Глеб и Андрей

***** Андрей Гнев захлестывает удушливой волной. Как же так?! Умер? Кто умер?! Оказывается, я… Как легко парой фраз оборвать все ниточки. Были друзья и нет. Было прошлое и нет его. И меня тоже, оказывается, нет. Я умер… Как же все просто. Я видел твои руки, Глеб. Что это? Просто стечение обстоятельств? Или же… моя смерть? Еще одна моя вина? Ты мне ответишь на этот вопрос? Ох, вряд ли. Ты мне это простишь? Что-то я тоже в этом не уверен. - Я должен позвонить, должен сказать! Должен! Должен! Должен! Ненавижу! Я стою, уткнувшись лицом тебе в грудь, и чувствую тепло, твое тепло, запах новой футболки и геля для душа, уже смешавшийся с запахом твоей кожи. Кто-то в моей голове заботливо приоткрывает краник от бака с ненавистью, чтобы стекла куда-нибудь в сторону, чтобы опять не сожгла все, как когда-то чуть не сожгла уже меня… нас. Или все-таки сожгла? Поднимаю голову и смотрю на тебя, смотрю и вижу растерянность, волнение в твоих глазах, но не вижу чего-то еще, что было там раньше. Это тоже моя вина? Да, Глеб? Что я уничтожил в тебе? На что толкнул? Что ты еще потерял благодаря мне? Сколько еще ты потерял? Я не смею ни о чем тебя спросить вслух, я осторожно отстраняюсь и отхожу прочь, к креслу, дальше по комнате, где между нами будет ненадежная преграда в виде стола и самая надежная стена из этих лет, что мы прожили порознь. Мишель снова скребется в дверь, и ты виновато косишься куда-то в сторону. - Извини, Мани, я занят! Поговорим позже… Ты не понимаешь, что я говорю, на все сто уверен, что ты не знаешь корейского. Вот только я не хочу, чтобы кто-то еще сейчас сюда входил. Я хочу снова тебя обнять. Но ты слишком далеко от меня, Глеб. И я снова смотрю на тебя… Четыре года - это очень много, оказывается. Четыре года, и ты становишься другим человеком. Четыре года, и от того что ты чувствовал, остается только сырой, соленый пепел. Или нет? Ты не отвечаешь. Я никогда не задам этого вопроса вслух. Я трус. У меня не хватит на это сил. Поэтому я спрашиваю тебя о другом - Брат, а тебя предки не потеряли еще? Глеб смотрит на меня еще более растерянно, а потом начинает судорожно шарить по карманам в поисках мобильного. Звонит, что-то говорит в трубку, я не слушаю. - Знаешь, мне бежать пора, а то мать волнуется. Ну и все такое… - Угу… Я хороший хозяин, провожаю тебя до дверей и смотрю, как ты надеваешь куртку. Я понимаю, что сюда ты больше не придешь. Ты и в России-то ко мне в гости ходил неохотно, говорил, что атмосферка у нас дома удушающая. - Глеб! И мой друг оборачивается уже стоя в дверях, вздрагивает, словно я ударил его в спину. Теперь моя очередь судорожно рыться в карманах и искать бумажку и ручку, нахожу почему-то только визитку Мишель, на обратной стороне коряво, на колене пишу адрес своего дома - Я на самом деле не здесь живу. Просто там еще не все доделано, но ты приезжай! Приезжай сегодня! Вечером! - Ладно… Ты соглашаешься Как-то по инерции И уходишь. Уходишь прочь. Последующий день превращается в черт знает что, потому что первое, что я делаю, это выпроваживаю Мишель, сказавшись усталым и больным. Ага, на всю голову. А потом разговор с дядей, обо всем, в том числе и о Глебе. И о словах отца. О которых он, как утверждает, ничего не знал, как и я. И мое удивление от того, что он говорит - Энджи, что бы ты не решил, как бы ты не собирался действовать дальше, это твой выбор. Но обещаю, что