Тот зимний день.

Солнце беспощадно светит прямо в лицо, так что открыть глаза нет никакой возможности. Прикладываю свою ладонь ко лбу и пытаюсь привыкнуть к яркому свету. Снег хрустит под ногами, и я стараюсь идти как можно медленнее, наслаждаясь этим звуком. Я точно знаю, сколько шагов от моего дома до ближайшего книжного магазина – 243. И пусть это выглядит странным, но мне все равно. Я озираюсь по сторонам, разглядывая прохожих и гадая, куда и зачем они спешат. Это одно из излюбленных мной занятие. Мне правда любопытно, что у них за жизнь, о чем они думают, о чем мечтают. «Любопытство – не порок, но нужно держать его в узде». Но вот с последним у меня никак не выходит. И, насколько, я помню, так было всегда, с самого детства: я всегда оказывалась именно в том месте и в то время, когда мне там быть не следовало; услышав обрывки фраз, тут же приготавливалась вслушиваться; умела замечать и видеть то, что другие упускали. И мою наблюдательность нередко проклинали, ведь я, благодаря своим навыкам, знала много того, что «лишнему» человеку знать не следовало. А заодно и меня предавали анафеме, между прочим, совсем не заслуженно. Да, признаю, иногда я любила пользоваться полученной информацией, но просто так распространяться о чем-то не стала бы. Я пыталась действовать умно и хитро. И даже сейчас, у входа в книжную лавку, я медлю, прислушиваясь к разговору молодого человека и его любимой. Все ясно: он изменил ей. Как банально. О, Господи, зачем мне это нужно? Зачем? Я их не знаю и вряд ли мы когда-нибудь еще встретимся, но все равно я уже «покопалась в их грязном белье». Я произношу это в своей голове и тут же упрекаю себя за употребление просторечного выражения. «Говори правильно!» - напоминаю себе, открывая массивную дверь. Оказавшись внутри, я забываю обо всем. Честно. Пестрые обложки книг, стоящие на полках, привлекают все мое внимание. Я вдыхаю этот особый аромат, которым пропитана вся книжная лавка. Этот запах мгновенно поглощает меня, и я стою, прикрыв глаза, вспоминая свое детство, в особенности огромную библиотеку моего дедушки, который уже пообещал передать мне ключи от «комнаты чудес». Провожу кончиками пальцев по корешкам книг, задерживаясь на каждом ровно по пять секунд. Проблема только в одном: в нынешнее время очень сложно найти достойную книгу, и все чаще приходится окунаться в прошлое. Именно поэтому я без сомнений первым делом направляюсь в секцию «Зарубежная литература. Историческая проза». Недовольно поджимаю губы, когда понимаю, что многое, что могло оказаться интересным (если судить по названию), уже прочитано мной. Ну что ж, будем изучать аннотации. Я просматриваю одну книгу за другой, начиная отчаиваться найти хоть что-то. Тема войны – не могу читать, детектив – нередко заранее вычисляю преступника сама. Я верчу в руках очередную книгу, когда слышу шорох рядом. Естественно я оглядываюсь, пытаясь найти источник шума. Недалеко от меня стоит девушка, пристально рассматривающая книгу, которую она держит в руках. Я сразу узнаю ее, она учится со мной в одной школе, кажется, только на год старше меня. Рассматриваю ее: легкий стан, изящная фигура, невысокий рост, ее длинные черные волосы распущены, одна прядь заложена за ухо, приоткрывая ее милое личико, и необычайно яркие зеленые глаза. Она перебирает своими короткими, но тонкими, пальцами страницы книги. Наверное, почувствовав мой пристальный взгляд, она поднимает свои удивительные глаза на меня. Я пытаюсь легко улыбнуться в ответ, приветливо улыбнуться, но видимо у меня не получается. Она чуть смущается и отводит взгляд, и я понимаю, что в очередной раз у меня вышла ухмылка. Да, признаю улыбаться я не умею. Возвращаюсь