* * *
Кроме всех этих тренировок Драко еще и пытался найти хоть какие-то сведения про Грима. В книгах сведений о нем было ничтожно мало. В разных трактатах по прорицаниям, предсказаниям будущего и судьбы Грим упоминался только как кладбищенское приведение, вестник смерти. В старых подшивках газет были немногочисленные заметки очевидцев. От откровенных выдумок (одна домохозяйка заявила, что Грим приходил к ее дому, чтобы предсказать смерть ее любимого кота) до вполне возможных случаев. Также имелось несколько прецедентов нападения на людей большого черного пса. Некоторые из пострадавших были преступниками, людьми с темным и весьма сомнительным прошлым. «Распознавать и уничтожать зло», — так сказал предыдущий Грим. Но большего он не объяснил, ссылаясь на то, что Малфой сам должен все понять. Тело старика, убитого смертоносным заклинанием, на следующее утро нашли в Косом переулке. Во многих газетах появились заметки об этом происшествии, что немало испугало людей. Убийства в мирное время были не часты, особенно в таких многолюдных местах. Теперь же жители Британии и мракоборцы терялись в догадках. Было ли это просто убийство на бытовой почве, либо это была акция Пожирателей, еще не отправленных в Азкабан? Так или иначе, убийцу не нашли. И личность убитого долго никто не мог опознать. Наконец, через несколько недель в Еженедельном пророке появилась краткая статья о личности этого старика. Им оказался Филипп Гецов, уроженец Болгарии. О нем было известно совсем немного фактов. Например, то, что он был одним их последователей Геллерта Гриндевальда в Англии. После того, как Дамблдор победил Гриндевальда, Гецов находился некоторое время под подозрением в шпионаже. Но это не было доказано. Филипп Гецов около пятидесяти лет проработал целителем в больнице Святого Мунго. Коллеги отзывались о нем как о прекрасном целителе, но человеке крайне замкнутом, нелюдимом и одиноком. Он никогда не был женат, детей не имел, родственников и особых друзей в Англии у него не было. Все его состояние по завещанию переходило в благотворительный фонд больницы Святого Мунго. Это были все сведения о Филиппе Гецове, человеке, передавшем свой дар и умения Драко Малфою. После того случая с оборотнем какое-то время ничего не происходило. Малфой не чувствовал ярко выраженного зла, как в тот раз в лесу. Или просто не встречал на своем пути подобных Фенриру людей, за которыми тянулся кровавый след. Но это продолжалось до определенного времени. В первых числах августа Драко пришлось навестить лавку «Горбин и Бэрк». Министерство снова проводило обыски в домах бывших Пожирателей, пособников Волдеморта и просто подозрительных личностей. А в Малфой-меноре все еще хранились опасные темные артефакты. И их надо было скрыть на время министерских проверок. Лютный переулок всегда представлял собой довольно мрачную улицу с переплетением разных переулков, тупиков. Здесь всегда шныряли всякие темные личности, мелкие преступники, шулера и прочий сброд. Здесь можно было приобрести запрещенные Министерством предметы, темные артефакты, смертоносные зелья. Порядочные люди сюда и носа не совали, справедливо опасаясь за свой кошелек, здоровье и жизнь. Уладив все необходимые процедуры с запуганным Горбином, Драко вышел из лавки. Несмотря на летний вечер, было уже по-осеннему прохладно. Малфой набросил на себя мантию, закрывая лицо капюшоном. Теперь никто не мог узнать его. В Лютном переулке всегда было много людей, скрывающих свою внешность, это не вызывало ни у кого подозрения или неодобрения. Тут Драко почувствовал, как все его внутренности скрутило. Волна боли прошла по его телу. Затем еще одна. Третью он успел остановить, с трудом поставив барьер в собственном сознании. Еще одна волна эмоций — на этот раз ярость, глухая злоба, бешенство. Где-то рядом находилось зло. «Может, проигнорировать?» — подумал