…His eyes upon your face …His hand upon your hand …His lips caress your skin
***
Раздевалка мальчиков после спаренного урока физкультуры — шумное место, где каждая деталь буквально кричит о неаккуратности его главных обитателей. Здесь легко поставить себе синяк дверцей шкафчика или поскользнуться на чьем-то мокром полотенце, к тому же сопровождаться твой позор будет хором не попадающих в ноты и ломающихся теноров и баритонов. Не стоит удивляться, если вдруг над головой пролетит снаряд из носков и шорт, нужно лишь вовремя пригнуться и желательно не поднимать голову сразу, так как через секунду-другую может последовать ответный выстрел. Если не повезет, вместо носков в тебя кинуть могут мылом, и тогда придется снова принимать душ. Высока вероятность услышать позади себя хотя бы одну-две шутки про пиписьки, за которой обычно следует хохот всех голосов сразу. Кайл вовсе не считал себя правильным паинькой, но шутки про пиписьки встречал без особого удовольствия, так как чаще всего именно он по национальным причинам становился главной их жертвой. Однажды после одной такой шутки Баттерс подошел к Кайлу, и, очень стараясь успокоить, сказал своим мягким голосом: «Не переживай, Кайл, мы все равно не будем к тебе плохо относиться, даже если ты е…евнух». Когда смех в раздевалке наконец-то стих, к Баттерсу обратился Стэн: «Баттерс, евнух и еврей — это не одно и то же. Евреям обрезают хуй, но не настолько же». Кайл еще долго улыбался, когда вспоминал этот эпизод. Аккуратность была двойными нитками вшита в характер Кайла, поэтому получать эстетическое удовольствие от созерцания окружающего его бедлама было трудно, разве что очень часто бедлам этот был довольно веселый, да и ради любви к физкультуре можно было и потерпеть. В тот день настроение у парня добралось до высшего уровня приподнятости, и когда он добрался, наконец, до своего шкафчика и начал там рыться… — Кто, блин, взял мои трусы??! Темные-светлые-русые головы повернулись к рыжей голове. — Что, опять? — пробубнил Кенни из-под полотенца, которым сушил волосы. Для Кенни уроки физкультуры были отличной возможностью по-хорошему принять душ. Видимо, большие счета за воду или еще что мешали ему это делать дома. — Это уже третий раз, — Крейг сказал, как отрезал. — Да, блин, спасибо, что подсчитал за меня, Крейг! Нет, я серьезно, кто этот извращенец и чего ему надо? — Это все гномы! Это они! Они вернулись! — Левый и правый глаз Твика задергались поочередно. — И зачем же гномам грязные еврейские трусы, Твик? — Сквозь кольцо парней, окружающих Кайла, протолкался большой живот, который разговаривал весьма ехидным голосом. Аргх! — И что же мне теперь делать? — спросил Кайл скорее у себя, чем обращаясь к другим. — Надень штаны и иди так, — предложил Стэн. — Без трусов? — И что? — Стэн пожал плечами. — Мне тоже все равно, — голос Крейга действительно выражал искреннюю незаинтересованность. — Да, Кайл, ты думаешь, что тебя кто-то хочет и кому-то интересна твоя жопа? Будь Кайл в соответствующем настроении, он бы поднял с пола махровое полотенце и заткнул бы толстому рот. Но, как назло, настрой у него был куда более чем мирный. — Я считаю, что да, интересна. Например, тому, кто крадет мои трусы. И, кстати, кто в прошлый раз кричал на всю школу: «Ахтунг, ахтунг, евреи без трусов!»