У каждого своя дорога

"Приходя ниоткуда, иду вникуда, Ни о чем не прошу я сегодня тебя. И покину сей мир, не оставив следа. Пустоту не люблю, ненавижу себя." ...Сильный порыв ветра совсем растрепал и без того спутаные волосы. Жуткий холод сковывал движения, по телу прошлись слабые мурашки. Тонкие пальцы пробирала дрожь, я в который раз выпустила из рук зажигалку. Сейчас повезло куда меньше обычного - она полетела вниз, и я еще долго провожала ее пустым безмолвным взглядом. Она была моим спасением, моим обратным билетом, шансом, который я упустила. Маленький огонек — это лишние 5 минут для размышлений. Неспешно отойдя от двери, я приблизилась к самому краю. Очередной воздушный поток обжигал нежную кожу лица, заставляя облизывать сухие потресканые губы. А ведь я никогда раньше не замечала, какой великолепный, поражающий воображение вид открывается отсюда! Снова делаю глубокий вдох. Ну и к черту весь этот пафос! Нет смысла в громких фразах, не о чем больше думать. Я стою на крыше своей родной школы, просто потому, что больше не вижу никакого смысла. В этом нет абсолютно ничего необычного, я чуть ли не каждый день провожу здесь перемены. Мы часто выходим сюда покурить, так как немногие знают, как вскрыть чердачный замок, и не у всех есть отмычки. Так вот в чем дело - именно сигаретного дыма сегодня и не хватает. С чего я взяла, что именно сейчас то самое время и место? Не имею ни малейшего понятия. Коленки подкашиваются, а я стою и нервно пытаюсь вспомнить сегодняшний день, такой же, как и множество других. Еще один порыв ветра, куда более сильный, ударяет в лицо, заставив прищуриться и немного покачнуться. Мне уже совсем не страшно, нет. Я просто впервые за всю свою сознательну жизнь твердо что-то решила, решила, что хочу бросить все это, покончить раз и навсегда. Почему бы и не поставить жирную точку в своей однообразной и бессмысленной жизни? — О, привет. Что это ты делаешь? — тихо прозвучал незнакомый, но такой родной мужской голос. Я слегка покачнулась от столь внезапного звука и мгновенно обернулась. Стоя на самом краю крыши, я рисковала сорваться от малейшего неловкого движения. Я даже почувствовала мимолетный испуг, причину которому я так и не нашла. По телу расходилось приятное, едва ощутимое тепло, объяснимое резким выбросом адреналина. Окружающий мир расплывался, превращаясь в размытые, но все же ясные и живые образы. Я увидела перед собой парня, вероятно чуть старше меня самой, который смотрел на меня своими глубокими синими глазами. Я никогда не вспомню в подробностях, как он выглядел, и, в то же время, никогда не забуду тот волшебный взгляд и манящий голос. Но какого черта он здесь шляется? В ответ, я лишь небрежно огрызнулась: — Неужели не видно, что я отчаянно пытаюсь покончить жизнь самоубийством! Мне кажется, в этот самый момент его лицо помрачнело, хотя серьезность и сосредоточенность, тщательно скрылись за маской сарказма. Тем не менее, незнакомец сохранил невозмутимость и удивительное спокойствие. — Ах, так я помешал тебе? Ну что ж, прости. Постарайся не обращать на меня никакого внимания, я всего-навсего вышел на воздух покурить, — продолжал парень, неторопливо перебирая каждое слово и внимательно изучая мою реакцию. Мне трудно было вслушаться в смысл фраз, но я улавливала тончайшие нотки бархатистого голоса. И вот я слышу достаточно отчетливый глухой звук. Это щелкнуло колесико зажигалки и резко потянуло сигаретным дымом. Я чувствую этот запах, который внезапно стал мне нужнее воздуха. В губине души начинает зарождаться то, чего я так долго боялась — сомнение. Я неохотно отхожу от края и, терзаемая отчаянием, болью и нерешительностью, приближаюсь к незнакомцу. Я ищу какой-то поддержки, совета, или просто бегу от одиночества и безысходности. Юноша молча предлагает мне сигарету и я покорно вдыхаю облако ядовитого дыма. — И ты даже не спросишь, почему? Никогда не поверю, что ты не попытаешься меня отговорить, — язвительно бросила я, хоть в моем голосе звучали отрывистые нотки тоски и неопределенности. Мне показалось, что парень на сотую долю секунды усмехнулся. Он будто не принял мои слова всерьез, будто почувствовал, что я сама не верю в то, что говорю. — У каждого найдется причина, чтобы покончить с собой. Отговаривать людей не имеет смысла, зато очень сильно