Fahrenheit

По адресу, указанному на записке брата, я приехал, когда уже стемнело. Мной двигал не страх, нет. Напротив, было сложно сдержаться и не приехать сразу же, чтобы получить все ответы на вопросы, разрывавшие голову изнутри. Женщина по имени Агата могла оказаться кем угодно, какого угодно возраста и характера, а значит, приехать следовало уже по завершении рабочего дня, чтобы уж точно не прогадать. На работу в ближайшие несколько дней я выходить не собирался, так как позвонил и сообщил о сильной инфекции, подкосившей меня. Свободного времени у меня теперь было более чем достаточно. В тумане, густой пеленой окутавшем близлежащие дома, сложно было различить, какая именно дверь была мне необходима. Машины проезжали редко, случайные прохожие, похоже, избегали это мрачное место. Спросить местоположение дома номер тридцать шесть было не у кого. Я уже успел отчаяться, заплутав среди одинаковых мрачных громад старых зданий, как совершенно неожиданно для себя оказался на крыльце, освещенным тусклым светом фонаря. Припорошенная табличка с номером дома поблескивала тройкой и шестеркой. Собравшись с мыслями, я позвонил; ответа не последовало. Прождав ради приличия еще с минуту, осторожно толкнул дверь с облупившейся краской поверх подгнившего дерева. Та, к моему удивлению, приоткрылась, выпуская наружу затхлую вонь сырости. Живыми людьми внутри не пахло. К счастью, и мертвыми тоже. За дверью обнаружился длинный коридор с тремя закрытыми дверями, обои на стенах давно отсырели и покрылись плесенью, но было видно, что дом когда-то принадлежал богачам или любителям экзотики – вдоль коридора под потолком я заметил несколько голов животных. Изнутри доносился гомон птиц и глухое карканье, кажется, из-за ближней ко мне двери. Вторгаться без разрешения в чужое жилище мне не хотелось, но жажда получить ответы была сильнее совести. «Боже, я убил человека позавчера. По сравнению с этим вторжение в дом Агаты кажется пустяковой шалостью". Оказавшись внутри и притворив за собой дверь, я решительно направился к двери в конце коридора – заходить в дверь с птицами или другую, рядом с ней, не особенно хотелось. За дверью обнаружилась гостиная, освещенная слабым светом лампочки и косыми отблесками, оставленными фонарями за окнами. В воздухе были видны столбы пыли, мебель кто-то заботливо накрыл чехлами. Гостиная не выглядела жилой, за исключением стола, покрытого ярко-красной скатертью, и чучел птиц, стоявших тут и там. Эти чучела, казалось, следили за каждым моим движением и были готовы сорваться с мест и заклевать меня в любой миг. Почувствовав себя дурно под их взглядами, я отвернулся и заметил еще одну дверь в стене. Идти больше было некуда, и тогда я открыл ее. Из-за пересохшего горла я не вскрикнул, а лишь изумленно прохрипел что-то неразборчивое. Лицом ко мне в инвалидной коляске сидела пожилая женщина. Она казалась мне самым живым, что было в этом доме, и одновременно с этим напоминала статую, оживавшую лишь для посетителей. На ней было старинное розово-красное платье в пол, аккуратно заколотое брошью под горлом, волосы Агата (я надеялся, что это была именно она) убрала в старомодную прическу. Больше всего она напоминала мне оживший экспонат музея, где бывают выставлены восковые фигуры. — Вы — Агата? — осторожно поинтересовался я, не спеша подходить ближе. — Зачем тебе говорить с Агатой? — голос ее громок и скрипуч, что карканье ворон за дверью. — Я Лукас Кейн, - решив быть предельно вежливым и аккуратным, я сдержал поток вопросов и представился. Мне сказали, она может мне помочь, — следовало объяснить, как я нашел этот дом, однако Агата перебила меня. — Тебе? Скажи, а кому в нашем мире не нужна помощь? Я замялся. Агата даже не подняла на меня взгляда – она по-прежнему равнодушно смотрела в пустоту. Глаза ее выглядели странно. Только подойдя ближе и присмотревшись, я осознал: Агата была слепа. — Видеть можно и без глаз, — улыбка тронула ее бескровные губы. — Будь добр, отвези меня к моим птицам. В тишине, нарушаемой лишь скрипом инвалидного кресла да нарастающими по громкости криками птиц, мы переместились в их обитель. Когда я открыл перед Агатой дверь, тошнота подкатила к горлу: в воздухе разливалась вонь застарелого