? — Это был всего лишь вопрос безопасности для других детей, Кайл. И да, пусть твой дружок проследит, чтобы тебе хуй молнией не защемило. Кайл бездумно выпалил что-то вроде «Отвали, жиртрест» и отвернулся. Сейчас печальная судьба его нижнего белья его беспокоила больше. После того, как трусы пропали из раздевалки в первый раз, на следующий урок физкультуры он принес еще одни на запас, и они сразу же исчезли вместе с основными трусами. Самое странное здесь было то, что запасные трусы хранились в боковом кармане его ранца, и никто, кроме Кайла, не мог знать, что они там были. Можно было, конечно, пожаловаться тренеру, но интимность проблемы сильно мешала, к тому же регулярно теряющий трусы еврей в глазах тренера выглядел бы…странно. По коридору парень шел, периодически морщась и останавливаясь. Неудобно, но ему не в первой. Главное — чтобы Картман вновь не появился со своим рупором, в который кричал о пикантной проблеме Кайла на всю школу. Как будто жиртрест специально брал рупор в школу именно в те дни, когда Кайл терял трусы, те оба раза… Так, чтоооо, значит? … От нахлынувшего на него раздражения Кайл запнулся о шнурок кроссовок, который всегда развязывался в неподходящий момент. Чтобы не стать причиной мини-пробок из людей в коридоре, он отошел в сторонку и, нагнувшись, взялся за непослушный шнурок, как вдруг почувствовал вовсе не легкое прикосновение к своей заднице. Чья-то наглая рука сначала повозилась с карманом джинсов, а потом перешла на поглаживания. От такого покушения на его собственность Кайл сначала оцепенел, но потом резко поднялся, подготовив кулаки для удара, и замахнулся. Однако извращенец обладал настолько хорошими рефлексами, что у Кайла осталась только рябь в глазах от его яркой куртки. И легкое покалывание в том месте, где извращенец трогал его задницу. Убегая прочь, яркая куртка успела похихикать, и затем скрылась за углом. Вместо нее из-за угла вернулся знакомый звук искаженного рупором голоса. Что-то явно мешалось в заднем кармане джинсов. Кайл запустил туда руку и вытащил…свои трусы, которые потерял полчаса назад. — Можешь их надеть, Кааайл, не стесняйся, Каайл, — надрывался рупор где-то вдалеке. «Черта с два, жиртрест».***
— Картман, минус на минус всегда будет плюс, это же, черт возьми, еще в детском саду проходят. Здесь у тебя есть 2Х и ХУ, почему бы не вынести Х за скобки? — А на фига выносить Х? (прим. автора: автор не знает, что изучают на математике конкретно 8миклассники Колорадо. В старших классах американских школ введена разноуровневая система, поэтому вполне возможно, что, пока наши школьники (и Кайл в том числе) находят квадратные корни, Картман может мучаться с примерами 6 класса: ) Они договорились позаниматься с Картманом с шести до восьми вечера, однако согласно тому, что показывал будильник на полке у Картмана, время перевалило далеко за девять. В полутемной комнате горела только одна настольная лампа, также свет на стол падал и от работающего компьютера, на который Картман отвлекался с регулярностью через минуту-другую. Стол был щедро украшен крошками от маффинов, пакетиками от чипсов и сырных шариков, к содержимому которых путь еврею был заказан, и если бы не мама Картмана, которая принесла им в комнату по куску пиццы и кофе, Кайл бы уже давно умер с голоду. Картман вертелся на своем кожаном вращающемся стуле, пинал ногами Кайла, сталкивался с ним лбом, терся плечом о плечо, переписывался в Фейсбуке с Баттерсом, в уравнениях с двумя неизвестными приписывал этим неизвестным антисемитские значения, и то и дело переводил разговор на тему, отличную от математики. Сейчас он был занят тем, что вертел в руках новую ушанку Кайла, темно-зеленую, с козырьком и подкладкой из овечьей шерсти. Когда Кайл попытался ее отобрать, жиртрест успел отвести руку на недосягаемое расстояние от Кайла, и, в конце концов, закинул шапку куда-то за компьютер. Кайл думал достать ее, когда начнет собираться домой, чтобы не тратить время на нее сейчас. — Жиртрест, ты жопой слушаешь, что ли? Мы уже два часа решаем однотипные примеры, и ты спрашиваешь такую фигню? — Кайл отложил тетрадки в сторону и покинул свой жесткий тесный табурет. — Просто ты хреново объясняешь, еврей. — Жиртрест картинно достал из пакета сырный шарик и не менее театральным жестом положил его себе