***
Через два часа Гаюс, которому наконец-то помогло лекарство, решил разбудить Мерлина. Если принц не увидит своего слугу рядом после тренировки и не получит из его рук обед, то будет беситься до вечера, а это ничем хорошим не закончится. Он обидит леди Моргану, которой и так нездоровится в последнее время, расстроит короля, накричит на слуг и доведет до слез Гвен. Мерлин прав, иногда Артур бывает просто невыносим, но лишь в тех случаях, когда его слуги нет рядом. Гаюс приоткрыл дверь и громко позвал Мерлина по имени. Мальчишка, конечно, уснул, даже не приступив к чистке доспехов. Из-под тонкого одеяла торчала темноволосая макушка. Гаюс позвал громче и очень удивился, когда услышал… – Отвали, – тот даже не поднял голову с подушки. – Иди к черту. – Мерлин? – Гаюс едва не споткнулся на пороге, удивленный такой реакцией. – Я же тебе сказал – отвянь, а не то превращу в жабу. В старую жабу с дурацкими седыми волосами, и ты задохнешься в своем балахоне. Гаюс решительно подошел к кровати и сдернул одеяло на пол. – Принц ждет, Мерлин. Не знаю, какая муха тебя укусила, но у тебя обязанности… – У меня есть рабский ошейник на шее? Артур – тупоголовый придурок, если думает, что так можно обращаться со слугами – с теми, кто может уволиться в любой момент, между прочим, и пойти… куда угодно! Мерлин сел, опустив босые ноги на пол, растрепал и без того находящиеся в полном беспорядке волосы и неприятно улыбнулся. Гаюс взглянул ему в глаза и отпрянул. В них плескалась безграничная злость, ничего не осталось от усталого, храброго, доброго мальчика, которым Мерлин всегда был. – Тебя заколдовали! – воскликнул Гаюс. – Но кто успел... когда? – Никто, – буркнул Мерлин. – Я сам. Так лучше, правда? Гаюс успел отскочить прежде, чем Мерлин сверкнул глазами. Теплая волна – заклинание – ударилась о стену, в которой тут же образовалась дыра с оплавленными краями. Стараясь не думать, что же должно было стать с ним самим, Гаюс довольно проворно ретировался в свою лабораторию и кинулся к книжному шкафу. Если Мерлина околдовали, то об этом должно быть написано в книгах, обязательно! Между тем маг вышел из своей комнатки. Он успел одеться, не забыл шейный платок и выглядел как обычно. Пошарив в углу, который был отведен под кухню, Мерлин нашел краюху хлеба, овощи и кусок вяленого мяса. Понадкусывал их и скривился. – Как можно это есть? – спросил он, бросая еду в ведро с помоями. – Раньше ты не жаловался, – заметил Гаюс, на всякий случай прячась за стол. – Королевская еда гораздо вкуснее, – протянул Мерлин, прищурившись. – Там тебе и жареный бараний бок, и хорошее вино, и выпечка не в пример твоей. Артур даже не понимает, как ему повезло. Брови Мерлина взметнулись вверх, словно ему на ум пришла гениальная идея. – Артууур, – протянул он. – Виновник всех моих бед. Из-за него я почти каждую неделю попадаю в колодки. – Потому что ты должен защищать его от опасностей… – попытался вразумить его Гаюс, но словно говорил со стенкой. Мерлин вскочил на ноги, с грохотом уронив тяжелый дубовый стул – пыль взметнулась с не домытого им же пола. Времени у него нет, как же… – Я должен отомстить! – радостно заключил Мерлин. – Как давно я мечтал… послать Артура к черту со всеми его заданиями, надеть на голову ночной горшок и… Камелот достоин лучшего принца, даже короля! Я могу свергнуть обоих Пендрагонов. Представляешь, Гаюс, магия будет вновь разрешена! Правда, Артур не смирится с этим просто так. Как думаешь, он сильно обидится, если я его убью? Ненавижу… ненавижу Пендрагонов… ненавижу принца Артура за все, что он со мной делал! – А что он делал? – вкрадчиво поинтересовался Гаюс. – Заставлял тебя выполнять твои обязанности? Мерлин зло сверкнул глазами, и Гаюс почувствовал, как его тело обволакивает колюче-холодная пелена, а все вокруг вдруг начинает увеличиваться в размерах. Он хотел закричать, но из горла вырвался лишь возмущенный писк… Мерлин переступил через серую крысу и направился к выходу. Убивать принца Артура.***
