Лика-онна

Ликаона разбудили глухие частые удары в дверь, которую предусмотрительный колдун поставил, перегородив зев своей пещерки. Не потому что подозревал, что однажды проснется от ударов не в дверь, а по плечу, а из-за осенних и зимних ветров, в здешней местности весьма неприятных. - У-у-у, чтоб вам... - невнятно выматерился Ликаон. У него болел зуб, отвары трав не помогали, а выдернуть заразу сам себе он не мог. А тут еще принесло кого-то... Колдун засветил огонек над ладонью, вызвал на стене проекцию светила и выругался еще более мерзко: солнце едва-едва показало краешек над горизонтом. А лег он далеко за полночь. - Преврашшу в лягушшку, - прошепелявил Ликаон, натягивая мантию и идя открывать. Отпер засов, распахнул дверь, сделал шаг наружу и уперся носом в пряжку ремня - красивую, широкую, с чеканными узорами. Задирать голову пришлось далеко. Пришелец понятливо отступил со ступеней, ведущих в пещеру, и Ликаон сумел его рассмотреть в неверном утреннем свете. Перед ним стоял классический восточный варвар: в домотканой холщовой тунике-безрукавке, вышитой оберегами синей нитью по вороту, в полосатой юбке, едва прикрывающей колени мускулистых волосатых ног, в сандалиях на босу ногу. Ликаон снова задрал голову и принялся рассматривать лицо варвара. Оно было на удивление симпатично, хотя нос явно был переломан, и не раз, а левую бровь и лоб рассекал шрам. У варвара были звериные, желтовато-зеленые глаза, кривоватая смущенная улыбка на обветренных губах, щетина, которую пытались сбрить не далее, как на рассвете, и копна смоляно-черных волос, натуго стянутая на темени в хвост. - Ранга приветствовать ты! День родиться! Ранга прийти питаться камнями мудрости! - пророкотал варвар. - Ранга сейчас квакать и прыгать! - Ликаон обозлился, держась за щеку, проклятый зуб ныл все сильнее. Варвар удивленно поднял бровь, но кивнул, скинул с плеча котомку, поверх которой были привязаны сапоги, присел на корточки и взвился свечой вверх с больше похожим на рычание: - Ква! Ликаон оторопел, потом вздохнул: - Что тебе нужно... ай, ч-ч-черт... Ранга? Варвар поправил юбку, сложил ладони на груди в неумелом приветствии и снова повторил свою абракадабру: - Ранга прийти питаться камнями мудрости! Ранга идти много, много солнц, от большая вода, спросить: где жить мастер говорить с духи предков? Люди показать здесь. И Ранга здесь. - Понятно. Тебе, видимо, нужен шаман? Он живет севернее, еще в девятнадцати днях пути отсюда... А я колдун. Я не разговарива-а-а-а-аю-у-у-у-у-у-у-у-у с духами предков! У-у-у-у-у! - Ранга быть там. Ша-ман? Ша-ман уйти к предкам. Ты - выть за что? - Ранга, видимо, и сам понимал, что плохо знает язык и неправильно строит фразы. Почесал в затылке и выдал: - Ты - урюк? Э-э-э... человек и волк? - Нет, у меня болит зу-у-у-уб! - А-а! Убрать? - варвар сжал пудовый кулак, потом подумал, покачал головой и шагнул к колдуну, обхватывая его лицо одной ладонью - от уха до уха. Ликаон только взвыл, представив, как ему сейчас одним ударом удалят все зубы, и больные, и здоровые. - Тихо, не бояться, - улыбочка у варвара была на удивление мягкая. И бить в челюсть он не собирался. От его ладони пошло тепло, смывая боль, как теплая, чуть колющаяся пузырьками вода в минеральном источнике. Ликаон уставился на него во все глаза. - Так ты, фто, фам лекарь? - Ранга не уметь ничего - только так. Руки - теплые, положить, куда больно, и боль уйти. Но Ранга не уметь лечить, искать... у-чи-те-ля, - по слогам выговорил нужное слово. - Ну ладно... - Ликаон проверил зуб, оценил его состояние. Зуб был целый, залеченный и не болел. Колдун преисполнился счастья и благодарности: - Значит, тебе нужно поговорить с духом предка? Варвар покачал головой, усмехнулся: - Я - говорить. Давно. Предок послать далеко, за большая вода. Я плыть, потом идти, и я тут. Ты - учить Ранга, - ткнул в грудь колдуну мозолистым пальцем, потом себе. И смотрел с надеждой. - Ну ладно, учить так учить, - Ликаон кивнул. - Проходи. Пещера у меня маленькая, но как-нибудь поместишься. Варвар согнулся в три погибели, проходя внутрь, за дверью коридор становился шире и выше, но все равно Ранге приходилось сгибать шею, чтоб не стесать темечком потолок. Он потоптался на пороге жилой части пещеры, вздохнул. - У у-чи-те-ля есть кирка? Ранга копать, пещера делать большой. Ликаон полез в кладовку, вытащил кирку, которой пытался эту самую кладовку выдолбить. И вручил ее Ранге. Тот кивнул, бережно взял колдуна в руки, как ребенка, вынес на улицу, потом туда же вынес все, что было в пещере. - Пыль, - коротко пояснил свои действия. И ушел внутрь. Оттуда загрохотало, часто и мерно, из двери облаком повалила белая известняковая пыль. Ликаон позевывал, топтался на одном месте. Ученик... Он не был против того, чтобы обучить кого-нибудь тому, что сам умел. Но варвар? Хотя он обладает неплохим потенциалом. Правда, для начала придется обучить парня языку, а то расшифровывать его ребусы - так он скоро свихнется, и раньше, чем успеет научить варвара хоть чему-то. А вообще, было интересно: кто же послал бедолагу так далеко, с Дармиира, как звался их архипелаг в Восточном море, аж сюда, на западную оконечность материка? И сколько же времени Ранга провел в дороге? Варвар не выглядел сильно потрепанным. Утренняя прохлада одолевала все сильнее, Ликаон примостился на свою лежанку, заботливо выставленную поодаль от входа, завернулся в одеяло. И незаметно для себя уснул. Разбудил его запах рыбы. Не просто рыбы, а печеной на камнях, со скворчащим горячим жирком, посыпанной ароматными травами. Неподалеку от пещеры горел обложенный кусками известняка костерок, над ним сидел голый варвар, мокрые космы стелились по мускулистой бронзовой спине аж до крепкого поджарого зада. Ликаон облизнулся. То ли от запаха рыбы, то ли от вида варвара. И полевитировал к костерку, не ступая босыми ногами наземь. Ранга обернулся, восторженно приоткрыл рот: - Ай-мир! У-чи-тель лететь! Ранга тоже хотеть так! - Посмотрим, - Ликаон завис около костерка, подобрал ноги под себя, скрестив их, так и остался висеть. - Ранга еще не закончить дом, голодный сильно, - виновато пожал плечами варвар. - Найти озеро, поймать рыба. Вкусно! Ранга есть, много. А это - кормить у-чи-те-ля. - Спасибо, - обрадовался колдун, цапнул рыбку, почистил и впился в нее зубами. Рыбина была горячая, большая, обалденно вкусная, и даже соленая в меру. Видимо, о соли варвар знал. Правда, потом Ликаон вспомнил, что восточники используют не каменную, а морскую соль, и не выкапывают ее из-под земли, а выпаривают из морской воды. А еще обратил внимание на то, что на всех рыбинах были проколы, будто ловил ее Ранга не острогой, а чем-то вроде трезубца. - А ты соль-то где брал, ученик? Ранга потянулся назад, гибко, как побег лозняка, постепенно сохнущие волосы отлетели за спину, открывая грудь... и не только ее. Ликаон поспешно отвел взгляд, преувеличенно внимательно разглядывая рыбу и стараясь на фигуру ученика не таращиться совсем уж неприкрыто. Варвар дотянулся до своей котомки, достал оттуда мешочек и вынул из него несколько желтовато-серых кристаллов. - Это драгоценности моря. Из дома, - фраза получилась почти правильной. - Вот как. А разве у вас нет колдунов, которые могли бы тебя научить искусству магии? Ты так далеко шел... А я не самый лучший из учителей. Ранга слушал внимательно, видимо, запоминал, как строит фразы учитель. - Колдуны... колдунов нет, ша-маны есть, те, кто говорит с предками. Учить не могут - говорить, моя сила не здесь, - он гулко стукнул себя кулаком в грудь, - а здесь, - постучал по лбу пальцем. - Понятно. Ладно... Ты уже поел? Ранга закивал, улыбаясь. - Доделать дом, я знаю. Скоро быть... бу-дет готово. - Когда будет готово, я проверю, к чему именно у тебя есть способности. - Хорошо, - варвар, ничтоже сумняшеся, поднялся, снял с дерева на краю поляны длинную тряпицу, оказавшуюся набедренной повязкой, ловко обмотал ею чресла, связал волосы в хвост шнурком и ушел в пещеру, подхватив кирку. Из зева распахнутой двери снова полетела пыль и мелкие камушки. А возле скальной стенки громоздилась куча отколотых глыб, и не маленьких, вытащенных Рангой из пещеры. Ликаон выдохнул. Лицезрение обнаженного варвара оказалось нелегким испытанием для бедного колдуна, предпочитавшего постельные утехи со своим полом. Ну, как, предпочитавшего... Решившего не расфокусировывать силу. А Ранга был... сказать «красив» как-то не поворачивался язык. Это резной кленовый листик может быть красивым, или усыпанная цветами по весне дикая слива. Или новое заклинание, выписанное вязью древнего языка на тонком уже палимпсесте. А варвар был мощен, соразмерен и удивительно сопричастен этому месту. Словно вырос из него, как дерево из почвы. И очень хотелось посмотреть, как он выглядит на борту боевой ладьи, взрезающей украшенным оскаленной драконьей головой носом пенистые волны. Ликаон тяжело вздохнул. Мечты мечтами, а учить как-то придется. Желательно, не заморачиваясь на то, какое у ученика тело, что так и просится быть исследованным ладонями... - Агрррр! Ручей был неподалеку, холодный, даже с небольшим водопадом в начале. К вечеру Ранга выбрался из пещеры, полосатый, как тигр - струйки пота расчерчивали покрытое белой пылью тело часто-часто. И взялся выволакивать на холстине куски камня, складывая из них курган у стены. Потом ушел в лес, вернулся с охапкой веток, связал помело и принялся выметать пылюку, бегая к ручью мочить ветки. - Ну, зачем так, мы ж колдуны... - Ликаон махнул в сторону пещеры рукой, поднявшийся ветер понес пыль наружу. Ранга почесал в затылке, радостно ухмыльнулся и попросил: - Научи? Ликаон кивнул, встал напротив ученика. - Вытяни руки ладонями вверх. Представь, что их касается ветер, легко касается. А теперь стряхни этот ветер, бережно и аккуратно. Ранга постоял, вытянув руки, встряхнул... - До холода просохнут - топить очаг можно, - смущенно крякнул, глядя на выдранные с корнями не тонкие деревья, когда утих вызванный вихрь. Ликаон, укрытый щитом, посмотрел на дерево, отлетевшее от