на язык, смакуя. — Да я даже примеры приводил, например, просил представить, как Гитлер и Мэл Гибсон едят вместе в KFC, и картинки рисовал. Ты не слушал, жиртрест! И вообще, если я так хреново объясняю, то почему ты пригласил меня, а не Баттерса? — А ты ревнуешь? — Нерадивый ученик Кайла откинулся на спинку стула и оскалился своей широкой улыбкой. Аргх! — При чем тут это? Ладно, объясняю в последний раз, решаю с тобой один пример и сваливаю, окей? — Окей. — Картман наклонился над столом, чтобы лучше рассмотреть то, куда ткнул ему пальцем Кайл. — Смотри сюда, значит, здесь у нас есть…Ааааа! — Твою мать, еврей! Картман согнулся над столом, прикрывая правой рукой пострадавший нос, который вызвал у Кайла резкую агрессию. — Чувак, ты лизнул меня в ухо! — Кайл теперь стоял в полутора метрах от стола, не теряя своей оборонительной позы. Левое ухо пылало и все еще ощущало слегка влажное горячее прикосновение. Правое ухо тоже пылало, но скорее всего уже из-за смущения, отвращения, возмущения (какие там еще слова похожие есть?) — Охренел? У тебя галлюцинации, я же не чертов гомик, — пробубнил Картман в кулак. — Нет, я точно почувствовал это, ты засунул свой язык в мое ухо! — Гонишь, извращенец. — Да пошел ты к черту! Кайл выбежал из комнаты, с шумом захлопнув дверь и молнией пролетев мимо мамы Картмана. Он не успел даже сказать ей банальное «До свидания!». Уже на улице, когда он убегал от дома Картмана как можно быстрее, Кайл вспомнил, что оставил у жиртреста свои тетрадки, но какое значение это имело сейчас? Хорошо, что можно прикрыть уши шапкой, чтобы дать им опомниться от недавнего ужаса и заодно спасти от вечернего холода, так как уши его внезапно стали слишком чувствительными. Кайл остановился, чтобы поправить шапку… …Которая, кажется, тоже осталась у Картмана.***
Они сидели в кинотеатре в ожидании начала сеанса. Стэн и Венди вполголоса переговаривались между собой, и пусть они не обнимались и не целовались прилюдно, но все равно слишком часто и слишком близко наклонялись друг к другу, как бы случайно касаясь телами. Если бы кто посмотрел на них со стороны, то, наверное, нашел бы такое поведение очень странным, так как сегодня они выглядели почти как брат и сестра: одежда в одинаковой красно-фиолетовой гамме, одинаковый цвет волос и глаз, красивые, умные, сильные… Да, немного странные мысли лезли Кайлу в голову, но надо же было ему чем-то себя занять, пока Бебе вышла в холл обсудить с кем-то по телефону «срочные тайные дела», жиртрест застрял в очереди за попкорном, газировкой, чипсами, шоколадкой и пакетом жвачек, а Кенни и его подруга были увлечены большим стаканом попкорна, который купили один на двоих. Про новую подругу Кенни Кайл практически ничего не знал, кроме того, что ее звали Анни, у нее были светлые взлохмаченные волосы до плеч, голубые глаза, а еще она была пофигисткой и любила потрахаться. Бебе, наконец-то, вернулась на свое место по правую руку от Кайла. Неизвестно, с кем там она разговаривала, но судя по ее довольному и одухотворенному лицу, ей предлагал свидание какой-то сынок богатеньких родителей из школы соседнего округа. Кайл иногда думал, не является ли нечестным по отношению к сынкам богатеньких родителей то, как она вешается ему на шею, лезет лизаться и называет девчачьим именем «Кайли» прямо на глазах у всех в коридоре во время перемены. Положив голову на плечо своему парню, Бебе прошептала, что, оказывается, звонили ей не по поводу свидания, ей нужно было обсудить с Лолой сюрприз для приближающегося дня рождения Венди. Голос Бебе, и даже еще шепот, звучал достаточно мелодично для нетребовательных ушей Кайла. Не зря же Бебе еще и пела… Она еще и неплохо танцевала танго Роксаны в красном платье вместе с Клайдом, пока Картман и Баттерс пели дуэтом. Несмотря на ломку голосов у парней и сомнительные способности Клайда к танцам вообще, номер прогремел на всю школу. Но мама у Кайла все равно сказала, что ставить номера подобной тематики для детей четырнадцати лет просто недопустимо, пусть кое-какие слова в песне и были изменены. (Прим.