Отчаянный спорщик.

-У тебя руки холодные. -Я знаю. – я скучающим взглядом провожал прохожих, спешащих по своим делам на оживленном тротуаре, когда они не могли разглядеть даже моих глаз за тонированным стеклом авто. Рома уверенно вывернул руль и плавно надавил на газ, перестраивая своего железного коня во второй ряд. Рука парня едва ощутимо сжала мои пальцы, пока мы стояли на светофоре, но с погасшим красным светом, он вновь вернул свою ладонь обратно на руль. Я уже вторую неделю без каких-либо зазрений совести живу в его квартире. Милая семейная парочка. Я скупо ухмыльнулся, прижавшись лбом к стеклу. Сейчас мы привычно уже заедем в магазин, закупимся едой еще на неделю, а по приезду, даже не разобрав продукты, наверняка займемся сексом прямо на кухонном столе. А гребаное фисташковое мороженое опять растает и растечется по полу. -Я не буду мыть полы после него. – почему-то вслух произнес я, скривив губы. -Чего? – не понял хозяин изумрудных омутов, немного отвлекаясь от дороги. -Мороженое. Если твое сраное мороженое опять заляпает твой драгоценный ламинат в кухне, оттирать эту липкую лужу будешь сам, ибо я ни хуя не виноват, что у тебя на меня стоит, словно к твоему члену фломастер привязан. – развел я руками в стороны, ведя свой патетичный монолог к завершению, после которого красноречиво снова скрестил руки на груди. В ответ на это послышался лишь звонкий смех. Ну вот, он всегда смеется, когда я абсолютно серьезен. -Прости, но я ничего не могу с собой поделать. – посмеявшись, ответил брюнет, - Я люблю тебя. Во всех смыслах и позах. -Ой, вот только давай без угроз, ладно? – капризно закатил я глаза, ломая какую-то дешевую комедию. В следующую минуту машина въехала в парковочную зону поистине огромного торгового центра и, заняв свободное место, остановилась. Я облегченно вздохнул, натягивая шапку. Наконец-то. Я дернул ручку с ярым намерением выйти, но та не поддалась. Я дернул ее еще несколько раз посильнее, но, увидев, что она заблокирована, понял, что так просто мне ее не открыть. -Ну и какого хрена мы тут…- разворачиваясь, я начал свою гневную тираду, уже представляя, как мои вопли точеными стрелами будут протыкать перепонки холеного брюнета, слишком откровенно походившего на моем фоне на мажора. Но едва я успел развернуть свою моську к тому, кому адресовал свои преисполненные ярости послания, как мой рот тут же был нагло пойман в плен мягких губ. Я тихо застонал, схватив Рому за запястье руки, которой он сжал мое горло, излишне сомкнув пальцы на моей шее. Я жадно, словно вопреки самому себе, отвечал на его поцелуй. Кислорода уже не хватало, а мы все не могли разорвать сплетения наших губ. Черт тебя дери, я задыхаюсь, сукин ты сын! В глазах начало темнеть, а в висках шуметь, когда его пальцы, сжав мою в глотку еще на мгновение невыносимо сильно, наконец выпустили меня из своего плена, и я, хватая воздух с жадностью и шумом, осел на сидении безвольной тушей. -Ёбаный садист…-хрипло выплюнул я, потирая следы от его хватки. В глазах до сих пор плясали темные точки, расползаясь на круги и на странные кляксы. Роман безмолвно наклонился ко мне, целуя мочку моего уха. Спустя еще несколько коротких прикосновений его губ к моей коже, он беззаботно выдохнул: -Я же с самого начала предупредил тебя, что моя любовь странная. -Ни хуя не оправдание. – с обидой отозвался я, поднимаясь на сидении выше, - Ты меня убьешь когда-нибудь. -Не смогу, даже если захочу. – словно только и ждал этой моей фразы, отозвался брюнет. Я вопросительно изогнул бровь, уставившись в его малахитовые дали, обрамленные ресницами. Вот успокоил, так успокоил! Юноша на это лишь беззаботно улыбнулся, поцеловав меня в уголок губ: -Люблю ведь. -Я тебя тоже. Но продукты сами себя не купят. Пошли. – я кивнул в сторону двери, взяв Рому за руку. Он, еще раз аккуратно и невозможно нежно коснувшись моих губ своими, открыл двери, выпуская меня из своего опасного и болезненно желанного для меня плена. Кататься на тележке по супермаркету? Люблю, умею, практикую. Оттолкнувшись ногой, я с веселым гиканьем прокатился мимо ошарашенной семейной пары, которая, по всей видимости, спорила о том, какой чайник им подходит