Just a Car Crash Away

Love is a fire Burns down all that it sees Burns down everything Everything you think Burns Down Marilyn Manson, "Just A Car Crash Away" (пустой кадр) (белый шум) – Тони? Хорошо, что ты пришла, – Роберт облизывает губы, открывая дверь, и кивает на сиденье рядом с водительским. – Ты звонил, я пришла. Что-то важное? – Я должен отвезти тебя в лесной коттедж, это срочно. – А потом тебе понадобится моя одежда и мотоцикл? – Тони улыбается. – Надеюсь, нет, – Роберт серьезен, слишком уж серьезен для такого разговора. – Мне нужно тебе кое-что показать, это связано с Джедом. Тони кивает и заправляет волосы за уши, прежде чем сесть в машину. – У вашей тачки какой-то хреновый вид. Роберт поворачивает ключ, стараясь не смотреть на Тони – конечно, она ему немного нравится, они вдвоем в этой машине, едут в лес. Похоже на начало эротической фантазии или фильма ужасов. У машины действительно скверный вид, не катастрофично скверный, но неважный: капот помят, передний бампер держится на честном слове и готов отвалиться в любой момент. – Сбили оленя сегодня утром, как раз по пути в коттедж. Тут кое-где вроде бы даже кровь его осталась. Тони пожимает плечами, и Роберт давит на газ. (перемотка к началу) Мэтт заходит в комнату Роберта и, ни слова не сказав, кидает ему флэшку – та отскакивает от пальцев и падает на пол. Роберт поднимает ее. – Посмотри, что я нашел у Джеда, – Мэтт засовывает руки в карманы. – А что это? – Роберт толкает флэшку в передний порт компьютера и торопливо бьет пальцем по пробелу, чтобы вывести его из спящего режима. На рабочем столе – официальные обои бесплатной приставочной игры: девчонка в короткой юбке разрезает бензопилой надвое парня чуть старше себя. – Порнушка, – Мэтт морщит нос, – но она какая-то стремная. Роберт фыркает, дважды кликая по файлу в открывшейся папке. Видео разворачивается на весь экран. Съемка явно любительская, сюжета нет, в кадре – какая-то мексиканка и пара парней, стоящие у машины посреди пустого автобана. Мексиканка явно пьяна, она постоянно по-дурацки смеется, пока эти двое по очереди вставляют ей в зад. Пару раз оператор подходит вплотную, чтобы снять все вблизи: пальцы с грязными ногтями шарят в складках вагины, обтянутый презервативом толстый член ходит вперед и назад в растянутом анусе. – И что тут стремного? – спрашивает Роберт. – Видел я, конечно, получше, но ничего такого. – Проверни на конец, – Мэтт снова морщит нос. – Почти самый-самый конец. Роберт кивает и кликает по бегунку, отмеряя время за пять минут до конца ролика. Машина куда-то уехала, мексиканка стоит уже одна, она что-то говорит оператору, а потом начинает раздеваться, пританцовывая, как в каком-то дурацком стриптизе. Двигается она неловко, наверное, пьяна сильнее, чем кажется. А потом в нее на бешеной скорости врезается машина. Та самая, в капот которой мексиканка упиралась руками, пока ей вставляли. Видео замедляется в момент удара, мексиканка, кажется, даже не успевает понять, что происходит. Машина сбивает ее с ног, когда она держит в руках свой лифчик, от удара он вылетает из пальцев, колеса проходятся по ней, сначала передние, потом задние, ломая все кости. Камера чуть дергается, как будто оператор смеется или мастурбирует. Машина дает задний ход, проезжается по трупу еще раз. И еще. Мексиканка становится похожей на какой-то рваный мешок, из которого вываливаются внутренности, и кровь вытекает на пыльный асфальт. Ее руки болтаются туда-сюда, как-то неправильно вывернутые, голова запрокидывается на сломанной шее. Роберт вытаскивает флэшку из порта, и видео исчезает само собой. – Ты когда-нибудь такое видел? – спрашивает Мэтт. – Это спецэффект какой-то, – Роберт облизывает губы. Его зрачки расширены, рот приоткрыт, ладони покрыты испариной. – Какой нафиг это спецэффект? – Мэтт едва не срывается на крик. – Ты же видел, как это все дерьмово снято. Это не какое-нибудь «паранормальное явление», а настоящая плохая съемка настоящей говенной камерой из мобильника. Эта деваха настоящая, как ты и я. И у моего брата в компе – порнуха, в которой по человеку тачка проезжается. – Это спецэффект, – повторяет Роберт. – И, слушай, может тебе поменьше копаться в вещах брата? Если бы мой младший брат так делал, я бы разозлился и навешал ему. – У него там не только это видео, их целая куча, – Мэтт кладет флэшку в карман, пропустив мимо ушей слова Роберта. – А еще фотографии, прорва фотографий – покореженные машины, люди, попавшие в катастрофы, перееханные машиной собаки и кошки, кадры из краш-тестов. Гигабайты этого дерьма. Роберт закрывает глаза и опускает голову. (перемотка вперед) «Форд» семьи Эккертов отъезжает от бара в десять часов. Джед ерзает на заднем сиденье, пытаясь устроиться поудобнее, как собака на лежанке. Он часто моргает, растирает предплечья, будто ему холодно. Роберт сидит за рулем, он замечает каждое движение в зеркале заднего вида, но притворяется, что это его не касается. Он гладит руль «форда» с такой нежностью, как будто тот – самая красивая девушка в мире, готовая отдаться ему прямо сейчас. Пару кварталов он проезжает с минимальной скоростью, потом газует. – Побыстрее, – говорит Джед. Голос у него тихий, тон рассеянный. Роберт молча кивает и снова жмет на газ. Спокан – тихий город, где нет дорожных пробок, а ночные прохожие редки, как белые медведи. Роберт разгоняется до предела и, повторяя трюки, которые столько раз видел в кино, резко крутит руль на каждом повороте. Джед обнимает сиденье обеими руками, прижимается к нему, блаженно улыбаясь. – Еще быстрее. – Ты же не хотел попадаться копам. – Да к черту копов. Давай, дави на газ, выжми из этой машины все, – Джед тянется к плечу Роберта, но тот подается вперед, уходя от прикосновения. – Хорошо. Он облизывается и вдавливает в пол педаль газа. «Форд», не старый, но потрепанный, разгоняется с трудом. Роберт сжимает пальцами руль, делает глубокий вдох. Он уже не везет Джеда домой, просто катает по городу, хотя тот и не просил, – но он выглядит счастливым, как ребенок попавший в Диснейленд: улыбается, смеется, его глаза сияют радостью. Роберт тоже улыбается. На секунду он видит отражение собственных глаз – зрачки расширены, он похож на наркомана под метом. Отвлекшись, Роберт едва не въезжает в бездомного, медленно бредущего через дорогу, выворачивает руль так резко, как ни разу этого не делал, даже играя на симуляторе. Джед смеется, запрокинув голову. (перемотка назад) Джед – старший брат Мэтта Эккерта. Он подходит к Роберту на улице, в квартале от дома Эккертов. Шагает он быстро, но военная выправка в нем не видна. Джед держит руки сложенными на груди, будто пытаясь защититься от чего-то. – Эй, – окрикивает он Роберта, тот оборачивается. – Я брат Мэтта, слышал обо мне? – Конечно, – кивает Роберт. – В Спокане не так много парней, вернувшихся из Ирака. Он останавливается, и Джед подходит к нему вплотную. Роберту приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. – Тебе подработка не нужна? На все лето. Роберт задирает голову еще сильнее, а Джед плотнее переплетает руки, будто ежится на холодном ветру. – Нужна, конечно. – Машину водить умеешь? – спрашивает Джед. – Мне нужен парень, который будет за рулем. Кто-то, кто будет трезвым. У меня тут небольшие проблемы со спиртным. Роберт снова кивает, и Джед добавляет: – Я не какой-нибудь там алкоголик. Просто иногда чертовски хочется выпить, и я не хочу, чтобы меня однажды остановил кто-нибудь из отцовских приятелей. Мне без того дерьма в жизни вполне хватает. – Идет, – просто говорит Роберт, протягивая руку. Джед вздыхает с облегчением, пожимает ее, а потом резко разворачивается и уходит. (перемотка вперед) – Ты согласился на что? – Мэтт едва не роняет свою банку с колой. – Вот после того видео, которое я тебе показал, ты решил стать личным водилой Джеда? Людей для него будешь давить? Роберт пожимает плечами: – Знаешь, честно говоря, меня куда больше напрягает не парень, у которого на компьютере есть порнушка, пусть даже странная, а парень, который лезет в вещи своего старшего брата просто со скуки. К тому же он обещал заплатить. Они вместе идут по