птичьего помета и гнилой соломы, выстилавшей клетки. Вороны бились о прутья и не переставая каркали. — Птицы — уникальные создания. Они могут провести всю жизнь, сидя в клетке, но все равно будут петь. На мой взгляд, гомон мало напоминал пение, но я промолчал, напряженно разглядывая комнату. Кроме подвешенных к потолку клеток и одинокого комода у двери, в помещении не было ничего интересного. — Что привело тебя сюда, юноша? Скажи, на что похожа твоя клетка? — Я убил человека, — ни на миг не задумавшись, ответил я. — Я будто был одержим, то есть видел все, но никак не мог контролировать свое тело. Агата пожала плечами, не выразив ни капли изумления или ужаса от совершенного мной. — Здесь нет ничего удивительного. Тебе не приходила в голову мысль о том, что ты просто сошел с ума? «Она не поверила мне. Ну конечно, она не верит». Я тяжело выдохнул, отчаявшись найти ответы в этом мрачном гнилом доме, и развернулся было, чтобы уходить. — Вы… Вы меня совсем не знаете. Мне не нужно было приходить, я лишь отнял ваше время. — Постой, — ее властный голос догнал меня у самой двери. — В буфете есть мешочек с семенами. Сделай милость, покорми моих птичек. Сомнения пропали. Она задержала меня явно не для того, чтобы просто накормить птиц: Агата знала что-то, что должен был узнать и я. Поэтому мне пришлось сдержать рвотные позывы и насыпать понемногу зерна в каждую клетку, при этом следя за опасными черными клювами воронов. Когда мешочек опустел, Агата жестом подозвала меня к себе. Я склонился перед ее креслом, ожидая вопросов. — Ты не помнишь, почему ты потерял контроль над собой? После чего? Я пожал плечами, забыв о том, что Агате не увидеть моего жеста. — Может, ты выпил что-то не то или услышал странный звук или слово? Ты не видел ничего необычного? — Я… Я не знаю, - мне не удалось сдержать очередной выдох. — Агата, я ничего не помню с того момента, как зашел в закусочную, и до того, как очнулся весь в крови рядом с трупом. Старуха прикусила губу, затеребила пальцами платье. Казалось, она начинала волноваться. — А у тебя не был с тех пор странных ощущений? Тебя не посещали видения? — Да! Видения! — я не смог сдержать выкрика; наконец-то меня начинали понимать. — Будто сама реальность искривляется, все становится ужасным, но я не могу ничего с этим поделать. Я бессилен. — Эти видения – с чем они связаны? Ты можешь мне сказать? Может, ты видел какой-то знак, символ или слово? — Я ничего не помню, — в который раз ответил, понимая, что разговору все же суждено зайти в тупик. Что и как можно было показать слепой старухе, чтобы натолкнуть на разгадку моей тайны? Чтобы показать запястья, пришлось размотать бинты. Кожа под ними жутко зудела, сами предплечья болели, однако рисунок выглядел не так жутко, как позавчерашней ночью. — Когда я пришел в себя там, в туалете закусочной, то увидел на запястьях эти символы. Я вырезал их самостоятельно, ножом, но не понимаю, что они означают. От прикосновения Агаты меня обдало холодом, зуд быстро унялся. Она ощупала символы и пораженно выдохнула. — Змея… Две открытые пасти. О Боже, — в голосе ее больше не было прежней силы, в нем слышалось крайнее удивление. — Что это значит, Агата? — Отвези меня в гостиную, — быстро собралась с мыслями она. — Я могу все объяснить тебе лишь в одном случае. Когда мы вновь оказались в полутемной гостиной, Агата принялась раздавать указания. Ей были необходимы зажженные свечи и полностью зашторенные окна. В поисках необходимых для ритуала предметов я заглянул и в кухоньку, располагавшуюся напротив птичника. Единственная стоявшая на столе тарелка была пуста. Этот дом выглядел мертвым при живой хозяйке. Огоньки на фитильках свечей разгорелись, бросая причудливые отблески на стены и потолок. Я сидел напротив Агаты и слушал ее монотонный и спокойный голос. Больше всего она напоминала мне учительницу, готовую принять нового ученика. — Послушай, Лукас. Единственный способ узнать, что с тобой произошло – проникнуть в твою память, — она не дала мне перебить себя очередным вопросом, заговорив быстрее. — Тот, кто заставил тебя совершить это ужасное убийство, смог стереть себя из твоей памяти. Но где-то глубоко в подсознании должен был остаться след. — Вы