автора: имеется в виду El Tango de Roxanne. Оригинальный вариант: http://www.youtube.com/watch? v=s12XiAOtjcg Вариант 2: http://www.youtube.com/watch? v=l_7_JJG_Rxo) — Сгинь с моего места, Кенни, — услышал Кайл перед собой знакомый грудной голос одного из главных певцов школы, только в этот раз он звучал совсем не мелодично, а резко, раздраженно. Стэн предупреждал Картмана, что нужно или привести с собой в кино девушку (а Картман всегда находил, кого полапать) или не приходить вообще, Кенни полусерьезно предлагал пригласить Маджорин, в итоге Картман пошел один. Но вряд ли это его сильно беспокоило, с ним были его давние и самые лучшие друзья — в руках он едва удерживал целых ворох каких-то цветных пакетиков. Судя по всему, за этот сеанс он собрался сожрать куда больше еды, чем Кайл от него ожидал. — Это мое место, иди нафиг, — ответил Кенни. Одновременно он высыпал себе в рот из стакана остатки попкорна, из-за прикрывающего рот белого бумажного ведерка ответ прозвучал глухо. — Кенни занял это место раньше тебя, Картман, — отвлеклась от Стэна Венди. — А Кайл должен был его занять специально для меня, правда, Кайл? Аргх! — Нет, — Кайл решил словесно нокаутировать Картмана. Для придания большей уверенности в себе правой рукой он крепче обхватил Бебе. Бебе ответила ему тем, что левой рукой зарылась ему в волосы. — Насрать, — отчего-то сердито буркнул жиртрест и атаковал Кенни кипой пакетиков, что прижимал к животу. Бебе пискнула, а Кенни выругался с набитым попкорном ртом и соскочил со своего места. Две шоколадки, что упали на него во время атаки, он захватил с собой, и одну из них, к неудовольствию Картмана, отдал Анни. Девушка Кенни в две секунды освободила шоколадку от обертки и откусила от нее довольно большой кусок, так, чтобы у бывшего хозяина этой шоколадки не возникало желания ее отобрать. Кенни же сел на самое крайнее место, а Картман оказался по левую руку от Кайла. — Привет, жид, — улыбнулся он своим ослепляющим оскалом, когда закончил собирать свои драгоценные разноцветные пакетики из-под кресла. Не был забыт даже крохотный молочный батончик, что застрял между сиденьями. К счастью для Кайла, через несколько секунд в зале погасили свет, и начался фильм, так что можно было надеть 3D-очки, взять Бебе за руку и уткнуться в экран, никаким образом не обращая внимания на Картмана. В течение последующих сорока минут спасением от Картмана стали погони на машинах, самолетах, поездах, стальных хренолетах и еще чего-то там, диалоги, где герои обменивались односложными репликами, и при этом прекрасно друг-друга понимали, взрывы машин, самолетов, поездов, стальных хренолетов, и главная героиня в обтягивающем фигуру костюме, чью грудь показывали крупным планом каждые пять минут. Дополнительным саундтреком к фильму стали шуршащие, ерзающие и чавкающие звуки, доносящиеся слева от Кайла. Когда главный гад, которого преследовала главная героиня, запер ее в комнате роскошного отеля и положил руки на ее грудь (опять крупный план), Кайл почувствовал, как кто-то сжал его левую коленку. Прикосновение было уверенным, жестким и аккуратным одновременно, эта рука прекрасно понимала, где она находится и что делает, и вообще получала удовольствие от процесса. Затем к ней добавилась еще одна рука, которая начала поглаживать бедро Кайла, а потом перемещаться вверх по бедру, все ближе и ближе к… Кайл хотел повернуться к Бебе и сказать, что столь откровенные приставания в столь публичном месте не столь уместны, как вдруг он осознал, что вторжение на его тело шло… с