улице вниз, две вытянутые черные тени соприкасаются головами. Роберт озирается, будто пытаясь заметить слежку, потом – запрокидывает голову, чтобы вытряхнуть в глотку последние капли «Доктора Пеппера». Он мнет в пальцах пустую банку туда-сюда до тех пор, пока она не трескается. Тонкая жесть будто сама собой выворачивается наружу из крошечных дырок. Плавным движением разорвав банку надвое, Роберт внимательно смотрит на острый край, а потом просто кидает обе половины в первую попавшуюся урну. (перемотка вперед) Комната Джеда выглядит больше подходящей мальчишке-подростку, а не мужчине, вернувшемуся с войны, поэтому Роберт спокойно остается здесь один – ему комфортно в этом пестром беспорядке. Он открывает ноутбук Джеда. Тот внизу, в гостиной, с Мэттом – Роберт на всякий случай проверяет, выглядывая за дверь. Потом он ставит ноутбук на стол и включает поиск видеофайлов. Они находятся почти сразу: «Чили-парни-2002.avi», «Польша-лобовое-1999.avi», «Китай-групповое-2000.mp4», сотни разных файлов, десятки плейлистов. Роберт запускает первый попавшийся и видит тот же самый ролик с мексиканкой, который принес ему Мэтт, второй раз то же самое он смотреть не хочет, нажимает на «следующий файл». Это – уже не дешевое снафф-порно, а запись с камер видеонаблюдения у какого-то шоссе, у видео есть звук, шипящий, слабый, но звучит как настоящий. Изо всех сил напрягая слух, Роберт смотрит, как новенькая спортивная машина на большой скорости въезжает в толпу людей у автобусной остановки, давя и калеча их. Он даже не замечает, как в комнату входит Джед – тот медленно перешагивает порог, бесшумно закрывает за собой дверь, и только тогда Роберт его замечает. – Тебе тоже нравятся такие вещи? Я сразу понял, – Джед улыбается, – увидел, как ты смотришь на дорогу, когда ведешь, и понял: тебе должно понравиться. Как раз собирался показать. Роберт замирает, не зная, что ответить. Джед подходит к нему ближе, хватает за запястье, не давая уйти, тянет на себя, усаживает на кровать. Тот не двигается, только искоса поглядывает на монитор, где продолжают сталкиваться машины. Звуки кажутся оглушительно громкими. Джед придвигает стол с ноутбуком поближе и тоже опускается на кровать. Роберт смотрит на монитор, не отрываясь, пока Джед устраивается позади него. – Посмотри внимательно, – шепчет он, прижимаясь губами к самому уху Роберта, прижимаясь грудью к спине, широко разведенными бедрами – к заднице и ногам. Он сидит позади Роберта, тот как в ловушке. – Разве это не самая крутая штука из всех, что ты видел в своей жизни? На экране столкновение на перекрестке – две машины, минивэн и старенькая двухдверная «шеви», любовно вылизанная своим хозяином, блестящая, красивая. Это видно даже на зернистой записи уличной камеры. «Шеви» едет слишком быстро, она на полной скорости опрокидывает минивэн, одна из его дверей не закрыта по-настоящему, не захлопнута, из нее выпадает подросток, потом минивэн опрокидывается прямо на него, а потом «шеви» загорается. – Да, – Роберт смотрит не моргая. Джед – тоже. Он вжимается в Роберта плотнее, опускает ладонь на его ширинку и вдруг начинает ласкать, прямо сквозь одежду. У него сильные, толстые пальцы, Джед водит ими туда-сюда вдоль молнии, чуть сдавливает полувставший член Роберта. На экране сталкиваются лоб в лоб «жук» и «хамви». Джед расстегивает ширинку Роберта, высвобождает член. В «жуке» нет подушек безопасности, поэтому салон отлично просматривается в тот момент, когда не пристегнувшийся водитель вылетает сквозь лобовое стекло. Он падает на капот «хамви», но тот продолжает двигаться. Рука Джеда двигается вверх и вниз, Роберт ерзает, но не пытается уйти от прикосновений. Он все так же смотрит на экран не моргая. Джед – тоже. Замедленная съемка делает смерть целою вечностью. Водитель «жука» скользит по капоту вниз, на секунду машины разъединяются, и его голова оказывается между передними бамперами. Потом машины снова впечатываются друг в друга. Джед трется об Роберта, толкается членом ему в поясницу все быстрее и быстрее, в том же ритме лаская Роберта