щита. - Ага. Понял. Тогда представь, что ветер у тебя на кончиках пальцев, и стряхни его. В пещеру стряхни. Ветер взвыл, как пещерный медведь, вынес не только пыль - остатки камней тоже. И едва не выбил деревянные распоры, на которых висела дверь. - Так? - покосился на учителя Ранга. - Нет. Бережно, - Ликаон вытянул руку, голубоватый поток магии обтек ее, полился по телу яркой лентой. Свет отразился в зрачках варвара звериными бирюзовыми огнями. Он завороженно взирал, вздыхая: бережно, это надо было представить себе, что в руках не привычная секира, а маленький метательный ножик, такой, как он видел у ярмарочного метателя ножей в одном из селений, через которые прошел. Ранга кивнул, зажмурился и сделал плавное движение, характерное именно для метателя ножей. Ветер получился таким же, как у колдуна. - Вот. Отлично, - Ликаон обрадовался. - Ты очень способный ученик. Ранга расцвел в совершенно детской улыбке, яркой, солнечной, показавшей, что варвар на самом деле весьма молод. Скорее всего, недавно лишь получивший право носить взрослый тартан. Навскидку - лет семнадцати. - А теперь обустроим жилище. Оно теперь чистое... Внутри пещера стала раза в два шире, и гораздо выше. По крайней мере, теперь Ранга не задевал головой потолок. А еще он выдолбил в стене нишу с возвышением, широкую и просторную, куда можно было бросить набитый сеном тюфяк, шкуры, и устроить отличную лежанку, и сквозняком не будет задувать. И даже кладовку умудрился соорудить - несколько неглубоких ниш, полочками одна над другой. - Хорошо? - с тревогой осведомился, глядя на Ликаона. - Отлично, - тот расплылся в улыбке. - Очень уютно. - Ранга искупаться, - кивнул варвар. - Потом носить. Иначе все в пыли быть... будет? - Будет, - согласился колдун. Ранга пошел к водопаду, на ходу развязывая волосы и набедренную повязку, бестрепетно встал под ледяные струи, смывая пыль. Ликаон сглотнул, запрещая себе думать всякие непристойности. Это а) его ученик, б) подросток. Хотя секса хотелось так, что колдун зубами скрежетал, благо, что теперь ничего не мешало. - Только медитация. Длительная. А парень, похоже, даже не подозревал, какие мысли вызывает у наставника. Он выстирал повязку, отмылся, выполоскал волосы, возвращая им природный цвет, и пришел голышом, на ходу отжимая спутанную черную кудель. Порылся в мешке и достал гребень. Скрежет зубов и бормотание мантр усилились. Ранга уселся на камень, принялся вычесывать волосы, просушивая их в тепле, идущем от почти угасшего костра. Потом снова связал на темени в хвост. И натянул, наконец, просохшую тунику, которую простирнул вместе с тартаном, после того, как сообразил, что не стоило начинать работу в одежде. Холщовая рубаха прикрыла его тело до середины бедер, длинные разрезы по бокам позволяли свободно двигаться, и он взялся возвращать пожитки колдуна на место. Упругая бронзовая задница мелькала из-под подола каждый раз, когда он наклонялся, и выглядело это все в сотню раз непристойнее, чем когда он был обнажен. - Пошел я к водопаду, освежусь, - колдун отлевитировал как-то боком. Варвар только кивнул. Он успел разложить и расставить все по местам, сходить мимо цокающего зубами в водопаде Ликаона в лес за ветками на лежанку, расстелить постель, и даже набрать грибов, с сомнением рассматривая найденное в подоле. - А это есть можно? - обратился к совсем посиневшему от холода колдуну. - Вот это можно, это можно. А это выкинь. Вообще, запомни, пятнистые грибы ядовиты... Остальное съедобно. У Ликаона волосы были светлыми, бледно-золотистыми. И струились солнечной водой до колена, когда он стоял, а уж когда сел их просушивать у огня, стекли на землю. - А правда, у кол... колодун... колодуна в волосах сила? - Ранга таращился на него, но руки сноровисто разжигали костерок по новой, нанизывали на тонкие прутики грибы, пристраивали их на двух камнях над огнем. - Не у всех, но есть те, у кого она зависит напрямую от длины волос. - И ты? То есть... у тебя? - исправился варвар. Он удивительно быстро учился правильно говорить. Будто за все путешествие по стране ни с кем до сих пор не общался. - И у меня тоже... Но только частично, - Ликаон разбирал гребнем солнечное золото, сушил, волосы пушились и ложились волнами. - Час... чего? - Ранга потянулся потрогать, вопросительно замер, не коснувшись: - Можно? Я такое не видел никогда. Красиво. Очень. - Ну, частично. Не полностью от длины волос. Потрогай, я не против. Руки у варвара были длинные, бугрились мускулами, ладони широкие, как лопаты, а пальцы длинные и мозолистые. И по гриве колдуна он провел так, как, должно быть, ласкал лошадей - ласково, но сильно, от макушки до низа спины. - Мягкое. Как... чистый лен. Ликаон коротко и серебристо рассмеялся. Ранга засопел, насупился: - Правда! Я видел дома, женщины ткали из него полотно. Только оно было не такое... Это - красивее. Ой, еда! - он кинулся спасать подгорающие грибы, снял их с прутиков в найденную в пещере плошку. И достал из мешка каравай хлеба. - Вот, есть. Ликаон протянул руку за едой. Ранга вручил ему гладко оструганную тонкую рогатинку из прутика. Грибы были горячими, и парень видел, что руки у учителя - тонкокожие, обжечься - раз плюнуть. А сам ел, аккуратно выбирая сморщенные комочки грибов из миски пальцами, и даже не морщился. Ликаон разомлел от помывки, огня и горячей пищи, жмурился на пламя, сонно моргал. Ранга принес из кучи камней плоский кусок известняка, прикрыл им кострище и кивнул: - Спать? Ранга устал, шел всю ночь. - Да, конечно, спи. Мне нужно еще пособирать травы. Они как раз ночью распускаются. Варвар тут же подскочил: - Нет, тогда Ранга пойдет учиться! Все-все знать. - Хорошо, пойдем, говорят, в лесу объявился медведь-людоед. - Хм... - Ранга хмыкнул, но больше ничего не сказал, да и перевязь с мечом одевать не стал. Ночной лес полнился запахами и звуками, лунный свет серебрил каждую травинку, веточку и листик и расчерчивал тропу немыслимым количеством теней, так, что земля становилась похожей на бредовый сон какой-нибудь кружевницы. Ранга явно чувствовал себя в лесу, как в родной стихии, шел бесшумно, аккуратно ступая босыми ногами, туника белела в темноте, как призрак. Колдун что-то певуче приговаривал вполголоса, собирал узорчатые листья. - Смотри, вот эти, серебряные, похожие на клен... Они очень хорошо помогают останавливать кровотечение. - А вот это - растет у меня дома, - подхватил Ранга, - и лечит, когда внутри все крутит и болит, правда? - Правда, - несколько удивился колдун. - Но разве у моря растут такие травы? Варвар засмеялся. - Здесь люди думать, мы жить... живем на голых камнях и ес… едим одну рыбу? Нет, на Дармиире есть леса, есть даже... как это... ситепи? И горы. Много чего. - Здорово. Я думал, у вас там море, лед, скалы... Ну, всякое такое. Ой... А-а-а-й!!! Незадачливый колдун умудрился впутаться в заячий силок. Ранга покачал головой и полез распутывать. Снял петлю, рассмотрел кровавую полосу чуть повыше щиколотки и странно заурчал. Усадил колдуна на травянистую кочку и обхватил его ногу ладонями. По ней потекло уже знакомое колючее тепло. - Спасибо, Ранга. - Учитель не видит в темноте? - слегка удивленно вопросил варвар, отнял ладони, понюхал и принялся слизывать следы крови. - Нет, не вижу, иначе не влетел бы в ловушку, - колдун одернул мантию. - Здесь много их, - Ранга обвел рукой поляну. - Трава заячья, ловушки на них. - Надо уйти с поляны. - Хорошо... Варвар вдруг вскинул голову и принялся принюхиваться, хмурясь. - Надо уйти домой. Здесь больной зверь. - Медведь? - колдун перепугался, вскочил, спрятался за ученика. - Бер, да. Идем. Однако далеко уйти они не успели - в кустах раздалось рычание, сиплое, с присвистом, и выросла громадная тень, с алыми точками там, где полагалось быть глазам. Ликаон пискнул, выбросил вперед руки, медведя смело в кусты могучим потоком ветра. Откуда он выкатился, лишь еще более разъяренный, чем был, теперь с явным намерением подзакусить колдуном. - Нет! Не так. Уходи за деревья, - Ранга развернул Ликаона, подтолкнул в спину и шагнул навстречу хищнику, на ходу перетекая из человеческого облика в медвежий. Только не бурая, а черная шерсть покрывала могучее тело, и глаза светились бирюзой. Ликаон рванул подальше, обгоняя собственный крик, продрался сквозь все ловушки, ни разу не наступив, проломился через какие-то заросли, сбил с ног спящего лося и затаился на ветвях ближайшего дуба. А в кустах рычали, рвали друг друга, хрипели два огромных зверя, потом раздался хриплый, почти человеческий крик, и наступила тишина. Ликаон отлевитировал выше, еще повыше. И полетел смотреть, в каком состоянии шкура побежденного. Ранга сидел на туше поверженного врага, яростно отплевывался и пытался оттереть рот и руки травой. Печально заявил опустившемуся откуда-то сверху колдуну: - Рубашку запачкал. - Ты - медведь! - Берюк, - уточнил варвар. - Не знаю, как сказать по-твоему. - Перевертыш, - колдун спускаться не спешил. - Да, так. Но я не ем людей, - Ранга усмехнулся, снова скривился и сплюнул. - Плохая кровь, порченая. Он был болен. - Он сожрал прохожего чернокнижника вместе с амулетом... и заразился. Ранга пожал плечами, встал, сдернул с себя тунику, покрытую кровью. - Надо отмыться. Лунный свет высветил все его тело в мельчайших подробностях, куда откровеннее, чем солнечный. Варвар был мускулист, волосат и весьма одарен богами. Здесь, на континенте, подобными телами обладали разве что зрелые мужи, проведшие жизнь в боях и тренировках - наемники, стража в городах, охранники купеческих караванов. Впрочем, о варварах было известно, что оружие им служит вместо погремушек, а драться их начинают обучать с первого шага. Ликаон сглотнул, жадно таращась, чуть руки не протянул, вовремя удержав их при себе. Ранга потянул носом, принюхался и улыбнулся: - Ты... как же это? Хотеть любиться? Ликаон ответил певуче и матерно, взлетел повыше. И столкнулся с совой. Птица возмущенно ухнула, мол, разлетались тут всякие! А колдун, потерявший сосредоточенность, взмахнул руками и плюхнулся вниз. На руки Ранге. Свалившееся