левой стороны. Экран тут же потускнел, а в ушах появилась из ниоткуда вата. За доли секунды и жар, и холод проциркулировали вместе с кровью по всему его телу, жар сначала немного задержался в районе левого бедра и теперь приближался к паху. Не осталось никаких других ощущений, кроме обжигающего прикосновения рук к бедру и стука собственного сердца. Затем добавилось еще одно: что-то теплое и влажное обхватило его губы, пососало их, захотело проникнуть в рот и…исчезло, оставляя после себя шоколадно-сырный привкус. — Фильм полный отстой. — Легкий шепот потоком воздуха ударился о губы Кайла. Столь сурово правдивый факт немного привел Кайла в себя, да так, что он размахнулся и ударил рукой по чему-то, что громко ругнулось, взлетел со своего места и помчался к выходу, пробираясь сквозь темноту кинозала и недовольные бормотания побеспокоенных им зрителей. Уже в холле парень вспомнил, что случайно вынес из зала очки, и, чертыхаясь, повернул назад. — Кайл? Тонкий певучий голос Бебе достиг его ушей. Девушка торопливо подбежала к нему, положила руки на плечи. Кайл в свою очередь ухватился за ее талию, иначе, как он думал, он бы просто упал. Жар в паху не спадал. — Что случилось? Ты бледный. — Бебе погладила его щеку. — Мне надо домой, — сдавленно ответил он. — У Картмана из носа пошла кровь, и сейчас он сидит и поносит тебя. Почему ты убежал? Похоже, что Бебе не видела ничего из того, что произошло с Кайлом в зале. Тоже засмотрелась на грудь главной героини, что ли? — Мне надо домой, — повторил Кайл. — Можно мне с тобой? — Бебе наклонила голову в бок, хлопнула длинными ресницами, взяла одну из рыжих кудряшек Кайла, расправила ее и отпустила. В ответ он провел пальцами по ее светлым локонам. — Угу, пошли, — сказал он, наконец выпуская девушку из рук. Кажется, координация движений постепенно возвращалась к нему. — Вот только очки верну. На крыльце кинотеатра их встретил мокрый снег, который валился на все, что видел перед собой. При свете фонарей он как будто оживал и напоминал таинственных белых мотыльков. Бебе сказала, что это просто плачут души на небесах, но Кайл не был так романтичен. Ноябрьская прохладная сырость и ощущение мягких пальцев Бебе в своей руке благоприятно действовали на него, жар в паху начал проходить. В кармане джинсов прожужжал телефон, и Кайл решил проверить, была ли это его мама, которая напоминала забрать Айка с хоккейной тренировки. На экране всплыло сообщение от Картмана, которое несколько озадачило Кайла. Должно быть, это было очередное сообщение ненависти, такое же бессмысленное, как фотографии пенисов или цитаты из песен группы Rammstein, которые жиртрест иногда присылал ему на стену в Facebook. Хотя нет, в песнях группы Rammstein смысл все-таки был. «Отсоси мне, жопа». — Это Картман, — сказал он, увидев вопрошающий взгляд Бебе. — И чего ему надо? — Написал, что я тупой еврей, — Кайл лишь пожал плечами. В обнимку они пошли не торопясь домой, беседуя обо всем на свете.***
В это время года утро встречает тебя черным квадратом окна, от которого веет холодом, даже если оно плотно закрыто. За этим окном — провинциальный американский городок, погруженный в глубокую осень, и его жители, вынырнувшие из своего недавнего сна с помощью будильников, маленьких детей, любовников и домашних животных. Мелодия из «Супермена» в качестве будильника и ярко-оранжевая занавеска, скрывающая холодную черноту окна, стали лучшими помощниками Кайла по утрам, если не считать утренней разминки, миски, полной хлопьев с молоком, и чашки кофе с корицей. Маме не очень нравилось, что он пьет кофе, к тому же Кайл иногда думал, не превратится ли он скоро в Твика, но, тем не менее, каждое утро он таинственным образом обнаруживал себя сидящим за кухонным столом с полупустой чашкой пробуждающего напитка в руках. Айк