This is not the end

- Ты чувствуешь это? - Кромешник испытующе смотрел на повелителя холода немигающим взглядом. Желтые глаза главного кошмара возбуждённо сверкали. От него буквально расходились волны напряжения; казалось, щелкни пальцами — и всё вокруг тут же взорвётся. - Что я должен чувствовать? - Хмыкнул Джек, настороженно покосившись на сожителя. Он все еще не слишком-то привык к подобным моментам, когда глаза его союзника вдруг загорались очередной идеей, и весь он как-то раздувался, словно важность этой идеи распирала его изнутри. Питч посмотрел на Фроста так, будто тот только что сморозил несусветную глупость. - Это. Я ощущаю, как меня наполняет новая энергия. - Когда мужчина рвано вдохнул, его ноздри раздулись. - Мы постоянно чувствуем это. Что с того? - Нетерпеливо дёрнул плечом беловолосый, непонимающе взглянув в лицо Кромешника. - Это совсем другое. Похоже на то, будто в сосуд влили большее количество воды, чем он может вместить, но вода никуда не девается... Она остаётся внутри, и сосуд от этого становится больше. - Попытался описать свои ощущения Кошмарник, задумчиво выводя пальцем с острым ногтем знаки бесконечности на плече собеседника. - Разве ты не должен... Тоже? Вопросительное выражение лица стало своеобразным завершением предложения. Мальчишка вздохнул и попробовал сконцентрироваться на том, что он ощущает. Ни-че-го. Ровным счетом ничего, кроме маленькой искорки где-то глубоко внутри. Фрост разочарованно вздохнул, цедя воздух сквозь неплотно сомкнутые губы. Бугимен потемнел лицом. Его радостное волнение улеглось и померкло от того, что бывший Хранитель веселья не разделяет с ним его ощущений. - Примерно когда ты стал это чувствовать? - Вдруг спросил Джек, поднимая голову. Волосы юноши колыхнулись от этого движения. Кромешник чуть смягчился, глядя на это, и ответил: - Помнишь, что случилось, когда мы, хм-м, преодолели черту, которая не позволяла тебе встать вровень со мной? - Кромешник старательно избегал слов «Убили Джейми», прекрасно зная, что воспоминания об этом событии до сих пор ранят властителя льда и снега. Джек молча кивнул. Конечно, он все хорошо помнил. Иногда ему казалось, что, пожалуй, даже слишком хорошо. Такое не забывается, о нет. - Тогда я почувствовал это в первый раз. Я думал, что тебе тоже передалась эта энергия. После того, как тот малец упал, будто бы взрыв произошел. Король кошмаров прикрыл глаза. Эта новая волна неиссякаемой, казалось бы, силы, наполнила его до краёв, расправила его плечи, зажгла внутри нечто такое, от чего появлялась твёрдая уверенность: сейчас он сможет стереть с лица земли целые города, утопить материки, превратить горы в равнины... Очень больших усилий стоило сохранить спокойствие. Хорошо, что этих изменений не увидел Джек — он был слишком напуган, чтобы обратить внимание на то, что его союзник стал держаться совсем по-другому. Так, будто вернулся назад во времени и восстановил себя прошлого, полного неуёмной, дикой мощи, которая делала его, как и в былые времена, равным соперником для Песочного человека. Несясь в убежище на коне-кошмаре, Кромешник некоторое время не думал о том, что произошло, но был очень удивлён, когда после нескольких дней ожидания так и не увидел никаких активных действий со стороны Хранителей. Тогда он даже подумал, что есть два варианты: либо они не заметили, либо слишком испугались для того, чтобы принять какие-нибудь меры. Это создало ложное ощущение безнаказанности, которое впоследствии сыграло не слишком хорошую шутку с дуэтом покровителей холода и тьмы. Только немного погодя мужчина понял, что и Хранители тоже столкнулись с чем-то подобным в первый раз, что для них это тоже ново, и только поэтому они с Джеком не встретили никакой защитной реакции с их стороны сразу. Воспоминание было слишком живо в памяти Кошмарника, и он, потеряв осторожность, вымолвил: - Я думаю, именно смерть того сопляка повлияла на это. Нервно дёрнувшись, трёхсотлетний подросток сбросил со своего плеча руку Питча. Он отвернул голову и поджал губы, тотчас же закрываясь от главного кошмара. Бугимен плавно переместился за его спину, бесшумно скользя по гладкому, словно поверхность озера, которого сковала плотная корка мороза, полу убежища. Лунный свет, проникающий внутрь сквозь одно-единственное отверстие в потолке, освещал повелителя кошмаров и его партнёра, играл на волосах и коже и делал их тени длиннее, чем они должны были быть. Руки Питча скользнули вперёд, и мужчина обнял беловолосого, прижимаясь, словно огромный черный кот, к его спине. Он все понял и осёкся, но, тем не менее, не мог не отметить того, что у него возникает нехорошее чувство. - Не делай такое лицо. Ты выглядишь так, будто у тебя паралич лицевого нерва. - Саркастически хмыкнул главный кошмар. Ему и нравилась, и не нравилась такая излишняя чувствительность патрона по отношению к вещам, которые уже должны были перестать волновать его. С одной стороны, Джек выглядел хрупким и ранимым, что усиливало тягу Кошмарника к нему, а с другой... Сейчас мужчине не нравилось то, как отреагировал мальчишка на его слова, и ответ на это не заставил себя долго ждать. Когти Кромешника резко сжались на запястьях подростка, заставляя того болезненно сморщиться и вскрикнуть. - Еще немного, и я подумаю, что ты жалеешь, что присоединился ко мне. - Прошипел мужчина в ухо бывшему врагу, с удовольствием