Байки моей мамы 2:высокое искусство делать пакости.

Байки моей мамы 2: Высокое искусство делать пакости. Необходимое предупреждение: 1. Автор уважает старость. 2. Автор ни в коем случае не одобряет своих героев. 3. Автор умоляет не повторять ничего из нижеописанного. 4. Но автор не виноват, что оно так и было!(Если верить моей маме) Давным-давно в стране называемой СССР люди за границу отдыхать не ездили. Ну разве что в какую-нибудь Болгарию и то по великому блату. А про Турцию даже песня была, что-то типа: «Не нужен нам берег турецкий…» Так что когда наступал сезон летних отпусков – люди устраивались, как могли – кто-то в Сочи ездил, в Геленджик какой-нибудь, а кто-то к бабушке на дачу. С детьми было проще всего – сплавишь любимое чадушко на три смены в пионерский лагерь за чисто символическую плату или там к бабушке в деревню –на свежий воздух и парное молоко и можно другие планы строить. Так вот это я к чему – у моей мамы тоже соответственно была деревенская бабушка со всем прилагающимся набором – молоком, клубникой, морковкой с грядки и козой Стрекозой. Поэтому с июня по август моя маленькая мама (назовём её Лялька, к примеру) сидела в деревне безвылазно. Причём, поскольку Лялька с детства отличалась гибкостью ума и живостью мышления(как бы сейчас выразились – креативностью), то она и сама не расслаблялась на отдыхе, и всем окружающим расслабиться тоже не давала. Плюс. Были ещё у Ляльки два закадычных деревенских приятеля – Стёпа, сын киномеханика и Эдик – его матушка в сельпо* работала. В общем, все знают, что два дебила это сила, а если к ним в качестве генератора идей приставить одну креативную городскую девочку… Лично я удивляюсь только одному – что та деревня как стояла, так и стоит, что лишний раз доказывает стойкую непробиваемость нашего народа ко всякого рода катаклизмам. Всех их пакостей я описать просто не смогу – боюсь, что раньше поседею и скончаюсь от старости, но одну, особо выдающуюся - попробую. В общем, виноват во всём был великий французский писатель Александр Дюма, который в недобрый час написал книгу под названием «Три мушкетёра», а так же та советская киностудия которая в ещё более недобрый час эту книгу экранизировала(в главной роли Михаил Боярский – может, знаете?). Вот как только это кинотворение увидело свет, так и приобрело такую популярность, которая даже в эротических снах не снилась никакому Гарри Поттеру. Понятно, что любимой игрой мальчишек на некоторое время стала игра в мушкетёров. А у мушкетёра что главное? Правильно, шпага, плащ и шляпа. С перьями. С перьями, да…. И вот очередной приезд Ляльки в деревню пришёлся на самый пик этого увлечения. Эдик со Стёпой попробовали её записать в Констанции, но фиг им, не на ту напали. Лялька заявила, что она – однозначно д'Артаньян, а Эдик со Стёпой могут быть хоть Атосом, Портосом, Арамисом и всеми гвардейцами кардинала по очереди в любое удобное для них время. Но тут встал вопрос, тяжкий как в романе Дюма – как быть с экипировкой. Ибо ничего из вышеперечисленного у Ляльки не было. Ну, со шпагой вопрос решили быстро – не найти в деревне подходящую жердь мог только тупой и ленивый. Плащ сделали из почти нового покрывала, которым Лялькина бабушка третий год покрывала зимой картошку в подвале. Шляпу выпросили у Эдиковой мамы – импортную, гэдээровскую** – та согласилась, поскольку моль поела этот головной убор уже основательно, да и весёленький жёлтый цвет наводил на определённые размышления. Зато у шляпы была удобная резинка под подбородком и широкие поля – Боярский бы точно обзавидовался, увидев это великолепие. Но. Шляпа была без перьев. Настоящий мушкетёр так не ходит, и глаза новоявленного д'Артаньяна стали медленно наполняться слезами. Эдик и Стёпа были пацанами стойкими, но женских слёз не выносили совершенно, поэтому они потихонечку ретировались, пообещав к завтрему решить этот вопрос наилучшим образом. И ведь решили же, шалуны этакие! Наутро они принесли Ляльке пучок перьев великолепного красно-сине-зелёного цвета и редкой длины. А когда эти перья намертво присобачили к ярко-жёлтой шляпе с полями… Думаю, увидев этот шедевр, разом скончались