Найти дракона

– Это мальчик! – с отвращением произнес Крис. Вперед сунулся Стив, жизнерадостно переспрашивая: – Мальчик? Почему ты так уверен? На лицо очень даже симпатичная девочка. Крис смерил убийственным взглядом дружка, и ткнул пальцем: – Смотри, идиот. Видишь, между ног болтается? Вот этот отросток? Такая же штука есть у всех человеческих самцов. Вообще у всех самцов любого вида. У нас, вот лично у меня, конечно, все устроено лучше, например, я могу втягивать свое хозяйство. Ты закрываешь вырастающими роговыми щитками. У Джареда... ну, положим, у него тоже все открыто болтается, но он таких размеров, что ему бояться нечего. А у этого... Мда. Печально все. Крис рассматривал распростертое под ногами тело даже с некоторым сочувствием. Любопытный Стив отодвинул подол кричаще розового платья ногой, чтобы лучше видеть предмет разговора. – Действительно, – разочарованно протянул он, – мальчик. И тут же встрепенулся, он не умел долго расстраиваться: – Слушай, Крис. Ну подумаешь, мальчик. Чем, в сущности, отличается мальчик от девочки? У мальчика на одно отверстие меньше... – И из-за этого ценность его в Риссе меньше в два раза, чем полноценной девочки, – склочно перебил его Крис, и подытожил мрачно: – Сукин сын ДДМ. Решил сэкономить на шлюхе. Я ему все скажу! Он обещал: будет вам, парни, горячая штучка! Под горячей штучкой я понимаю самку человеческого вида, с большими сиськами, горячую, сладкую, неутомимую, а это что? Крис ткнул ногой бессознательное тело. Тело издало недовольный звук, свернулось клубком, и засопело дальше. Крис покачал головой, и, крайне недовольный, отошел от тела, всем своим видом показывая, что не притронется к такому подарку. Стив еще покрутился рядом, потом бросился за другом: – Зато у него есть существенное достоинство. – Какое это? – Крис, уже спустив весь пар, вяло ковырялся с банкой пива, Стив хихикнул: – Он не залетит. Помнишь Мариэн? – О, – Крис замер, и уставился на Стива, – думаешь, он специально это сделал? ДДМ? Специально нам подсунул самца? Стив не успел ответить, в столовую вплыл Марк и обронил: – Он может залететь от меня. Я могу отложить яйца хоть в кого, и... – О, нет, не начинай опять! – хором выкликнули Стив с Крисом. Марк пожал плечами, вынул банку из холодильника, и ушел, кинув через плечо: – Пойду посмотрю. Вы, извращенцы, можете удовлетворять друг друга, даже если не хотите этого признавать, а мой член и тентакли выдержит не всякий. Так что... Марк ушел, Крис и Стив, стараясь не смотреть друг на друга, мрачно лакали пиво. Первым не выдержал Стив, начал робко: – Крис. Может... пойдем, посмотрим? Крис, делая вид, что серьезно размышляет, поставил банку на стол, и через паузу согласился, будто бы нехотя: – Пошли, что ли... *** Джаред возвращался на базу в приподнятом настроении. Повидался с родней, даже встретился с гарнейцем, обещавшим если не найти, то хотя бы обозначить, в каком направлении стоит искать трехглавого дракона. Еще ДДМ, шеф, так загадочно намекал, что его ждет по возвращении сюрприз, но Джаред знал, о чем тот, и только усмехался. Шлюхи мало его интересовали, и так не было отбоя от желающих побывать в его кровати в любом его воплощении. Разве что... Можно попробовать что-то погорячее, и поизвращенней, чем со случайным партнером. Джаред вошел в бункер, весело насвистывая, и размышляя – если цыпочка окажется горячей и сладкой – попробовать с ней в своем настоящем обличье, если она, конечно, согласится. Так он еще не трахался, но всегда хотелось. Издали услышал стоны, шлепки, вошел в спальню – в ней висел густой запах секса, и прикипел взглядом к парню – молодому совсем, в самом центре сплетенных тел. Ярким пятном выделялась его светлая кожа среди змеиных колец Марка, смуглых рук Криса, оставшегося в человеческом виде, ярко-красной чешуи полуобернувшейся саламандры Стива, но он не видел их – видел только человека – запрокинутое его лицо с приоткрытым в стоне ртом, мучительно изогнутое, дрожащее в страсти тело, которое разом брали трое, посмотрел – и сразу же вся кровь хлынула в пах, в голове стало пусто, жарко, одна мысль билась там – хочу, мое, взять, сейчас же. Джаред не помнил, как разделся, а когда