их раздражает. В конце концов ты убедишься, что у каждого своя дорога. Что за глупая, дешевая философия? Но в его словах присутствовал здравый смысл и я решила повременить. Какую роль играют ничтожные пять минут в сравнении с вечностью, куда я так стремилась окунуться? Я боялась задумываться об этом, но уйти просто так тоже глупо. Я хочу понять, что действительно изменилось, что толкнуло меня на такой поступок и что будет дальше. Уже поздно менять решение, но все же осталось немного времени, чтобы задуматься о последствиях. Далее следуют жалкие попытки завязать разговор, выговориться, открыться этому странному молодому человеку и, если сильно повезет, самой себе. Кстати, его оказываеться зовут Виктор. Сухие отрывистые фразы, моя наглая ложь и неискренность сдавливали все изнутри слезами, но другого я и не хотела. По крайней мере до определенного момента. Как бы глупо это ни выглядело со стороны, я начала рассказывать, и рассказала я абсолютно все. Мой голос тоже стал мягче, я хотела громко закричать, но перешла почти на шепот. Земля ушла у меня из-под ног, не было той стойкости, выдержки, того завораживающего чувства безысходности. Я все дрожала, рассказывая про череду лишенных радости и смысла дней. Меня начинало лихорадить, когда я, не стесняясь выражений, делилась переживаниями, говорила об обмане и предательствах. Ураганный ветер заглушал львиную долю моих фраз и иногда я замолкала в ожидании ответа. Загадочный собеседник лишь продолжал молчать, устремив свои бездонно-голубые глаза куда-то вдаль. Наверное мне никогда в жизни еще не хотелось так сильно заплакать! Я неистово мечтала разразиться слезами, но это было сложнее, чем кажется. Это было гораздо выше моих сил. После очередной моей паузы я неуверенно спросила: — Почему ты молчишь? Зачем ты здесь стоишь, если тебе все равно? Ты изводишь меня, заставляешь страдать в последние минуты моей жалкой жизни. Пожалуйста, не молчи, скажи, чем я это заслужила? — Продолжай. Тебе же от этого легче. Я очень внимательно тебя слушаю, хоть ты, возможно, этого и не заметила, — все так же спокойно и невозмутимо проговорил Виктор. Но теперь было трудно не заметить в его голосе необъяснимое тепло и заботу, которые он по началу тщательно стремился скрыть. Устойчивый взгляд заставляет меня оторваться от своих бесконечных раздумий. Сердце начинает биться в разы сильней и все норовит вырваться из грудной клетки. Впервые за тридцать минут, которые казались вечностью, я могу ясно и четко разглядеть лицо юноши. Я жадно всматриваюсь в каждую деталь, боясь упустить что-то важное, упустить возможность, которой больше не будет. Он уже выкурил все пачку сигарет? Неужели он нервничает, может у него тоже что-то случилось? Время бежит все быстрее и быстрее, не давая мне шанса последний раз испытать настоящее наслаждение, способное превзойти любую боль и страдания. Я и не заметила, что он стоит так близко, но я чувствую его горячее дыхание с тонкими нотками дыма. Я никогда не забуду тот поцелуй. Это странное ощущение нежности, уюта, защищенности, которое доступно лишь тем, кому нечего терять. Мои руки наконец-то перестали нервно дрожать и судорожно теребить шарф. Я готова была умереть от этих робких прикосновений, от бархатного шепота, сравнимого лишь с шелестом осенних листьев. А ведь правда, сейчас начало ноября. Но у меня не было ни сил, ни желания об этом думать, по-напрасну тратить крупинки песка в часах наших коротких жизней. Я заплакала. Горячие слезы обжигали обветревшуюся кожу лица, а мой спаситель только лишь утирал их подушечками своих пальцев. На меня это совершенно не похоже, но мое лицо стало почти пурпурным, щеки горели от переизбытка эмоций. Мне совершенно не стыдно за свои чувства, за искренность, за мунутную слабость и потерю самообладания. Мы еще несколько секунд смотрим друг другу в глаза и утопаем в водовороте эмоций. А ураган в это время успевает смениться проливным дождем, поставившим все точки над "и". Виктор плавно проводит рукой по моих волосам, еле ощутимо целует меня в лоб, разворачивается и направляется в сторону двери. У меня и в мыслях нет пытаться его остановить, удержать рядом хоть на миг. Я принимаю это как очевидное, я уверенна, что так и должно было произойти. Чувство свободы, независимости, какое-то дикое состояние эйфории