"Злые сестры красивых девушек"

Самое весёлое и одновременно самое печальное – строить рожи самой себе в зеркале: maman говорит, что леди так не делают, сурово одергивает и требует вести себя достойно леди – а не будет она, не будет-не будет-не будет. Всё равно как кривлялась, так и продолжит: хуже всё равно не сделает. И так страшная невероятно. Раньше Анастейша в периоды душевной муки била в истерике себя по голове и рвала волосы, горько плача; ещё раньше – смеялась с сестрой над Золушкой; не можешь сделать себя симпатичнее – найди кого-то, кого можно унизить, это же так элементарно и так действенно. Особенно когда она красивее тебя в сто крат. Сейчас уже так не сделаешь. Возраст не тот, когда можно было драть за косы и ставить подножки, когда та спускается по лестнице – да и положение существенно иное: жена принца, принцесса уже теперь. Все видят, где она – красавица и труженица, а где – графские дочки со страшными ряхами. И никто тебя такую замуж не возьмёт. Никто-никто. Ууу, страхолюдина. Анастейша в остервенении отошла от зеркала: хватит об этом думать. В последнее время она, как ни странно, очень подружилась с Золушкой: поначалу и злилась, и стеснялась её внимания (оттого злилась), не понимала, как она после всего может её простить – но вот, факт остается фактом, подружилась. В гости ходят – в тайне от мамы. Хотя maman, наверное, против бы не была – maman очень расчётлива: её дочь дружит с самой принцессой! её падчерицей! так это же такая протекция, охохо! Даже думать противно. Хотя нет, она врёт – приятно. Но никогда же ведь этим не воспользуется. А вот Гризелла бы воспользовалась… Всё, хватит об этом думать. Золушка обещалась ей с чем-то там помочь – уж Анастейша и не знает, с чем. Если поможет – будет здорово. По выходе из дома, Анастейша заметила букет ромашек, к которому была примотана розовая ленточка с биркой: от любовника, очевидно же. Небось, Гризелле принесли, с горечью подумала она; любопытство подмывало её взять этот букет и посмотреть, но гордость дочери самой леди Тремейн, как злая воля какого-нибудь колдуна, повернула её голову в другую сторону, задрала ей носик, и, заставив презрительно хмыкнуть, повела её к карете; тем временем сильный и игривый ветер сорвал ленту с букета и уронил её вместе с биркой в лужу. Проходящий мимо мальчишка-посыльный из любопытства заглянул в лужу и вслух прочитал: - Самой замечательной и прекрасной девушке Анастейше. Затем, весело гоготнув, пнул бумажку и пошёл по своим делам дальше; не его это дело, чьи-то любовные сопли.