Сообщение.

У Доктора снова приключилась бессонная ночь. Турлоу мог бы пересчитать по пальцам, сколько раз за последние месяцы он видел Доктора спящим. Когда он решился задать вопрос, Доктор ответил просто, в своей обычной манере, что-то о том, что он не спал бы вовсе, так как сон - лишь бессмысленная трата драгоценного времени, но, к сожалению, большинство видов попросту не в состоянии существовать без пары часов сна в сутки. Впрочем, Турлоу не жаловался. Он любил каждый раз, когда просыпался необычайно разгоряченным, чувствуя, как теплые руки массируют его шею и спину. Это был довольно непривычный для него вид физического контакта, и он с удивлением обнаружил, что жаждет его этим вечером, вернувшись к себе в ожидании, что Доктор придет среди ночи и прикоснется к нему. И Доктор всегда знал, что делает. Находил самые нежные места и массировал их, пока Турлоу не начинал буквально постанывать, подаваясь навстречу прикосновениям, сильнее выгибаясь. Это было похоже на секс. Нет, это было куда лучше, чем секс. По крайней мере, лучше всего того секса, что приходилось попробовать Турлоу. Ох, эта эротическая самодеятельность английских школьников. Он чуть не вздрогнул от отвращения. - Хочешь, чтобы я остановился? - прошептал ему на ухо мягкий голос, и Турлоу сонно помотал головой в ответ. Собирался сказать ему, чтобы он никогда, никогда не останавливался, но в этот момент пальцы Доктора нашли особенно чувствительную точку, и он снова застонал. Это, по мнению Турлоу, являлось самым большим недостатком того, чтобы быть трионцем. В один прекрасный момент тебя захлестывает половое созревание со всеми его оттенками, и потом уже нет никакого способа остановить охоту за этими восхитительными чувствами. Люди иногда кажутся самим себе распущенными и грязными, но они просто ангелы по сравнению с трионцами. Турлоу пытался сделать все возможное, чтобы подавить свои желания, делающие его дерганным и нетерпеливым, но понял, что это бессмысленно. Он использовал людей только в крайних случаях. То есть, приблизительно раз в неделю. Он вспомнил, как впервые положил глаз на Доктора. Первым, что пришло ему в голову, оказалась яркая визуализация того, как Доктор толкает его на консоль своего корабля, а затем медленно склоняется над ним. Он почти сделал это тогда. Но потом резко напомнил себе, что перед ним стоит его враг, тот, кого Турлоу должен убить, чтобы попасть домой. И, надо признать, несколько раз ему это почти удалось. Он был рад, очень рад своему эффектному провалу. Доктор прекратил разминать его мышцы и прижался вплотную к его спине, продолжая рассеянно блуждать руками по телу. Турлоу резко выдохнул от ощущения близости горячей кожи. Он в удивлении распахнул глаза. Доктор был... обнажен? Он слегка вздрогнул, с трудом сглотнул и почувствовал, как его эрекция окончательно обрела твердость. Доктор раньше никогда не обнажался перед ним. Между ними всегда была мягкая ароматная рубашка и смешные полосатые брюки. Турлоу резко выдохнул, когда рука опустилась между его бедер, лаская гладкую кожу. Губы, поднимаясь по его холодному плечу, проделали дорожку к шее, а прядь светлых волос пощекотала щеку. Так или иначе, несмотря на полусонность, Турлоу несколько минут спустя все-таки удалось приподняться на коленях навстречу пальцам, которые вторгались в него, тянули и толкали. Он схватил подушку зубами и беспомощно простонал в нее что-то невнятное, когда пальцы отстранились и что-то значительно больше и тяжелее прижалось к нему. А потом он вошел в него, растянув так, как никто за все годы, заставляя его одновременно хотеть вздыбиться, оттолкнуть и рассыпаться перед ним. Он стонал, он был заполнен и чувствовал двойную пульсацию глубоко внутри себя, когда тело Доктора вплотную прижималось к нему. Руки ласкали его, успокаивая, зарываясь пальцами в рыжие волосы, когда Доктор отстранялся, чтобы впиться в него снова. Турлоу не знал, как ему удалось найти в себе силы, чтобы удержаться в коленно-локтевой, когда ритм продолжил расти, делая его ягодицы розовыми от ударов во время ударов тел друг о друга. Он молчал, кусая подушку от удовольствия, пока пальцы Доктора путешествовали по его телу, на ощупь находя нужные места. Это было грязно, думал Турлоу, так непристойно и так хорошо, а разум отказывался верить в то, что это было чем-то большим, нежели сон. А потом его тело резко дано понять, что этот сон резко подходит к концу, и он начал яростно толкаться навстречу Доктору, направляя его плоть, чтобы завершить все правильно. Он успел только слабо ахнуть и зарычать в подушку, когда он дернулся резко и вошел, и входил снова и снова, с каждым глухим ударом его тело разрывало от сухого тепла. И потом был протяжный стон и рывок за спиной и чужая плоть внутри него словно запульсировала и вспыхнула... И мир вернулся в покой. Турлоу вздрогнул, когда Доктор оторвался от него, перекатился на другую сторону кровати, когда его мыщцы окончательно отказались ему служить, и сладко потянулся, когда эйфория окутала его теплом. Или это был Доктор? Он не мог сказать с уверенностью.