я тебя в нем поддержу. Вот уж, как говорится, раскрылись у меня глазки. Во всю ширь. Остаток дня провожу у себя в комнате, пытаясь что-то читать. Все-таки иногда и учиться надо, а то какой бы ты ни был крутой гонщик, из универа выпрут одним пинком. Но толку ноль, смотрю в книгу и вижу… плод инжира. Видимо нервы не годятся никуда, потому что в итоге засыпаю, сидя за столом, уткнувшись репой в клавиатуру ноута, а когда просыпаюсь, за окном уже темнеет. И вся «раскладка» на морде отпечаталась. - *ля! Пригласил друга в гости, а сам не явился, до предполагаемого времени встречи максимум час остался, а по вечерним «пробкам» до моего дома, ох не близко. И еще раз - *ля! Эх, говорила мне мама, пойдешь в летчики, сынок, летай низко и не быстро! Камикадзе из меня точно получился бы опытный и со стажем налета в два конца. Потому как подъезжаю я к «своим воротам» ровно тогда, когда Глеб вылезает из такси и уже начинает оглядываться в смутной надежде найти хоть какую-то надпись на английском. Наивный, это ж вам не новый квартал, где большинство вывесок двуязычные, а то и вовсе только на английском. Ору через улицу: - Глеб! Братишка, тут я! И ты идешь ко мне. Судя по выражению лица, день у тебя тоже… удался. Ошалелое оно какое-то. Открываю ворота и закатываю байк во дворик. Глеб проходит следом и начинает осматриваться, видимо, боится напороться на очередные… хоромы. Но не тут-то было. Не, у меня, конечно, дворик есть и даже садик какой-то. Правда зарос этот садик так, что сам черт в нем ногу сломит. Зато сам домик у меня удался, отличный такой домик, в японском стиле. Дядя говорит, что зимой на отопление хорошо потратиться придется. Ну, что поделаешь, за удовольствие надо платить. Проходим в дом так же молча. Здесь пустовато, толком нет мебели, и кое-где еще сложены стройматериалы. Невольно усмехаясь, кошусь на друга - Ремонт можно приостановить... И слышу в ответ: - Ага, а вот закончить еще никому не удавалось. Простая вроде фраза, ни о чем. А на душе становится спокойно. Значит, можно что-то делать еще, что-то говорить. - Чай будешь или сразу по пиву? Только предупреждаю, с закуской у меня напряг, я здесь первый раз ночевать буду. - Да ни в жизнь не поверю, что ты сюда еще ни одну бабу не приводил! - Неа… Мне даже смешно. Вот они стереотипы в действии. - Как же ты так? Неужто сдаешь позиции? А по барышне твоей не скажешь. Похоже, кто-то настроился язвить. Но… не сегодня. Четыре года прошли… Много? Мало? Вполне достаточно, что бы понять, что… - Я тебя люблю… *** Глеб «- Приезжай сегодня ! Вечером, часикам к девяти. - Ладно...» Какого черта я согласился? Ведь знал же, что не поеду. Гламурная визитка твоей крали с нацарапанным вкривь и вкось адресом валялась на столе. Мне нечего там делать. И точка. Весь день я проспал. Просто не мог заставить себя встать. Столько случилось всего, что организм предпочел просто отрубиться. Засыпал, просыпался, глядел на чертову визитку и опять проваливался в спасительный сон. Ближе к вечеру меня пригласил к себе отец. Идти не хотелось. Еще больше не хотелось разговаривать. Но, я сейчас был не в том положении, чтобы отказывать, и пришлось слушать. Сопротивляться, ругаться и кому-то что-то доказывать не было сил. Хотелось, чтобы оставили в покое. Все. 19.28 Вернувшись в комнату, я завалился на диван. Взгляд опять упал на визитку. Да нет же, точно не поеду. Покрутив в пальцах глянцевый прямоугольничек, швырнул его на стол. На хрен... 20.12 Я сидел и курил, прикуривая одну от другой. Сидел, глядя как стрелки часов совершают еще один бесполезный круг, неумолимо приближаясь к той отметке, после которой ехать будет уже поздно. 