граничили в моём сознании с рационализмом и удивительной трезвостью рассудка. Внезапно парень остановился, будто задумался о чем-то и заговорил, перекрикивая усилившыйся ливень: — Я не стану поднимать тревогу, никому ничего не скажу. Только умоляю, не вздумай сейчас передумать, слишком поздно, не находишь? Какой смысл жить искалеченной жизнью после такого душевного надрыва, после столь сильной травмы? Пойми, у каждого найдется причина, чтобы покончить с собой, и каждый делает свой выбор. Но приняв решение один раз, нельзя сойти с выбранного пути, — сказал он твердо, грубовато, сухо констатируя факт. И он был чертовски прав. В каждом человеке живет самоубийца, ежесекундно умоляющий бросить все и прекратить эти бесконечные страдания. Виктору наверняка куда хуже чем мне, но он продолжает бороться. Стиснув кулаки и сделав затяжку, он продолжает идти вперед, в пустоту. А мне это не нужно, я жутко устала от сомнений. Последние пять минут были лучшими в моей жизни, и я лишь желаю, чтобы они остались таким в моей памяти. Я выбрала свою дорогу, причем уже давно. Не колеблясь ни секунды я подошла к краю крыши. Промокшее пальто тяжелым грузом давило на хрупкие плечи, но я этого не замечала. Обзор мне заслоняли рыжие локоны, но я и так наблюдала за всем как бы сквозь туман, не фокусируя ни на чем взгляд. Несколько людей замечают девушку стоящую на крыше школы, начинается паника. Я опускаю веки, чтобы не видеть этих глупых людей, которым слишком сложно остановиться и попробовать понять. Перед глазами появляется образ человека, в корне изменившего мою жизнь и сделавшего меня счастливой. Юноша слегка улыбается, правда в глазах видна печаль. Но он согласен с моим выбором, даже он не пожелал бы мне лучшего. Я делаю последний глубокий вдох и, кажеться, слышу запах ментоловых сигарет. Таких, которые были только у него. Я широко расставляю руки и под приглушенные возгласы толпы делаю шаг навстречу неизвестности, шаг, навсегда оставшийся самым правильным решением в моей жизни.... Я путаюсь в своих воспоминаниях, иногда мне кажется, что все происходит сейчас, наяву. Глаза болят от яркого света, уже приевшиеся белые стены и бесконечное однообразие сводят меня с ума. Пустота душит меня изнутри. Я вижу почти безжизненное тело прекрасной юной девушки, с десятками переломов, ужасными кровоточащими ранами. Она в коме, врачи все как один пожимают плечами, просят надеяться на чудо. Я смотрю на этот театр со стороны, смотрю на саму себя из угла палаты и пытаюсь собраться с мыслями! Может это сон, может быть галлюцинации, спровоцированные обезболивающим? Но все выглядит так реалистично, я чувствую все запахи, слышу каждый шорох, вижу абсолютно все и даже больше. Но мне никогда не было так плохо, уже второй раз в жизни я не могу плакать! Но к величайшему сожалению, это не сон. Я никогда не верила в мистику, и поначалу мне казалось, что я чувствую страх. Но и страх оказался приятной иллюзией для того, кто вообще ничего не чувствует. Бестелесный призрак обязан молча наблюдать, как рушаться его мечты, как разрушается его жизнь. Почему не вышло? Как им в принципе удалось меня спасти? Я тоже надеюсь на чудо, на то, что смогу наконец-то умереть. Секунды вновь длятся для меня часами, мунуты несравнимы даже с вечностью. Будь я все еще обычным человеком, боль разорвала бы меня на множество маленьких кусочков, разбила бы душу на крошечные осколки. Они бы кружились в танце с опадающей листвой, летели бы по ветру на встречу неизвестности. Сейчас мне не жаль себя — себя я ненавижу всей своей сущностью, так, как не может ненавидеть живое существо. А жаль мне Виктора, которого у меня почему-то до сих пор не выходит назвать Витей. Он приходил ко мне только один раз, в самый первый день. И я рада, что больше его не увидела. Это значит, что у моего случайного спутника наконец-то все хорошо. — Я тебя даже не знаю, но все равно прости меня. Я бы никогда не пожелал такого финала. Если ты меня слышишь, то я говорю тебе огромное спасибо. Я все решил, прощай, — тихо и ласково прозвучал самый желанный в мире голос, прозвучал как в последний раз. Я будто пришла в себя, мне стало легче дышать, мертвая душа ожила. Теперь мне хотелось бы только одного: чтобы у него все получилось, чтобы его дорога не оказалась таким глухим тупиком, как моя.