дотронулся первый раз до гладкого, белого тела, как током шарахнуло узнавание, болезненное, разрывающее внутри плотину беспамятья и безвременья, но длилось это всего секунду, потом хлынуло жаркое, страшное жадное желание, похоть, размазало его в этой животной тягучей похоти, как песчинку, смололо, опомнился уже позже, много позже – вместе с Марком входили в тугое, горячее, тонкий щупалец Марка изысканной пыткой обвивал джаредов член, а Джаред трахал, они вместе трахали это живое, теплое, сладкое тело, отвечавшее им так страстно, другой щупалец так же обвивал член шлюхи, и выдаивал его, третий слегка придавливал шею, и оттого он так сладко сжимался, что Джаред чуть не улетал. – Как зовут его? – спросил Джаред Марка, кончив в первый раз. Марк держал обвисшее тело, любовно поглаживая забрызганный спермой живот, и пропихивая в тело раздувшийся щупалец. Ответил рассеянно: – Кажется, Дженсен. Какая разница? Имя отозвалось болью в голове, ударилось в твердую плотную стену – Джаред поморщился, встряхнул головой, и огляделся, желая понять, где остальные. Марк – человеческая голова на груде змеиных колец, огромный спрут, понимающе усмехнулся: – Это двое, кажется, наконец дозрели. Спасибо Дженсену. И впрямь горячая штучка. Ты смотри, – он прихватил щупальцем член Дженсена, – вроде как, снова увеличивается в размерах. А я всего лишь раз приласкал. Марк самодовольно усмехнулся, надрачивая растущий на глазах человеческий член – владелец его застонал, вздрогнул, открыл мутные глаза, и Джареда снова повело – он не понимал, что происходит. Будто внутри что-то билось-рвалось, и снаружи тоже всверливалось в мозг, от Дженсена пахло и знакомо – может, есть драконья кровь у этого человека? – и незнакомо, сладко-вкусно-нежно-тягуче, дурманяще, так, как не пахнет от обычного человека, не может пахнуть, уж Джаред-то знал людей, как никто из их зверинца, как называл в шутку ДДМ команду не-людей. Дженсен тем временем нашел взглядом Джареда, выпутал руки из колец спрута, протянул к нему, сказал беззвучно, по губам можно было прочитать: – Иди сюда. Джаред, как околдованный, пошел, коснулся снова этого тела, и снова прошило тело – воспоминанием? Болью? Ушло все сразу, смытое как и в первый раз мощной волной похоти, лишь мелькнуло прозрение ненадолго – не твои воспоминания. Не твоя боль. Что?.. Потом секс, мягкий, долгий, в кольцах ненасытного Марка, потом быстрее, сильнее, вместе – вскоре привлеченный невыносимым дурманящим запахом Дженсена пришел как зомби ангел – он называл себя так, этот странный синеглазый выскочка с крыльями. Трогал удивленно языком и губами крошечные росинки пота на распаленном лице Дженсена и бормотал глухо – нет, нет, я не буду, нет, ты не совратишь меня – но совратил, и еще как, Мишу было не отогнать, Марк смеялся над его нежностью и осторожностью, с какой тот обращался с Дженсеном. Еще через час пришел горный тролль Шеппард, на него так сильно не действовал запах, подозрительный, насмешливый, холодный – лишь вдыхал аромат, пробормотал обычное: – Нечисто что-то... Никто не прислушался к его обычному брюзжанию, появился Майк, при виде Дженсена задышал шумно. Обратился в сатира, оттолкнул Мишу, всунул свой длинный, раздвоенный язык ему в рот, и скоро трахал послушного Дженсена, отгоняя недовольным рыком других: – Отвалите! Вы уже наигрались... Джаред был тут, рядом, на расстоянии вытянутой руки – никак не мог уйти – все смотрел, как двигается Дженсен под толчками, как облизывает губы, как запрокидывает голову, и стонет, и в голове билось-вертелось шепардово – нечисто. Ох, нечисто. Хоть и не мог нащупать Джаред, что за сущность спряталась под гладким белым телом, на котором не оставалось синяков, и которое не знало усталости, но точно знал – не человек это. Человек давно бы запросил пощады, не смог бы безболезненно вместить сразу двоих, и троих, а на этом "человеке" даже малой царапины не оставалось, зад оставался все таким же узким, упругим, тесным, он выглядел весь свежим, и страстным, и готовым продолжать, и Джаред думал теперь, что хочет поговорить с ДДМом, их иногда очень загадочным шефом. Но, вот странность, все мысли забылись – как стерло из памяти наутро – помнил