20.35 Все? Гребанный мазохист! Скорее сдохну, отравившись никотином, чем тронусь с места. А смысл? Я же хочу поехать, посмотреть твой дом. До чертей интересно, каким он будет? Если клон поместья «семьи» - убью. Сразу же и на месте. 20.42 Еще успею, если на такси. Должен успеть… Судя по адресу, это не далеко. Я хочу поехать. И не в доме дело… 20.45 Подхватив куртку, я скатился по ступенькам вниз, едва не сбив вышедших из гостиной родителей. - Сынок, куда ж ты опять? - мать взволнованно запричитала. - Оставь его, он уже взрослый. Взрослый... Едрена мать! Взрослый, а несусь, как угорелый не пойми куда, не пойми зачем. 21.03 Мы подгребаем почти одновременно, и, кажется, Андрей рад мне. Ну, здравствуй... Он не спеша закатил байк во дворик. Не удержавшись, касаюсь его рукой. Теплый, будто бы живой. Дорого бы я сейчас дал за возможность погонять. Да так, чтобы скорость зашкаливала, и ветер ласкал затянутое в кожу тело. Детские мечты, их невозможно откинуть в один момент. Расставаться с ними всегда больно. Я это сделал три года назад, так что… Сунув руки в карманы, я не спеша продефилировал к скрывающемуся в глубине небольшого садика дому. Мило… Сильно отличается от вычурного «дворца» твоих многочисленных родственников. Легкий какой-то, не обременяющий. И вместе с тем, стильный. Дом для жизни. Почему-то представилось, как хорошо здесь будет сидеть по вечерам, пить кофе и смотреть какую-нибудь ерунду по телевизору или просто молчать, положив голову тебе на колени. Или просыпаться… Просыпаться здесь тоже будет здорово. Что за фигня привалила мне в голову? Бред полный. Я еще раз оглядел постройку. А вот Феюшке стопудово не понравится. Без размаха сделано. Злючным журналюгам нечем здесь поживиться. Просто дом. Обычный. Твой… Разговор ни о чем. Левый-левый. Что-то про чай и про баб, которых ты сюда вроде бы не водишь. Я расслабился и даже начал незлобно стебаться. И тут как удар под дых: - Я тебя люблю. Не вздохнуть, не пошевелиться. Припечатало... Долбанная память не дремлет, услужливо отматывает дни назад, вновь возвращая меня в мои семнадцать. Я люблю тебя... Повторяю про себя как мантру, сжимая руками задыхающееся от страсти тело. Не отпущу. Мой. Я люблю тебя... Одними губами шепчу, лежа на промерзшей земле у могилы Толика. Вслед удаляющейся в никуда фигуре. Твоей. Я люблю тебя... Ору в тишине пустой квартиры, круша и ломая все, что попадается на глаза, что есть силы колошматя разбитыми в кровь руками по стене. В пустоту. А теперь? Теперь я люблю тебя?.. Вопрос без ответа... Вернувшись к жизни, я загнал это чертово "люблю" глубоко вовнутрь, запечатал замками, понадежней сейфовых. Только так можно было существовать дальше. И я существовал... Как объяснить тебе это? Я стоял и смотрел на замершую у окна фигуру. Как? Так и не дождавшись ответа, ты поворачиваешься и смотришь на меня блестящими глазами. Я могу выдержать все, что угодно, только не этот взгляд, не оставляющий мне никаких шансов на спасение. Шаг навстречу, и ты, вцепившись в футболку, притягиваешь к себе. Еще секунда и целуешь меня… сам. Обнимаю. Без лишних слов и объяснений. Потому что хочу. Хочу тебя… свихнуться