до тех пор, пока тот не кончает ему в ладонь. Машины заваливаются в кювет. Водителя «хамви» так и не видно, салон заполняют взбухшие подушки безопасности, похожие на какие-то огромные уродливые белесые опухоли. Джед откидывается на спину. Он больше не смотрит, только слушает. На экране – повтор крушения «шеви», еще больше замедленный, можно увидеть каждую деталь. Роберт тоже больше не смотрит на экран, он встает с кровати, но не выходит из комнаты, а всем поворачивается к Джеду. Тот возится, неуклюже, как еще не научившийся толком дрочить мальчишка, вперед-назад, тиская пальцами собственную промежность, яйца, налитый кровью член. Это выглядит почти смешно. Роберт не может отвернуться, как не мог отвернуться от экрана. Он смотрит, как Джед, огромный и неловкий, кончает себе в штаны под шипящие, кажущиеся громом звуки очередной автокатастрофы: крики, ругань, металлический лязг, рев огня. Джед замирает, запрокинув голову. У него мощная шея, но кадык небольшой, узкий, он дергается нервно и мелко в такт со звуками чужих смертей. (перемотка назад) (вклейка) Иракское солнце палит нещадно, горячий песок выглядит белым. Внедорожник переезжает через труп боевика из местных, как через кочку, его чуть встряхивает. Возвращающиеся на базу солдаты смеются, все, кроме Джеда. Он опускает голову, стискивает кулаки. Жилка у него на лбу бешено пульсирует. Он сидит неподвижно, прикусив уголки губ, будто изо всех сил сдерживает радость. (белый шум) (перемотка вперед) Этим вечером Джед выходит из бара не один, с ним Тони. Тони Уэлш – настоящая красотка, с большим ртом и пухлыми губами, она смахивает на порноактрису, но взгляд у нее невинный, как у девочки. Роберт смотрит на нее во все глаза, взгляд отвести не может. Он вздрагивает, когда Джед обнимает ее, притягивает к себе и целует. Губы Джеда мнут губы Тони, грудь Джеда прикасается к груди Тони, пах Джеда трется о пах Тони, Роберту противно смотреть, но он не отворачивается, пока эти двое не садятся на задние сиденья, чтобы продолжить уже там. Когда Роберт заводит «форд», Джед расстегивает пряжку ремня Тони, лезет к ее ширинке. – Эй, тебя не напрягает парень за рулем? – спрашивает Тони. Джед придвигается к ней еще ближе, будто пытается слиться в единое целое, сложиться в один кусок мяса с восемью конечностями и двумя головами. Роберт переводит взгляд на дорогу. – Он ничего толком не увидит, – голос у Джеда низкий, глухой, спокойный. – И потом: разве это не занятно? Разве тебе никогда не хотелось почувствовать, как кто-то на тебя смотрит? Тони фыркает, обнимает его за пояс, притягивает к себе плотнее, целует в шею. – Старая добрая фантазия о подглядывающем, да? Ну, это действительно может быть занятно. Роберт смотрит на дорогу. Он снова газует, подходя к пределу допустимой скорости, зная, что Джед все равно об этом попросит. Кое-что он все-таки видит в зеркале, хотя не подглядывает специально. В темноте, разбавленной жидким светом придорожных фонарей, волосы Тони выглядят ярко-красными, как кровь. Как будто головы уже нет, только то, что осталось после выстрела в рот из дробовика. Тони наклоняется, расстегивает ширинку Джеда и пытается взять в рот его член. Именно в этот момент Роберт резко выворачивает руль влево, «форд» заносит, челюсти Тони щелкают в паре миллиметров от Джеда. Тот тихо ругается, но под руганью слышен смех. Роберт жмет на газ. Джед задирает футболку Тони и высвобождает ее груди, изо всех сил впивается пальцами в белые кружева лифчика, когда Роберт в очередной раз резко сворачивает. Тот уже не нуждается в указаниях, заранее знает, когда ускоряться, знает, что не надо тормозить, пока не подъедет к дому Эккертов. Джед разрывает лифчик Тони и начинает целовать ее голую грудь, хватает губами соски, гладит пальцами ложбинку. Роберт не смотрит больше, всеми силами старается не смотреть. Он гонит к дешевым закусочным, туда, где ночуют бездомные, надеясь зацепить кого-нибудь бампером, – но там никого нет, все бродяги как будто попрятались, поэтому Роберт просто делает очередной круг. Потом он гонит к