Драко. Но голову тут же чуть не разорвало от боли. На этот раз своей собственной. «Нет, лучше не игнорировать». Боль не повторилась. Грим не мог игнорировать зло. Это было непозволительно для него. Зло находилось в одном из типичных тупиков переулка, где вечно была грязь и не просыхающие лужи дождя, зловоний и разбитых зелий. От всего этого поднимался зеленоватый смрад, вызывающий удушье и слезы на глазах. С каждым шагом Малфоя эмоции становились все сильнее, готовые вот-вот разрушить его тонкий барьер в сознании. Опыта сдерживать такие сильные чувства у Грима еще не было. — Круцио! В зеленоватом дыме мелькнуло чье-то распластанное тело. Оно корчилось в воздухе, неестественно разгибая в стороны свои конечности, словно кукла-марионетка в руках сумасшедшего кукловода. «Кукла» не кричала. «Значит, пытают уже довольно долго», — констатировал Драко. У Малфоя был опыт в этих делах. Ведь Волдеморт заставлял его выполнять эту скотскую работу: пытать волшебников. Сначала у Драко это не получалось. Он не мог просто так захотеть сделать это, как много лет делала это Беллатриса. Тогда Волдеморт сам пару раз применял Круциатус на юноше, чтобы наглядно показать, как это делается. И повторял свои тренировки, пока Драко не научился хотеть по-настоящему. Малфой помнил, что, если пытки длятся слишком долго, сил на крик уже не остается, их надо беречь, чтобы не дать сознанию помешаться, раствориться в боли. — Круцио! Драко подошел ближе. Кажется, человек, который использовал Круциатус, его заметил. — Остолбеней! Перед Гримом сам собой появился защитный щит. Не пришлось даже руки вынимать из карманов мантии, не то чтобы использовать палочку. Волшебник подошел к Малфою ближе, луна осветила его «звериное» лицо, смутно напоминавшее морду бульдога. И тут Драко узнал его. Паркинсон, один из пособников Волдеморта, родственник Пэнси. Паркинсон был чем-то похож на Наземникуса Флетчера из Ордена Феникса. Те же воровские привычки, готовность продать и предать родную мать. Остальные Пожиратели не особенно его жаловали. Паркинсон был чистокровным, но при этом ничтожнее любой грязнокровки. Что, впрочем, никогда не мешало ему лихо расправляться с врагами Темного лорда: убивать или пытать. Он делал это легко, каждый раз с раболепием перед своим Хозяином и мыслями, что его за это ценят. — Отпусти его, — тихо произнес Малфой. Просить об этом было глупо. Но попытаться уладить все по-хорошему стоило. Не сразу же нападать на него. Паркинсон громко рассмеялся, не переставая целиться палочкой в Драко. — Это что за благодетель выискался? Не твое дело. А ну проваливай, если не хочешь получить авадой между глаз! — Ну, как хочешь, — тихо произнес Малфой. Паркинсон послал в него новое заклятие. Драко быстро увернулся, схватив нападавшего за руку. Малфой легко поднял его, словно тряпичную куклу, в воздух, затем швырнул в стенку. Послышался звук осыпающейся штукатурки. Здоровый мужчина сполз по треснувшей стене, плюхаясь в лужу нечистот. Рука Паркинсона (за которую его держал Малфой) была неестественно вывернута, мышцы были порваны, он поскуливал от боли, из глаз мужчины ручьями текли слезы. Малфой даже не подозревал у себя наличие такой силы. Это была еще одна способность Грима. Боль и ужас. Таковы были эмоции лежащего на земле мужчины. Драко подошел к нему ближе, морщась от неприятного запаха зловоний вперемешку с кровью. — А! — застонал Паркинсон, отчаянно нашаривая менее поврежденной рукой волшебную палочку. — Кто ты? — Я? — голос человека в мантии был удивленным. — Не узнал меня? Драко, поддаваясь какому-то неясному порыву, снял с себя капюшон. Паркинсон пораженно уставился на него, на миг даже забыв о дикой боли. — Ты?! Но как? — Что, больно, Паркинсон? — голос Малфоя был зловещим. Он внимательно, не мигая, смотрел в глаза распластавшемуся на земле Пожирателю, гипнотизируя того своим взглядом. «Внимай