можно, как хочу. Ни с кем у меня такого не было. Только с тобой. Одним движением стягиваю резинку с волос, и они рассыпаются по плечам. Мягкие… такие мягкие на ощупь. Закапываясь в них лицом, вдыхая их офигительно-знакомый запах. Твой… Только сейчас понимаю, что… соскучился. Не просто соскучился - изголодался. По этим изгибам тающего в руках тела, по этим тонким рукам, обхватившим мои плечи. И по этим волосам… по ним я тоже, оказывается, соскучился. Запрокидываешь голову, подставляя мне шею. Губами по горлу, чувствуя, как бьется под кожей тоненькая жилка. Стаскиваю с тебя майку и спускаюсь поцелуями вниз. Плечи, горячая кожа обжигает губы. Маленькие шоколадно-коричневые соски напрягаются, поочередно оказавшись у меня во рту, глажу их языком, чувствуя удары сердца где-то рядом. Вцепившись в волосы, прижимаешь голову к груди. Тянешь на себя, возвращая в губы, сладкие и страстные, так много обещающие, так много дающие. Толкаешь меня к стене, и, припечатав мои ладони над головой, задираешь футболку вверх. Скручиваешь ею кисти рук, не давая пошевелиться, проходишься языком от пупка и выше, по груди и дальше, целуя ключицы, плечи, шею и скулы. И глаза у тебя сейчас… Мать твою, какие же у тебя глаза… шальные, в конец поехавшие, сумасшедшие. Что-то сжимается внутри, и можно только надеяться, что ты не успел почувствовать как напряглось мое тело, как предательски заколотилось сердце. Я по-прежнему реагирую на тебя до боли остро. Хочется схватить, завалить куда-нибудь и быстро трахнуть, безо всяких там игр. Хочется… Но руки мои прижаты к стене, и мне остается только не свихнуться от скользящего по коже языка, влажными узорами расписывающего тело. Дышать. Надо. Просто. Дышать… Двигаться, ну хоть как-нибудь, хоть вскользь. Выгибая спину, толкаюсь тебе в живот. Невозможность контролировать ситуацию заводит. Кусаю губы, чтобы не стонать, не кричать на всю эту гребанную комнату. А ты целуешь мои руки, лижешь языком дорожку от локтя и ниже к запястью, двигаешься губами точно по истерзанным венам, где до сих пор видны следы моей прошлой жизни. И это вырубает напрочь. Только не спрашивай меня ни о чем сейчас… молчи. Ласкаешь, а мне больно. Где-то внутри так больно, не справиться. Невыносимо… Руки огнем горят, не могу больше! Не выдерживаю… Выдергиваю ладони и, схватив тебя за плечи, разворачиваю лицом к стене, впиваясь губами в спину. Жестко, оставляя видимые дорожки следов, отдавая тебе часть моей боли. Дергаю ремень, а руки дрожат, просто ходуном ходят, и расправиться с ним с первого раза ни фига не получается. Стаскиваю с тебя штаны, наконец-то получая «доступ к телу». Не могу… не могу больше ждать, не могу еще что-то делать. Я сдохну, если немедленно не окажусь в тебе, если не почувствую влажную тесноту твоего тела, если не услышу срывающийся с губ стон. Упираясь ладонями в стену, ты подаешься назад, на меня, на мои пальцы, уже оказавшиеся внутри. - О, Господиии, - вскрикиваешь в тот момент, когда головка члена преодолевает последнее сопротивление и погружается в тебя. Обхватываю поперек, прижимая к себе, резко толкаясь в податливое тело. Мотаешь головой из стороны в сторону, что-то шепчешь вперемешку со стонами. Сладкие ощущения бьющегося подо мной тела выносят за грань реальности. Ритм… мне одному известный. Сердце… подстраивается, отмеряя удары. Пульс… наверное взорвет вены. Тело… опасное, как оголенный