стадиону и обратно. С заднего сиденья доносятся странные звуки обычного человеческого секса, не приукрашенного порнорежиссерами. – Мне пора домой, – говорит Тони. Роберт, не сбавляя скорость, оборачивается, чтобы посмотреть на Джеда – тот кивает, разрешая отпустить Тони. Они высаживают ее на углу, Тони поправляет футболку, машет Джеду рукой, но тот даже не поворачивается в ее сторону. Роберт опять давит на газ. – Попридержи свою зависть – говорит Джед. Роберт молчит, сжимает руль обеими руками изо всех сил. Он все так же старается не смотреть назад, будто боится увидеть там что-то неправильное или просто страшное. Но там нет ничего страшного. Джед плавным движением застегивает свою ширинку и откидывается назад. – Ты сам хочешь этого? – просто спрашивает он. – Ты отсосал бы мне? Роберт молча сжимает пальцами руль. – Или хочешь, чтобы я тебе отсосал? Вылизал тебя? Подставил зад? – Джед говорит с улыбкой, но серьезно. – Просто скажи. Я сделаю тебе все что угодно, если будешь так же гнать вперед. Все так же молча Роберт сворачивает к дому Эккертов. (перемотка вперед) Роберт заходит в комнату Джеда и кладет на стол мятые пакетики: марихуана и разбавленный крэк. – Где ты это достал? – А где все достают? – Роберт пожимает плечами. – Купил за супермаркетом. Джед молча берет в руку пакетик с травой, будто взвешивает его в ладони. – Мы же не будем курить наркоту прямо в доме шерифа? – спрашивает Роберт. – Нет, – Джед встает с места, резким движением складывает свой ноутбук и отдает его Роберту. – Поедем в коттедж, все равно я собираюсь туда перебраться, так безопаснее. Роберт пожимает плечами. Ему все равно, это не его отец работает в полиции и не его младший брат лезет повсюду. (перемотка назад) В квартале от дома Эккертов Мэтт догоняет Роберта, хватает его за руку. Тот вырывается, но уйти не пытается, разворачивается и смотрит Мэтту прямо в глаза. Сейчас Мэтт выглядит по-настоящему похожим на Джеда – он иначе сложен, похож на мать, а не на отца, темноглазый, темноволосый, но двигается точно так же и взгляд его точно так же становится жестким. – Чем вы занимаетесь в коттедже? – спрашивает Мэтт. – Не твое дело. – Мое. Это мой брат и мой лучший друг, – Мэтт скрещивает руки на груди, становясь еще более похожим на Джеда. – Будешь лезть с вопросами когда ни попадя, точно останешься без лучшего друга. Мэтт подступает к Роберту чуть ближе. Тот не отступает, но откидывается назад. – Тебя видели покупающим что-то у Старика Френки, и вряд ли это были леденцы. – Мэтт, – Роберт закусывает губы и резко подается вперед, так что Мэтту приходится отступить на шаг, чтобы не столкнуться с ним лбом, – это десять раз не твое собачье дело. Раз ты такой любопытный – почему бы у самого Джеда не спросить? Боишься, что по морде двинет? Так он правильно сделает. Мэтт засовывает руки в карманы и отступает еще на пару шагов. – Вы больные какие-то, – говорит он, в его глазах заметна смесь испуга и недоверия, как у животного, которое вышло на дорогу и попало в свет фар за секунду до столкновения с бампером. – Больные нахрен. – Так держись от нас подальше. В чем проблема-то? (перемотка вперед) Коттедж выглядит ветхим. Он чисто убран, с потолка не капает, все вещи лежат на своих местах, но у окон видны трещины, с которыми так и не удалось справиться, а в воздухе пахнет сыростью. Это – тихое место, куда никто не заявится. Здесь легко прятаться от чужих взглядов, именно поэтому Джед остается здесь. Роберт приходит к нему со своими покупками и улыбается, бросая пакетики на низкий журнальный стол. – Давай сюда, – говорит Джед. Роберт кивает, садится на софу и передает ему один из пакетиков с травой. Джед высыпает ее на старую газету и сворачивает косяк ловким движением. Он закуривает, закрыв глаза, откидывается на спинку софы. Роберт внимательно смотрит на него, не отводя взгляда от широких плеч, мощных рук, беззащитного горла. Красивая плоть, которая будто ждет разрушения. Потом Роберт забирает косяк у Джеда и тоже затягивается. Тоже запрокинув голову, он смотрит в потолок, ни о чем не