к тому времени уже обычно доедал второй по счету десерт, и сквозь пелену сна, которая не успела еще как следует рассеяться, в голову Кайла пробирался вопрос, почему вполне безобидный кофе маме не нравился, а вот не безобидно однообразная и не кошерная пища Айка никаких опасений с ее стороны не вызывала. Два дня назад Кайл сказал брату, что если тот будет продолжать поглощать десерты на завтрак, обед и на ужин, то скоро станет таким же, как Эрик Картман. На следующее утро 8-летний брат Кайла самостоятельно (!) приготовил себе на завтрак манную кашу. Проснувшись под бодрые фанфары будильника, Кайл как обычно, еще не разлепив, как следует, глаза, начал искать ногами свои тапочки. Руки и ноги его как будто увязли в какой-то густой и липкой дряни, он с трудом мог командовать своим телом. Проделав свой привычный путь: кровать — ванная — лестница — кухня — чашка кофе в этот раз раза в два медленнее, чем обычно, Кайл начал подозревать что-то не совсем хорошее, когда услышал как будто издалека голос папы: — Кайл, все в порядке? — Угу, — нашел в себе силы ответить он. Язык его, казалось, облепили пластилином. — Просто ты уже десять минут мешаешь сахар, и смотришь на печеньки, — это был Айк. — Я…не хочу, — вяло ответил Кайл и решил, что лучше всего сейчас для него будет подняться обратно к себе в комнату. Похоже было, что мозг его тоже увяз в каком-то вязком сиропе, и даже привычная доза инсулина и боль от иглы не помогли освежить мысли. В себя он начал приходить, только сжимая руку Бебе на заднем сидении автомобиля — папаша Бебе великодушно предложил подвезти их вдвоем до школы. — …но я бы предпочел «Шевроле» — седан. — Пап, мне все равно, я в машинах не разбираюсь, просто хочу машинку ярко-красного цвета…Ну, вишневого. На следующий день рождения, да? — В шестнадцать подарим, — не меняя своей ровной интонации, ответил мистер Стивенс с переднего сидения. — А сейчас? — А смысл? Когда они выходили из машины, Кайл услышал, как кто-то окликнул его с крыльца школы. Узнав, что это был Картман в компании Кенни и Баттерса, Кайл нахмурился: с того случая в кино прошло две недели и за это время он очень мало общался с жиртрестом. Точнее, сам жиртрест общался с ним как обычно, а вот Кайл ни разу не откомментировал его пошлые картинки на Фейсбуке, ни разу не сел с ним за один обеденный стол, и даже слово «жид» не находило в его душе отклика: Кайлу больше не хотелось на него реагировать. Как и ожидалось, Бебе ну очень хотелось остановиться перекинуться с Кенни и Баттерсом любезностями, что она почти автоматически делала всякий раз, когда видела симпатичных парней. Кайл не стал поддерживать ее в этом желании и как можно быстрее проскользнул мимо парней в школу, несмотря на то, что Картман пытался усложнить ему эту задачу, как бы случайно или не случайно встав почти перед самым входом. Некоторых людей очень трудно игнорировать. С Картманом Кайлу пришлось-таки столкнуться вплотную на уроке физкультуры. Они играли в баскетбол, и тренер разделил мальчиков на две команды. Картман оказался в противоположной команде на позиции тяжелого форварда, Кайл в свою очередь был атакующим защитником, как он и любил. Вместе с Кайлом играть захотели Стэн, Кенни, Токен и Кевин, и, кроме Картмана, противостоять им нужно было свите Крейга в лице Твика и Клайда, и Баттерсу. Когда две команды построились напротив друг друга в две шеренги, тренер некоторое время осматривал их, а затем указал пальцем Стэну на противоположную сторону, где стоял Твик: — Стэн Марш, ты пойдешь сюда. А ты, — он ткнул в Твика, — сюда. — А зачем? — Стэн направил на тренера недоуменный взгляд. — Потому что им нужен сильный игрок. А теперь марш, Марш! Кайл вздохнул: Твик боялся мяча и иногда путался, за какую команду он играл (не мог отличить красные майки от