Месть

Солнце село за горизонт, и Нью-Йорк погрузился во тьму. Все заключенные уже давно сидели по своим камерам. Кто-то спал, кто-то спорил или даже дрался со своими соседями по камере, Занатос же лежал на кровати, заложив руки за голову, и обдумывал очередной план. Пролежав так около часа, он зевнул, перевел глаза на окно, и вздрогнул, увидев за решеткой на окне темную мускулистую фигуру с крыльями и светящимися глазами. Голиаф взялся за решетку, сорвал ее с окна, пролез в окно, и, подцепив хвостом остатки решетки, прикрутил ее обратно. Затем он развернулся лицом к Занатосу. [Ramin Djawadi – Fright Night, Ramin Djawadi – Merchant Of Death] - Я знаю, что это ты подослал Стаю. Однажды человек уже предал нас, и я так и не отомстил за это. В этот раз все будет по-другому, – прорычал Голиаф, его глаза опять начали светиться, из груди стало доноситься рычание - ты заплатишь мне по полной. - И кто же тебе сказал, что это был именно я? – как можно спокойней постарался сказать это Дэвид, вставая с кровати и незаметно пятясь к двери камеры. - Твой помощник Оуэн не такой стойкий, как я полагал. Надеюсь, ты продержишься дольше, чем он. Горгулья в один прыжок преодолел расстояние до заключенного, не дав ему дойти до двери. Одной лапой зажав ему рот, Голиаф “связал” его хвостом и бросил его обратно на тюремную койку. Пока Дэвид не опомнился, Голиаф подобрал один из прутьев оконной решетки, оторванный ранее, но не прикрученный обратно. Он перевернул Дэвида на живот и связал его руки за спиной этим прутом. Придавив заключенного к койке хвостом, он начал расстегивать ремень. Пара быстрых движений, и набедренная повязка уже валялась на полу. Вслед за тем, он схватил Дэвида за волосы, стащил его на пол и поставил на четвереньки лицом к себе. - Вымаливай прощение, человек. – С презрением прорычал он, притягивая Дэвида к своему члену. Занатосу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он медленно провел языком по всей длине члена. Следом он круговым движением облизал головку и обхватил ее губами. Вслед за этим он потихоньку стал “насаживаться” ртом на член. Затем он стал медленно двигать головой наверх и опять вниз, постепенно оголяя головку члена от крайней плоти и опять возвращая ее обратно. От раза к разу он обнажал головку все больше и больше, возвращая ее на место. Постепенно, оставив головку открытой, Дэвид продолжил ласкать ее губами и языком. Можно было слышать, как Голиаф издал рык наслаждения, но волосы Дэвида он не отпустил, лишь сильнее сжав их, откинув свою голову назад. Дэвид продолжал ласкать языком уздечку, иногда заглатывая член горгульи почти до основания. Спустя некоторое время Голиаф оттянул Дэвида от своего члена и заменил его своим хвостом. - Облизывай, – бросил он, и Дэвид покорно стал облизывать хвост горгульи. Когда хвост стал достаточно влажным, Голиаф одной рукой закинул Занатоса на кровать, поставив его на колени спиной к себе и придавив животом к кровати другой рукой. Взяв Дэвида обеими руками за ягодицы, горгулья начал медленно вводить в него свой хвост. Из груди Дэвида вырвался сдавленный стон. Чтобы не закричать и не привлечь внимание охранников, он стиснул зубами одеяло. *** Все тело болело. Особенно запястья, кожа на которых была стерта до мяса. Пересилив себя, Дэвид открыл глаза. На столе уже стоял поднос с невкусной холодной резиновой тюремной едой, а рядом лежала записка от охранников. И только сейчас до Дэвида дошло, что в его камере стоят камеры наблюдения.