лишь смутно гибкое, сладкое, ненасытное – и сладко ломило натруженное тело. Утром команда ела за троих, никто не хотел обсуждать вчерашнее. Марк сказал, что Дженсен спит еще, и позавтракает позже, все понимающе заулыбались, и разошлись по делам. *** В этот день Джаред вернулся раньше всех, и сразу услышал зов, тихий-тихий, пошел на него, увидел – сидит посреди комнаты обнаженный Дженсен, скрестив ноги и раскачиваясь, глаза полузакрыты, и говорит, голоса не слышно, но губы складываются в "иди ко мне". Джаред, оцепенев, стоял и смотрел на него, и по спине ползли мурашки. Дженсен же, услышав, что кто-то вошел, распахнул глаза и уставился на него, протянул руки плавным, гибким движением, и Джареда как канатом потянуло к нему. И сопротивляться не хотел, и снова охватывало приятное, тягучее тепло, ныло в паху от желания, и проявился запах, от которого все плыло кругом, а Дженсен – он все смотрел на него своими будто стеклянными глазами – зеленые, блестящие, неживые, как у куклы. Джаред дошел до него, рухнул на колени, и медленно протянул руки, положил на плечи. Дженсен закрыл глаза, и сразу перестал в голове Джареда бухать невидимый тревожный колокол, все затопила страсть. От трахнул Дженсена прямо на полу, потом... Потом, кажется, просочился в комнату Марк, и снова ангел, и даже тролль был с ними, и каждый вечер, это повторялось каждый вечер, ненасытный, сладкий, горячий - не настоящий, Джаред думал порой – нет, не человек, и ненастоящий, волшебство, игрушка наколдованная, не бывает таких. Но слишком странный для игрушки он производил эффект на других. Джаред очнулся от могучего влияния безобидного с виду Дженсена к концу второй недели. Случайно вышло, очень захотелось апельсинов. Черт знает, никогда не любил, а тут вступило, хоть вешайся, полный рот слюны – и Джаред выполз с великим трудом из бункера. Как добрался до рынка, как бездумно сожрал несколько рыжих сочных плодов, не запомнил, а потом, вдруг как кожу с него сорвали, и вернулась память, и чувства – обрушились на него страх, боль, голод, снова страх – что происходит?! Джаред сидел в машине, бессмысленно смотрел на раздавленный в руке апельсин, и понимал, что чудом спасся – в их бункере засело чудовище. Оно высасывало из них жизнь, память, они уже почти две недели никуда не выходили, забывали есть, пить, оно их медленно убивало. Апельсины... Его спасли эти дурацкие апельсины. Встрепенулся, выкинул раздавленный плод и поехал к шефу. Примерно это он и ожидал увидеть – слишком странно было то, что ДДМ не выходил на связь. Морган лежал на полу своего засекреченного бункера с ножом в груди и явственно вонял. Стоило подумать, что теперь предпринять. Как вытащить других, и есть ли еще такая возможность. Возвращаться назад – опасно, снова поддастся дурману, и погибнет от истощения. Джаред не рискнул здесь оставаться, позвонил Броку, единственному кроме него в городе дракону, и задержал дыхание от посыпавшихся на него новостей. Брок кричал: – Где ты был? Тут все на ушах, старейшины с ног сбились, все ищут тебя. Гарнеец говорит, ты нашел трехголового? Или он нашел тебя. Это правда? Чего ты молчишь, Джаред?! Дракон? Трехголовый? Тот самый, которого детенышем выкрали из колыбели – Дженсен? – Нет, – Джаред покачал головой, сказал громче, – нет, Брок. Не нашел. Но есть кое-что, очень странное. Я буду сегодня, обернусь, и прилечу, скажи старейшинам. Буду недолго, но мне нужна ваша помощь. Я должен их спасти. *** Над священной поляной стояла мертвая тишина, пока Джаред рассказывал, потом самый старый среди драконьего народа, Рагон Иллт, начал медленно: – Я, кажется, знаю, что произошло. Все молчали, обратившись в слух. Рагон вздохнул печально: – Это не дракон. Но и дракон тоже. – Как это может быть? – поразился Джаред. – Ты ведь сам говорил. Когда касался его, чувствовал узнавание, и боль, и это был дракон, но то, что его пленило сразу отнимало у вас память и волю к сопротивлению. Но, самое главное – он жив. И он борется. Ты ему поможешь. – Как? – Джаред развел руками: – Я даже не понимаю, что происходит. И это не дракон... – Правильно. Ты чувствуешь правильно, это не весь дракон. Он трехголовый. На самом деле голова одна, как