на варвара счастье было легким, горячим и матерившим сову так, что с той перья от стыда летели. Ранга шумно фыркнул, развернулся и понес его к озеру. Лезть в холодный водопад ему не хотелось, тем более, что костер погас, а ночью солнца нет, и отогреться потом будет трудно. А вот в озере вода не в пример теплее, тем более, сейчас, когда отдает все накопленное днем тепло. Ликаон невольно прижимался к нему, наслаждаясь соседством с красивым мужским телом. Перевертыш осторожно опустил его на траву, бросил тунику в воду и прижал ее камнем, а сам, разбежавшись, без всплеска ушел в воду. Потом вынырнул, вышел туда, где вода доходила по пояс, принялся растирать себя донным песком, отмывая с тела кровь медведя. - Давай помогу, - колдун подлевитировал, не касаясь поверхности воды. Ранга кивнул, развернулся к нему спиной. На гладкой коже темнели четыре длинных следа - оборот залечил раны, но следы от них пропадут еще не скоро. Колдун наложил на них ладони, закрыл глаза и быстро-быстро зашептал заученные формулы исцеления. - Спасибо, - голос Ранги звучал удивленно - видимо, какое-то неудобство он все же ощущал на месте ран. - Купаться будешь? - Думаю, да, - Ликаон отлетел к берегу, разделся, вошел в воду. Ранга любил воду. С самого детства, с первого своего оборота любил нырять и плескаться. Рыбу днем он ловил в медвежьем облике. А колдун любил медведей, их неторопливую поступь, могущую обернуться неуловимым для глаза броском, теплый мех, уютное ворчание. Просто нервы не выдержали. Но сейчас он на ученика косился весьма заинтересованно. Ранга это чуял. Он вообще чуял запахи в человечьем облике так же хорошо, как и в медвежьем. А от колдуна пахло желанием, сладко и нежно, как от медовых сот. Так и хотелось облизать. Он медленно двинулся к Ликаону. Тот обливался из сложенных ладоней, наслаждаясь касаниями теплой воды. Ранга тоже набрал воды сложенными в ковшик ладонями. В нехилый такой ковш. И полил на спину, подобравшись к колдуну неслышно, как тень. Чародей вздрогнул, затем рассмеялся, выгнул спину. Прохладные от воды ладони легли ему на плечи, огладили, как гладят, приручая, дикую лошадь. Чуть царапались - мозолистые, жесткие. И ласковые. Под такие ладони Ликаон только и успевал, что подставлять спину. Ранга наклонился, провел нечеловечески шершавым языком по его плечу, слизывая капли воды. - Сладкий. Как... - он произнес незнакомое тягучее слово. И без перевода было ясно, что оно означает мед. Чародей только вздохнул длинно, завел руки за спину, обнимая ученика. Головой ему он упирался прямехонько в солнечное сплетение, и стоило подумать, как с такой разницей в габаритах будет выглядеть их соитие. Ранга, по всей видимости, об этом подумал, потому что вскинул колдуна на плечо, как добычу, и поспешил к пещере. Он был горячим, и грел не хуже печки, так что Ликаон даже не успел замерзнуть, пока варвар нес его домой. А дома было застеленное свежими, ароматными ветками и шкурами ложе. В голове Ликаона все-таки мелькнула мысль, что как-то неподобающе себя он ведет. И погасла. Ранга же не против. Не против же? Варвар был не против, и даже весьма за. Просто он знал, что делать, когда между партнерами такая разница. А, как у любого умного человека, идущего в дальний путь, у него с собой была и заживляющая раны мазь на тюленьем жиру. Вот ее-то он и добыл из мешка, уложив колдуна на постель. Снял с горловины маленького горшочка кожаный лоскут, зачерпнул густой, пахнущей терпко и пряно зеленоватой мази и развел ноги Ликаону, укладывая их себе на бедра. Судя по всему, суровый восточный варвар о ласках имел весьма смутное представление, они все у него заключались в коротких поглаживаниях и вылизывании. Ликаон был только за поглаживания и вылизывания, заводился от них, как олень по осени. А пальцы Ранги прошлись по нему, размазывая жирную мазь, потом нажали, проталкиваясь в тело колдуна, осторожно и медленно. Парень хрипло выдохнул: - Узко... потерпи. - Терплю, - простонал колдун. Ранга сосредоточился, и с его руки в Ликаона заструилось тепло, тысячами мурашек разбегаясь от кончиков пальцев. И боль тут же пропала, как и не было, осталось лишь ощущение, что его растягивают. То ли ветки так пахли, то ли у колдуна на почве недостатка секса сознание мутилось, но каждое касание воспринималось так остро, до воплей. Ранга только улыбался, скаля белые зубы с острыми клыками, ему нравилось, как отзывается под его руками колдун. Но, как только тот перестал зажиматься, и его тело стало способно принять сложенные вместе все пальцы без большого, Ранга убрал руку, поднял Ликаона, заставляя обхватить себя руками за шею, обнял ладонями под ягодицы и медленно опустил его на себя, заполняя, казалось, до самого горла. Колдун покрепче вцепился в него руками, раздумывая, сможет ли он вообще двинуться без того, чтоб не перемешать в себе все внутренности. Варвар решил за него. Заходили горбами твердые, как округлые каменные голыши, мускулы на руках и плечах, Ранга поднял Ликаона, почти выходя, и снова опустил, скосил глаза вниз, глядя, как вздувается тощий живот колдуна, когда он входит в него до конца. Глаза у Ликаона были уже идеально круглой формы. Он как-то слабо соотнес мечты с реальностью, это колдун уже понял. Оставалось просто получать удовольствие. Что самое удивительное - ему не было больно, совсем, только копилось с каждым движением могучего варвара что-то темное, жаркое и пульсирующее внутри, отчего Ликаон задыхался, скулил и вцеплялся в плечи Ранги когтями до крови. А тот лишь часто дышал, двигал руками быстрее, да вылизывал его лоб и скулы, и шею. Ликаон вскрикивал все отрывистее, драл варвара когтями, не переставая. Ранга заурчал, опрокинул его на постель и задвигался сам, резкими, как удары клинка, движениями, вколачивая несчастного колдуна в ложе. Ликаон сжался на мгновение, как мышеловка вокруг тела бедного зверька. - Агррррррррр! - взрычал перевертыш, выплескиваясь в него, опалил жарким дыханием плечо, лишь усилием воли сдержавшись и не сомкнув зубы. Но след все равно остался - четыре ранки засочились кровью. Он с урчанием взялся ее слизывать. Колдун так и остался валяться, забрызганный своим семенем, чувствуя, что вставать он не сможет недели три... четыре... Ранга отодвинулся, освободил его, принюхался жадно и вылизал дочиста, словно медведь своего детеныша. Прижал ладони к его животу, залечивая. - Не больно? - Уже нет, - Ликаон расслабленно раскинулся на постели. - Хорошо мне. - Спи, - Ранга укрыл его шкурой и лег рядом, свернувшись, как большая горячая грелка. Колдун не стал возражать, мигом провалившись в сон, спокойный и крепкий. Утром Ранги рядом уже не было, но снаружи доносилось тягучее, урчащее пение, тянуло запахом жареного мяса. Ликаон завесился волосами, аки девица на выданье, выглянул из пещеры. Варвар, кажется, успел сходить на охоту - он свежевал косулю, на толстом пруте над костром жарились крупные куски мяса, варвар выглядел довольным жизнью, собой и всем миром. - Солнце народилось, радуйся, - поприветствовал колдуна, улыбаясь от уха до уха. - Радуюсь, - тот зевнул, прикрывая рот ладонью. - Умывайся. Сейчас сготовится уже, - Ранга наморщил лоб, потом спросил: - А твое имя - тайна? - Нет. Меня зовут Ликаон. Варвар пошевелил губами, повторяя про себя, улыбнулся: - Лика-онна - так называют цветок у нас. Высоко в горах. Белый, как снег. - Я на цветок не похож, скорей уж, на ядовитый плющ. - Похож, - возразил варвар. - Ты белый и нежный, как лика-онна. Он тоже... я-до-ви-тый. - Ну, хорошо, я цветочек, - согласился колдун. - Пойдем сегодня в селение, познакомлю тебя с жителями. - Пойдем. Ранга готов был идти, куда прикажет учитель. С того момента, как Ликаон согласился его учить, по законам Дармиира, ученик считался его собственностью. - В селении я покупаю хлеб и молоко. И немножко лечу, гоняю мышей, отвожу засуху. В общем, я тут вроде деревенского колдуна... Хотя я магистр. - А что такое магиср... магис-т-р? - выговорил озадаченный Ранга. - Учитель в школе магии. Я учил раньше... В общем, у меня было много учеников, мне платили за обучение из казны королевства. - Половину не понял, - покачал головой варвар. - Значит, я должен тебе платить? Как учителю? - Нет-нет, мне раньше платили. Я учил только одной ветви магии. А ты теперь мой личный ученик... И буду тебя учить всему, что сам умею. Так. Ты читать умеешь? Снова прозвучало незнакомое слово, похожее на удар ножа. Ранга почесал в затылке, вытащил из костра обуглившийся на конце прутик и принялся чертить на камне странные письмена, состоящие из одних только черточек. - Вот - имена, мое, - он ткнул в один из сложных знаков, - твое. Писать и читать. - О... - колдун задумался. - Так, ладно. Значит, грамотный. Осталось выучить тебя нашей письменности. Слушай, схитрю-ка я немножко. Иди сюда. Ранга придвинулся, доверчиво и спокойно. Ликаон воспарил над землей, прижался своим лбом ко лбу ученика. - Односторонний канал связи - это лучше, чем ничего. Поделюсь с тобой частью своих знаний напрямую. Просто не противься. По вискам Ранги словно погладили маленькие пушистые лапки, приглаживая возникавшую в голове информацию о языке, счете, местной грамоте, основах магических школ. Глаза варвара широко раскрылись, стали огромными и удивленными. А потом его сознание распахнулось перед колдуном, как сияющая долина, наполненное образами прошлого его ученика, его чувствами и эмоциями. Ликаон всмотрелся. И хлопнулся наземь, сжимая ладонями виски - он так старался аккуратно и дозировано давать информацию, что от перенапряжения разнылась голова. - Мне не надо было так делать? - перепугался Ранга, обхватывая его голову поверх ладоней колдуна своими, мощным всплеском силы сметая боль прочь. - Нет-нет, все хорошо. Я просто давно не делился напрямую ни с кем информацией. Ранга выговаривал про себя знакомо-незнакомые слова чужого языка, который теперь понимал гораздо лучше. Потом спросил: - А почему ты теперь живешь здесь? - Я устал от города и от школы. А здесь тихо, уютно... Я помогаю людям. - От... от-шель-ник? Так