провод. Губы… приоткрытые в безмолвном крике. Ощущения... сосредоточены в одной точке. Касаюсь ее… лаская пальцами Темп… Allegro… presto… presto*… Ближе… с каждой секундой, с каждым ударом. Стонешь… царапая ногтями стену. Все летит к чертовой матери, когда, запрокинув голову, ты кончаешь, выстанывая мое имя. И капельки пота блестят на висках, и губы припухли от поцелуев. И пальцы, которые невозможно разжать. И глаза… сумасшедшие, подернутые дымкой удовольствия. Твои… - Черт бы тебя побрал, Глеб, - шепчешь еле слышно. Целую взъерошенную макушку, утыкаюсь в нее носом. Люблю… Чуть отдышавшись, переползаем в постель. Сил нет… Разговаривать, думать, что-то делать… нет и все. Кончились. Смотрю на тебя: глаза все еще закрыты, и дыхание никак не может выровняться. Ловишь истерзанными губами воздух, как спортсмен, пробежавший стометровку. Целую влажный висок и… губы. Устало отвечаешь, еле заметно улыбнувшись. Обнимаю, прижимая к себе… Накрепко. ***** Ночь… все не кончается. Бегущие минуты не приближают меня к рассвету. Тени на потолке… Смотрю на них, пытаясь отвлечься. Закрываю глаза, прекрасно понимая всю безнадежность попыток уснуть. В голове - круговорот разнообразных мыслей. Ты спишь, устроив голову у меня на плече, все еще обнимая меня рукой. Будто бы боясь, что я исчезну с первыми лучами солнца. Хочется курить, так сильно, что за пару затяжек заложил бы душу дьяволу. Впрочем, о чем это я? Усмехаюсь. Я ее давно заложил, четыре года назад. Аккуратно переложив твою голову на подушку, высвобождаю руку. Ты недовольно завозился и что-то пробормотал во сне. - Спи, спи, - я наклонился и, откинув длинную прядь, коснулся губами лба. Спи... Потихоньку выбираюсь из постели и, стараясь не разбудить, выхожу из комнаты. Распахнув дверь на улицу, устраиваюсь на ступеньках. Тихо… Так рано, что даже птицы еще не проснулись, только горизонт чуть светлеет вдали. Значит, скоро утро. Скоро новый день. Я сидел, курил и думал. Думал о том, что не готов. Я столько лет таскался с этим, никому не нужным, чувством, что оно истерлось, износилось как старая одежда и годилось сейчас разве что на помойку. Изодранное в лохмотья, оно уже не представляло какой-либо ценности. Однажды уже шагнув за грань, я не хотел повторений. Мне нечего тебе дать. Я, как столетний старик, пуст внутри, и между нами - пропасть. После третьей сигареты понимаю, что не имею права оставаться здесь. Не имею права рушить твою, такую устаканившуюся, жизнь. В ней нет места для меня. За эти четыре года ты ни разу не позвонил мне. Не позвонил, значит - не захотел этого сделать. У меня нет прав врываться в твою жизнь без стука. Понимаю, что утро принесет вопросы. Ты видел мои руки. То, как ты целовал их дрожащими губами до сих пор рвет сердце в клочья. До гроба не забуду твои глаза в этот момент. Мне нечего тебе ответить, нечего сказать. Всё мое останется со мной. Мой ад я буду нести сам. Один. Без тебя… Затушив сигарету, возвращаюсь в дом. Ты спишь, разметавшись по постели, чему-то улыбаясь уголками губ. Я смотрел на тебя, стараясь запомнить, всё до мелочей. С трудом заставив себя закрыть дверь, я взял валяющуюся на стуле куртку и быстро вышел из твоей жизни прочь. Бегство… это не выход. Бегство… это слабость. Слабость… бояться вопросов. Слабость… не хотеть ответов. От тебя убежать не трудно. А от себя?.. ****** _______ *Allegro - быстро Presto - очень быстро (муз.темпы)