найдете его? Этот след? — все же не удержался от полного надежды вопроса я. — Я помогу тебе найти его. Это утомительная церемония, и она сопряжена с определенным риском. Ты точно хочешь ее провести? Я кивнул, снова забыв о слепоте женщины. Похоже, отсутствие зрения никак не мешало ей. — Что же, хорошо. Дай мне свои руки. Я протянул ладони, Агата мягко накрыла их своими, и мир вокруг меня потускнел и затянулся черной пеленой. — Закрой глаза и очисть свой разум. Открой подсознание и пропусти меня. Я постарался сосредоточиться на воспоминаниях о событиях в закусочной. Темнота не отступала, она оплетала меня липкой паучьей сетью. Голос Агаты был плохо слышен. — Лукас, ты еще здесь? Мы все еще вместе? — она была совершенно спокойна, в отличие от меня. — Да, — ответил я, стараясь скрыть волнение. — Я хочу, чтобы ты вернулся в закусочную, где все началось тем вечером. Отбрось все сомнения, двигайся свободно по своим воспоминаниям. Я попытался следовать советам женщины и вскоре различил мельтешение снежинок перед глазами и яркую вывеску «У Шефа» над головой. — Я стою у закусочной. — Нужно войти в нее, Лукас, — Агата говорила мягко и тихо. — Скажи мне, что ты видишь? — Я вижу… Вижу посетителей, официантку, — я огляделся; похоже, внимания на меня никто не обратил. «Конечно, это ведь просто образы в моей памяти». — Ты видишь столик, за которым ты сидел? Тело плохо поддавалось контролю, и я повернулся не в ту сторону. Когда я увидел полицейского, уверенность в том, что он — всего лишь образ, пропала. — Тут полицейский, он сидит за стойкой, — я начал нервничать, темнота снова заклубилась перед глазами. — Не бойся, Лукас, просто найди свой столик. Ты видишь его? — Да, — Мне наконец удалось отвести взгляд от мужчины в форме и пройти вперед. На столике стояла почти полная тарелка с едой и два стаканчика. Второго «меня» рядом не было. — Он пуст! — Тогда где ты? — взволнованный голос Агаты, как ни странно, был слышен все четче. — Сохраняй спокойствие, Лукас. Это тогда ты его убил? — Наверное. Я… Я уже в уборной, — я будто прошел сквозь дверь. Оглядевшись, я по-прежнему не вижу себя — только мужчину, который через несколько минут или даже секунд станет моей жертвой. Он был еще жив, непринужденно мочился и думал о чем-то своем. — Где ты, Лукас? — Агата не на шутку встревожена. Дверца крайней левой кабинки открывается, и там стою я. Так странно и непривычно видеть себя со стороны в такой обстановке. В руке зажат окровавленный нож, с запястьев капает кровь, взгляд буравит потолок. Я двигаюсь, словно меня кто-то ведет, не могу контролировать себя. Всего лишь марионетка в чьи-то руках. Подхожу к мужчине сзади, заношу оружие над ним, но не хочу этого делать. Я не могу контролировать себя. Он не успевает даже вскрикнуть, как его голова с глухим стуком ударяется о плитку, а я наношу удар за ударом. Я снова открыл глаза, когда смог перевести дыхание. В комнате было полутемно, свечи сгорели на половину. Агата терпеливо ожидала меня, протягивая руки вперед. — Сконцентрируйся, Лукас, — приказывает она, пока я пытаюсь успокоиться. Голова словно налилась тяжестью, мне было тяжело, но я подал ей руки, — Вернись в закусочную, но на этот раз ты все еще будешь в зале. Ты должен увидеть себя за столиком и того, кто заставил тебя совершить убийство. Попробуй снова. Я закрыл глаза, позволив тьме занять мое сознание. Это путешествие по воспоминаниям оказалось выматывающим и страшным. Но я дал себе слово не останавливаться и узнать все, что только возможно. — Я в закусочной, — тихо начал рассказывать Агате, когда увидел самого себя со стороны, — сижу за своим столиком, ем и читаю. Это Шекспир. «Буря». Теперь я полностью растворился в воспоминании, черная дымка клубится уже не так агрессивно, происходящее мне видно почти полностью. Я прочитал примерно четверть книги, когда был отвлечен незнакомцем. — «Я говорил уже, что подневолил меня тиран, колдун. Он у меня обманом и волшбою отнял остров», — голос был низким, но выразительным. Я поднимаю глаза и вижу мужчину в плаще; капюшон и тень от него почти полностью скрывают лицо. — Что вы сказали? — переспрашиваю, так как действительно не уверен, что правильно расслышал слова незнакомца. — Это отрывок