуром? Он же убьет меня, едва увидит снова! – Не убьет. Он еще не до конца осознает твою значимость в своей жизни, но понимает, что ты – все, что ему нужно. Он не пользовался своим первым именем – Артур – с тех пор, как ему исполнилось семь. Но тебе легко представился именно им. Мерлин запустил руки в волосы на макушке и сполз по стене вниз. Он так надеялся, что все закончилось. Его мучения, его странные, болезненные чувства к врагу, его заточение… А теперь оказалось, что именно король Артур Пендрагон – его судьба. Не важно, что Мерлин и так влюбился в него – он ненавидел себя за это! И тоже мечтал о том, чтобы избавить людей от тирана. Он не смог убить – пройти легким путем, а иной обещал быть слишком трудным. Но в израненном, окаменевшем сердце Артура еще оставался свет, Мерлин чувствовал. Взять хотя бы преданность королю его людей, она не дается даром, ее нужно заслужить. Мерлин закрыл глаза, стараясь прогнать из головы все лишние мысли и принять решение. Его просят пожертвовать собой ради тысяч и тысяч человек. Не время ли подумать о себе и отказаться? Но все дело было в том, что Мерлин чувствовал: нигде ему не будет так же хорошо, так же правильно, как в Камелоте, и никого он не сможет полюбить так же сильно, как Артура Пендрагона, запах которого на его теле до сих пор путал мысли и по-прежнему не вызывал отвращения. Только обиду из-за лжи, но не более… Дракон, наблюдавший за ним, удовлетворенно зарычал. – Избавься от Нимуэ, – посоветовал он. – Она ненавидела отца Артура и ничего хорошего связь с ней не принесет. – Он мне не поверит… – отрешенно возразил Мерлин. – Поверит, потому что только к тебе стремится его сердце. И Мерлин принял решение. За маленькой дверью послышались торопливые шаги. На балкончик, без всякой охраны, даже не надев доспехи, выбежал Артур. Он огляделся, не заметив сидящего у стены Мерлина, подошел к Дракону и с горькой усмешкой предложил: – Теперь ты можешь меня съесть, я так устал… Дракон рассмеялся и отрицательно помотал головой. Мерлин подумал, что настоящий тиран и манипулятор тут именно древний ящер, а они с Артуром так, под лапу ему подвернулись. – Тебе не суждено сегодня умереть, – сказал Мерлин и с удовольствием понаблюдал, как подскочил на месте Артур. – Ты здесь! – воскликнул тот. – Я заблудился, – пояснил Мерлин и вытянул ноги, показывая, что никуда не спешит. – Уходи, – буркнул Артур, – прошу тебя, беги от меня, пока еще есть возможность. Мерлин улыбнулся ему. Простые слова отмели все сомнения. Каким бы Артур ни был сейчас, он может быть лучше… он хочет, просто не может, не знает как. И Мерлин его научит. Постепенно, конечно, объясняя заблудившемуся во тьме королю прописные истины любви. К другому человеку, к себе, к народу, которым правишь… Будет сложно, и от руки Артура погибнет еще немало людей, прежде чем Мерлин добьется успеха. Но, кажется, оно того стоит. Жизнь, будущее, судьба, любовь – все это стоит. – Нет, – сказал Мерлин. – Я останусь с тобой, – и, подумав, добавил: – Добровольно. Артур смотрел на него во все глаза, а потом… улыбнулся. Так, как научился улыбаться в далеком детстве, а потом сознательно забыл. Светло и тепло. Счастливо.