мне. Почувствуй всю ту боль, что ты причинил людям». Паркинсон истошно заорал, начал трястись и извиваться. Боль была невыносимой, словно тело насквозь прокалывали тысячи горящих иголок. Драко передернуло. Слишком сильная эмоция и слишком близко от него. Он не мог терпеть это. Малфой легко схватил бьющегося в агонии Паркинсона и швырнул его в центральный переход переулка. На секунду Малфой перевел дух. Похоже, он справился со злом. Уже во второй раз. Человек, которого пытали и который все это время находился без сознания, наконец, начал приходить в себя. Драко оглянулся на него. Нельзя было, чтобы тот заметил его, но и проследить, что с Паркинсоном, было также необходимо. «Превратиться в Грима? Нет, в последнее время он слишком часто мелькает в газетах. Надо обратиться во что-то, не вызывающее подозрений».* * *
Отряд мракоборцев появился в Лютном переулке, как только появилось сообщение о событиях, творившихся в нем. Мужчина лет сорока истошно орал, извиваясь всем телом, из его рта текла пена, глаза бешено вращались в орбитах. Его словно жгло что-то изнутри. Даже мракоборцам, видавшим в своей жизни много всего, стало не по себе. — Его кинули оттуда! — произнес кто-то из прохожих переулка, указав на темный проход, из которого на трясущихся ногах выходил какой-то мужчина. Из сбивчивого рассказа очевидца мракоборцы поняли, что бьющимся в агонии мужчиной был мистер Паркинсон, пособник Волдеморта, Пожиратель смерти. И то, что Паркинсон пытал его Круциатусом, так как тот знал о его преступной деятельности. Но вот о том, кто сотворил с Пожирателем такое, мужчина не знал. Его и Паркинсона забрали в больницу Святого Мунго. — Да уж, — произнес один из мракоборцев. — Это ж каким заклинанием можно было сотворить такое? — Не представляю, — ответил другой. — Как бы с этим Пожирателем помешательства не случилось, ты видел его взгляд? Бешеный, звериный. Ладно, давай сейчас в управление, а потом по домам. Не знаю, смогу ли сегодня спокойно заснуть... Послышалось насмешливое уханье. Мракоборцы подняли вверх взгляд и увидели, что на одном из подоконников старого деревянного, давно прогнившего окна сидел черный филин. Казалось, птица все это время внимательно наблюдала за происходящим и слушала разговоры мракобрцев. Филин еще раз как-то насмешливо то ли ухнул, то ли фыркнул, взмывая в небо.* * *
«Это» случилось снова буквально через неделю. Драко в тот момент находился в магловском мире. Каждую ночь, как только сумерки спускались на грешную землю, появлялся Грим в своем человеческом образе. Малфой мог трансгрессировать в любое самое отдаленное место в мире, но в этот раз ему почему-то не хотелось перемещаться куда-то на другой континент. Вместо этого он трансгрессировал в пригород небольшого городка в центральной части Англии. Было около одиннадцати часов вечера. Городок медленно готовился ко сну, свет в окнах гас, маглы отдавались объятиям Морфея. Драко переместился на крышу одного из двухэтажных домов. Хозяева дома еще не спали. Даже сквозь стены Малфой чувствовал их эмоции: расслабленность и спокойствие. А в другом доме кто-то ссорился, в третьем кто-то любил и был любимым. С каждым днем способности Малфоя совершенствовались: он с легкостью ограждал себя от чужих чувств, даже в толпе он мог легко разобрать, что ощущал в данный момент тот или иной человек. Какой-то человек сейчас как раз вышел из соседнего дома, размахивая округлым предметом в руках. В темноте и на достаточном расстоянии нельзя было разобрать лица, но развевающиеся по ветру длинные волосы свидетельствовали о том, что это была девушка. Драко сосредоточился, пытаясь понять, что она в данный момент чувствует. Наслаждение, удовольствие. Наверное, эта девушка наслаждалась этой ночью, точно также как и Грим, сидящий на крыше. Ярость, злоба, желание убить — это были эмоции уже другого человека. Зло было