Дорога не заняла много времени. Мерлин не встретил никого, кто бы мог помешать ему. Впрочем, любого, посмевшего это сделать, он бы заколдовал на месте. Мерлин шел, напевая себе под нос привязавшуюся мелодию и улыбаясь во весь рот. Может быть, так он походил на местного идиота, но ему было плевать. Плевать на все, что раньше представлялось таким важным. Его сила столь велика, если верить дракону, что он может держать в страхе все королевство, так зачем скрывать ее? Зачем изображать из себя слугу, убирать за принцем, если... если можно устроить, чтобы все было наоборот. Мерлин, размечтавшись, на полном ходу врезался в кого-то. Послышался вскрик, и Гвен упала на землю, уронив корзину с чистым бельем и, по всей видимости, больно ударившись копчиком. – Осторожнее, – прошипел Мерлин, с неприязнью разглядывая ее. Внутри всколыхнулась волна дикой ненависти. Гвен тоже… она больше всех обидела его! Ведь именно на нее Артур смотрел с таким восхищением, нежностью, пониманием, что становилось противно. Прежде Мерлин корил себя за такие мысли, за ревность, и старался быть как можно вежливее и добрее с Гвен. Ведь она тоже одевалась в простую одежду, не слыла красавицей и часто была остра на язык. Гвен олицетворяла все то, что презирал Артур в самом Мерлине. Но тем не менее девушку он любил, а его использовал в качестве домашнего раба. Мерлин пнул корзину с остатками белья и посмотрел на Гвен. Та хотела что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Она испуганно отшатнулась и зажала себе рот рукой. Но было поздно. Мир вокруг пошатнулся и приобрел странный коричневый оттенок, грозная фигура Мерлина начала стремительно увеличиваться… Через пару секунд на месте Гвен стояло средних размеров деревянное ведро. Маг удовлетворенно хмыкнул, брезгливо обошел ее и отправился прямиком в комнату Артура.***
После тренировки больше всего на свете хотелось помыться, вытянуть ноги и попросить Мерлина сделать массаж… Это было бы идеальным времяпрепровождением, о котором Артур мечтал уже несколько месяцев. Но в реальности ему приходится поспешно добираться до своих покоев, истошно зовя слугу, который опять куда-то подевался (наверняка дрыхнет на конюшнях!), самому искать в шкафу чистую рубаху, наскоро обтираться мокрым полотенцем, чтобы хоть немного перебить запах пота, и костерить Мерлина на чем свет стоит. И почему тот не может научиться элементарным вещам, положенным исполнительным, нет, даже просто хоть что-нибудь соображающим слугам? У Мерлина была тысяча других достоинств, но в такие моменты, как сейчас, Артур забывал о них всех. В итоге на королевском совете он был зол как черт, пропустил мимо ушей половину речи отца и так и не понял, что, собственно, обсуждалось. Иногда Артур думал, что без Мерлина его жизнь станет гораздо проще, но потом вспоминал его солнечные улыбки, удивительные синие глаза, вечно холодные пальцы и нежные прикосновения, которые Мерлин позволял себе, только когда думал, что Артур не замечает… Любого другого слугу давно бы выгнали за подобное поведение. Не простили бы даже Гвен, хоть Артур иногда и думал, что любит ее. А еще Мерлин был невероятно предан и храбр, хотя последнего за ним никто бы никогда не заподозрил. Артур вернулся в свои покои