на кухню больше. Рома со сдавленным смешком прошел мимо них же, извинившись за меня, и с нескрываемой усмешкой в голосе окликнув меня: -Милая, ты хоть продукты по дороге хватай. Иначе мы так будем ходить здесь до самого закрытия. – брюнет как бы между делом взял пачку каких-то разноцветных макарон, подойдя ко мне и уложив их в мое транспортное средство. -Значит, мы будем здесь шататься вечно. – последнее слово я произнес с намеренным пафосом и заскоком на мистицизм, прочертив в воздухе невидимую линию раскрытой ладонью и широко выпучив глаза. Ну что, у меня получилось напугать его до усрачки? -Почему? – с чувственных губ упрямо не сходила усмешка. -Потому что он работает 24 часа, дурак. – флегматично изогнув бровь, я хотел было продолжить свое тележно-колесное путешествие меж стеллажей и дальше, но Роман с силой дернул мой парик, заставив меня едва ли не кубарем отлететь назад. Ловко меня поймав почти у самого наливного пола, об который едва не раскрошилась моя черепушка, парень поставил меня на ноги, поцеловав в губы. Я плюнул ему в рот, пихнув в грудь. -Совсем ебанулся что ли? А если бы ты меня не поймал? Я же не 40 кило вешу! – окрысился я, заговорив своим утробным басом, который вырывался из моего горла лишь в моменты моей крайней ярости. И мне абсолютно параллелепипедно, что этот голос не вяжется с миловидной каланчой в юбочке! Облизнув с губ мою слюну, а остатки вытерев ладонью, темноволосый парень поднял на меня взгляд. По спине пробежал колкий озноб. Я невольно сжался, отступив от него на шаг. Не люблю этот его маниакальный блеск в глазах. В такие моменты мне кажется, что он уже расчленил меня в темном чуланчике и теперь оценивает, в какую банку ему лучше засадить мою печень. Я сжал кулаки, приготовившись быть атакованным этим извращенцем даже на глазах у всех. Словно прочитав мои мысли, брюнет двинулся ко мне. Я уперся спиной в полки с крупами, когда его рука оказалась на моем запястье, больно его выкручивая. На глаза навернулись слезы от резкой боли, но я вовремя закусил губу, не дав себе возможности даже проскулить. Зеленые глаза буравили меня до самого мозга костей и я прекрасно знал, что отводить взгляд сейчас ни в коем разе нельзя, иначе… -Рома? Какая встреча! Сколько лет, сколько мертвых шлюх! – парень недовольно повел плечом, услышав свое имя. Подобно кошке, он повернулся всем корпусом к источнику звука, не выпуская моего запястья из своей кольцевидной хватки. Спасибо кому бы то ни было за мои целые кости! Кстати, а кто это? Я заинтересованно высунул нос из-за плеча своего любимого садиста, уставившись на того, кто окликнул Рому. -Ты еще не умер, Леша? Жаль, жаль. – брюнет, за чьей спиной я едва заметно маячил, заметно напрягся, не мигая глядя на своего незваного собеседника. Напротив нас стоял симпатичный смазливый паренек лет двадцати пяти в дутой куртке и черных джинсах. По его губам бродила легкая похотливая улыбочка, а блеск карих глаз неприятно задевал мой взгляд из-под его русого чубчика. Мерзкий типчик. -Пока жив, Рома. Твоими молитвами. – как-то булькающее усмехнулся светловолосый парень, - А что это за шмаровозная бабища у тебя за плечом стоит? В какой кунсткамере ты откопал это редкостное уёбище? Я поперхнулся воздухом и округлил глаза. Это я-то выродок кунсткамерный? Ну, я тебе сейчас устрою парад планет, звезда недолепленая! -Тише. Он того не стоит. – Рома резко дернул меня за руку, когда моя раскрытая ладонь уже почти схватила смазливого ублюдка за паклю его волос. Рикошетом я впечатался спиной обратно в стеллаж, тихо проматерившись. Меня ущемляют даже в законном праве убивать, кого захочу! Ну что за страна такая?! -Не обижай мою девочку, Леша, иначе она не без моей помощи потом обидит твоих мальчиков. Кстати, а где эти малыши-карандаши? – Роман совершенно нейтрально вел разговор, не отпуская моей руки, которая, как мне казалось, уже отсохла и отвалилась. -Будто ты не знаешь, где эти упыри пропадают. – флегматично отозвался троглодит Леша, закатив свои лупозырки. Чтоб они у тебя из ушей выкатились! -Опять ебут какую-то лохушку за углом? – хохотнул брюнет, а я заметно напрягся от услышанной фразы. Вообще мне уже давно крайне не нравилась