у всех драконов, но он может быть сразу в трех местах. – Чтооо? И почему я об этом слышу только сейчас? Джаред разозлился, Рагон лишь пожал плечами: – Об этом не принято говорить. Не ты один не знаешь, знают старики вроде меня. Трехголовых давно не рождалось, и каждое его появление предвещает большие изменения. Последний родился триста лет назад, и тогда была Великая война, в которой погибло больше половины драконов. Кто-то считает до сих пор, что если бы уничтожили того дракона еще в люльке – войны бы не было. – И что? – Джареда душила ярость, – хотите сказать, кто-то из драконов приложил руку к исчезновению трехголового? – Может быть. Рагон замолчал, а Джаред сказал глухо: – Вы же знаете, что это неправда. – Я знаю, – кивнул Рагон, – более того. Знаю, что если убить дракона, нам всем конец. И тот, кто выкрал его, тоже это знал. Потому не убил, а... разделил. Дракон и живет, и не живет. И питает силой и магией того, кто держит его. – Значит... То, что он высасывал из нас... – Джаред затаил дыхание, Рагон кивнул: – Да. Ваша сила, и память утекали через дракона к нему. Тому, кто пленил его, и держит. Джаред вдруг вспомнил – боль и страх, ярость и отчаянье – отголоски чувств дракона, его узнавание соплеменника, как он тянулся к Джареду, звал его. Просил о помощи, а Джаред не слышал. Горло сдавило, Джаред прокашлялся, и сказал хрипло: – Я должен его вытащить. Должен. *** Должен, но кто бы знал – как? Кто держит его, кто спрятал внутри глупого сладкого опасного тела, не давая ни словом и взглядом попросить спасти? Джаред искал, читал, рылся в старых книгах, ему помогали соплеменники, но время утекало, истаивало, и не было ответа. Джаред улетел утром, обернувшись драконом, измаявшись, бродил вокруг бункера, все сужая круги, его тянуло страшно туда, внутрь, к Дженсену, и все меньше оставалось страха. Он должен пойти. Как зомби, набрал сумку апельсин, сам не зная, для чего – не любил их, и в команде никто не любил, но что-то заставило. Ведь очнулся же он от этих солнечных плодов. Когда входил в бункер – чуть с ног не снесло мощным зовом: "Иди сюда!" Зов гремел в ушах, отдавался в крови, от него темнело в глазах и подгибались ноги – Джаред пошел, потной рукой сжимая ручки сумки, но войдя в спальню почувствовал, как неведомая сила рвет из рук и выкидывает прочь ненужное. Дженсен сидел снова на полу, и смотрел на него и протягивал руки, шевелил губами. "Бросссь, – шептал змеиный голос, – иди же сюда. Я выпила всех почти без остатка. Вы такие вкусные, глупые... Ты вспомнил? Знаешшшь все? Ненадолго. Сейчас забудешь снова. Желтую гадость всегда ненавидела, это Дженсен любил... Ты вкуснее, иди же. Иди!" Джаред как на поводке ступил шаг, другой, оглянулся отчаянно назад – там рассыпались у стены желтыми шариками апельсины. Он поднял руку к губам, уловил аромат, и не думая, что делает, протянул руку и запечатал ею рот Дженсена. Голос мгновенно замолчал, в голове рассеялся туман, на него с ужасом смотрел Дженсен живыми, ясными глазами, Джаред спросил отчаянно: – Что делать? Отнял руку от лица Дженсена, тот окрыл рот, и тут же все началось снова – гул, муть, жажда, исчезающая воля и память, шипящий чужой злой голос, глаза Дженсена снова становились стеклянными, но он успел сказать три слова: – Дракон! Дракон... стань... И снова его выгнуло, и он закачался медленно, туда-сюда, как в медитации, протянул к нему руки, и пошла по венам жаркая волна похоти, затмевающая разум. "Что он хотел сказать?! Что он хотел сказать, что он хотел сказать?!" – мысль, отчаянная, короткая, испуганная, убегала, таяла под напором желания, Джаред уронил Дженсена на пол, целовал шею, напоказ подставленную, пил с его губ дыхание, входил в него, покорного, легкого, сладкого, и помнил – он ведь что-то хотел спросить? Что-то должен был сделать. Что? Что... Ткнулось что-то в пятку, холодное, круглое, Джаред невольно обернулся – подкатился к ногам взявшийся откуда-то яркий, оранжевый плод, что это? Откуда? Не переставая трахать мягкое, безвольное тело, подтолкнул носком плод, тот остановился, крутясь, у самого лица Дженсена. Джаред переместил тяжесть тела с двух рук на одну, взял бездумно оранжевый шарик, и