из «Бури», — следует незамедлительный ответ, - Ты же ее читаешь, верно? Меня несколько удивляет скорый переход на «ты», но я не начинаю возмущаться. — Да. — Это одна из моих любимых книг, — продолжает мужчина, уже почти вплотную подойдя к моему столику, — Жаль, что Шекспира теперь столь редко читают. Не возражаешь, если я присяду? Я чувствую заминку; незнакомец кажется подозрительным и странным, но, с другой стороны, ничего плохого он пока не сделал. Мне приходится согласиться; мужчина садится, но лицо его по-прежнему было скрыто. — В «Буре» так много всего написано. Особенно про волшебство, - загадочно продолжает он и тут же осекается на полуслове. К столику подходит официантка. Она смотрит прямо на меня, словно не видя моего собеседника. — Кофе, — коротко произносит он, и женщина отходит Правда, выглядит она так, словно разговаривает со мной. Вскоре чашка оказывается на столе, официантка по-прежнему не удостаивает незнакомца и взглядом, а он продолжает разговор. — Что теперь? — голос Агаты, от которого я уже отвык, влезло в воспоминание, нарушив его порядок. Концентрация дается мне с трудом. - Вы верите в силу магии? — внезапный вопрос незнакомца сбивает меня с толку. Мне не хочется с ним разговаривать, внутри возникает странное ощущение тревоги и незащищенности. — Нет, — нерешительно отвечаю я. — Слушайте… Мужчина перебивает меня мягко и спокойно. — Вы ошибаетесь. В мире существует множество вещей, незаметных простому глазу. Это сложно понять, На этот раз разговор прерываю я, причем куда более решительно. — Послушайте, я хочу поесть один, — моим словам не суждено было повлиять на незнакомца. Он поднял на меня взгляд, способный пригвоздить к месту. — Назр’эль наштыл’ан, кэст’анэт чи, нааэр — он словно говорит на языке, которого я не понимаю, то шепчет, то шипит, словно змея. Его голос лишает меня разума и силы воли, несмотря на то, что я не понимаю слов. Незнакомец касается моей руки, и я снова вижу себя со стороны — глаза закатились, руки чуть подрагивают. Тело парализовано, я не чувствую его. Мужчина договаривает заклинание, и мой разум заволакивает туман. Образ незнакомца в моей голове, он управляет мной. Я вижу, как он встает и уходит. — Иди за ним, — резко приказала Агата, о которой я уже успел - Иди же, ваши разумы теперь связаны! Теперь ты видишь то же, что и он. Приказываю тебе, иди прямо за ним, Лукас! Я тороплюсь вслед за незнакомцем, который покинул здание через неприметную дверь пожарного выхода. Нет, я не бегу за ним. Это не нужно, ведь я вижу все его глазами. Передо мной (перед ним?) стоит тень. Лицо тени в точности повторяет лицо моей жертвы. Ужасный призрак, окровавленный; его глаза пусты, а на губах застыла гримаса. Я отдернул руки, подавив желание убежать любым образом подальше от кошмарных воспоминаний и Агаты, смотрящей глаза в глаза со странным интересом. Ответы на вопросы были получены, вот только рой новых вопросов был куда более агрессивным. Агата молчала, ожидая моей реакции. — Вы же знаете, что это за человек, — скорее утвердил, чем спросил я. — Нет, я не знаю. Я не уверена в своих предположениях, — чересчур быстро ответила Агата. Даже глупец догадался бы, что она лгала. — Вы знаете! — с упреком воскликнул я. — Вы поняли все, когда я показал вам шрамы. Что означают эти символы? Что он со мной сделал?! Агата отмахнулась от меня руками. Я резко поднялся со стула, от возмущения и шока пережитого меня трясло крупной дрожью. — Иди, Лукас, — миролюбиво произнесла старуха, — Я не могу сказать тебе больше сейчас, потому что не знаю. Я не уверена. — Хотя бы объясните мне, Агата! Этот человек заставил меня убить, как вы не понимаете? Мне нужно знать все. — Мне еще нужно кое-что проверить, — с сомнением ответила она, — Приходи завтра вечером в это же время, хорошо? Женщина развернула кресло и исчезла за дверью спальни. Свечи догорели, оставив меня в темноте. Полный вопросов, я покинул этот мрачный дом. Зачем этот мужчина заставил меня убить и кто он такой? Что за слова он произнес? Что делать дальше, как бороться с видениями и надо ли это делать? Силы оставляли меня. Вызвав такси, я продиктовал адрес и позволил себе уснуть на заднем сидении, отрешившись от событий прошедшего дня.