рядом. «Что-то слишком часто в последнее время!» Драко почувствовал призыв, в висках застучало. Малфой вскочил, на секунду потерял равновесие и ухнул вниз с крыши. И тут же понял, что не падает, а висит в воздухе, причем без помощи колдовства. «Что за?» — пронеслось в голове. И тут же вспомнился Волдеморт, Снейп. Они тоже умели вот так «зависать», умели левитировать. Додумывать об этом времени не было. Вниз приземлился уже не молодой человек, а гигантский черный пес. — Эй, ты, вернись! — закричал пьяный мужчина, выскакивая на улицу и нагоняя плачущую женщину. — Тварь, я сказал, вернись! А ты пошла вон, девчонка! Фонари на улице погасли. Погас и свет в домах. Улица погрузилась во тьму. Грим понесся в направлении голосов, вызывая своим стремительным движением упругую волну воздуха. Лампочки фонарей не выдержали натиска и разбились. Девушка также, не удержавшись, упала на землю. Чуткое обоняние Грима учуяло ее запах. Это был не аромат духов или чего-то другого, нет, какой-то совершенно другой запах, приятный и одновременно будоражащий нервы. Но тут же весь этот букет ароматов перебил другой, тяжелый запах алкоголя и перегара. Грим зарычал. — Фу! — воскликнул мужчина, замахиваясь на грозно рычащее существо. — Пошла вон, мерзкая дворняга. А-а-а! «Сам ты дворняга!» — зло подумал Малфой, вцепляясь в руку этому пьяному мужику. Острые клыки с легкостью пронзили ладонь. Кровь наполнила пасть пса. Душераздирающий крик огласил улицу. Мужчина заорал не своим голосом, пытаясь отбросить собаку. Зверь рванул еще раз, и мужчина заорал еще сильнее, начиная стонать от боли. Гигантский черный пес отпустил его. Где-то внутри Малфоя щелкнул невидимый механизм (или это было своеобразное чутье Грима), определяя, что с этого мужчины было достаточно. Он навсегда запомнит это, и уже никогда в его тупом мозгу не возникнет мысли убить. Грим мчался через магловские дворы, перемахивая через высокие заборы, окружавшие коттеджи. Наконец, отбежав на достаточное расстояние от жилых домов, черный пес остановился и перевоплотился в высокого молодого человека. Малфой сплюнул на землю, вытер рукавом лицо. Во рту все еще ощущался вкус крови того мужчины. — Гадость, — прошептал Драко, продолжая сплевывать. Быть гигантской собакой накладывало на тебя определенные особенности в поведении и жизни. Например, теперь и в облике человека Малфой прекрасно видел в темноте, почти также хорошо, как и при светлом времени суток, лучше обонял. Драко попытался воспроизвести в голове последние события. Вот он на крыше, мощный поток чужих эмоций, и он, не удержавшись, падает. Но падает метра два, не больше, потом же зависает в воздухе. Он левитировал сам, без помощи колдовства. Совсем как Волдеморт и Снейп. Тогда и Пожирателей, и сторонников Ордена Феникса ужасал и поражал этот факт. Эта способность считалась принадлежащей к темным искусствам, которые Темный лорд изучил досконально. Но позже Снейп объяснил своему бывшему ученику, что ничего темного в этом нет, левитация без помощи волшебной палочки — это очень древний пласт магии, магии давно забытой. Малфой попытался попробовать взлететь. Но повторить это снова было не так просто. Тогда он сделал все на подсознательном уровне, сам того не желая. Теперь же требовалось понять, как он действовал в тот момент, о чем думал, какое приказание дал своему телу. Это как плохому стрелку совершенно случайно удалось попасть в «десятку», и теперь он судорожно припоминает, с какой силой натягивал тетиву, куда дул ветер, сколько времени целился. «Может, стоит снова спрыгнуть с крыши?» — подумал Малфой. Одно мгновение — и он в Сан-Франциско на вершине парапета моста «Золотые Ворота». В лицо тут же ударил резкий порыв ветра, коварно намеревающийся сбить с ног. Где-то внизу слышался шум движения сотен автомобилей, вой полицейских сирен, гудков клаксонов — все это рождало