Пепел

Одного боюсь... Однажды прийти домой и сказать: "Я дома, мама!" А в ответ услышать тишину... Тускло сияло осеннее солнце. Небо затянуло плотным покровом из туч, которые сомкнули свои ряды, едва оставив просвет для бледных солнечных лучей. Тихий шум дождя наполнял это утро. Дождь, кажется, шел уже вечность. Тяжелый мокрый занавес из сырости и тумана, глухие раскаты и плотная синева. Усталый дождь... Капли со звоном бесконечно падали на сырую, а в местах превратившуюся в жирное месиво, землю. Они барабанили по листьям и ручейками стекали вниз по веткам и стволам деревьев. Мокрый лес блестел черным зеркалом, отражая в капельках воды серое небо. Он стоял, задумавшись, на опушке, словно грустил о том, ҹто пришла осень. Иногда тихонько ронял свои резные листья, золотистым ковром укутывая землю. Между деревьев петляла заросшая, кажется уже давно забытая тропа. Слякоть и грязь, черные лужи. Смотришь в них и будто видишь тот мир. Мир, скрытый за пленкой воды. Капли дождя уродуют картину, искажают. Но ты не обращаешь внимание, а черный омут затягивает, медленно укутывая темным полотном. "Смотри, смотри..." - шепчет вода, и ты смотришь... Вот уже налетел ветер и стер яркие краски осени, оставив холод и страх. Дождь перестал лить. Теперь это пепел... Черный, хлопьями кружится и оседает... Влажный воздух с примесью гари обволакивает легкие, мешает дышать и щиплет в носу. Серебристый туман стелется белым одеялом над пепелищем, укрывая землю мертвенным облаком. Сожженные дотла дома разбросаны по опушке. От некоторых еще идет слабый сизый дымок. Его бледные тени играют на горелой земле, а потом в вихре неведомого танца поднимаются в небо. Гробовая тишина. Только ветер напевает: "Забудь, иди со мной... Ты больше не вернешься... Назад пути нет". Ты пытаешься выбраться, но не можешь, теперь ты ТАМ. Крик заглушает шум дождя, но ты уже не здесь, а ТАМ... НАВСЕГДА... Почувствовал? Это все проделки осени, тягучей и медленной. Сквозь утреннюю дымку, видно пепелище. Зловещее и пугающее. Забытое и нетронутое место. Оно существует у каждого в сознании. Оно поглощает все радостное в душе, оставляя выжженную землю, на которой никогда больше не взойдут цветы... Но в реальном мире это еще ужасней... Среди черных куч, некогда бывшие домами, лишь одному домишке повезло больше остальных, если это можно назвать везением. От него остались две стены и несколько балок потолочного перекрытия. Пол дома почернел от сажи и пепла, везде валяются обрывки всякого барахла, напоминая о прежних хозяевах, возможно уже мертвых. Между кучами гуляет сковывающий душу, навевающий ужас и такой промозглый ветер. Вокруг не ни каких признаков жизни, только эта леденящая кровь тишина, ни вой зверя, ни крик птиц не нарушает смертельный покой. Такой звенящий!.. Было холодно. Она сидела на полу у черной стены. Где все? Мама, папа и братишка Ронни? Куда они делись вместе с нашими соседями? Почему они не приходят за ней? Почему бросили здесь, среди этого холода? Может они забыли о ней? Нет, это неправильно. Они, наверное, скоро придут, а может они играют с ней в прятки? Может стоит их поискать? Разумеется, они играют с ней, как же иначе, по другому и быть не может. Сейчас они поймут, что она искать их не будет и придут. Нужно лишь подождать еще чуть-чуть... Становилось все холоднее. Руки стали мерзнуть, покрываясь бледной сетью голубых вен. Пальцы немели и не подчинялись. Она не могла ими двигать. Как страшно! Где же все она устала ждать. Почему они не приходят? Ей же так холодно и страшно, так одиноко. Обрывки пледа валялись на полу, она подобрала один и укуталась в него. Тепла все равно не хватало. Движения выходили скованными и неуклюжими, тело не слушалось. Ступни приобрели жутковатый синий оттенок. Кожа покрылась бледными мурашками, и девочка задрожала от холода, как при горячке. Ее всю трясло, зубы стучали, выбивая последнее тепло. Губы посинели и потрескались. Пальцы на ногах она не чувствовала, из ее организма как будто ушла вся кровь. Сердце билось очень медленно, глаза слипались, они звали ее с собой туда - в мир, где нет холода и голода, где тепло, где все как раньше, где есть мама и папа... Ее душа онемела. Легкие наполнились пеплом, они горят. Как же трудно дышать! Смерть постепенно вытягивала из тела жизнь, медленно, не спеша, оставляя на прощание холодный поцелуй на лбу корчащегося от озноба ребенка. Так медленно, медленно и так страшно...