к поиску интересной книги, но что-то уже мешает мне. Я отчетливо слышу шорох страниц вблизи. Я понимаю: она, та девушка, идеально подходит к моей теории, которая (если кратко) заключается в следующем: жизнь – это книга. И, как в любом литературном произведении, в жизни есть главные герои и второстепенные персонажи, нужные лишь для массовки, или для сравнения, или даже просто для объема. Эти «лишние» герои упоминаются только к случаю, мимороком. У главных действующих лиц есть своя особая история; талант, который проявляется на протяжении книги; они выделяются в серой массе. И вот, передо мной стоит именно такая девушка. Как я это узнала? Все просто: я почувствовала это, да и к тому же за моими плечами десятки прочитанных книг. Она - главная героиня. А что же второстепенные персонажи? У них никогда ничего не бывает отлично. Никогда. И мне жаль, если ты такой герой, то есть мне жаль себя. От этих мыслей лучше не становится, и я решаю отбросить их. Не самый смелый поступок, но так легче. Конечно, важно быть главным героем, но в моем случае об этом не может быть и речи. И я привыкла. Почти. Вдруг за моей спиной раздается резкий звук, и я, подпрыгнув от неожиданности, оборачиваюсь назад. Видимо она уронила книги, которые держала в руке, и теперь, отчаянно краснея, приседает, чтобы поднять их. Я уже делаю шаг, чтобы помочь ей собрать оставшуюся часть, как невольно замираю, прикованная к месту. Рядом с ней появляется еще одна фигура, которая тут же приседает и принимается складывать в стопку книги, лежащие на полу. Это молодой человек. Я вижу только его спину. Вот они нечаянно касаются ладонями друг друга, потянувшись за одной книгой. Вот они удивленно поднимают свои глаза и вглядываются друг в друга, ее щеки розовеют, придавая ей нежный и трогательный образ. Она чуть приподнимает уголки губ и кажется, бормочет «спасибо». Он непринужденно пожимает плечами, и они поднимаются. Она трясущимися руками пытается разложить книги по своим местам, он стоит поодаль и наблюдает за ее действиями. Я вижу, как девушка глубоко дышит, наверное, пытается восстановить дыхание. Что ж, ее история началась Я возвращаю книгу, которую держала в руках, обратно на полку. Хочу только одного: поскорее покинуть это помещение. Мне становиться невыносимо… просто невыносимо. Я прохожу рядом с ними и все же примечаю внешность нашего новоиспеченного «главного героя». У него волосы орехового цвета, лежащие в беспорядке, что придает их обладателю чуть озорной вид; карие глаза и резко выступающий подбородок. Они не оглядываются на меня, когда я прохожу мимо. Роли распределены. Я – второстепенный персонаж. Я выхожу из книжной лавки на мороз и скорым шагом направляюсь к дому, надевая на ходу варежки. Меня уже не заботит, как приятно хрустит под ногами снег, не волнует, что из-за яркого солнца не разлепить глаза. С быстрого шага, сама того не замечая, перехожу на бег, сначала медленный, но после уже мчусь, не разбирая дороги. Мое дыхание сбивается и мне становится жарко, но я не сбавляю темп. Я убегаю от той сцены, от окружающих, от себя. И пора признать истину: я хотела быть на месте девушки, хотела стать главной героиней. Задача: вникнуть в геометрию. Конечная цель: сдать зачет. Предупреждения: расстройство нервной системы. Я сижу на скамейке в холле школы, усердно пытаюсь учить теорему и ее доказательство, не переставая сквернословить в адрес этой науки. Зачет через два урока, и я уверена, что готова к нему, но не могу перестать перечитывать то одну теорему, то другую. Рядом одни бубнят себе под нос определения, другие истерично пытаются что-то запомнить из того, что только прочитали, третьи перестали пытаться