верно? - Да, верно. Варвар кивнул, потом снял с огня поджарившееся мясо и сунул Ликаону в руки: - Ешь. И пойдем в деревню. Колдун позавтракал, соизволил одеться, верней, накинуть на голое тело плотную мантию. Ранга же нарядился в тартан - рубаха еще не просохла, но, судя по загару варвара, ему не привыкать было ходить в одной только юбке. Грудь пересек ремень перевязи - идти к людям без меча он наотрез отказался: - Ученик, тем более взрослый, должен защищать учителя. Это закон. Со странными законами далекого Дармиира Ликаон спорить не решился - Ранга впитал их с молоком матери, и не стоило переучивать его. В деревне их встречали приветливо, улыбались. Колдуна здесь явно любили. Ученика тоже восприняли благосклонно. Девушки оценили мужественного варвара и сразу принялись строить ему глазки и намекающе вздыхать. Варвар тоже вздыхал: народ в этой стране, изобильной и большой, почему-то был маленьким и слабым. И если колдуна он не особо боялся повредить, то с местной женщиной никогда не стал бы спать. Они выглядели слишком хрупкими. - Чародей, у нас тут медведь в лесах объявился... - Я в курсе, - кивнул Ликаон. - Мы его ночью встретили... - И заг... убили, - поправился Ранга, скромно опустив глаза. Известие встретили ликованием. - А ученик ваш, он... кхм... у вас чему-то учится, или так, чтобы до селения не бегать на сеновалы, завелся? - полюбопытствовал староста. - Учится, - со вселенской скорбью в голосе отозвался колдун, обиженный за подозрения. Бедного ученика как раз обступили девушки. И даже замужние бабы. И не только они. Варвар возвышался над ними, как столетний дуб над кустами, вздыхал, терпеливо снося поглаживания. Пока чья-то особо наглая рука не пробралась под тартан и не погладила его там спереди. Ранга покраснел, взрыкнул и повел плечами. Толпа отхлынула, он остался стоять, насупившись. Полосатая ткань юбки тоже стояла, как колом натянутая. Ликаон хмыкнул, чихнул, ученика мигом неведомой силой повлекло на сеновал. - Простите, у меня тут... внеплановый урок... - А мази нет, - растерялся Ранга, плюхнувшись спиной вперед на душистое сено. - В свои юные неполные сто тридцать девять лет я обладаю такими умениями... - далее колдун заткнулся по вполне прозаической причине. Варвар смотрел на него во все глаза, но двинуться боялся. Только сено в могучих кулаках превращалось в пыль, да дыхание частило. Ликаон успокаивающе поглаживал его по бедрам, стараясь справиться с масштабами стоящей перед ним задачи. Задача стояла. Крепко. Несгибаемо. Как-то ночью она не казалась столь грандиозной, или просто колдун ее не рассмотрел в темноте. Зато сейчас, при свете дня, она предстала перед ним во всей своей мощи. Ликаон внутренне ужаснулся тому, что это в него поместилось, не раздраконив начисто. Потом сосредоточился на том, как бы это снова в себя вобрать. Уже в рот, конечно, но легче не становилось. И если вчера Ранга ему здорово помог своей силой, убирая боль и неприятные ощущения, то сейчас он помочь просто не мог - судя по всему, он и ласк-то таких никогда не видел и не знал. - Только не пытайся дергаться, ладно? И колдун самоотверженно приступил к удовлетворению ученика. Ранга застонал. То, что нельзя двигаться, он понимал и сам, но было в этом запрете что-то сродни пыткам. Так и хотелось сжать в кулаке золотые волосы, пригибая голову Ликаона ниже. Ранга ограничился тем, что просто положил ладонь на затылок колдуна. Ликаон, заключив их в непроницаемую для чужих глаз и ушей сферу, стесняться и не думал, приноровился понемногу к размерам проблемы, и ее рассасывание пошло еще успешнее. Это, конечно, было несравнимо с тем, к чему Ранга привык. И за счет новизны впечатлений сорвался он почти неприлично быстро. Ликаон глотнул, облизнулся и уселся на сене, выбирая из волос соломинки. Ранга, отдышавшись, ласково провел горячими пальцами по его распухшим губам, исцеляя. - Это было приятно. Очень. - Это хорошо, что тебе понравилось, - колдун растянулся рядом с ним, положил голову на грудь варвару. - А зачем они меня щупали там, на площади? - задал мучивший его вопрос варвар. - Как лошадь на торгу. - Женщины от тебя в восторге, ты им нравишься. А когда нравится кто-то, его норовят коснуться. - Они слабые. Я бы лег с ними, но они - не ты, и мне нельзя делать детей пока, - пожал плечами парень. - Тут ничем не помогу, я с женщинами ложе не делю. - А почему? Ты красивый, и дети у тебя тоже должны быть красивыми. И, наверное, тоже колдунами. Ликаон задумался, пытаясь подобрать слова. - Гейс. Не спать с женщинами. - А-а-а! Трудный гейс. А когда он кончится, ты женишься и заведешь семью? - Вряд ли. Иначе лишусь магии. Мне нельзя стричь волосы короче поясницы, спать с женщинами и возвращать к жизни умерших. - Мгм... а мне тоже будет нельзя? - Тебе можно. У тебя от рождения сильный дар, его нужно лишь огранить и заставить сиять еще ярче. А мой нуждается в подпитке. - А... как яблони? Их удобряют навозом и поливают. Колдун усмехнулся: - Да. Как яблоня. - Ты все-таки лика-онна. Ты знаешь, зачем этот цветок? - Ранга подтянул к себе колдуна повыше, принялся гладить по гриве, выбирая из нее остатки соломы. - Нет. А зачем? Варвар закинул руку за голову, мечтательно глядя на видимое в дырках меж досок небо. И стал рассказывать, напевно и размеренно: - Когда онна, к которой сватается дарим, отказывает ему первый раз, воин не должен терять надежды. Во второй раз он приносит ей ожерелье из слез моря. Если онна отказывает второй раз - на третий он приводит к ее дому белую кобылицу. А если она и в третий раз откажет - дарим идет в горы, находит там лика-онну и выкапывает его из земли. Этот цветок так ядовит, что, пока дарим спускается с гор, он почти умирает. И исцелить его может лишь кувшин молока, поднесенный онной. Тогда будет значить, что она согласилась. Если же нет... Поднести кувшин может любая онна, и дарим женится на ней. - Как интересно. И что, я настолько же ядовит? Ранга хмыкнул, погладил его по спине. - Нет, ты так же красив. А лика-онна - это испытание верности дарима. Только сейчас уже мало кто к нему прибегает. - Скучаешь по дому, Ранга? - Немного. Там отец, мать, сестры, младший брат. Мой отец - ани-дарим, как это... князь? - Ты - сын князя? И ближайший чародей, что может учить тебя, это я? Ранга только закивал, улыбаясь. Ликаон растерянно смотрел на него. - Да до моей берлоги еще десятки магов. Почему именно я? - Обещай, что не выгонишь, если я скажу? - Обещаю. Ранга сел на сене, обхватил руками колени и заговорил: - Я прибыл сюда год назад. В порту еще спросил у какого-то богато одетого человека, где могу найти мага. Он указал мне дом. Тот маг даже не глянул на меня, приказал спустить собак. Правда, собаки меня боятся, но я не стал ему ничего говорить или делать, просто ушел. И снова спрашивал. В городе было шесть колдунов, я обошел их всех. Ни один из них не хотел связываться с варваром, как они меня называли, который не может и двух слов сказать правильно. Я отправился в вашу столицу. По пути обошел еще многих. В вашей Академии, где учат таких, как ты... кидались огненными шарами, молниями... Я не стал ждать, пока они разверзнут землю, и без того уже пострадали дома вокруг и люди. Снова ушел. Год я бродил по этой земле, то бером, когда приходилось залечивать раны, то человеком. И пришел к твоему дому. Ты не прогнал, хотя и не был мне рад. - У меня болел зуб, я никому не был бы рад. К тому же, ты пришел рано, я спал два часа в ту ночь... - Но ты не прогнал. И выслушал. Хотя меня удивило твое первое задание. - Ну, вообще, это было не задание. Это я тебя в жабу превратить хотел. К тому же, ко мне часто приходят те, кто ищет шамана... Приходили… Жаль, что он умер, мы виделись раз в год, но беседовать было приятно. - Он был еще жив, когда я пришел. Хороший старик, мудрый. Он отправил меня к тебе. Ах, ай-мир! Я тупоголовый баран! Он ведь передал тебе подарок, а я забыл отдать! - Ранга расстроено хлопнул себя по ляжкам. - Ну, передашь, не волнуйся так. А что касается твоей речи... - колдун вздохнул. - Я привык. Кормак так до сих пор разговаривает. - А кто это? - Северянин. Пришел сюда однажды. Ничего не помнит о себе. Разговаривать не мог сперва, сейчас научился. «Кормак радуется виду Ликаона», например. - Степняк? На севере отсюда ведь лежит Великая Степь? - Ранга почесал в затылке. - А почему он не помнит? Его били по голове? Однажды одного из даримов на отцовском дракке ударило кормилом по голове, и он тоже потерял память. - Да, он сильно пострадал, я думал, с такой раной головы не выживают. Он славный, очень добродушный, сильный и старательный. Но говорить правильно не может. Я привык. С улицы донесся мощный бас: - Кормак здесь. Дрова. Ликаон развел руками: - Вот и думай, то ли он в дрова, то ли опять дубы из леса тащит. - А если попробовать его полечить? Я тогда Сигни вылечил, мне уже десять было, он сказал, что я настоящий воин, и подарил свой меч. - Попытайся. Но травма такого рода неизлечима обычно. Идем? Надеюсь, вы подружитесь. - Идем, - кивнул Ранга, упруго поднялся и поднял Ликаона, заботливо отряхнул его мантию, свой тартан и первым вышел с сеновала. Посреди площади стояла гигантская фигура, обнимающая дуб, казавшийся на ее фоне изящной березкой. - Кормак, - окликнул его колдун. Гигант развернулся, на лице некоторое время читалась напряженная умственная деятельность, затем он расплылся в улыбке: - Кормак поминает тебя. Ликаон от такого оборота аж споткнулся. - О. Вот настоящий человек, - довольно пробормотал Ранга, разглядывая степняка. В росте тот даже немного превосходил варвара, был чуть более худ, но жилист, словно сплетенный из сыромятных ремней. Кожа его была цвета черной бронзы, волосы рыжие, как огонь, такие же усы - длинные и заплетенные в косички. И пронзительно-синие глаза. - Здравствуй, Кормак, - Ранга протянул ему ладонь. - Кормак здоров, - согласился тот, пожимая руку. - Тебя назвать? - Ранга. Разреши мне коснуться твоей головы, Кормак. Пожатие степняка было сильным, уверенным. Его тело многое помнило, хотя разум и забыл. - Лекарь? Ликаон