бы от культурного шока и д'Артаньян, и Дюма, да и Боярский до кучи. Но Лялька была совершенно счастлива, и д'Артаньян в сопровождении двух верных мушкетёров отправился на поиски гвардейцев кардинала, чтобы успеть заколоть парочку до завтрака. Но тут возникает закономерный вопрос – откуда взялась эта краса ненаглядная, если практически все деревенские индюки и петухи уже вторую неделю щеголяли с голыми задницами, так как мушкетёров в деревне и без наших героев было немеряно? Дело всё в том, что оставался один, неохваченный народом объект, а именно бабка Марья Пыжонкова, счастливая владелица красно-сине-зелёного петуха редкой породы, привезённого ей в подарок сыном ещё в нежном цыплячьем возрасте. Над петухом бабка Марья тряслась как над родным дитём, а кроме того отличалась она редкой зловредностью, поэтому даже самые отпетые(пардон, смелые и отчаянные) из поклонников мушкетёров на святое покуситься не решались. Только Эдик и Стёпа под покровом ночи пробрались в бабкин курятник и сделали своё чёрное дело. И вот значит, идут наши мушкетёры, счастливые и гордые, на поиски приключений, и, ясный пендель, их находят. Только не совсем таких, как рассчитывали. Увидевши с утра впавшего в глубокую депрессию ощипанного Петю, бабка Марья на целый час лишилась дара речи. Но потом, сложив два и два, догадалась, что это ребячьи проделки, а засим, прихватив с собой грустного петуха, заняла наблюдательный пост на своём крылечке, справедливо решив, что на ловца и зверь бежит. И ведь дождалась-таки, старая… Идут, значит, наши мушкетёры, радостные такие – и вдруг видят – летит на них бабка Марья с великолепной матерной тирадой и ощипанным Петей под мышкой, с явным намерением нанести ущерб хрупким детским организмам. Ну, Лялька мгновенно поняла, что с неадекватной бабулей объясниться не удастся, и мигом дала дёру. Стёпа толком ничего не понял, но ноги сами понесли его вслед за Лялькой, а вот Эдик стормозил. Замешкался и попал живым в руки к превосходящим силам противника. И пришлось бедному Эдику испытать на себе эффективный приём № 2 народной педагогики под названием «крапива в штанах». А после, когда бабка Марья притащила его на расправу к матери ещё и приём №1 народной педагогики под названием «ремень солдатский со звездой». (Ну, в советские времена армию «косить» считалось неприличным, и поэтому это нехитрое воспитательное средство хранилось почти в каждом доме вместе с парадной формой, ушитой до невозможности и дополненной аксельбантами из бечёвки, любовно выкрашенной серебрянкой.) Так вот, бабку Марью Эдикова мать смогла успокоить только с помощью образцово-показательной порки и синенькой бумажки, достоинством в пять советских рублей. После применённой к нему воспитательной работы Эдик ещё неделю ел стоя, а спал на животе, но товарищей не выдал, стойко взяв на себя всю вину за изменение внешнего вида Пети. Так что Стёпа и Лялька отделались лёгким испугом, а в мушкетёров они этим летом больше не играли. Но если вы думаете, что это таки конец, то глубоко ошибаетесь. Вот тут и начинается высокое искусство делать пакости. Дело в том, что бабка Марья стала рассказывать историю мученических страданий Пети и последующего наказания виновного Эдика всякому встречному и поперечному, причём всякий раз добавляя красок, так что вскоре в её рассказах стали маршировать орды ощипанных петухов, замученных до полусмерти малолетними живодёрами, а попутно появились предсказания о близкой войне с Америкой и конце света в отдельно взятой деревне. Понятно, что народ от её рассказов плевался, но, выслушав их по десятому кругу, стал коситься на нашу троицу с неким нехорошим подозрением. И вот тут-то Лялькино терпение наконец лопнуло и включилось креативное мышление. Бабка Марья была обречена, но на своё счастье пока об этом не догадывалась. Прежде всего Эдик спёр у матери пачку дрожжей(0,5кг), друзья их любовно развели тёплой водичкой(аж тремя литрами), добавили сахарку, дали зловещей жидкости забродить и потихонечку слили её в туалет типа сортир, сиротливо притаившийся на краю бабкиного участка. Поскольку с бабкиным Рексом у них были налажены хорошие