Туман.

Выход есть, он был уверен. Но он не знал, где ему выйти, где его остановка. Как сойти с этого скорого поезда, мчащегося в бездну глубже и глубже? И сойти ли?.. Дорога дальше есть, но куда ведет? Он потер синяк на скуле и вздохнул. Дорога есть? Смеешься? У него, кажется, давно тупик. Тело нещадно болело, но ему было плевать. Не в первый раз. Не в последний. За окном вечерело. Такой вот обычный серый вечер, опускающийся над его многоэтажкой. Парень выпрямил затекшие ноги, понимая, что будет только хуже – заломило спину из-за неудобного положения. Руку давно кололо, но он старался не обращать внимания. За окном холодало – завтра точно будет туман. Он уверен, он любил туман. Но не любил сидеть в одном положении, даже если придется ждать до утра. Он снова потер синяк на щеке, а затем на шее – там был целый кровавый подтек, он чувствовал, вздрогнув от боли. Не то чтобы он любил боль, но привык. Скрипнула дверь где-то вдалеке в коридоре. Парень понадеялся, что еще не время – он не хотел сейчас никого видеть, но все равно быстро согнул ноги. Вот бы сейчас в комнате было туманно – он бы смог в нем спрятаться. Вообще, ему было прохладно, потому что он сидел на полу голышом. Послышались неторопливые шаги, и в комнату заглянул Робин. У Робина был нахмуренный лоб и злые карие глаза. Впрочем, как обычно. - Ну что, шлюха? Подумал? – презрительно выплюнул он, подходя ближе и садясь на корточки, без зазрения совести рассматривая его. - Ага, - спокойно отозвался он, поджимая ноги ближе к груди. – Подумал, Роби. - Я просил не звать меня так, - от оплеухи заболела щека, голова мотнулась в сторону, а синяк снова запульсировал. – Понял? - Понял, - он сплюнул кровь, снова засочившуюся из разбитой губы и прокушенной с внутренней стороны щеки. - Холодно? – неожиданно спросил Роби, поднимая глаза выше. Словно сожалел о том, что сделал. Кей не поверил и не подумал о том, что сожалеет. Он точно не сожалел. Со спокойным равнодушием он уставился в карие глаза. - Неа. - Ну и сиди тут, - разозлился Робин, вспылив и поднимаясь на ноги. Врезал по голой ноге просто из мести и вышел из комнаты. Кей снова подумал, что туман – это здорово, и уставился в окно. Робин вернулся на удивление быстро – принес чай, одеяло и ключи от наручников. Презрительно глядя на Кея, отстегнул руку от батареи, бросил одеяло, поставив кружку с чаем на пол. Снова ушел, не запирая дверь. Кей равнодушно проводил его взглядом, отпивая немного чая. Правая рука задрожала, и кружка выпала из ослабших пальцев. Чай кровавым малиновым (его любимым) пятном разлился по голому полу, отражая в себе заходящее пасмурное солнце. Батареи не грели. Странно, на улице ноябрь, а отопления нет. Кей прислонился спиной к холодному металлу, кутаясь в одеяло и глядя на пятно чая. Из-за звона кружки снова вернулся Робин, прищурился, но ничего не сказал, снова куда-то уходя. Пришел с тряпкой, заставив убраться. Кею было плевать. Робин постоял еще минуту, рассматривая парня, но затем плюнул на все и исчез. Кей посидел немного, затем поднялся на ноги и вышел из комнаты. Из кухни лился свет – Робин точно там, но туда Кей не пошел. Он направился к входной двери, беззвучно шлепая голыми пятками по полу. Открыл ее, выходя на лестничную клетку. У него болело абсолютно все, но он не жаловался, спускаясь по грязной лестнице, закутавшись в теплый плед. Робин оглянулся на звук открывающейся двери, но не стал вставать. Далеко не уйдет, да и все равно вернется. Робин был в этом уверен. Как и Кей. Он вышел на улицу, не думая о том, как странно выглядит. Вокруг никого не было, и действительно очень похолодало с прошлого дня. Тогда он последний раз выходил. Ноги замерзли мгновенно, но Кей не сдавался. Выход есть. Но он не знал, как выйти. Это ли не выход? Проезжая часть была пустой – этот район был новый, незаселенный. Спустя некоторое время он устал идти. Сел прямо на дорогу, кутая замерзшие ноги и смотря на туманное черное небо. Что-то белое попало на нос. Снег. Кей неуверенно улыбнулся. Снег – это же хорошо? - Снег, Кей. Здорово, да? – рядом на корточки присел Робин, куря свою излюбленную сигарету. И когда они научились понимать друг друга без слов? Кей не помнил. – Зачем ты изменил? - Захотелось, - Кей повел плечом, меланхолично глядя на первые робкие снежинки. Здорово, правда. - Ты знал, что будет. Не в первый раз, - Робин сплюнул на асфальт. – Прости, - Кей никогда не извинялся. Ни за что. Он просто был. Кей подумал о синяках на лице и шее от оплеух, а также о синяках на руках от наручников, на ногах от ударов, и решил, что заслужил. Робин не зря вытащил его за волосы из постели, отпинав там же, как и его случайного любовника. Подумаешь. С кем не бывает. Любовник успел остаться жить, разве не главное? Хотя, Кею было плевать. - Красивый снег, - заметил он, глядя, как ему на коленки опустились снежинки. Они были такие редкие, что тут же таяли. - Замерзнешь, - в ответ произнес Робин, туша сигарету об асфальт. Выход есть всегда. У него тоже. Но он не отпустит Кея, а Кей не сможет уйти. Он не позволит. Или тот вернется. - Ага, - подтвердил Кей, зная, что ему уже все прощено. Синяки доказывали. Если бы Робин тогда просто развернулся и ушел – тогда бы парень понял, что конец. Но он поступил наоборот. Наверное, в этом и был азарт в их отношениях. В изменах. Нравственность и верность в глазах Кея давно потеряла смысл. Это не дарило столь сладкое чувство прощения. И они оба знали, что это не в первый раз. И не в последний. Вопрос в том, есть ли выход, или они ходят по кругу? - Пошли, - Робин резко потянул парня наверх, поднимая за волосы. Тот послушно поднялся на ноги, задирая голову, потому что слезилось в глазах. – Тварь ты. - Точно, - с удовлетворением заметил Кей, слегка улыбаясь. Робин улыбнулся в ответ, рассматривая избитое тело. - Чтобы в последний раз, - предупредил он, отпуская волосы и поднимая босоногого парня на руки. До дома идти недалеко. - Обещаю, - солгал Кей. Оба это знали. Оба снова остались в своем мчащемся поезде без остановок. Выход есть? Они не знают, где им выйти. Им и не надо. Они будто навсегда заблудились в тумане.