белых, что ли?) Но если уж ты берешь кого-то под свою ответственность, то — бери. Что было дальше в тот день, Кайл помнил смутно. Кажется, начинал разыгрывать мяч Кенни, потом мяч у него отобрал Стэн, еще Кайлу пришлось потолкаться с Картманом у кольца и в итоге забить очко. Уводя мяч у Баттерса и отбиваясь от Крейга, Кайл почувствовал, как ровный гладкий деревянный пол задвигался у него под ногами, а глаза начала застилать стена черных мошек. Окружающие звуки, вопли пацанов и свисток тренера, резко потеряли в громкости, как будто отдалялись в пространстве. Кайл хотел закончить атаку, чтобы отобрать у соперников еще одно очко, но почувствовал мощный толчок слева, от которого он потерял мяч, и … «Тупой еврей», — глухо прогремело у парня под ухом, когда он…. … … Звон в ушах. «Господи, ты убил Кайла!» — слова пробираются к нему сквозь звон, который постепенно стихает. Кайл открывает глаза. Ничего не видно. Кайл пробует пространство перед собой. Может быть, он найдет опору, помощь, подсказку… «Он живой!» «Берите его за ноги, помогите мне его перенести вот сюда» Кайл не поднимается, на него падает что-то тяжелое и горячее. Потом что-то такое же тяжелое и горячее падает на губы. И влажное… Рой черных мошек рассеивается, но все равно плохо видно. «Отставить! Что ты такое творишь?» «Отвали от него, Картман» — Голос будто выкован из железа, и он пугающее выделяется среди остального гула голосов. Стэн? Становится холодно, свободно и легко. Ничто больше не прижимает его к полу. Кайл уже может разглядеть над собой лицо. Лицо взрослого мужчины. И чувствует, как снова проваливается…в густой сироп. … «Он у тебя отсасывал, да?» «Не доебывайся» … Свисток. … Неизвестно, сколько времени Кайл торчал в кабинете медсестры и чем его там накачали. Сейчас единственным его развлечением было лежать на кушетке, искать изъяны в белом потолке медкабинета и слушать, как медсестра звенит стекляшками и шуршит бумажками. По ее словам, через полчаса забрать Кайла должен быть отец. — Ты что, мало спишь и мало кушаешь? — медсестра легонько ткнула его в бок, когда проходила мимо кушетки. Аргх! Во-первых, Кайл считался одним из самых спортивных в классе и регулярно разминался по утрам, он же не какой-нибудь задохлик. Во-вторых, кошерная кухня и диабет заставляли следить за тем, что он ел. А то, что он мало спал… Как еще тогда он успевал бы ходить в школу, на тренировки и к репетитору по математике, гулять со Стэном и Бебе и выполнять все домашние задания? — Нет. — Кайл попытался подняться, чтобы покинуть быстрее медкабинет и избавить себя от таких вопросов, но накатившая на него слабость не позволила этого сделать. Через некоторое время в кабинет вошли Бебе и Венди, Бебе сразу же направилась к Кайлу, взяла его за руку и погладила волосы. Для Венди самой первой фразой у Кайла вместо приветствия прозвучало: — А где Стэн? Девчонки переглянулись между собой. Затем Бебе начала рассказывать: — Стэн и Картман у психолога. Там еще с ними директор. Они подрались прямо в спортзале и сорвали урок. Они там еще долго будут. — Баттерс сказал нам, что ты здесь, и мы пришли, — продолжила Венди. — Стэн и Картман…подрались? — недоверчиво повторил Кайл, попутно размышляя, как такое могло случиться с его лучшим другом, который, в отличие от него самого, был довольно сдержан в этом плане и кулаками махал редко. Но если уж Стэн бил, это было больнее и сильнее, чем у кого-либо еще. — Ну да. Его взбесил Картман, — Бебе перестала теребить его волосы и переключилась на воротник рубашки. — Он всех взбесил, — сердитый тон Венди, вероятно, был адресован Картману, который сидел сейчас в кабинете психолога. Неудивительно… — А что он сделал? — Все подумали, что ты упал из-за него. — Бебе проникла своими пальцами за воротник, ближе к шее. Всегда, когда она оказывалась