вникнуть и бросили это занятие. Последовав примеру последних, убираю книгу в сумку и запрещаю себе повторять геометрию в уме. Я поднимаюсь со скамьи и иду к окну. Яркий солнечный свет бьет мне прямо в лицо, и на мгновенье я ослеплена. Я поворачиваюсь спиной к окну и моргаю, пытаясь восстановить зрение. И тут я вижу ее. Эта та самая девушка – главная героиня. Она идет по школьному коридору, полностью погрузившись в книгу, которую держит перед собой. «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу – читала. Не проходит и секунды, как в поле зрения появляется он. И я устало вздыхаю. Как все предсказуемо. Я знаю дальнейшую цепь событий: она, не увидев приближающегося человека, столкнется с ним; после удивленно поднимет взгляд, узнает его, покраснеет, что сделает ее еще милее; он, в свою очередь, произнесет «извини» и улыбнется ей. И тут мне приходит мысль, что любовь, в своем проявлении, очень банальна. И мне даже обидно, как человеку с богатой фантазией. И, на удивление, все так и происходит. В точности так же. Я не знаю, радоваться ли мне своей проницательности, или удручаться предсказуемостью любви. Моя наблюдательность – мой враг. Уже больше месяца я оказываюсь в ненужных местах, а именно в те моменты, когда «пишется» история главных героев. Все как всегда: непринужденные разговоры, неловкие паузы, улыбки, смущение, сближение, скрепленные руки, душевные беседы… И я не могу перестать наблюдать, не могу перестать замечать. Не могу. И есть лишь одна неутешительная правда: я нашла себе новую книгу и я живу этой историей через них. Я натягиваю варежки и поправляю шапку. Солнца нет. Очередная прогулка в 243 шага. Снова присматриваюсь к прохожим, гадая, что может крыться за этими недовольными лицами, торопливыми шагами, вычурной походкой. Вижу, как дети лепят снеговиков, и мне нестерпимо хочется попасть в прошлое. Я безумно хочу снова увидеть мир в тех ярких красках, которыми он был наделен в детстве. Но теперь мир поблек и это называется взрослением. Мои щеки замерзли, и я прикладываю ладони к ним, в попытке согреть их. Я дохожу до книжной лавки, искренне, как ребенок, радуясь тому, что не упала на скользком льду. Но моя недолгая удача обрывается, когда я вижу моих «главных героев» у входа. Я хочу развернуться и уйти, пора заканчивать с моим преследованием. Но я остаюсь стоять на месте, прислушиваясь к их разговору. Иногда, я сама себя ненавижу, но я чувствовала, что должна остаться. Я стою возле угла здания лавки, и меня им вряд ли видно. Они говорят громко, и мое сердце делает удар, когда я понимаю, что они ссорятся, не приглушая голосов. Я сразу улавливаю суть спора. Он должен уехать. Все снова предсказуемо. «На пути у влюбленных будет множество преград, но их любовь преодолеет все». Я недоверчиво хмыкаю. Крики становятся громче и возмущеннее, и тут он разворачивается и быстрым шагом отдаляется от нее. Расстояние между ними становится все больше и больше. В его глазах я читаю решимость, гнев; она же смотрит ему вслед со злостью и раздражением. По мере его приближения я успеваю выхватить мобильный телефон и делаю вид, что печатаю сообщение. Он стремительно проходит мимо меня. Я оборачиваюсь и вижу, что он сворачивает направо и исчезает за зданием городской больницы. Я перевожу взгляд на нее. Ее выражение лица изменилось: злости больше нет, раздражения тоже, вместо этого я вижу неподдельное сожаление и чуть выступившие слезы на глазах. Она поняла, что отпустила его. Девушка разворачивается и медленным шагом идет в противоположную сторону. Что чувствую я? Разочарование. Их история закончилась. Моя книга закончилась. Вдруг она резко разворачивается и начинает бежать вперед. По ее