Вечное небо

Зима. Метель. Даже викинги боятся выйти из своих домов. На холодном снегу, под защитой упавшей ветвистой сосны, сидел маленький черный дракончик. Рядом лежала такая же дракониха. Плач малыша был больше похож на плач человеческого ребёнка, чем на привычное хриплое рычание взрослого дракона. Тыкая носом, дракончик пытался расшевелить маму… Чтобы та вновь зарычала, расправила крылья, обняла бы ребенка своими огромными лапами… Но теперь ничего этого не будет. Согревающее пламя больше не порхнет огненной розой. Лапы не будут разрывать снег, делая удобное теплое гнездышко. Не будет дразнящее мелькать хвост среди деревьев. Я резко распахнул глаза и поднял голову. Меня часто посещали эти воспоминания, превращаясь в сны. Тогда… Наверное, тогда я понял, что такое настоящее одиночество. Я ведь не видел никого, кроме матери да парочки викингов. Весь лес принадлежал только нам. Остальные драконы туда не залетали. Страх… Страх и дикий, невыносимый запах смерти… Как же часто все это преследует меня. Я начал жить один. Охотился. В контакт с другими драконами не выходил, а викингов просто боялся. Мне всегда казалось, что это они виноваты в смерти матери. Потом я наткнулся на Гнездо. Каменный разрешил мне не приносить ему добычу, а только отвлекать «глупых викингов». Мне было все равно. Другие признавали только силу. А так как меня уважал Каменный, особо не приставали. Но все же разрушать дома под покровом ночи… Это мне не особо нравилось. Но надо было. Бунтарей в Гнезде не ценят. А потом… Этот маленький викинг, буквально появившийся из неоткуда… И я позволил приручить себя. Я не мог летать, не мог вернуться в Гнездо… Хотя и раньше не часто туда заглядывал. Я стал домашним. Хотя потом все такими стали. Жить вместе с викингами оказалось куда интересней. Иккинг… Мы же теперь всегда будем вместе. Двое калек, двое бывших изгоев… А за горами, за морями, далеко, Где люди не видят, и боги не верят. Там тот последний в моем племени легко Расправит крылья - железные перья, И чешуею нарисованный узор Разгонит ненастье воплощением страсти, Взмывая в облака судьбе наперекор, Безмерно опасен, безумно прекрасен. И это лучшее не свете колдовство, Ликует солнце на лезвии гребня, И это все, и больше нету ничего - Есть только небо, вечное небо.