Драконий утес

Ноэлю, лежащему на широкой кровати в логове дракона, казалось, что ужасная боль скоро убьет его. Все тело словно было объято огнем, кости и суставы невыносимо ломило, голова раскалывалась, и то, что он чувствовал, только очнувшись в пещере, теперь казалось легкой мигренью. Но главное - сосредоточением боли стали поврежденные кишечник и анус. Юноша чувствовал себя так, будто туда залили жидкий свинец, и он перекатывался внутри, обжигая и разрывая нежные внутренности. Стоны рыся не смолкали до самого утра, так что к рассвету он сорвал голос, и из горла вырывались лишь слабые хрипы. В конце концов, ближе к утру от истощения и боли он забылся тяжелым, болезненным сном. Дракон же всю ночь провел, лежа рядом и внимательно следя за своим пленником. К сожалению, он почти ничего не мог поделать и вынужден был лишь наблюдать за страданиями своего маленького любовника, осторожно прижимая его к себе. Едва юноша уснул, Ксаро, утомленный бессонной ночью, задремал. Проснулся ящер уже тогда, когда всю пещеру заливал мягкий солнечный свет, льющийся из-под каменного потолка. Плечи лежащего под боком мага слегка подрагивали, и он, тихонько всхлипывая, прижимал к себе подушку. Монстр бережно опустил лапу на живот паренька и легонько погладил. – Как ты, маленький? – дракон участливо прижал к себе рыся. – Успокойся, всё уже закончено. И извини, что так вышло - просто я не мог иначе. Ноэль порывисто развернулся в когтистых лапах, испытав новый приступ боли, и гневно воззрился на Ксаро. Сегодня ящер был не так велик как прошлым вечером - немногим крупнее рыся. Его острые когти и зубы уже не казались столь внушительными, но, тем не менее, крепкие лапы, длинный гибкий хвост и сложенные за спиной крылья не давали усомниться в том, что он все еще опасен и силен. – Почему не мог? – голос, измученный за ночь, плохо слушался, и маг то и дело срывался на едва слышный хрип. – Зачем ты это сделал? Почему я? Неужели ты не мог найти себе какую-нибудь самку? – Самку? – чешуйчатый фыркнул, и его хвост заходил из стороны в сторону, выдавая недовольство хозяина. – Самок уже давно нет: они не рождались последнюю тысячу лет. Драконам пришлось прибегнуть к древней магии, чтобы не вымереть окончательно! – И всё равно это не оправдание тому, что ты со мной сделал! – рысенок ударил лапкой по крепкой драконьей груди и, словно поняв, что натворил, тут же зажмурился и прижал ушки, готовый к тому, что последует в ответ, но тот всего лишь что-то пробормотал и поднялся с постели. Ксаро пару раз развернул крылья, разминая их после сна, звучно щелкнул хвостом, словно плеткой и, отвернувшись в сторону, крикнул: «Завтрак!». Тут же в комнате появился невысокий столик, на котором начали возникать различные яства. Ящер указал пареньку на его место, но тот лишь отвернулся. Рысь лежал, свернувшись клубком, и прижимал к себе подушку. Есть совершенно не хотелось. Живот, нижняя часть спины, попа, лапы – болело совершенно всё. И боль эту было не унять – в основном это ныли насильно растянутые мышцы, и залечить их не удалось бы при всем желании. Мысли юного мага витали вдалеке от низменных потребностей – он прикидывал, сколько недель потребует вынашивание. Дракон являлся взрослым, а значит, детенышам потребуется меньше времени, чтобы сформироваться, но, вместе с тем, сам рысь был слишком юн и мал для такого, и дракончики внутри будут развиваться медленнее. Расчеты давались с трудом, и он, тяжело вздохнув, решил оставить это неблагодарное дело. Впрочем, тяжелые мысли не хотели покидать его так просто. Перед его мысленным взором то и дело вставали строчки из семейного кодекса. У его рода, пусть и не особо знатного, был свой свод законов и правил, и по этому самому манускрипту выходило, что Ноэль теперь будет отлучен от семьи. Он, пусть и не по своей воле, без брака, отдался другому существу и, скорее всего, понес от него, что являлось одним из грубейших нарушений. За такое юноша не имел права не то, что появиться на пороге собственного дома, но даже оказаться в родном городе. Рысь ворочался на широком ложе, то и дело тяжело вздыхал и что-то тихонько бормотал себе под нос. Дракона это, по-видимому, изрядно раздражало: он уже закончил с завтраком и теперь деловито просматривал какие-то пожелтевшие от времени рукописи. После очередного горестного полувздоха-полувсхлипа, он с рычанием вскочил из-за стола и угрожающе навис над котом. – И долго ты еще собираешься стонать? – Длинный хвост метался из стороны в сторону. Пару секунд Ноэль удивленно смотрел на монстра, а затем в уголках его больших голубых глаз появились прозрачные капельки слез и побежали по щекам вниз, оставляя мокрые дорожки на шерсти. – Чудовище! Ты сам меня сюда приволок! Сделал больно! Хочешь, чтобы я носил твоих детей! А меня спросил?! – сорванное за ночь горло саднило, но юноша, не обращая на это внимания, кричал на Ксаро. – Что со мной будет? Куда я потом пойду? Ты же мне жизнь сломал! – Последняя фраза потонула в рыданиях. Из подушки, которую маг еще держал в руках, полетели перья. Не ожидавший такого напора, ящер опустился на разворошенную постель: всё же мальчишка был прав. Дракон сам понимал, что обошёлся с ним слишком жестко, и требовать спокойствия и покорности было глупо. – Тихо, маленький, – он притянул рыдающего паренька к себе и осторожно обнял. – Кто тебе сказал, что я тебя брошу? Я буду рядом, Ноэль, и смогу позаботиться о тебе и выводке. – Целый выводок! – рысь всхлипнул. – Я знаю как это будет. Это же драконы! Мой организм не готов к такому! К тому же, я слишком узок для них. Они порвут меня! Тебе придется меня готовить к родам, нужно будет растягивать меня… там… – последние слова он произнес почти шепотом, отчаянно краснея. Юноша сам не заметил, как выпустил разодранную подушку и что было сил вцепился в отца своих будущих детенышей. – Все будет хорошо, котеночек. – Ящер был доволен уже тем, что его маленький любовник не кричит или не пытается убежать. – Я не оставлю тебя, если ты конечно сам не захочешь уйти. Ксаро искренне надеялся, что Ноэлю будет хорошо рядом с ним.