отмечая, как тот извивается и раскрывает рот в беззвучном негодующем вопле. Приносящий дурные сны чувствовал подступающий страх Фроста, и, чтобы развеять его, вдруг ослабил хватку — но ровно настолько, чтобы парень понял, что ему не стоит пытаться вырваться. Быстро пробежавшись пальцами левой руки до плеча юноши, кошмар огладил его и аккуратно провёл ногтем по шее своего «пленника», задевая синеватую бьющуюся жилку. Джек сжал зубы, чтобы не охнуть. Он прекрасно понял, что его ревнуют, что его хотят... И что сейчас ему покажут, насколько. Но, не смотря на осознание, блондин никак не мог прогнать с щек жгучий румянец. В его висках гулко билась кровь, а по мере того, как рука властелина страха смещалась вниз, дыхание становилось все прерывистей. Наконец ладонь Кромешника накрыла то место, которое так долго ждало ласки, и по телу Джека распространилась сладкая истома. Затем последовал глубокий вдох — по ногам парня заструилась тьма, протягивая свои стремительные побеги вверх, к бёдрам «жертвы». Штаны оказались слегка приспущенными, но все еще слегка надавливали сверху на руку Питча, прижимая её к настойчиво требующей новых движений плоти. Кошмарник усмехнулся, проведя горячим языком по бледному уху голубоглазого сорванца и вызывая этим первый стон. Руки парня дёрнулись, но Кромешник держал крепко — он хотел вдоволь насладиться открывшимся зрелищем. Поэтому темнота, дотянувшись до запястий Фроста, оплела их тугими путами, предоставляя своему повелителю полную свободу действий. Бугимен дразнил парня, медленно задирая его толстовку и проводя длинными пальцами по двум твёрдым розоватым горошинкам сосков. Один быстрый, как молния, взгляд — и щупальца черной материи тянут руки Джека вперёд и вниз, а Питч поддерживает его, заставляя парня прогнуть спину. Темнота быстро оплела ноги властелина холода, и главный кошмар чуть качнул бёдрами, наклоняясь к чистой, молочно-белой коже любовника и начиная неторопливо исследовать её губами, пробуя на вкус. Увлёкшись, он сдавил пульсирующую плоть бывшего Хранителя внизу живота чуть сильнее, чем требовалось, и тот тотчас отозвался первым, по-настоящему глубоким стоном, орошая руку черноволосого своим семенем. Тот ухмыльнулся, обнажая острые зубы, отстранился от вожделенного тела, все еще нависая над ним — но только для того, чтобы убрать мешающий предмет одежды с тела парня и наконец почувствовать, как напрягается юноша изнутри, протестующе мыча. Беловолосый не боялся боли — он привык к ней и ждал её, но все оказалось слишком внезапно, чтобы он смог стерпеть. Тем не менее, последующие действия смогли смягчить грубоватое проникновение — умелые ласки рук и умопомрачительное скольжение двух сильных тел ощущалось сильнее, чем неприятные ощущения сзади. Питч дёрнул Джека за волосы, оттягивая его голову назад, и, сжав шелковые, пушистые пряди в горсти, припал губами к горлу мальчишки. Этот жест был хищным и полным собственнических ноток. Вибрация стонов покровителя снега заставляла Кромешника желать его больше, чем когда бы то ни было; его движения стали более плавными, но не менее жёсткими. Блондин тяжело дышал: у него не было сил даже на то, чтобы удивиться тому, что он смог позабыть, когда вдруг покалывающая боль, которая слегка оттеняла все ощущения, превратилась в тягучее и невероятно сладкое удовольствие? Время в один момент то ли застыло, то ли наоборот, ускорило свой бег до невообразимо быстрого темпа, и вот уже Джек широко распахнул глаза, невидящим взглядом уставившись в одну точку. Его тело свела судорога. В первый раз в жизни он чувствовал такое тонкое наслаждение от того, что его касался кто-то настолько близкий, как Бугимен. Шокированный этим открытием, Фрост беспомощно оглянулся, будто ища поддержки у патрона, чтобы тот помог справиться с нахлынувшей бурей страсти, но в следующий миг уже крепко зажмурился, чувствуя, как некое теплое вещество, попав внутрь, стекает по ногам. Черноволосый издал долгий и медленный выдох. Темнота отпустила подростка, и тот упал бы, если бы сильные руки Кромешника не притянули Джека к себе, разворачивая. Темно-синие, словно воды Атлантического океана, глаза мастера холода долго-долго смотрели в золотисто-желтые глаза Питча, и юноша всей кожей ощущал неимоверное тепло, охватывающее его с каждой секундой всё сильнее. Наконец зрительный контакт прервался. Подхватив любовника на руки, кошмар понёс его вглубь пещеры — в полном молчании. Слова здесь не были необходимы, каждый из этих двоих прекрасно знал, что чувствует другой, и не нуждался в дополнительных высказываниях. День (для них обоих - ночь) обещал быть длинным и спокойным после всего, что случилось здесь. Кромешник исчезнет в своих покоях вместе с юношей, ускользая от бдительных желтых глаз своих творений, и ляжет рядом с ним на черное ложе, сотканное из той же материи, что и кошмары. Они снова будут отдыхать в объятиях друг друга, не обращая внимания ни на что больше — верные слуги короля кошмаров не дадут ничему нарушить их краткие, но такие упоительные часы покоя — пусть даже шаткого и недолговременного — проведённые вместе. А ночью они снова продолжат делать то, что еще на один шаг приблизит их обоих к цели, которая сейчас была как никогда близка к достижению. И ни один из Хранителей не сможет стать помехой у них на пути. Если всё, конечно, пройдет так, как было запланировано.