вся эта беседа. Ну, как давно? С самого начала! Я решил прекратить строить из себя немого Герасима и, сжав кулаки, сквозь зубы поинтересовался: -Это вообще что за хрен с горы и почему я должен терпеть от него оскорбления? – грубо пробасил я, к чертям позабыв о том, что стою в юбке. Леша, к слову сказать, порядком призатих, широко раззявив свой клюв и уставившись на меня. Я недовольно на него зыркнул, едва удержавшись, чтобы не плюнуть ему в глаз. -Макс, познакомься, это мой друг детства – Леха. Леша, это мое сокровище- Максим. – Рома обнял по-хозяйски меня за талию, от чего я лишь еще больше начал заводиться, неимоверно желая натаскать всем по мордасам моим сапогом. Леха смачно шмыгнул носом, протянув ко мне ладонь и взяв меня за руку. Да что ж это за мода такая?! Спустя несколько секунд его губы коснулись моего запястья, а на его щеках вспыхнул нездоровый румянец. -Блядь, Рома, ты где нашел такой лакомый кусок? Он же просто бесподобен! – возбужденно протараторил светловолосый обладатель карих глаз, часто задышав, - Можно я с ним, м? -Отвали с горизонта, уёбище лесное. – наконец, моему терпению наступил предел, и оно лопнуло, как прогнившая резинка на старых трусах, больно зарядив моему оппоненту в табло. Хотя, нет. В табло ему зарядил все-таки я, а не несчастная резинка. Леша покачнулся, со звериной яростью уставившись на меня, прикрывая разбитый нос. Я флегматично изогнул бровь, как бы интересуясь, не желает ли мисьё добавки? -Сначала определись, дерьма кусок, сокровище я или экспонат кунсткамеры, а потом распускай свои щупальца. – выплюнул я, раздраженно передернув плечами. -Он что…совсем у тебя дикий? – хлюпая кровавым месивом, поинтересовался Леша. Рома, о существовании которого на миг я и вовсе забыл, задорно рассмеялся, подойдя к своему другу и протянув ему носовой платок: -Я тебе больше скажу. Он вообще не дрессированный. – двое парней обменялись какими-то липкими взглядами, от чего меня подернуло. Почему обо мне говорят как о породистом щенке? Леша, приняв из рук брюнета носовой платок и зажав им разбитый нос, разогнулся, с каким-то немым благоговением на меня уставившись. Я поежился от взгляда его карих глаз, недовольно нахмурившись. Чего он на меня так таращится? В следующее мгновение за этим кареглазым упырем, словно из-под земли, выросли два амбала в одинаковых черных костюмах, с бритыми гладкими черепами и с незамысловатой гарнитурой на ушах. Я нервически сглотнул, оценив масштабы, которые занимали своими телами эти двое вместе и по отдельности. -О, а вот и твои бодигарды. – ухмыльнулся Рома, а мне почему-то было далеко не до смеха. -Вернулись не завернулись. – прошипел Леха, отпихивая от себя их несуразно услужливые здоровые лапищи, которыми те пытались оказать ему первую помощь, -Завяньте, олухи. Заживет. Ситуация приобретала неприятный привкус тухляка. Я уже не хотел ничего, только бы убраться отсюда поскорее, запереться с Ромой в его квартире и добрую половину вечера рубиться с ним в компьютерные игры, поедая заказную пиццу. И какого хрена нам приспичило ехать за продуктами именно сегодня? Словно силясь меня добить, в следующую секунду Роман что-то едва слышно сказал парню с разбитым носом и они оба тихо засмеялись. Ощущение пятого колеса в двухколесном велосипеде зашкалило и я, собрав всю волю в кулак, подошел к брюнету, дернув его за рукав пальто: -Я пойду, Ром. Я позвоню. – хмуро бросил я и, не дав себя поймать, направился к выходу. -Макс! Подожди, Макс. – сильные пальцы, будто по закону немыслимого притяжения, уже до тошноты привычно сомкнулись на моей руке. Отрежу, ей Богу отрежу. -Чего? – я устало развернулся, стараясь не смотреть Роме в лицо. -Подожди в машине, ладно? Только не уходи, я прошу. – его губы ласково коснулись моих век, что в конец обескуражило меня, заставляя обсыпаться песком все мои каменные своды отчуждения. Помявшись в нерешительности какое-то время, я тяжело вздохнул, согласно кивнув. В то же мгновение в мою руку были насильно втиснуты ключи с увесистым брелоком, а сам хозяин авто поспешил вернуться к своему другу детства, от которого, как оказалось, я сумел отбежать на внушительное расстояние. Сетуя на собственную