в уже вполне хорошем расположении духа и понял, что что-то изменилось. Мерлин в грязных сапогах и с наглой, совершенно не свойственной ему улыбкой лежал на кровати и гнул Артуров меч. И откуда только сила взялась? – Мерлин! – взревел Артур, в два прыжка оказался около кровати и отобрал любимое оружие. – Ты совсем идиот? Меч был испорчен безнадежно. Блестящий клинок теперь больше напоминал серп, чем боевое оружие. Артур застонал и отбросил бесполезную железку. – Никакой фантазии, Артур, – заявил Мерлин. Улыбка на его лице стала еще более мерзкой. – Сколько раз ты уже называл меня идиотом? – Недостаточно, раз ты не понял… – Все я понял, – слуга сел, свесил ноги с кровати и делано беззаботно поболтал ими в воздухе. – Ты ценишь меня меньше грязи на своих сапогах – это даже такому идиоту, как я, очевидно. – Ты пьян? – догадался Артур. Ну конечно! Все эти странности Мерлина можно объяснить одним: он безобразно напился, и стоит ему только проспаться, как все вернется на круги своя. – Я только недавно протрезвел, – загадочно ответил Мерлин. В следующее мгновение Артур, к своему удивлению, оказался сидящим на стуле, его руки были крепко прижаты к подлокотникам, а ступни – к ножкам стула. Артур не мог пошевелиться… словно его кто-то заколдовал! Мерлин медленно приближался к нему, с безумным огоньком в глазах, облизывая полные губы. Артур сглотнул. – Тебя заколдовали! – прошептал он. – Или… кто ты и где мой слуга? – Я тот, кто сначала как следует помучает тебя, а потом убьет, – заявил Мерлин. Или это был не он? Конечно нет, его Мерлин никогда бы так не поступил. – И зачем? – чтобы потянуть время, спросил Артур. – М-м… я хочу освободить королевство от гнета твоей семьи. Хотя нет, на королевство мне наплевать, я просто хочу жить, не скрывая своей сущности и не рискуя попасть на костер. – Ты и так туда не попадешь, – заметил принц. – Я маг, я хочу колдовать, когда мне вздумается, а не прятаться по лесам. Теперь Артур окончательно уверился, что это не Мерлин. Кто угодно – от злого колдуна до жестокой галлюцинации, но не его забавный слуга. Мерлин не может быть магом просто по определению. Видимо, колдуну надоела словесная перепалка (еще одно доказательство, что это не Артуров слуга; тот никогда не упускал возможности поболтать), он вновь уселся на кровать и щелкнул пальцами. – А теперь, – издевательски сказал маг, – начинается самая интересная часть нашего представления. Сила, удерживающая Артура, пропала. Он вскочил на ноги, но, вместо того чтобы схватить кривой меч, лежащий неподалеку, шагнул вперед, потом еще, подошел ближе к не-Мерлину и встал перед ним на колени. – Почисти мне сапоги, – осклабился тот. – Тщательно, а не то придется делать это своим языком. Артур не был бы Артуром, если бы не сопротивлялся до последнего, но против магии он мало что мог сделать. Поэтому взял валяющуюся под кроватью грязную тряпку (паршивец Мерлин оставил!) и послушно принялся начищать сапоги. – Что ты сделал с моим Мерлином? – спросил он. – Я – это он, – заявил маг. – Не узнаешь? Привык, что я пресмыкаюсь перед тобой, выполняю все твои прихоти? – Мерлин никогда не пресмыкается! – горячо возразил Артур. – Да и вряд ли выполняет даже половину из того, что я ему поручаю. – Потому что твои приказы глупы. Артур закатил глаза. Вот теперь было очень похоже на его слугу, но все же… тот никогда не говорил с такой злостью в голосе. – Они обычны, – возразил Артур. – Да? – колдун расхохотался. Было жутко видеть такое выражение на лю… на знакомом лице. – Хорошо, тогда вынеси ночной горшок. Он полон, я об этом позаботился. Принц с опасением покосился