думая. – Знаешь, звук почти во всех этих роликах не настоящий. Его пишут отдельно. Представляешь, ты смотришь на то, как люди умирают, а слышишь, как какой-то мудачок колотит ложкой по кастрюльке. Джед тихо смеется, похлопывает себя по левому бедру, это почти похоже на сексуальное приглашение. Роберт придвигается к нему ближе, как Тони тогда, в машине, и дотрагивается ладонью до его груди. Он чувствует сосок сквозь тонкую ткань рубашки. – Потише, – говорит Джед. – Ты сейчас не за рулем, я обещал все что угодно, только если ты будешь везти меня прямиком в ад. Роберт не убирает руку с его груди, не отступает. Джед старше его, гораздо выше, тяжелее раза в два, он может убить Роберта одним ударом, если захочет. – Тогда я отвезу тебя прямо туда. Хоть сегодня ночью. Джед подается вперед и упирается лбом в лоб Роберта. – Ты не врешь? – Я никогда не вру, – говорит Роберт, и тогда Джед целует его. Жесткая щетина царапает кожу Роберта, но он все равно поднимается навстречу, обнимает Джеда за плечи, стискивает изо всех сил, как если бы мог их раздавить, как давит кости покореженный металл машины. – Получишь все, что захочешь. (перемотка назад) (вклейка) Роберт Кинтер стоит на поляне в лесу и держит в левой руке мертвую кошку, изо всех сил сжимает пальцами ее хрупкую шею. В правой он держит мобильный телефон, включенная камера снимает каждую секунду – Роберт любит видео, оно всегда лучше всего доказывает: что бы ни случилось, это случилось по-настоящему. Кошка не может стать мертвее, но он все равно продолжает душить, тонкие кости хрустят под его пальцами. Потом Роберт кладет кошку на землю, выключает камеру и оглядывается в поисках подходящего места для могилы. Он достает садовый совок своей тетки и выкапывает небольшую яму у корней дерева, кладет в нее дохлую кошку и осторожно ее зарывает. (перемотка вперед) В конце концов они опять садятся в машину и отправляются туда, где едва не сбили бродягу в одну из первых поездок. Совсем недавно принадлежавший шерифу «форд» дважды проезжает мимо закусочной, дважды поворачивает налево, постепенно наращивая скорость, ярд за ярдом все быстрее. Роберт достает мобильник, включает камеру и снимает дорогу: сначала – просто мелькание асфальта, потом – переходящего дорогу бездомного, такого же как предыдущий, спасшийся. Только на этот раз бродяге не удается увернуться, бампер тяжело бьет его в бедро, валит на асфальт, грязное пальто задирается, становится похожим на сломанные ангельские крылья. Роберт вспоминает то видео с мексиканкой. Бродяга лежит неподвижно, но, кажется, еще дышит. Машина дает задний ход. – Давай, да, вот так, – бормочет Джед, то повышая голос, то сбиваясь на шепот. Он как будто занимается с кем-то сексом. Роберт проезжает по бродяге дважды, сначала в одну сторону, потом в другую. Он превращает только что дышавшее тело в месиво из костяного крошева, обрывков мяса и лохмотьев кожи. Он газует и скрывается с места так быстро, как только может. На колесах машины – следы крови и плоти бродяги, Роберт с бешеной скоростью гонит к коттеджу в лесу, зная, что если где-то им и удастся спрятаться, то только там. – Мы убили его? – спрашивает Джед. Он не встает, не открывает дверь машины, только кладет руку себе на ширинку, как если бы хотел начать дрочить прямо сейчас. – Я убил его, – поправляет Роберт. – Я убил его для тебя. Он только что убил человека на глазах у сына шерифа. Он берет мобильник и поворачивает камеру сначала к себе, потом – к Джеду, неуклюже ерзающему на заднем сиденье. Они оба остаются в одном видеофайле с мертвецом, на дерганой нервной записи, это неопровержимая улика, но оба они смеются. Роберту хочется подскочить с места и во всю глотку закричать победное «ву-хууу!» вскинув руки. Но на их пути слишком мало прямых дорог, а сдохнуть в автокатастрофе Роберт не хочет. Он просто выключает мобильник, откладывает его в сторону и молча похлопывает по сиденью рядом с собой, приглашая Джеда перебраться поближе, и тот слушается. Роберт накрывает ладонью его промежность, потом – расстегивает ширинку. Он