отношения ещё со времён петушиной эпопеи, то он во время этой вылазки даже не тявкнул, поедая из рук Эдика вкуснейшие пирожки Лялькиной бабушки с ливером. А на следующий день, когда солнышко пригрело, как следует, все желающие могли видеть и обонять дивную картину под названием «Исход дерьма из сортира». Никакой 4D-эффект не сравнится! Бабка дивно материлась(даже пастух дядя Вася узнал аж три новых словосочетания), кляла неведомых сволочей и почему-то тогдашнего президента США Рональда Рейгана, и в очередной раз предсказывала конец света. Народ же тащился – таких развлечений в деревенской жизни не случалось давно. Короче, по многочисленным просьбам соседей, пришлось бабке Марье раскошелиться на внеплановую чистку туалета, что её характера, как вы понимаете, не улучшило. Нутром она догадывалась, что всё это не просто так, но – не пойман не вор. Но это был только первый этап плана. На втором этапе уже Лялька утащила у бабушки несколько пузырьков валерьянки(бабушка ущерба не заметила, поскольку к приезду любимой внучки закупала это чудодейственное средство в медпункте загодя – коробками). Ночной порой крыльцо бабки Марьи было обработано валерьянкой и последующие три дня, пока запах не выветрился все деревенские Васьки и Мурки оккупировали его(крыльцо то есть), громко завывая от экстаза и днём и ночью. Гонять их было бесполезно, и невысыпавшаяся бабка уже не имела достаточно сил, чтобы продолжать живописать печальную историю Пети, но маниакальный блеск в глазах не утратила. Но все эти три дня Лялька с задумчивым видом наблюдала за флюгером, кое-что искала в старом учебнике по географии и что-то чертила на листке. Эдик же со Стёпой купили несколько бутылок лимонада, лимонад естественно выпили, а горлышки бутылок ровненько отбили при помощи стеклореза Стёпиного бати - так что получились стеклянные воронки . Вот эти то самые воронки и разместили под крышей бабки Марьиного дома Эдик со Стёпой на четвёртую ночь, когда наконец-то усатая-полосатая братия покинула бабкины пенаты. Причём в строгом соответствии с теми указаниями, которые дала им Лялька. Бабка Марья в это время беспробудно спала, наслаждаясь наконец-то наступившими тишиной и покоем. А на следующую ночь подул западный ветер, и спрятанные под крышей воронки стали издавать воистину жуткие завывания, которые и разбудили хорошо выспавшуюся прошлой ночью бабку Марью. Бедная бабка с криком «Черти!» вылетела из дома и стала колотить в соседские двери, пугая народ видом длинной застиранной ночнушки с надписью «Минздрав» на всех интересных местах. Народ, которому с раннего утра было нужно на работу, дружно послал бабку по матери, чуть было не намяв ей бока, и только сердобольная соседка Шура пустила бабку Марью к себе и до утра отпаивала её корвалолом. Злобная троица, засевшая в кустах с вечера, от души насладилась произведённым эффектом, затем Эдик и Стёпа аккуратно вытащили бутылочные горлышки из-под крыши, чтобы на обратном пути избавиться от улик. Бабкин Рекс, уже любивший их, как родных, задумчиво жевал докторскую колбасу, которой от души кормила его Лялька. Ветер стих. Ночь была тиха и безмятежна. - А что мы ещё завтра бабке сделаем? – спросил Стёпа. - Да ничего, – ответила Лялька – Хватит уже. - Почему? – не понял тугодум Стёпа. - Потому, что старая она, – ответил отходчивый Эдик. – хватит с неё. - Да, – философски вздохнула Лялька – это ведь получается каждого человека можно так довести, – и пригорюнилась. Но Стёпа, которому высокие движения души были попросту недоступны, не дал друзьям впасть в окончательное уныние: - А айда*** завтра на ферму Гитлера дразнить?(Гитлером звали злющего совхозного быка-производителя. Подойти к нему без опаски мог только камикадзе и скотница тётя Надя). - А айда! – радостно откликнулась парочка, уже предвкушая новую суицидальную забаву. Вот и я говорю, что в высоком искусстве делать пакости главное – вовремя остановиться. *сельпо – магазин сельской потребительской кооперации **гэдээровскую, то есть произведённую в ГДР – когда-то существовавшей Германской Демократической республике(см. учебник истории за 9 класс) ***айда – пошли, пойдем(разг) -