в сторону ночного горшка. Что задумал этот колдун?! Чего он хочет, заставляя Артура выполнять самые противные обязанности слуг? – Я хочу, чтобы ты прочувствовал кое-что, – словно прочитав его мысли, сказал тот. Но Артура и так уже пробрало от запаха… Он вынес горшок, вымыл его и поставил на место. Колдун потешался над ним, словно ничего смешнее в жизни не видел. Хотелось задушить его голыми руками, даже несмотря на то, как он выглядит. Едва Артур закончил, колдун велел натаскать воду для ванны, а потом вылил содержимое ведра ему на голову, заявив, что от него воняет. Долго ковырялся в еде не слишком чистыми руками, а потом заставил Артура съесть это, чтобы проверить, не отравлено ли блюдо. Через слово обзывал придурком, идиотом, лишенным мозгов – старался обидеть. Но это ему не удалось: Артур давно уяснил, что причинить боль могут только близкие, а этого колдуна он не знал. Потом принц убирал в комнате; ловил крыс; зашивал прорехи на штанах, сапогах, рубахах; чистил тусклые, почти черные, доспехи; а теперь вот стоял в колодках, появившихся посреди его собственных покоев. «Если хорошенько подумать, то это издевательство вполне могло бы быть местью Мерлина». Но Артур отмахнулся от этой мысли. Он не хотел разочаровываться в единственном человеке, который всегда говорил ему правду, несмотря ни на какие последствия, и был предан почти безгранично. Это было бы слишком больно. – Убить тебя будет гораздо приятнее, чем старика лекаря или служанку, – протянул колдун. – Что ты сделал с Гаюсом? – вскинулся Артур и тут же получил репой в лоб. – Превратил его в крысу. Кажется, в одну из тех, что ты убил недавно. Артур застонал и даже не подумал уворачиваться от летящей следом капусты. Не может быть. Нет. Этот колдун просто запугивает его. – А служанка… – Твоя служанка, – как-то особенно мерзко улыбнулся колдун. – Гвен. Она стала, м-м-м, деревянным ведром. Теперь ее каждый день будут носить на руках, как она и мечтала. Выражение его лица… словно именно превращение Гвен доставляло ему самое большое удовольствие. – А что Мерлин? – попытался подловить колдуна Артур. – Я – Мерлин, – взъярился тот. – Как ты не поймешь? И почему не страдаешь по своей подружке, ей сейчас так плохо, бедная-бедная Гвен! Мановением руки он убрал колодки и подошел к принцу вплотную, схватил его за подбородок и заставил смотреть в глаза. – Я – Мерлин, – повторил он, – и ты правильно делаешь, что боишься меня! Но Артур не боялся… он не боялся этого нелепого колдуна, его издевательств, слов – бывало и похуже. Но принц волновался за Мерлина, переживал, что его слуга лежит сейчас где-нибудь в образе… ночного горшка и даже слова сказать не может! Тем более что на него сейчас смотрели такие знакомые и одновременно чужие синие глаза. А потом колдун словно что-то заметил во взгляде Артура и… отшатнулся. – Если бы я предложил тебе спасти Мерлина или Гвен, кого бы ты выбрал? – спросил он. Артур не стал юлить и прикрываться маской благородного рыцаря. Он сказал, не задумываясь, то, что знал уже очень давно: – Мерлина. Потому что все его нежные чувства к Гвен не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал к своему нелепому слуге. Теперь он осознавал это с особой ясностью. – Из всех людей – Мерлина, – повторил Артур. Он присмотрелся и что-то такое увидел в глубине глаз колдуна… увидел Мерлина. Не отдавая себе отчета, Артур потянулся вперед и легко поцеловал его. Не колдуна, нет, а того, кого давно любил, просто боялся признаться в этом даже самому себе… А потом отпрянул, потому что глаза колдуна засветились нестерпимым золотым светом. Артур зажмурился, но успел увидеть, как что-то отделилось от тела Мерлина и вылетело в окно… или это только показалось ему из-за выступивших слез? Когда все закончилось, на полу остался лежать Мерлин. Без сознания, но это, несомненно, был он. Артур осторожно поднял его на руки, прижал к себе и перенес на кровать.***