вспыхнуло в голове – отрывком памяти – развернувший в небе крылья дракон парит, высоко-высоко, крылья отливают разноцветьем красного-синего-алого-голубого, и дракон так красив, что дух захватывает. – Дракон, – медленно сказал Джаред, память уплывала снова, затапливаемая мощным приливом похоти, но Джаред цеплялся изо всех сил за эту картинку, – я понял... Понял. Комната, слава богу, была большой, с высокими потолками, и Джаред уместился в ней в своем драконьем виде, и сразу же как пелена спала с глаз, прояснилась голова, слышен был только далекий далекий ужасающий визг, страшный, предсмертный. Джаред опустил глаза вниз, к Дженсену и обмер – надетый на его огромный член, Дженсен силился сказать что-то, бледный до синевы, с огромными глазами, пытался соскользнуть, и Джаред рад был бы помочь, но не знал как, разве что обратиться снова в человека? Дженсен услышал его безмолвный вопрос, затряс головой в отрицательном жесте. Даже вымолвил вслух, еле-еле: – Нет... Нет, нельзя. Может... еще не сдохла. Дадим время моим второй и третьей сути убить суку. Джаред догадался, что вопль не послышался ему, и спросил снова мысленно, трусливо: "Но как же, тебе ведь больно? " Дженсен – неузнаваемый – незнакомый – у трудом улыбнулся, проговорил: – Потерплю. Ты, главное... не двигайся. Пожалуйста. Джаред, преисполненный сочувствия и снедаемый раскаянием, наклонился, лизнул Дженсена в лицо, попросил мысленно : "Прости." – За что? " Что не догадался раньше. Что не спас раньше. Я так долго тебя искал..." Дженсен поднял руку, и погладил его по морде. – Ничего. Все хорошо. Все будет... И вдруг... Джаред почувствовал сразу – что-то происходит. Дженсена под ним выгнуло, он закричал, раскинул руки в стороны, и Джаред увидел, как в него будто вливается через рот, сквозь тело – внутрь, в него – его сущности, золотая, и красная, смешиваясь в разноцветные ручейки. Дженсен менялся на глазах – взрослел, из юноши превращаясь в зрелого, крепкого, сильного, мускулистого мужчину, крик тоже менялся, грубел, Джаред как завороженный смотрел на Дженсена, бьющегося под ним, и боялся вздохнуть. Все кончилось так же внезапно, как и началось. Дженсен, повзрослевший лет на десять, лежал под ним и дышал хрипло, все так же насаженный на его член, мокрый весь от пота и... такой... такой. Джаред с трудом отвел от великолепного тела взгляд, и спросил смущенно, и все так же мысленно: "Эмм... а теперь можно обернуться?" Дженсен ответил тут же, и голос его, повзрослевший, низкий, бархатной лапкой прошелся по сердцу, Джаред аж вздрогнул: – Не спеши. Я сам. И не успел Джаред понять хоть что-то, сказать, подумать – его подняло, он уперся головой в потолок, а под ним лежал, задорно скалясь, и заворачивая игриво хвост набок огромный дракон с разноцветными распахнутыми на весь пол крыльями. Брюхо у дракона Дженсена оказалось золотистого цвета, и пока Джаред разглядывал его, борясь с собой, чтобы не провести языком по золотым пластинкам горячей чешуи, Дженсен спросил, пряча в глазах веселье: "И долго мне еще ждать? Давай, Джаред. Шевелись." Подмахнул демонстративно, и Джаред не стал ждать второго приглашения. Они едва не разнесли весь бункер, и потом долго выговаривал им пришедший в себя ворчун Крис – нашли где ебаться, да еще в своем облике, совсем совесть потеряли? – Стив счастливо смеялся, не сводя довольного взгляда с друга-любовника. Марк ностальгически вздыхал, поглядывая на Дженсена, и качая головой: – Мальчиком ты мне нравился больше... Хотя так тоже ничего. Но ведь не дашь? – Не дам, – смеялся Дженсен, хохотал звонко, закидывая голову, и Джаред рад был, что большую часть времени в своем разобранном на части состоянии Дженсен не помнил. Говорил, что смутно помнит то время, когда появился рядом Джаред, до этого – пустота. Может быть, и врал, но Джаред наделся, что правда не помнил. Злая ведьма, обрекшая Дженсена на такое существование погибла, но Джаред еще долго вздыхал, что не задушил ее собственными руками. Как бы там ни было, в "зверинце" стало на одного больше, а новый шеф – Саманта Феррис, очень была этим фактом довольна, ведь не каждый день приходят сотрудники с такими сильными способностями, как у Дженсена.