особую «мелодию движения». Некоторое время Драко наблюдал за колоннами машин, наложив на себя дезиллюминационное заклинание. Ветер бил его в лицо, пытался заставить упасть или хотя бы покачнуться, но Грим стоял, как монолитная скала. Но затем он медленно взлетел. Фигура, закутанная в черную мантию, поднималась все выше, а затем Грим резко нырнул вниз, с огромной скоростью приближаясь к автотрассе. Ветер гневно свистел в ушах, словно сердясь за наглое пребывание в его стихии незнакомого объекта. Драко остановился только в каких-то пяти метрах от автотрассы. На секунду зависнув в воздухе, он уже легко скользил вдоль движущегося потока машин. Из груди Малфоя раздался радостный крик. Пьянящее ощущение полета, ощущение невесомости, единения и полного растворения в воздухе — эти чувства переполняли его. И ветер уже подгонял его, будто признав в Гриме своего.* * *
Он вернулся домой в семь часов утра усталым и счастливым. И на этот раз это были его собственные эмоции. Драко обещал Пэнси сходить с ней в Косой переулок, купить все необходимое к их последнему учебному году в школе. Встреча была назначена на девять часов утра. Малфой пообещал и должен был выполнить свое обещание, хотя с удовольствием не видел бы мисс Паркинсон еще по крайне мере год. Драко не собирался надолго возвращаться в Хогвартс. Он не хотел проводить свой последний год за учебой в школе. В конце концов, это ему уже вряд ли пригодится... На возвращении в Хогвартс настаивали родители, и ради их успокоения Малфой решил отправиться в школу максимум недели на две, а там уже он найдет, что ему делать. К возвращению в школу его также побуждал тот факт, что в тамошней библиотеке (одной из самых древних во всей Англии) могли храниться книги о Гриме, ну, или в кабинете директора в списке запрещенных изданий. Пэнси, как обычно, опаздывала. Что, как обычно, раздражало Малфоя. Когда же она, наконец, появилась в Косом переулке, то чуть не задушила Драко в своих объятиях. Девушка болтала без умолку, рассказывая о том, как провела лето, не забывая расспрашивать о всяких мелочах и своего собеседника. Малфой отвечал невпопад, но это ничуть не смущало Пэнс. Они зашли во «Флориш и Блоттс». Людей здесь было как всегда много. И не только школьников, желающих приобрести учебники для нового учебного года, но и взрослых волшебников, которые задумчиво рассматривали стеллажи самых разнообразных фолиантов. В книжном магазине Драко и Пэнси встретили много школьных знакомых. Мимо прошла, старательно не глядя в их сторону, кампания гриффиндорцев во главе с Лонгботтомом, у самого прилавка стояло два когтевранца-шестикурсника. — Драко, я так рада, что мы снова вернемся в школу! — визгнула Пэнси и бросилась юноше на шею. Малфой страдальчески посмотрел на нее. За два часа мисс Паркинсон окончательно достала его своими нежностями. Драко чувствовал ее эмоции: тупое всепоглощающее обожание. Неужели она все еще надеялась на то, что он женится на ней, исходя из соображений чистокровных браков? Надеялась заполучить его, чтобы потом можно было мучить и пилить всю жизнь? По-другому Пэнси просто не умела. Она ведь не любила его (любила она только себя), а желала получить игрушку. Драко читал ее как открытую книгу. Он знал ее слишком давно и слишком хорошо. — Мы целый год проведем под одной крышей! — мечтательно протянула девушка. От этой всепоглощающей нежности мозги у Малфоя начали потихоньку закипать. — Пэнс, может хва... Тут Драко осекся на полуслове. Волна неприязни словно ударила в его грудь. Это отрезвило его. Ведь это была новая эмоция, совершенно другая грань в хаосе телячьих нежностей, распространяемых Пэнс. Эта неприязнь относилась лично к Малфою. Драко повернул голову в сторону книжных стеллажей, заметив там три знакомых фигуры. «Вечный спаситель мира, припевала и умное воронье гнездо! Веселая компания!» — Малфой встретился