Мерлин открыл глаза, потянулся и успел испугаться, что ослеп, когда не увидел ничего, кроме темноты, но потом сообразил, что просто наступила ночь, а он лежит на чем-то удобном, большом, теплом и темном… на кровати с задернутым пологом. – Мерлин? – услышал он совсем рядом. Артур лежал на другой половине кровати и смотрел на него, подперев голову рукой. – Что произошло? – спросил Мерлин. Он чувствовал себя хорошо, даже отлично. Выспался, а внутри разливалось чувство глубокого удовлетворения. – В тебя вселился колдун, – пояснил Артур. Мерлин удивленно посмотрел на него и… все вспомнил. Боже, да никакой это не колдун, это был он сам, и он… Мерлин едва не задохнулся от осознания. – Ты что-нибудь помнишь? – спросил Артур. В его голосе слышалась неподдельная забота и теплота, словно это был причудливый сон. Мерлин помотал головой. Вряд ли он когда-нибудь сможет забыть… скорее, будет вспоминать в особо тяжелые моменты, но этого Артуру лучше не знать. Ну а поцелуй, которым, словно в сказке, расколдовали Мерлина… Вдруг Артур сам не понимал, что делает, вдруг, это Мерлин заставил его поцеловать себя? И тогда… – И, Мерлин, колдун сказал, что Гаюс и Гвен, они… – принц сочувственно поджал губы. – Нет! – подскочил Мерлин, запутался в пологе и рухнул вместе с ним на пол. Что же он натворил! Артур усмехнулся. Вот теперь он точно может быть уверен, что Мерлин, его Мерлин вернулся. – Когда колдун ушел, могло закончиться и его колдовство, – пояснил Мерлин. – Мне Гаюс рассказывал… И не слушая возражений Артура, который просил (вообще-то, требовал) его вернуться, рванул прочь из комнаты. Потом, они все обсудят потом. Когда Мерлин исправит последствия своего спонтанного колдовства и вернет облик Гаюсу и Гвен, когда ему не будет так мучительно стыдно перед принцем, когда он получит доказательства, что тот поцелуй был чем-то особенным не только для него.***
Расколдовать Гаюса и Гвен оказалось не так-то просто. Серая крыса забилась в угол и долго не желала выходить, как бы Мерлин ее не упрашивал. Деревянное ведро же, в которое превратилась Гвен, кто-то успел унести с внутреннего двора замка. Мерлин несколько часов бегал по округе, пока не нашел его в комнате леди Морганы. Гвен вернулась туда, где, грубо говоря, было ее место. Мерлин еще долго не мог смотреть ей в глаза, что очень удивляло саму Гвен. Она, к счастью, не запомнила ничего из того, что с ней произошло.***
Артур стал относиться к своему слуге гораздо терпеливее и прекратил загружать бессмысленной работой... первые три дня. Однако теперь стало намного проще выполнять все его поручения. Во-первых, Мерлин, как бы стыдно ему не было, в любой момент мог воскресить в памяти, как заносчивый принц чистит ему сапоги и ползает на коленях, выгребая из-под кровати мусор и пыль. Во-вторых, когда Артур становился чересчур невыносимым, он просто целовал его, удивляясь собственной смелости и тому, с каким пылом ему отвечали. Ну и в-третьих… Мерлин просто считал себя жертвой обстоятельств. Часто ему казалось, что он мало чем может управлять в своей жизни, и тому имелось замечательное объяснение от дракона – судьба. Не удивительно, что его магия однажды взбунтовалась. Порой каждому хочется маленькой сладкой мести. Хорошо еще, что обошлось без последствий. Почти. Если не считать блох у Гаюса…