бесхребетность, я уныло потащил свои ноги к машине, проклиная на всех известных мне языках свою слабость по отношению к этому зеленоглазому обольстителю. -Максим? – я параноидально вздрогнул, замерев возле заветной машины. Интересно, с каких это пор подобная моя реакция на собственное имя вошла в привычку? Фыркнув не понятно по какой причине, я обернулся. -Олег? – мои губы сами собой расплылись в улыбке, когда я увидел перед собой такую родную белесую макушку и гребаный зеленый ободок, - Блядь, я думал, ты его сжег. -Ты про ободок? Да как же, три раза. – сероглазый увалень хохотнул, показав мне средний палец, - А ты чего здесь делаешь? -С Ромой приехали за продуктами. Он там друга встретил, я решил на улице подождать. Вот. – зачем-то подытожил я, ощущая какую-то искусственную неловкость. Почему-то хотелось поскорее с ним распрощаться и удариться в бега. И давно у меня такие заскоки? -Ммм. –со знанием дела протянул парень, роясь в карманах своего горчичного пальто, - Ты не забыл про мой день рождения, надеюсь? – ловко перевел тему Ковалев, подкуривая сигарету, при этом не выпуская из рук небольшого целлофанового пакета. Видимо, тоже закупался. -Да ни в жизнь! Я о таком никогда не забываю!- гордо ответил я, с трудом удержавшись от того, чтобы не стукнуть себя в грудь. Да мне за мою память можно вешать награды как на китайского генерала! -Ммм. – уже привычно отозвался блондин, выпуская едкий дым тонкой струйкой, -И во сколько мне тогда тебя завтра ждать, мистер «Я все помню»? Так, стоп, дорогая редакция. Сегодня уже второе февраля?? Нехило я залип, однако. -Как скажешь- так и приду. – невозмутимо улыбнулся я, всеми силами стараясь скрыть ступор, посетивший меня ровно полсекунды назад. Еще чего не хватало. Не признаюсь я ему ни за что, что я об этом забыл. Пф. -Тогда завтра в 5 жду тебя. И не забудь прихватить свое любимое винище, гребаный эстет. -Оно реально вкусное! – возмущенно прогундосил я, поджав губы. Ковалев на это лишь мягко улыбнулся, заглянув в самый потаенный уголок моей души своими серыми рентгенами, и, на долю секунды задержав руку на моем плече, двинулся прочь от автостоянки. Что вообще происходит? Мне кажется, или моя Вселенная действительно сменила орбиту, шагнув куда-то в сторону, при этом предупредив всех, кроме меня? Я никого не узнаю. Все люди, окружающие меня витиеватым скопищем, стали для меня подобны древним письменам на тарабарском языке – я все силюсь их прочесть, а получается лишь резать пальцы о края их страниц. Моя жизнь сделала глупый скачок вокруг своей оси – я теперь не могу даже понять самого себя. Оглядываясь назад, я с тихим ужасом и неподдельной радостью за себя прошлого отмечаю, каким я был беззаботным и таким по-простому счастливым. Все эти забавные приключения, глупые посиделки, бессмысленные разговоры до самого утра – все это в один миг растаяло под ногами, не оставив даже следа на выжженном асфальте. Олег смотрит на меня уже не теми глазами, его серые кошачьи блюдца с голубоватыми прожилками смотрят сейчас на меня с такой невыносимой тоской, что сердце, как заправский скотобой, сжимает тугой бечевкой мою глотку. Мать что-то тяготит, и этот груз ей с каждым днем все тяжелее нести в одиночку, но она упрямо не желает делить свою ношу со мной. Роман. Когда этот человек успел так рьяно растоптать мою прошлую жизнь в пыль? Вот это все, что сейчас со мной происходит и означает – быть взрослым? Я не хочу. Я не готов, Вселенная, ты слышишь? Забери назад эти чувства, тоску Ковалева, заплаканные глаза мамы, мою исполосованную спину! Верни мне меня и оставь в покое! Я хочу есть мороженое, сидя на детских каруселях и рассказывать Олегу, как лазил к соседу на даче за яблоками. Я хочу быть собой и беззаботно гулять босиком под летним дождем, подгоняя замешкавшегося Ковалева, потому что он всегда задирает голову к верху, чтобы капли били в лицо. Я хочу забыть обо всем этом хаосе, что творится в моей голове! Забери у меня удовольствие от секса, забери ласки уверенных рук Ромы, забери это тягучее чувство к нему из моей груди, да сделай меня импотентом в конце- концов! Только оставь мне искренний смех и настоящую дружбу, моя дорогая Вселенная…