глазами с Гермионой Грейнджер и насмешливо ухмыльнулся. И тут же почувствовал новую волну неприязни в свой адрес. Троица заторопилась и поспешно покинула «Флориш и Блоттс». Малфой проводил их глазами. Уизли и Грейнджер все также распространяли неприязнь к нему, а к эмоциям Поттера добавлялась еще и оттенок легкой жалости. «Он жалеет меня? — Малфой удивился. — Себя бы сначала пожалел, шрамоголовый! Мало его судьба покалечила?» — А как там твой родственник, мистер Паркинсон, который подвергся нападению? — спросил Драко. — Ой, не спрашивай! Это такой ужас! — девушка картинно всплеснула руками. — Он окончательно чокнулся, не говорит, только как-то странно бормочет и трясется всем телом, а иногда начинает вопить не своим голосом. Его как будто все время демоны разрывают, целители ничем ему не могут помочь. Не представляю, кто мог сделать с ним такое... «Знала бы ты, кто это сделал! Не разговаривала бы сейчас со мной», — эта мысль позабавила Малфоя, он усмехнулся. Пэнси восприняла это по-другому, снова кидаясь ему на шею. Донельзя разозленный Поттером да еще и Паркинсон, Драко, наконец, в довольно резких выражениях отвязался от девушки. Пэнс сильно обиделась, но Малфою всегда было наплевать на ее чувства и настроение. Она никогда особенно не волновала его. А сейчас пройдет год, он умрет, и мисс Паркинсон вряд ли вспомнит его. Его совесть была чиста. Драко быстро шел к пабу «Дырявый котел». Впереди него показалась знакомая худенькая фигура с развевающимися на ветру каштановыми волосами. — А я-то думал, почему это здесь так воняет! — произнес Малфой злорадно. На эту вечную заучку сейчас вполне можно было свалить все накопившееся раздражение. Грейнджер обернулась. Она не была удивлена. Драко явственно почувствовал это. — Малфой, иди, куда шел! — бросила она, снова отворачиваясь. — Грейнджер, что это? Что ты сделала со своим вороньим гнездом на голове? — с издевкой спросил Драко, чувствуя, как в девушке начинает закипать раздражение. — Свила из него проволку? Неприязнь, ненависть. Сильные эмоции. Это начинало забавлять Малфоя. Игра на чувства. Кто кого больше разозлит. Грейнджер никогда не скупилась на силу своих эмоций, особенно к нему. — Тебя забыла спросить! — резко ответила Гермиона. — Смотрю, ты уже не в том плачевном состоянии, в каком был в Выручай-комнате и после встречи со своими же Пожирателями? Что, все так резко поменялось? Слишком резко, Грейнджер, слишком... Это была такая больная тема. И теперь Драко ощущал, как глубоко в нем начала закипать собственная, не чужая ненависть к этой девчонке. «Но ты права. Все изменилось». — Ты себе не представляешь, как, грязнокровка! — произнес Малфой, особо акцентируя последнее слово. Игра на чувства продолжалась. И он задел ее. Всегда намек на ее происхождение вызывал в Грейнджер бурю эмоций. Драко зашел вслед за девушкой в бар, отчаянно пытаясь не осуществить суицид. Эмоции Гермионы в данный момент были очень сильными, особенно ее желание прикончить молодого человека на этом самом месте и в это самое время. Но внутри Дырявого котла атмосфера изменилась. Множество людей, множество чувств. Страх, липкий страх, обволакивающий душу и не дающий сделать шаг... Драко обернулся. Том, хозяин Дырявого котла, смотрел на него с нескрываемым ужасом. «Но что его так напугало?» — подумал Драко, трансгрессируя в Малфой-менор. «В последний раз я его видел в тот день, когда умер и стал Гримом. Та бразильянка назначила мне встречу в баре. Неужели он что-то знает или видел? Нет, вряд ли. Тогда бы он уже рассказал министерским». Не очень убедительно успокоив себя, Малфой зашел в свою комнату. Запихнул в шкаф новые, только что купленные учебники, размышляя о том, что после двухнедельного пребывания в школе они ему больше не понадобятся. Драко Малфой еще не знал, что в Хогвартсе ему придется задержаться больше, чем на две недели.