мог бы вспомнить о том, как Джед совсем недавно ласкал его под фальшивые звуки, наложенные на записи уличных камер слежения. Но Роберт ни о чем не вспоминает. Он просто водит рукой вверх и вниз, чувствуя, как держит Джеда в ловушке, на крючке. Не отпустит. – Это было очень странно, – говорит Роберт, сжимая пальцами член Джеда, думая о Тони и ее волосах, кажущихся красными, как кровь. – Тебе понравилось, – это даже не вопрос. Роберт просто кивает. Ему понравилось. Это был лучший момент в его жизни. Он хотел бы повторить это еще десять, двадцать, тысячу раз. С человеком гораздо круче, чем с кошками или собаками. – Нас посадят в тюрьму за это, – говорит Роберт и жмет на газ, когда Джед жадно облизывая губы, наклоняется к нему, как Тони наклонялась к самому Джеду. – Тебе нет двадцати одного, тебе даже выпивку не продают, – говорит Джед, прежде чем потянуть вниз язычок молнии, – получишь условный срок. – Ага, или отправлюсь прямиком на стол для смертельной инъекции, – отвечает Роберт, и потом они больше не разговаривают, потому что Джед занят выполнением своего обещания, а Роберт следит за дорогой, пока еще может на что-то смотреть. От возбуждения у него все плывет перед глазами, в конце концов он останавливается у обочины, Джед залезает на него верхом, дыша шумно, как запыхавшаяся собака, очень тяжелый. Роберт замирает, все еще сжимая руль одной рукой, вторую он кладет Джеду на бок, потом дергает вниз его расстегнутые джинсы и гладит кожу под ними. У него еще ни разу не было секса в машине. У него, на самом деле, еще ни разу не было того, что сам Роберт назвал бы настоящим сексом, только какая-то толкотня: вдрызг пьяная уродина Джи-Джи на выпускном, которая хотела лишиться об него девственности, взаимная дрочка с парнем, имени которого Роберт даже не запомнил, и другая мелочь. Джед дает ему по-настоящему – не только в том смысле, что впускает в себя, но и в том смысле, что хочет. Именно его. Именно сейчас. Он держит Роберта обеими руками за плечи, вжимает в сиденье до боли. Роберт впивается пальцами в руль и где-то среди бесконечно повторяющихся движений вверх-вниз понимает, что хочет снова нажать на газ. (перемотка назад) Роберт обхватывает пальцами член, представляя себе Джеда распластанным на асфальте, как мертвая мексиканка. Потом он представляет себе Тони распластанной точно так же. Возвращаясь вечерами домой, закрываясь в своей комнате, он думает об этом. Снова и снова думает об этом. Ему не нужны наркотики или выпивка, чтобы почувствовать как внутри все поднимается. Точно так же поднимается и его член. Роберт никогда не думал, что сумеет найти кого-то, кому нравятся такие вещи, – он знал из выпусков новостей, сериалов, газет, слухов, что в мире полно серийных убийц, готовых броситься на любого с ножом, но даже не представлял, что когда-то встретит парня, смотрящего видео дорожных смертей, любительские записи, снафф-порно с машинами. Роберт мастурбирует резкими, грубыми движениями и снова представляет себе Джеда, когда кончает. (перемотка вперед) – Мне нужно тебе кое-что показать, – Роберт повторяет эту фразу на все лады, пока ведет Тони за руку к коттеджу. Она послушно следует за ним – по ступенькам, через замусоренную прихожую к гостиной, но с каждой ступенькой все медленнее. – Садись, – говорит Роберт, и Тони послушно опускается на софу. Она еще не знает, что ее ждет, но уже беспокоится. Она надеялась увидеть Джеда, но вместо этого видит только Роберта, который включает ноутбук и подсоединяет к нему свой телефон. – Вот, смотри. (перемотка назад) – Я попаду прямиком за решетку, – говорит Роберт, но его голос по-прежнему звучит спокойно, хотя руки чуть дрожат. Он закрывает входную дверь коттеджа, запирает ее. – Может быть, – Джед пожимает плечами. Он шагает как-то странно, очень осторожно. Роберт следует за ним. Ему хочется напиться, накуриться, спрятать голову в песок навсегда. – Я должен тебе кое-что сказать, – говорит Джед. Он смотрит на софу так, будто хочет сесть, как всегда садится, открыть пиво, свернуть косячок. Но он остается