кивнул. Кормак бестрепетно подставил голову, колдуну он верил. Ранга глубоко вдохнул, положил ладони туда, где чувствовал бугристые шрамы под густой шевелюрой, и постарался вспомнить, что и как делал шесть лет назад с другом отца, которому в шторм пробило голову кормовым веслом. Руки у него нагрелись, потом налились неярким золотым светом, потом засияли. Кормак терпеливо ждал. - Помнишь что-то? - Ликаон подошел ближе. - Кормак ощущает тепло, но Кормак не имеет прошлого... Ранга нахмурился: - У меня есть сила, но нет знания о том, как лечить. Давай, попробуем по-другому? - Кормак соглашается, если Ликаон тоже. - Ликаон соглашаться. Тьфу. Кормак расплылся в улыбке. Ранга тоже усмехнулся, взял руки колдуна, положил на голову Кормаку. - Ты - направляешь силу, я ее тебе даю, - и обхватил его запястья своими ручищами, встав за спиной. Ликаон принялся плести нечто вроде обруча из магии, обвивая им голову Кормака. Тот моргал и терпел стоически. - Это должно восстановить поврежденные участки мозга. Надеюсь, выжженные зоны обратимы. - Кормак не понять. - Ничего. Сейчас или заговоришь, или не заговоришь. - Кормак умеет разговаривать, Ликаон сам учил. - Прогресс! Да-а-а! - Ты лечи-лечи, не отвлекайся, - фыркнул Ранга, - одна фраза - еще не прогресс. Ой, а я понял новое слово... - На сегодня все. Много магии за один раз навредит, а не поможет. Кормак, как ты себя чувствуешь? - Кормак хорошо себя чувствует. Колдун счастливо разулыбался. - Кормак принес подарок Ликаону. Медвежью лапу. Ликаон изменился в лице: - Вместе с тушей? - Кормак помнит, что Ликаон не унесет медведя целиком. Кормак оторвал лапы. Колдун позеленел и рванул в кусты. - А медведя ты где взял? - насторожился Ранга. Он совсем забыл зарыть тушу убитого прошлой ночью людоеда, и, если Кормак напоролся на нее, то проклятье черного колдуна, поразившее медведя, может перекинуться и на человека. - Кормак охотился в западной части леса, поднял медведя. - А, тогда ладно. Но зачем было отрывать ему лапы? - Ликаон просил лапу. Сказал, что тушу не унесет. - Интересно, зачем ему лапа? - Ранга отправился добывать бедного колдуна из кустов. Тот, зеленый как эти кусты, вылезать отказывался. - Ну, чего ты? Я сам заберу у Кормака эти лапы, из них вкусное жаркое получится, только надо у селян попросить моркови и лука. - Он их вправду оторвал? - Не видел еще. Но, наверное, не оторвал, а отрезал все-таки. Оторвать лапы медведю трудно. Даже такому богатырю, как Кормак, - усмехнулся Ранга. - Ну, волку голову он оторвал… Она так чавкнула мерзко... - Да не думай ты об этом, пусть охотится, как умеет. А медвежьи лапы - это вкусно, - мечтательно прищурился Ранга. - Эй! А это не каннибализм с твоей стороны? - Что? - заморгал перевертыш. - Ну, ты медведь... Наполовину. Они медведи. Ранга фыркнул, рассмеялся: - Я человек, в первую очередь. И есть медвежатину я буду в облике человека. И даже когда я бер - я мыслю, как человек. - Ну, тут тебе виднее. Уфф... Что ж я такой впечатлительный? Варвар ласково погладил его по голове, как ребенка. - Какой уж есть. Идем. А хочешь, я тебя отнесу домой? - Хочу. Только надо забрать лапы... И морковку. - Вот и иди пока за морковкой. И луком. А я - за лапами. Ранга рассматривал и в самом деле вырванные лапы. Медведь был не медведь даже, а молоденький мишка, судя по когтям. Варвар покачал головой: - Ну и зачем ты его убил, Кормак? Он же еще маленький был. - Их много в лесах. Есть нечего. Нападают. Ранга вздохнул. - Ладно, - и взялся заворачивать будущее жаркое в холстину. - Ты приходи вечером, мы тебя угостим. - Кормак придет, - пообещал северянин. Варвар вскинул на плечо сверток, тут и Ликаон подошел, с лукошком, полным свежей зелени, морковки и ароматного крупного лука. Ранга опустился на колено, подставляя ему руку: - Залезай. Колдун вскарабкался юркой белкой. Женщины смотрели им вслед и едва ли не вслух завидовали Ликаону. Каждой хотелось, чтоб ее вот так на руках носили. Но переходить дорогу колдуну? Нет уж, себе потом дороже обойдется. Жаркое в тот вечер удалось на славу, а из медвежьих когтей и ярких бисерин, разобрав собственный браслет-оберег, Ранга сделал колдуну ожерелье. А еще достал из мешка, так и не разобранного до конца, завернутый в холстину и перевязанный тонкой полоской кожи сверток: - Вот, шаман просил тебя сохранить это, и использовать лишь в самом крайнем случае, когда иначе - никак. Колдун взял сверток, глянул, изменился в лице и торопливо припрятал подарок. - Кормак пришел, - раздалось снаружи. Как-то так вышло, что с появлением Ранги готовить есть стали на улице, варвар сложил отменное кострище, а потом еще и каменные сидения приспособил, накрывал их шкурами - и готово. А днем таскал с ручья голыши, придирчиво прокаливал, и те, что не раскалывались - откладывал в сторонку - на очаг в пещере. Сейчас на рогатине над костром весело пыхтел вместительный казан с мясом, источая такой аромат, что у Ликаона непроизвольно и постоянно текли слюнки. - Кормак принес подарок. Северянин вручил Ликаону какой-то невзрачный булыжник, при виде которого колдун исполнил на месте тарантеллу, потом прижал камень к груди так, словно это было самое ценное сокровище мира. - А что это? - тут же любопытно сунулся поглядеть Ранга. - Это колдовской кристалл, он пока что грязный. Но, если его отмыть и наполнить магией, он будет светиться, это очень красиво. И показывать магические течения вокруг. Кормак, это такой прекрасный подарок. - Кормак рад, что Ликаону понравилось. Колдун покосился на довольную улыбку северянина с некоторым подозрением: - А это, по вашим обычаям, не предложение руки и сердца? - Зачем тебе рука и сердце Кормака? Всего брать надо. - Кормак! - Нет, просто подарок. А что, Ликаона уже успели просватать? Ранга зажимал рот, но хохот все равно прорвался: - Ликаон! Вы живете при Великой Степи, и не знаете, что северяне не делают предложений руки и сердца? Вот если бы он примчался верхом, связал тебе руки твоей же косой и забросил поперек седла - вот это и значило бы «сватовство». Я прав, Кормак? - Ранга прав. - Я вообще не отсюда, - буркнул алеющий колдун. - А откуда ты? - Ранга погладил его по плечу, отсмеявшись и успокоившись. Ликаон мечтательно улыбнулся: - Далеко-далеко отсюда, там, где за Великой Степью лежит море, а за морем завеса туманов скрывает край мира, есть страна. Она прекрасна и удивительна. Там реки огня текут, согревая воздушные дворцы, там водопады цветов и поля озер. Там моя родина. О таком крае восточный варвар не слышал даже сказок, а вот северянин, кажется, слышал и вспомнил: - Драконий Край! - Да... - кивнул Ликаон. - А что, там, и правда, живут драконы? - восхитился Ранга. - Говорят, что когда-то давно к нам на Дармиир они прилетали, и даже жили у нас. И были великими воинами и колдунами. Оттого на носах дракков даримы вырезают драконьи головы - в устрашение врагам. - Да, мы там действительно живем, - Ликаон снова засмеялся, звонко и музыкально. - Ты - дракон? - варвар оглядел колдуна, вздохнул и сказал: - Ты не дракон. Ты - драконье яйцо. - Ну, что-то в этом роде. Я вряд ли смогу превратиться, я полукровка. Мама - дракон воды, а папа - дракон воздуха. У меня нет крыльев. - Почему же ты здесь, а не там? - Ранга и верил - кто его знает, может, и дракон златовласый колдун, вон, в глаза глянуть, в которых небо с водой мешается, голова закружится. И не верил, уж больно тонок, хрупок Ликаон, не мог представить его драконом варвар. - А что мне там делать? Я всегда мечтал посмотреть на людей. Ранга хмыкнул: люди! Люди, в массе своей, одинаковые. Если ты видел один город - видел все города. - Идемте есть, пока не сгорело. Кормить надо и драконов. - Я же только за, - обрадовался Ликаон. Казан уполовинили за вечер, сыто отдуваясь, сидели у огня, куда Ранга подкидывал сухие ветки и собранные пучки свежих трав от гнуса. - А у нас на травном дыму гадают, - сказал вдруг Кормак. - И я помню, как. - А погадай? - загорелся Ликаон. - Хорошо. О чем ты хочешь узнать у огня и ветра? - нахмурился степняк, подкинул в огонь еще трав и окунул в дым лицо, закрыв глаза. - Как там моя семья. Кормак тронул его лоб сложенными странной щепотью пальцами, словно снял что-то, провел через дымовой столб и отпустил. И резко махнул рукой: - Смотри! Дым, взвихрившись, не рассеивался, не поднимался больше к небу, а ткал туманное полотнище, на котором тенями рисовались смутные образы. Ликаон улыбался: - Мама. И папа. И братья... Здорово, они все летают. Кормак снова взмахнул рукой, разгоняя полотнище сизого дыма. - А ты, дарим? Хочешь увидеть что-то для себя? Ранга подумал и твердо сказал: - Нет. То, что с моими родными все в порядке, я и так знаю, а остальное пусть идет своим чередом. - Может, ты сможешь узнать что-то о себе, Кормак? Степняк кивнул, снова погрузил лицо в дым. Но ничего не вышло - словно прошлое Кормака было стерто из книги судеб, а будущего не существовало вовсе, оставалось лишь настоящее. - Ну, не отчаивайся. Мы найдем тех, кто тебя знает. Может быть, уже ищут... - Ликаон вздохнул и посмотрел в небо. - Пять лет? Нет, друг мой, меня никто не ищет. То, что Кормак ничего не помнит о себе - знак небес, я должен перестать цепляться за прошлое и идти вперед. А значит, скую себе саблю, куплю коня, и поеду по миру дальше, - улыбнулся северянин. - Куда ты поедешь? - Ну, например, на восток, - Кормак подмигнул Ранге. Ликаон пофыркал и предложил: - 3адержись на месяц. И вместе поедем. - А почему на месяц? - удивился Ранга. - Пришлют сюда нового колдуна взамен меня. Ранга ничего не понимал: что изменилось? Ведь жил же Ликаон спокойно себе, пока он не появился, и никуда не собирался. - У тебя есть семья, она по тебе скучает. Мне все равно, где тебя учить. Да и Кормака одного отпускать боязно. - Хорошо, - обрадованно улыбнулся дарим. - Если ты поедешь со мной, я буду очень рад. - А месяц - потому что надо новому колдуну обустроить дом в деревне, не такого ж отшельника, как я, пришлют. Трав насушить ему на первое время, набрать камней, зачаровать. Обычай такой. Ранга только слушал и