с ним рядом, девушке хотелось его постоянно трогать. И не только ей… — Вы сюда лизаться пришли? — Медсестра, про которую Кайл забыл из-за ласкающих его шею пальцев Бебе, решила напомнить им о том, кто был главным на этой части школьной территории. — Ой, извините, — почти одновременно пискнули девочки и попятились к двери. Перед их уходом Кайл почувствовал секундное нежное пожатие своей ладони. В дальнейшем Кайл слышал разные версии той истории, что произошла в спортзале, пока он лежал в отключке: еще раз от Бебе, от Стэна, Токена и других ребят. Каждая версия добавляла какие-то новые детали к услышанному ранее, но что же такого ужасного на самом деле натворил в тот день толстый антисемит, Кайл так и не узнал. Ребята рассказали, что их товарищ по школе вдруг повалился на пол, очень бледный, с приоткрытым ртом, и они испугались, что он умер. Все видели, как его толкнул перед этим жиртрест, и сам жиртрест, видимо, тоже испугался, застыл на месте с мячом в руках, очень бледный, с приоткрытым ртом. Тренер сразу засуетился вокруг Кайла, вызвал медсестру. Потом они узнали, что Кайл на самом деле не умер, и толстый тут ни при чем. Потом Стэн наехал на Картмана. Потом была драка. Кайл спрашивал у Стэна, почему он ударил Картмана, когда тот был не виноват, Стэн ответил, что «переволновался и все такое», но толком ничего не объяснил. С тех пор Стэн с жиртрестом почти не общался, и так же, как и Кайл в последнее время, избегал сталкиваться с ним в школьном коридоре и столовой. Картман не особо расстроился из-за этого и просто собрал вокруг себя новую тусовку, он это умел. Однако, поговаривали, что он стал вести себя слегка странно: однажды его заметили (и Кайл мог это подтвердить) сидящим в столовой с одним лишь стаканом апельсинового сока на подносе. И больше там не стояло ничего. По слухам, Картман начал худеть, но не было гарантии, что он тайком ото всех не пожирал сырные шарики в туалете. В другое время Кайл бы постарался вывести его на чистую воду, но ему было все равно. В тот день, после того, как папа забрал его домой из школы, буквально волоча на себе из медкабинета до машины, Кайл практически постоянно спал. В седьмом часу вечера, немного набравшись сил, он решил проверить свой телефон и обнаружил два пропущенных звонка от Стэна, два от Бебе и пять от жиртреста. Хотел ли тот просто посмеяться над тем, как Кайл сегодня утром упал? Впрочем, неинтересно. Кайл отложил телефон. Через некоторое время рука потянулась к телефону снова. «Жиртрест. Пропущенных: 5» Вызов.***
Facebook, стена на странице Кайла Брофловски, 10 декабря, вечер. Эрик Картман 10 декабря в 19.32 ты такой горячий, хочу ебать тебя всю ночь Кенни Маккормику это нравится Стэн Марш 0_o жиртрест совсем ебанулся? 10 декабря в 19.50 Венди Тестабургер это нравится Бебе Стивенс Гадость какая фуууу! 10 декабря в 20.10 Кенни Маккормик Опять дрочишь и на фейсе сидишь одновременно? >: ) 10 декабря в 20.22 Кайл Шварц Гомосятина 10 декабря в 20.28 Шелли Марш это нравится Сообщение было удалено Эрик Картман 10 декабря в 20.45 Блядь это был не я! это вирус! Кенни дебил! Кенни Маккормик Вирусняяяк: DDD ага щас 10 декабря в 20.50 Венди Тестабургер Мы тебе верим: ) 10 декабря в 20.54 Леопольд «Баттерс» Стотч Мой друг Дуги умеет чинить вирусы, Эрик. 10 декабря в 21.03 Кайл Брофловски Что за фигня на моей стене творится? 10 декабря в 21.10 Стэн Марш Картман написал, что хочет ебать тебя всю ночь, и удалил. 10 декабря в 21.13 Кенни Маккормик >>> Эрик Картман 10 декабря в 19.32 ты такой горячий, хочу ебать тебя всю ночь 10 декабря в 21.15 Стэну Маршу, Венди Тестабургер, Крейгу Такеру это нравится Крейг Такер ржака 10 декабря в 21.18 Кайл Брофловски О_О OMG 10 декабря в 21.22 Эрик Картман Стэн, Кенни, уроды ненавижу 10 декабря в 21.35 Сообщение было удалено