Ошибки молодости

Йован проспорил. Совершенно по-идиотски проспорил этому гнусному остроухому засранцу! Ничего против эльфийской расы Йован не имел, но именно этот индивидуум вызывал в юном маге не самые приятные чувства. Хотя ещё двадцать минут назад всё казалось простой детской забавой... Первым объектом для отработки проигрыша стал рыцарь-командор Грегор. — Эээ, — неловко начал Йован, подойдя к храмовнику со спины, — я люблю вас. Грегор сначала даже не понял, что говорят именно с ним, но когда обернулся, то посмотрел на мага с недоумением. — Что, прости? Я не расслышал. — Говорю, что люблю вас, — по лбу юноши прокатилась капля холодного пота. — Сэр. — В каком смысле? — мужчина нахмурился в ожидании ответа. Это было явно нечто новое. — Гм... в том самом. Прямом. — Йован уставился в пол и растерянно почесал затылок. Позади, за углом, спряталось несколько учеников, пристально следящих за выполнением условий спора. Само собой, сдержать смех совсем у них не получалось, но веселье так и не докатилось до ушей храмовника. К сожалению. — Любишь, говоришь? Ну, пойдём, — Грегор положил на плечо Йована тяжёлую руку в стальной перчатке и повёл его по длинным коридорам. Группа весельчаков мигом испарилась в неизвестном направлении. Они шли в напряжённом молчании. Рука так и не покинула опущенных плеч мага, и он успел придумать несколько сотен различных вариантов развития событий. Думы закончились, когда перед глазами появилась дверь кабинета Главного Чародея. Грегор очень много кричал. В основном о том, что старшие маги совсем не следят за молодняком, что распоясались и что надо преподать Йовану урок. Он кричал до тех пор, пока Ирвинг не спросил у самого Йована: — Зачем ты это сделал? — Вас я тоже люблю, — отозвался юноша. Ну а что? Ирвинг всё равно был в списке тех, кому требовалось это сказать, так почему бы не сейчас? Грегор устало вздохнул, Ирвинг же решил спустить всё на тормозах, потому что «мальчик просто любит своих учителей, это же прекрасно!». Йован решил как можно скорее убраться подальше с их глаз. Два пункта закрыты, но впереди были самые, так сказать, сладкие. Третий по счёту — Андерс, непоседливый маг, сбегавший из Круга уже два раза. Йован почти его не знал и не понимал смысла наличия его имени в списке, но спор есть спор. Мужчина он или нет? Уже почти не волнуясь, Йован подошёл к нему в общем зале. Казалось, в непосредственной близости никого не было, так что вряд ли кто услышит. Хотя когда Йовану везло? — Привет, я Йован, — юноша похлопал беглеца по плечу с совершенно беззаботным видом. Выволочка в кабинете Ирвинга почти успокоила его, ведь что может быть хуже? — Я тебя люблю. Андерс обернулся и замер. — Любишь? — с подозрением переспросил он. — Люблю. Предугадывая твой следующий вопрос, да, именно в том смысле. — Э... Спасибо, я польщён... — Что здесь происходит? — из-за шкафа вышел другой маг, которого Йован не знал. Маг был крайне рассержен. — Карл! Ничего не происходит! — Андерс попятился и поднял руки в примирительном жесте, но гнев Карла было не остановить. Он пошёл на своего друга медленно и уверенно, явно намереваясь задать тому хорошую трёпку. — Я так и знал, что не стоит тебе верить. Прохвост! Йован не был наивным и дураком он не был, поэтому разумно ретировался, оставив возлюбленных разбираться самостоятельно. Кто бы мог подумать, что они пара? Вероятно, те, кто добавлял Андерса в список. Теперь людей, ненавидящих юного мага, должно было прибавиться. Интересно, доживёт ли Йован до Истязаний, такими-то темпами? Далее следовала милая старушка-волшебница Винн. — Я люблю вас! — нервно сказал Йован, смотря женщине прямо в глаза. Он думал, что хуже быть уже не может. — Милый мальчик, — ласково отозвалась Винн, — мне очень приятны твои слова. Но ты же понимаешь, законы Круга не допускают подобных связей, да и я старше тебя... Йован искренне не понимал, хочет она от него отделаться или говорит это всё только потому, что положено. Не понимал, потому что седовласая волшебница сразу приосанилась, стала глубже дышать, отчего её пышная грудь соблазнительно вздымалась, в светлых глазах заплясал хитрый огонёк и голос казался слаще мёда. Не дослушав страстную тираду о прелестях любви и запретах, только подогревающих интерес, Йован натурально сбежал из зала, особо не задумываясь, куда. Винн осталась стоять, излучая внутренний свет от неожиданно поднятой самооценки. — Нет, я не пойду к нему! — Йован хватался за всевозможные уступы и предметы меблировки. Сзади его с гнусным хихиканьем подпирали несколько учеников. — А придётся! Ты проспорил! — гоготал эльф, толкая проигравшего в дверной проём. Битва закончилась не в пользу Йована и идти к Ульдреду ему пришлось. Это было самым коротким признанием, так как взгляд угрюмого мага сначала пригвоздил юношу к полу, потом заставил сжаться чуть ли не до размеров гнома, а потом и вовсе пулей вылететь из кабинета. Сам Ульдред подумал, что в случае переворота Йован будет первым, кто попадёт под ментальный контроль его магии крови. — Я люблю тебя, Каллен. Йован был настолько уставшим за время отработки проигрыша, что плюнул на все правила безопасности и подошёл к храмовнику, когда тот был в компании своих сослуживцев. Каллен сначала покраснел, потом нахмурился, потом переспросил. Другие послушники стояли с лицами, выражающими искреннее недоумение. — Люблю тебя. Замуж за тебя хочу, деток иметь, ну ты понимаешь, — Йован зевнул, смотря на мир через полуопущенные веки, — отринь все клятвы, которые ты давал Церкви и проживи со мной счастливую жизнь. Да. Поспать юноше удалось; правда, не очень долго — после точного удара храмовника Йована привели в чувство быстро. От лекарственных зелий он отказался, сразу отправившись в сторону спален. Список тех, кому осталось признаться, он забыл, да и не старался вспомнить. К демонам всё! Если они хотят, что бы он выполнил все условия, пусть сами за ним бегают. По дороге Йована кто-то окликнул. Не сразу сообразив, что обращаются к нему, маг прошёл ещё несколько шагов, остановился и очень медленно повернулся. Перед ним оказалась Амелл, прижавшая к груди несколько книг. — Йован! Что с тобой случилось? — обеспокоенно спросила она, уставившись на расцветавший под глазом друга фингал. — Издержки профессии, — устало ответил маг, — а, точно, ещё ты... Амелл была в списке. Видимо, как апогей его страданий — признаться в любви своему лучшему другу, которого он, кажется, любит на самом деле. Но что ему терять? Наверняка она не поверит. — Я люблю тебя. Амелл густо покраснела и чуть не выронила учебники. Опустив взгляд в пол, девушка начала было что-то отвечать, очень неуверенно и запинаясь, но Йован отвернулся и пошагал прочь, бросив небрежное «спокойной ночи». На следующий день вся Башня говорила о любовных похождениях смелого ученика. Амелл, узнав о том, что это был спор, поспешила утешить его: по-дружески. И решила, что говорил он это не всерьёз. Всего лишь спор, да? Спор, который не позволил волшебнице рассказать Йовану о том, что чувствует она.