кивал. Кормак, попрощавшись, ушел в деревню, оставляя их наедине под звездным небом. Колдун перебрался ближе, устроился под боком у Ранги. - Очередной урок. Посмотри на кристалл. Какой цвет ты видишь? Ранга уставился на кристалл, потом повернул голову набок, на другой, и удивленно сказал: - Они разные. Я вижу зеленый, голубой и немного желтого. - Это показывает, какая магия тебе доступна. Зеленый - исцеление, голубой - воздушная магия, желтый - цвет солнца, магии добра и тепла. - Ну, ветер я уже опробовал, исцеление тоже, а что делает магия тепла? - Ты можешь починить сломанную душу. Утешить безутешную вдову, уговорить потерявшего волю к жизни жить. И это усиливает твою магию исцеления. - Ты меня всему научишь? - Ранга обнял его, защищая в своих горячих, сильных руках от холодного ветра. - Да, всему. Я умею много, мой кристалл шестицветен. Все Стихии, слабое исцеление, очень слабая магия мертвого мира. - И ты еще удивлялся, почему боги ветра привели меня именно к тебе? Ликаон тихо рассмеялся, потерся щекой о грудь Ранги, ластясь. - Завтра пойдем травы собирать для нового колдуна. И надо ему ягод и грибов насушить. И неплохо бы еще отлить свечей... Из волчьего жира. - А почему из волчьего? - Ранга поднял колдуна и посадил себе на колени, ласково провел языком по его губам, стирая недооблизанный мясной сок из уголка рта. Погладил по нежной шее кончиками пальцев, прислушиваясь к току крови под кожей. - Волки считаются магическими животными леса. - А ты знаешь, кто приедет тебе на замену? А что, если он не будет так добр, как ты? - Да, знаю. Он - мой бывший ученик. Очень добрый юноша, скромный и тихий. Целитель и маг леса и болота. - Ему здесь понравится. Я так думаю, - Ранга замер почти без движения, слушая лес. И своего учителя. - Я уверен. Маэль по крови нелюдь, его отец один из лесного племени. Мать Маэля принесли в жертву духам леса в обмен на удачную охоту. Ее нашел хранитель леса, влюбился, забрал с собой, выгнав богатую дичь людям на выкуп невесты. Они приезжали навещать Маэля, привозили на всю Академию ягод. - Знаешь, так странно - у нас нет хранителей леса. Ани-дарим и есть тот, кто защищает угодья. В облике бера следит за тем, чтобы в лесу был порядок. В облике касатки - охраняет море. - Еще и касатка? - Ликаон впал в предобморочное состояние. - Такая большая, хищная, рвет на части? - Это жизнь, Ликаон. Чтобы жить, касатке, как и беру, надо питаться, а чтобы прокормить такое большое тело - надо есть рыбу. Иногда и пингвинов. - А драконов? - Для нас драконы - это добрая легенда, я не слышал, чтобы мы враждовали с вами. Но дикие касатки, не тоорюк, может быть, и нападали на драконов, особенно, когда голодны. - При попытке меня съесть я буду кусаться, - предупредил Ликаон. - Хорошо, - улыбнулся Ранга, - кусайся, я собираюсь тебя съесть, - и принялся вылизывать его шею и плечи, сдвинув с них мантию. Колдун тут же растерял боевой настрой, завздыхал, засветился. И вылизываемым оказался голубой, чешуйчатый большеглазый дракончик с прозрачным гребешком. Ранга изумленно ахнул, рассмеялся, приподнял дракончика, рассматривая его. И снова принялся вылизывать, особенно нежно там, где чешуя переходила в гребень. Тот был похож на паруса дракков - полупрозрачные, ребристые. А чешуя была теплой и гладкой, прилегала плотно, как у змеи, но была крупнее, и отливала жемчужным блеском. Дракончик растерялся, чихнул, свел глаза к носу, запищал возмущенно, замахал лапами. - А ты говорил, не сможешь обратиться. К тому же, зачем колдуну крылья? Ты сможешь летать и без них. Дракончик сразу заподпрыгивал, но не взлетал, плюхался на траву. - Ну-ну, ты хочешь все и сразу? Даже ходить люди учатся не один день. Дракончик подошел, неуклюже переваливаясь, к нему, затих, прижавшись. Ранга взял его на руки, понес в пещеру, укладывать спать. Дракон был младенчески-кругленький, умильный. И тяжеленный. Собственно, Ранга его вес ощутил только потому, что в ипостаси человека Ликаон был легче ивовой веточки. А еще его было приятно гладить, и, уложив дракончика на постель, дарим принялся наглаживать его по чешуйчатым бочкам, ласково чесать морду и тискать. Дракончик тихо попискивал, довольный. Рангу так и сморило сном, когда обнимал его. И думать не думалось, отчего вдруг сменилась ипостась у Ликаона, и сумеет ли он вернуться в тело человека. Дракончик во сне придавил его, залез сверху, греть нежное пузо. Ранга не зря говорил, что знает, что и как у его родных - раз в десятиночье приходил к нему в сон шаман, старый Дорги, приносил вести. И в эту ночь - внеурочную - пришел. Просил быстрее вернуться домой, потому что заболели сестры, и мать слегла, а по Дармииру свирепствует неведомая болезнь, косит только женщин. А дракон с утра очнулся... драконом. Ранга, понурившись, сидел у костра. Он рвался напополам: остаться с Ликаоном, потому что учитель, полюбился ему колдун, да и закон ясно гласит, без позволения учителя ученик и двинуться не смеет. Но и бросить семью он не мог, если уж шаманы не справляются с болезнью, придется ему мчаться домой, пробовать силой своей исцелить. Не обо всех обликах Ранги знал дракон. Был среди них у перевертыша и могучий орел, и быстроногий конь. И даже огромной змеей мог Ранга обернуться, хотя предпочитал облик медведя. Дракончик подошел, заурчал. - Сон мне был. Я должен домой спешить, беда пришла на Дармиир, - погладил его дарим. Дракончик тоскливо уркнул. - А вы с Кормаком через месяц выезжайте. Я встречать вас буду. Когда из гавани корабль выйдет - смотри, Ликаон, в море, увидишь одинокую касатку - это буду я. Дракон закивал, потерся мордой о грудь Ранги. - Обернись, попрощаться с тобой хочу, как подобает, - попросил дарим. Дракончик подпрыгнул, бешено замахал крылышками. И хлопнулся оземь уже человеком. - Вот видишь, у тебя и крылья выросли. Еще немного подрастут - и сможешь летать. И прилетишь на Дармиир. - Может, мне отправиться с тобой? Вдруг что-то серьезное? Маэль поймет. - Я полечу, хотя... Ты верхом ездить умеешь? - Ну, немножко. Если конь не дикий. - Даже не знаю, что тебе на это сказать, - Ранга усмехнулся. Переступил с ноги на ногу, сделал шаг и обернулся. Вороной конь из него вышел - загляденье. Высокий, статный, с широкой грудью и мощными ногами. Изогнул длинную шею, опуская на плечо колдуна голову, шумно фыркнул. Ликаон похлопал его по боку, конь согнул передние ноги, и колдун забрался ему на спину. Ранга оглянулся, словно спрашивая, держится ли он? У него была длинная, до бабок, густая волнистая грива, за которую и ухватился колдун. Конь пошел шагом, переставляя ноги странно - иноходью. - А надо срочно оказаться там? - спохватился колдун, начиная соображать. Ранга покивал. - Тогда идем другим путем, главное, меня поймать успей, пока я тону. Дарим шагнул, оборачиваясь и ловя колдуна на руки. - Где тонешь? Каким путем? Объясни толком, чтоб я хоть знал, чего ждать. - Я водой проведу. Ты представь море, где вынырнуть сможем... Ранга сосредоточился, представляя себе родной хьер, узкий, врезавшийся в берег залив. Он был достаточно глубок для дракка, и для касатки сгодился бы, чтобы поймать Ликаона на спину и вынести к самому берегу. - Готов? Кивни. - Погоди, Ликаон, ты ни сельчанам не сказал, куда исчезать собираешься, ни Кормака не предупредил. Не гоже так. Меня раньше, чем через десятиночье дома не ждут. - Ладно. Сейчас, Маэля потороплю, - Ликаон прикрыл глаза. И только ветер взвихрился в ветвях. Вскоре дошел ответ - лес прошелестел ветвями, донес чужой голос: «Понял, наставник, поспешу». - Кормака попрошу присмотреть за ним. - Хорошо. Я вещи соберу, пока ты в деревню сходишь. Тогда уж и идти можно, - кивнул Ранга, обнял его за плечи: - Спасибо, учитель, что не бросаешь, со мной идешь. - Ну как я тебя брошу? Я же твой учитель. Дарим только улыбнулся, отпустил его и ушел в пещеру, собирать свою походную котомку. Вскоре он был готов, меч покоился в ножнах за спиной, чисто выстиранная туника прикрывала грудь, тартан искрился чистыми родовыми цветами его рода: зеленым, черным и синим, а сам Ранга тщательно вспоминал мельчайшие подробности того места, куда хотел попасть. Ликаон выдал Маэля с рук на руки Кормаку, познакомил ученика со старостой. И свалил. - Ну, вот теперь я готов, - кивнул ему Ранга. - Идем. - Представил? - Ага, представил. Ликаон сложил ладони вместе, развел. И поток воды смыл их куда-то вниз. А потом Ранга ощутил, что вода вокруг знакомая - соленая и ледяная, и обернулся. «Буль», - печально сказал чешуйчатый бочонок, быстро-быстро размахивая лапами и пытаясь тонуть. Огромная, черно-белая касатка подхватила его на спину, поднялась к поверхности воды. В воздухе разнесся долгий, стонущий крик. Дракончик возмущенно расплевался. Кит несся к берегу, словно был самоубийцей и намеревался на камни выброситься. А на каменном причале, выдавшемся в море на добрую лигу, собирались люди, что-то кричали, размахивали руками. Ликаон пищал, прятался от брызг. Ранга подплыл к причалу, замедлившись, словно дракк, развернулся боком, качнулся, и дракончик шлепнулся в подставленные руки огромного чернобородого мужчины, в тартане с черно-сине-зелеными полосами и коротком темно-синем плаще. Тот охнул от того, что вес такого крохи оказался куда серьезнее, чем казалось, но удержал, потом поднял дракончика на вытянутых руках, разворачиваясь к толпе: - Драккен! Драккен тас каримха! Даримас, рангай! Дракончик заорал от испуга. - Отец, ты напугал Ликаона, - Ранга, уже в человеческом облике, забрал дракончика и прижал его к груди, успокаивая, говоря на языке королевства: - Тише, тише, все хорошо. Он сказал «Дракон вернулся, радуйтесь, даримы». Дракончик успокоился, прижался к нему, запыхтел. - Что случилось, отец? - Ранга шел рядом с князем. - На Дармиир пришла непонятная зараза. Болеют ей только женщины, и только детородного возраста. Сохнут, чернеют, словно их изнутри жжет огонь. Дракончик оглядывался, попискивал, а потом перекинулся прямо на руках Ранги. Князь на ходу коротко поклонился ему, сказал что-то. Ранга перевел: - Отец рад видеть тебя. Говорит, что