стоять, и Роберт тоже. – В Ираке я знал одного парня, Фила Томпсона. Он был настоящим мудаком, вечно задирал меня, как чокнутый старшеклассник – малолетку. Это бесило меня, но сделать я ни черта не мог – он был старше по званию и к тому же огромный, как гребаный шкаф. Потом мне стало казаться, что он вроде так подкатывает ко мне, и, что было еще хуже, я не знал, нравится мне это или нет. Вроде как я не гей какой-нибудь, но что-то в этом было. Роберт подходит к нему ближе. Ему по-прежнему хочется напиться. – И однажды, – Джед стискивает кулаки, хмурится, его голос становится ниже, – однажды он трахнул меня. Не твое дело, как, когда и где он это сделал, но Фил Томпсон это сделал, было похоже на изнасилование, здорово больно, но я не сопротивлялся по-настоящему. Немного хотел, чтобы это случилось. А два дня спустя он вел конвой и налетел на мину. Его «хамви» перевернулся, я видел, как его тело упало плашмя, а сверху приземлилась горящая машина, похожая на колесницу из ада. Джед сглатывает, Роберт берет его за руку, как если бы хотел успокоить. – Это было так прекрасно. Лучшее, что я видел в своей жизни. Я не знал, ненавидел ли я Фила Томпсона из-за того, что он со мной сделал, или хотел, чтобы он сделал это еще раз, но точно скажу: когда он умер, у меня встал так, как еще ни разу в жизни не вставал. Вот так это началось. Он молчит несколько секунд, сжимая кулаки еще сильнее. – С тех пор не могу перестать об этом думать. Закрываю глаза и просто вижу автокатастрофы. Металл и огонь, и человеческие тела. Я бы все отдал за то, чтобы попробовать. Роберт подходит ближе на шаг и замирает. Теперь он может дотронуться пальцами до груди Джеда, но не чувствует тепла его тела. Они одновременно близко и далеко друг от друга. – Я хочу, чтобы ты сделал это: отымел меня машиной, туда-сюда, столько раз, на сколько хватит терпения. Роберт делает глубокий вдох. Джед смотрит ему прямо в глаза, напряженный и ждущий ответа. Роберт сглатывает. Он боится подойти на шаг ближе, Джед слишком большой, слишком сильный. Он может смять Роберта легко, как жестяную банку из-под газировки. – То есть убил. – Да, если тебе так больше нравится. Я хочу почувствовать, как металл входит в мою плоть. По-настоящему. Джед торопливо расстегивает свою рубашку, обнажая широкую грудь и плоский живот. Он был бы похож на журнальную фотомодель, если бы не шрамы – их много, светлая кожа вся изрезана. Роберт не может отвести глаз от них. Следуя за его взглядом, Джед проводит пальцами по своим шрамам: – Этот я поставил себе сам, ножом. А вот здесь – намеренно полез под пулю. Но это все не по-настоящему. Я хочу по-настоящему, понимаешь? Роберт тоже прикасается к шрамам Джеда. Они плотные и странные на ощупь, как будто не живая плоть, а какие-то накладки из пластика. Роберт никогда прежде не чувствовал ничего подобного. – Хорошо. Я сделаю это. Он сделает, потому что хочет. (перемотка вперед) Дорога, уводящая прочь из Спокана, пуста. На ней нет ни животных, ни машин, только темнота, которую разгоняет свет фар. Глядя на Джеда, стоящего у самой разделительной линии, ослепительно белой в этом кажущемся мучительно ярким свете, Роберт решает, что должен кому-нибудь об этом обо всем рассказать. Или показать. Он снова представляет себе Тони с ее кроваво-красными волосами. – Давай, сделай все, как обещал, – шепчет Джед. На самом деле он совсем не красивый, у него слабый подбородок, слишком толстая шея, поросячьи маленькие глазки, но предчувствие смерти делает его прекрасным, как святой с фрески Леонардо. – Трахни меня этой машиной. Роберт кивает и вытирает повлажневшие ладони об штаны. Он знает, что Джед не уйдет, будет стоять здесь, лицом к нему, ждать машину, которая врежется в него и разметет по асфальту. Роберт возвращается в машину, отъезжает дальше, до тех пор пока не перестает видеть Джеда. Остановившись, он включает мобильник и поворачивает его камерой к лобовому стеклу, чтобы снять все. (пустой кадр) (белый шум) Then I knew that our love was Just a car crash away Marilyn Manson, "Just A Car Crash Away"