щеке уже катятся слезы, и она только успевает смахивать их. Она равняется со мной и заглядывает за угол здания. Она не знает, куда ей бежать: направо или же налево. Она отчаянно всматривается в две стороны, поворачивая голову то налево, то направо. Я разворачиваюсь и хочу уйти, как чувствую, что кто-то хватает меня за руку. Это она. - Ты не видела здесь парня, он должен был пройти мимо. Он высокий и у него каштановые волосы. Ты не знаешь, куда он направился? – я вижу в ее глазах , таких ярких, что в них невозможно смотреть долго, мольбу. Я молчу. Секунды идут, и она ждет ответа. Я медленно поворачиваю головой из стороны в сторону, вдобавок пожимаю плечами и произношу: «Нет, не видела». Я сочувственно улыбаюсь ей, проклиная себя. Но сказанного уже не воротишь. На ее щеках появляются дорожки от слез, и я ненавижу себя еще сильнее. Она кивает в знак благодарности и поворачивается. Она напряженно вглядывается в улицу, которая имеет два направления. Она сворачивает налево и бежит в сторону школы. Она выбирает не то направление. Она ошиблась. Я разворачиваюсь и ухожу, бросаю своих героев. Один, два, три… Хм, а сколько капель мне прописано? Пытаюсь вспомнить цифру, которую мне говорил доктор, но все тщетно. Старость – не радость. Пять, шесть… Моя новая сиделка явно нервничает, и я вижу, как дрожат ее руки. Восемь, девять… Я осматриваюсь, что делаю всегда. Я осматриваюсь. Но на глаза попадаются лишь тусклые обои моей палаты в престарелом доме. Я прикрываю глаза и сильнее укатываюсь в плед лилового цвета. Старость – это не страшно, это скучно. Каждый день повторяется тоже самое, что и всегда. Проснуться, понять, что ты еле можешь встать с кровати, нетвердым шагом пройти в коридор, а оттуда в общую ванную, где на всякий случай дежурят медсестры, одеться во что-то просторное, и скучать целый день. Зрение подводит, и читать книги уже невозможно, а слушать чтение кого-нибудь другого, который как можно скорее пытается отделаться от надоедливой старушки и уложить ее спать. Нет, не стоит утруждать их. Лишь одна радость: раз в две недели я могу побывать в обществе своего сына, его жены и внучки. Я знаю, что они любят меня, знаю, что приютили бы меня у себя после смерти моего мужа, но я сама решила отправиться сюда. Они молоды – у них жизнь, я стара - и все тут. Двадцать капель, двадцать. Запомни. Сиделка вручает мне чашку, и я медленно выпиваю содержимое. Отдаю посуду и улыбаюсь беззубым ртом. Но видимо у меня снова не получается, раз она отводит взгляд. Она боится того, во что может превратиться со временем. Ну, или я улыбнулась в точности так же, как и все приведения, зловеще. Сиделка что-то бормочет про отдых и сон, но я пропускаю это мимо ушей, и радуюсь, когда она оставляет меня. Я встаю с кресла и на непослушных ногах подхожу к окну. Ярко светит солнце, и я щурюсь от этого света. Держусь за подоконник и смотрю на снег, который ярко блестит на земле. Я вспоминаю свою жизнь. Они не остались вместе, она не догнала его, он уехал. Еще в молодости я пыталась узнать об их дальнейшей судьбе. Она вышла замуж, но через два года разбилась в автомобильной катастрофе вместе со своим мужем. Она была беременна. Он женился поздно, и говорят, что его жена «очень похожа на его первую любовь», которую он не смог забыть. Все это я узнала, конечно же, прислушавшись к разговору его друзей на встрече выпускников. В школе, в которой я и работала до того, как меня сочли обезумевшей старушкой. И, изо дня в день, я вспоминаю тот пасмурный зимний день. Вспоминаю тот легкий кивок головы из стороны в сторону. Я до сих пор не могу найти ответа, зачем я поступила именно так. И я знаю, что именно я разъединила их судьбы.