прикажет приготовить тебе лучшие комнаты в тереме. - А раньше такая болезнь была? - Нет, у нас - никогда. Но я читал в летописях, что на материке от такой болезни умерли все женщины Оганны, еще в те времена, когда вместо одного королевства было много маленьких княжеств. - Понятно. От чего и когда началась болезнь, известно? Ранга заговорил, быстро сыпля словами, которые казались стуком камешков и урчанием хищника, шелестом трав, а не человеческой речью. Князь ответил, повел рукой, перед ними распахнулись тяжелые ворота, и Ликаон увидел непривычный ему дом-не дом, замок-не замок, на каменном основании первого этажа возвышался сложенный из бревен, изукрашенный резьбой терем. - Какая красота, - ахнул он. - Никогда такого не видел. - Это мой дом. И ты будешь здесь жить тоже. А сейчас мы сядем и спокойно поговорим. Мне придется побыть толмачом, потому что языка королевства отец не знает, а ты не знаешь нашей речи. - Хорошо. Мне нужно будет увидеть кого-то из заболевших женщин. - Сейчас, к сестрам заглянем. - Идем. И мне понадобится чистое полотно. И теплая вода. И нож... Да... Нож или игла. Ранга коротко переговорил с отцом, тот кивнул, и дарим повел Ликаона по широкому всходу наверх, на третий этаж. Потолки в тереме были высокими, белеными, стены обшиты светлыми досками с резным орнаментом. Дверей не было - вместо них в проемах колыхались вышитые оберегами занавеси. Ранга откинул одну, пропуская колдуна в комнату, судя по всему - одной из старших сестер. На низком ложе, застеленном драгоценными мехами и чистым полотном, металась в бреду девушка, на вид - лет пятнадцати, такая же чернявая, как ее отец и брат. Ликаон опустился на колени рядом, положил ладонь ей на грудь, растопырив пальцы, что-то произнес. Голос звучал низко, хрипло, совсем не похоже на прежний веселый серебристый говор. Девушка затихла. В комнату вошел князь, сложил на край постели скатку беленого полотна, поверх него положил тонкий, чуть изогнутый нож с костяной рукоятью. Служанка внесла ведро с горячей водой. И они вышли. - Чем я могу тебе помочь? - спросил колдуна Ранга. - Смотри. Да на нее, а не на меня. Видишь черную муть над ее головой? Дарим присмотрелся, кивнул - над головой сестры и в самом деле колыхалось какое-то темное марево. - Я приказал смерти в ее крови утихнуть, теперь нужно очистить ее кровь... Мне понадобится много камней, в которые мы с тобой будем загонять смерть из крови. Сможешь добыть? По камню на девушку. - Нужны драгоценные камни, или подойдет любой? - Любой. Я бы сказал, соль, она магически непроницаема, но столько соли вы вряд ли найдете. Ранга улыбнулся: - Будет соль, - и мгновенно обернулся черным орлом, протиснулся в окно и улетел. Вернулся он быстро – свеча на поставце у окна не успела сгореть и на четверть. Принес крупный серовато-желтый кристалл. - Остальные разбирают люди, в каждый дом, где есть больные. Научи меня, что делать, я тоже помогу. - Нужно проткнуть запястье вот здесь, в этой точке. Видишь, пошла черная кровь. Ты маг, ты умеешь видеть эту заразу. Сейчас она вытечет. Мне она послушна. И когда скверная кровь закончит идти, просто заживи рану. А зараза сама зайдет в кристалл, видишь? Соль помутнела, почернела. - Хорошо. Больных много. Очень много. Я лечу в горы, там тоже есть больные. И по всем рыбацким поселкам... Много, - Ранга покачал головой и снова обернулся орлом, вылетев в окно. Ликаон посмотрел на девушку, спокойно спавшую, взял кристалл и вышел. Требовалось найти князя. Ани-дарим обнаружился у постели младшего княжича. Мальчику было три года, и отец пытался уложить его спать вместо заболевшей матери. Ребенок слушал сказку, но засыпать никак не хотел. Лекарь молча махнул рукой в сторону покоев девушки. Князь вышел, строго сказав сыну что-то. И проследовал за колдуном. Ликаон подвел его к комнате девушки, заходить не стал, услышав, что за пологом ходят, постеснялся. Князь сам откинул расшитую занавесь. Девушка как раз заканчивала завязывать пояс, вскинула на отца глаза, бросилась на шею. - Дания, объяснись с гостем, это он вылечил тебя, - сказал дочери князь. И девушка заговорила, живо напомнив Ликаону первые два дня в обществе Ранги: - Дания благодарить ты, - она поклонилась, коснувшись кончиками пальцев натертых воском досок пола. - Ты спасти Дания. Ты мочь спасти много? Ликаон кивнул: - Да, я думаю, что смогу спасти всех. - Дармиир быть много должен ты. Спаси мама и Килин! - она упала перед ним на колени, уткнулась носиком в ладонь. - Где твоя мама? В комнату княгини Ликаона вела уже Дания, торопилась, едва не сорвала полог с проема вовсе. А когда колдун приблизился к постели, на него глянули переливчатые зелено-синие драконьи глаза. В жене князя явно текла толика крови драконов. Ликаон сразу ухватил княгиню за руку, зачастил, взывая к драконьей крови, упрашивая ту выжечь на корню заразу, утопить в драконьей магии. И она отозвалась, княгиню окутало зеленым сиянием, приподнимая над постелью. И опустило уже здоровой. - Кто есть ты? - женщина изумленно смотрела на него, и спрашивала на наречии, которое было Ликаону родным, хоть и произносила слова не совсем верно, словно вспоминала давно забытый язык. - Ветер и дождь, - Ликаон улыбался. - А ты... Ты дождь и листва? - Вода и трава, да. Неужели ты вернулся? - А? - Ликаон опешил. - Куда вернулся? Я тут никогда не был. - Значит, ты - крови Лезвия Льда? - Какой крови? - Ликаон совсем растерялся, потом хлопнул себя по лбу. - Да. Он - мой дед. - Анарион, он звался Анарион. И плясал с ледяными клинками босиком на торосах, оттого и получил такое прозвание. Он мой прапрадед. - Так я старше тебя? - Ликаон растерялся. - Значит... Кто-то из моих братьев твой дед? Подожди, так ты - внучка Илима? Или Саора? Женщина рассмеялась: - Нет, дракончик. Просто у твоего деда кроме супруги-драконицы была подруга из даримов, ее звали Тана-онна. - Да? А дедушка не рассказывал. Значит, я еще не успел стать двоюродным дедом... какое счастье. Я еще слишком молод для внуков. - Твой дед вряд ли знал о том, что на Дармиире у него рос сын-полукровка. Когда драконы ушли отсюда, Тана-онна еще не знала, что носит под сердцем дитя Анариона. - Я скажу ему, когда увижусь. Он будет счастлив. - Мой сын носит в себе эту кровь, - княгиня улыбнулась. - Она проснулась в нем. Это ведь Ранга тебя привез? - Да. Он сказал, что болезнь одолевает Дармиир. И я пришел. - Спасибо, дракончик. Это радостная весть. А где Ранга сейчас? - Лечит остальных заболевших. Я посмотрел. Я могу справиться, но потом буду очень слаб. - Ты будешь в безопасности здесь, даже если станешь слабее младенца. Помоги моему народу, дракончик. Ликаон кивнул: - Когда Ранга вернется... Ранга облетел все горные поселения, к ночи он уже мечтал только о том, чтобы упасть и уснуть, но долг, впитанный с молоком матери, заставлял его снова оборачиваться и лететь, на побережье, и в лесные хутора, и к степным кочевьям. Он не спал три ночи, но там, где была нужна его помощь, побывал. Хотя и не везде успел. Много будет плача в это десятиночье, много лодок загорится павшими звездами, унося дочерей Дармиира на Остров Предков. - Вернулся? - встретил его Ликаон. - А обучение отложить придется, после этой ночи я только моргать и смогу. Будешь учителя с ложки кормить... - Буду, - устало улыбнулся Ранга, обнимая его. - Сколько нужно - столько и буду. Что тебе помочь? - Нужен мне соляной кристалл, самый большой, что найти можно. Буду всю скверну с дочерей Дармиира собирать этой ночью. Ну и еще пускай никто на улицу не смотрит, я стесняюсь колдовать при всех. да и страшный я при таких чарах. - Хорошо. А мне-то смотреть можно? - дарим ласково потерся об его макушку носом. - Ну, смотри, - разрешил Ликаон, прижавшись к нему. Соляной кристалл - огромный, с голову взрослого мужчины - отыскался в солеварнях северного побережья. Так вышло, что вместо множества мелких кристалликов вся соль в чане выпарилась в виде одного, но большого, и что с ним делать - солевары не знали. А слухи и княжеские приказы на Дармиире издавна распространялись с одинаковой скоростью, так что, едва ушей мастера солеварни достигли слова ани-дарима, что нужен кус соли, елико возможно больший, а влетевший на площадь гонец подтвердил слух, кристалл переправили к терему князя. А ночью взлетел над теремом колдун, пришедший с сыном князя, раскрыл объятия, словно обниматься решил. И хлынула к нему черными полотнами порча, покинула тела женщин. Висит колдун, волосы длиннющие дыбом встали, глаза горят как у филина бешеного, внизу кристалл соли потрескивает, чернеет. Рядом с кристаллом Ранга стоит - караулит. Плотно заперты все ставни в тереме, и в окрестных домах окна закрыты. Но никто не спит - сидят у постелей своих жен, матерей, дочерей и сестер даримы, ждут чуда - исцеления. Свершилось чудо, покинула порча Дармиир. Колдун без памяти так сверху и брякнулся. Поймал его в объятия Ранга, в терем понес, в своей комнате на постель уложил, раздел, водой прохладной все тело обтер и в одеяло из шкур горных лис укутал. Ликаон, как обещал, только моргал. И рукой пошевелить не мог, так обессилел. Ранга за учителем ухаживал внимательно и трепетно. Ну, конечно, если применимо все же это слово к здоровяку-дариму. Кормил с ложки, поил, купал и до ветру носил на руках. А когда ему нужно было уйти по делам - отец какие-то важные вопросы с сыном обсуждал - с колдуном оставалась Лела - княгиня, Дания или Килин - младшая княжна. Иногда прибегал Агенар - братишка Ранги, показывал свои игрушки. В нем не отзывалась драконья кровь, обычным человеком был. Ликаон слабо улыбался, даже говорить не мог толком. Потом все-таки понемногу стал подниматься, ходить, хотя уставал все так же быстро. А чем ближе было его выздоровление, тем мрачнее становился Ранга. Улыбаться словно вовсе разучился, только редко когда, как падающая звезда в сплошных тучах, сверкала его улыбка для Ликаона. - Что с тобой? - колдун подошел, обнял. Дарим вздохнул, повесил голову, сгреб Ликаона на руки и понес из терема подальше, в ближайший лес. Было там место - круглая, «ведьмина» полянка, окруженная «ветровыми» елями, где дракону становилось гораздо лучше. Посреди полянки озерцо - в три шага шириной, и мурава шелковая, куда там дорогим мехам. - Отец жениться сказал. - А невесту подобрал уже? - По нашим обычаям, даримы не сговариваются за спиной сыновей о невестах. Сам я должен ее выбрать, сам и просватать. - Ну... Присмотрел уже? - Ликаон отвернулся. Ранга пожал плечами: - Присмотрел. С детства ее знаю, хорошая девушка. - Ладно, буду думать над свадебным подарком. - Погоди еще думать, - усмехнулся дарим, - Вайя-онна еще моего предложения не приняла, чтоб о свадьбе говорить. Гордая она и своенравная. - Тебе под стать будет. Красивая хоть? - Увидишь. Завтра утром, при всем честном народе свататься поеду, и ты со мной, я ведь все еще твой ученик? - Да. Но, - Ликаон несколько растерялся, - я тоже должен там быть? - По нашим обычаям, сватаясь, дарим берет с собой двух свидетелей: старшего брата или сестру, или лучшего друга, но я возьму Данию, раз старших нет, и лучшего друга тоже как-то не случилось. И наставника, в любом искусстве, в котором он подвизается, а это один только ты, обучение у мастера-мечника я закончил, у того, кто меня грамоте учил - тоже. - Хорошо, - кивнул Ликаон. - Извини, я пойду. Я устал. - Отнесу, куда ты по колючкам сам пойдешь, - заботливо поднял его Ранга, бережно держал, как ребенка. Ликаон примостил голову ему на плечо и закрыл глаза. Унес его дарим в терем, в комнаты свои, устроил у оконца на лавочке, укрыл, мисочку с полюбившимися колдуну ягодами придвинул. Носом о щеку потерся: - Пойду я, сестренке скажу, чтоб собиралась на завтра. - Хорошо, скажи. Ликаону отчего-то было грустно. И хотелось, чтобы Вайя отказала в свадьбе. И не магичил, а сталось по слову и мысли его. Когда Ранга, весь красивый, как рассвет над Дармииром, в праздничной тунике, в тартане с расшитым аквамариновыми бусинами привесным кошелем, с орлиным пером в волосах, вышел на улицу из ворот терема, к дому Вайя-онны стал собираться народ. Глазели на княжича, завидовали девушке, которую выбрал юный дарим, рассматривали и сестру его, в шитом золотой нитью платье, и учителя, в неизменной темной мантии и плаще струящихся до земли сияющих волос. Дошел Ранга до ворот, постучал. Открыла ему ворота девушка, как и все даримки, чернявая, с тугой косищей до бедер, широкогрудая, крутобедрая, кровь с молоком. И глазищи синие, словно небо над хьерами. Ликаон глаз не поднимал, смотрел в землю, явно пребывая мыслями не здесь. Очнулся, только когда ахнула толпа, и невесело хмыкнул Ранга. Вайя-онна не приняла его сватовства - взяла из рук княжича нож, да не лезвием в ворота вогнала - рукоятью по калитке стукнула и наземь бросила. Ликаон посмотрел на девушку, на Рангу, вздохнул. Упрям его ученик, как не медведь, а архар горный в ипостасях. Не отступится же от своего. Ну, может, девушка просто гордость показывает. Второе сватовство было через десятиночье: Ранга отказался брать жемчуга из казны, сам нырял, сам искал, девять дней, а на десятый - в ожерелье вязал. Вышло ожерелье в десять рядов, жемчужина к жемчужине. - Красивое, - одобрил Ликаон. Да только кинула это ожерелье Вайя-онна оземь так, что жемчужины горохом раскатились. Не стал их собирать Ранга, помрачнел, домой повернул. - Главное, за цветком в горы не ходи, - только и сказал колдун. Ничего ему не ответил дарим, только у ног сел, голову на колени положил, волосы распустивши. Накрыли черные кудри ноги колдуна, как жаркая овчина. Ликаон принялся перебирать их, гладить. Жесткими шелковыми нитями скользили они сквозь его пальцы, пахли травами, ветром восточным. - Смотри, какое солнце нынче алое на закате, - сказал Ранга. - К ветру. - Красиво. Когда-нибудь научусь летать... буду парить в облаках. И слушать ветер. - А меня научишь? - Научу. Это несложно, - Ликаон перебирал его волосы, грустно улыбался. - Я умею летать на крыльях, когда оборачиваюсь орлом. Но так ведь интереснее, правда? - Конечно. Ладно, пойду спать. Красивых снов, Ранга. - И тебе, Ликаон, - дарим так и остался сидеть, глядя вслед колдуну. Невесел тот был, глаза не сияли, словно тосковал он в суровом восточном краю по чему-то, о чем Ранга не знал. Белую кобылицу Ранга добыл через три дня, свел ее из дикого табуна в степи, обернувшись конем, приручил, объездил. К концу десятиночья надел на нее украшенную жемчугами и аквамаринами уздечку и пошел третий раз удачу пытать. Вайя-онна на подарок поглядела, уздечку с кобылы сняла и по крупу ее хлопнула. Скакнула кобылица к Ликаону, перед ним встала, дрожа и лиловыми глазами кося. Колдун погладил ее по шее, что-то заговорил, мягко, напевно, успокаивающе. Люди вокруг заахали: в третий раз отказала Вайя-онна Ранге, неужто не отступится парень, в горы пойдет, лика-онну искать? Смотрит Ликаон на ученика, молчит, только глаза темнеют. И видно же по Ранге - уже лишь из упрямства он обряд до конца доводит, и лишь из него же в горы пойдет, смерти искать. Древний обычай требует, а коль откажет девушка и в четвертый раз... Много будет в толпе у ее дома тех, что с надеждой принесут кувшины с молоком. И женится он на той, которая первой успеет. Взял колдун кобылицу за гриву да увел за собой, на ученика и не глянул. Ранга в терем не вернулся - от ворот избранницы в горы рванул, орлом обернувшись. А к Ликаону княгиня Лела пришла. Колдун на нее глянул коротко да продолжил волосы расчесывать. - Не послушал меня Ранга, говорила ж ему - Вайя другого любит, и на молву не посмотрит, отказывать станет. Да, видно, не хочет он вовсе жениться, раз так поступил. Как бы еще и молоко принять не отказался... - Сам выбрал, - гребень заходил чаще. - Помоги мне, дракончик. - Чем я могу помочь? Молока ему и так поднесут. Женщина подошла, забрала у него гребень, сама взялась шелковую гриву вычесывать, ласково, как только мать и умеет. - Ни из чьих рук он молоко не примет, жениться он не хочет, дракончик. А из твоих может и взять, ты ведь ему учитель, да и люб сыну, разве ж не вижу я? - Посмотрим, - Ликаон вздохнул. Не было Ранги три дня и три ночи. А на четвертый день примчалась в терем Дания, в одну руку кувшин с молоком ухватила - со льда, холодного, другой рукой Ликаона за запястье, и бегом к дому Вайя-онны! А там уже толпа собралась, сплошь девушки навыданье, да и постарше есть - вдовы молодые, стыдливо кувшины за спинами прячут. Стоит Вайя на воротах, губы в тонкую нить сжала, жбан с молоком в руках дрожит, слезы на глаза наворачиваются. Жаль девушке Рангу, но суженому-любимому она ждать обещала. А по улице княжич идет, медленно идет, через силу ноги переставляет, тьмой ему отрава свет белый застит, цветок в ладонях несет - белоснежные лепестки, как у розы, да только нежнее в сотню раз, листья золотистые, длинные, как у ландыша. Ждет Ликаон, посматривает. Идет Ранга по улице, на девушку не глядит, цветок ей не протягивает - все ищет кого-то глазами мутными, больными. Мимо ворот прошел - Вайя аж отшатнулась, жбан уронила, молоко разлилось. Ранга остановился, Ликаону цветок протянул. Тот цветок цапнул, молоком отпаивать взялся, шипит, бранится, Рангу как только не перечестил, от козла хромого до шкуры плешивой. Ранга только усмехался, молоко жадно глотал, молчал и по косам Ликаона гладил. Колдун аж заикаться стал, молоко в ученика вливая, жбан зачаровал, чтоб не кончалось. - Лопну же, дракончик, - сказал, наконец, дарим, и обнял его. При всех обнял. - Никого выбирать не хочу, только тебя. Ликаон кувшин кому-то передал, к Ранге прижался, косу да руки ему на шею закинул. На том сватовство и закончилось. Ани-дарим только плечами пожал, на сыновнюю выходку: - Неволить не стану, твой выбор, твоя жизнь. Да только и князем тебе не бывать, Агенар твое место займет. Ранга кивнул: - А я при нем помощником останусь, отец, когда колдовству обучусь. Ты ведь и так знал, что не я тебя сменю, не печалься. Просто ни к кому у меня душа так не прикипала, как к Ликаону. А колдун ходил, шипел на Рангу и чесал спину обо все деревья и косяки. Дарим только смеялся: - Крылья растут, мой чешуйчатый, крылья. Будешь летать, выше меня в облике орлином, - и к себе прижимал, мантию с плеч скидывал и спину вылизывать принимался. Наконец, однажды утром в постели Ранги колдуна не оказалось. Зато сверху летели панические вопли дракона, который никак не мог снизиться. Пришлось княжичу оборачиваться и взлетать, на примере показывать, как крылья повернуть, чтоб вниз опуститься. В итоге дракон плюхнулся в море. На руках его в драконьем облике вынести Ранга уже не мог - из маленького кругленького детеныша Ликаон как-то очень быстро вырос в крупную, размером с лошадь, зверюгу, так что Ранге-касатке пришлось потрудиться, чтобы вытолкать его на берег. - Я никогда не научусь летать. - Научишься. Взлететь-то ты смог, а приземляться труднее, я себе пару раз крылья ломал, пока не научился. Ух, холодный какой, как ужик замерзший! - Ранга вскинул колдуна на плечо, как в тот первый раз, и бегом понес в терем. Ликаон смеялся: - Я не ужик, я крупнее. - Маленький, нежный, чешуйки тонкие переливчатые, - Ранга положил его на постель, растер полотном, пока белая кожа не заалела, и взялся вылизывать, урча. - Я тебя тоже люблю, Ранга. Дарим аж засветился весь, в самом деле засветился, силой своей Ликаона обнял, как нежным пухом. Колдун разнежился, раскинулся. - Мой, никому тебя не отдам, - шептал ему Ранга, ласкал так, как ласкал его Ликаон на сеновале, неумело, грубовато, но старательно. Ликаон соглашался, что да, никому его отдавать нельзя, а вот ласкать надо, очень даже на-а-а-адо. Ранга урчал, большой, сильный, как медведь над ним возвышался. И снова, как в первый раз, нежил руками, с которых тепло струилось в тело Ликаона, а после взял, одаривая всей мощью своей любви. Колдун чувствовал себя на седьмом небе от счастья. И отвечал на эту любовь пылкими признаниями на языке драконов. А высоко-высоко в небе над Дармииром рассекали воздух серебряные, синие, алые, зеленые и золотые крылья - драконы возвращались туда, куда позвала их кровь, где им были рады.