Сломленные разумом.

«Канненген-хоум закрыт из-за неисправности». Слабый смешок. «Советом штата было решено отдать здание под снос». Еще бы! «Никто из пациентов не пострадал. Все были направлены в оставшиеся клиники штата». О да… куда же еще? «…Норман, был найден мертвым в одной из камер. Смерть наступила от попадания в легкие воды». Снова улыбка. «Большая часть персонала была направлена в Бриар Ридж». Пфффф! Я фыркнула. И кинула газету через плечо. Уже несколько минут я стояла перед окнами своего дома и не понимала, что я вообще здесь делаю? Зачем снова возвращаюсь в пустую квартиру? Каждый раз, снова и снова… И думаю… О том, что было… И даже сейчас думаю об этом. Стою и думаю о расплате старика Нормана, о Дилане Самерсе, который оказался не таким уж и плохим на самом деле. О Билли Джо… Который бесследно исчез не только из этого мира, но и из моей жизни. Правильно ли я поступила, помогая ему исчезнуть документально? Время покажет… Я вспомнила о том, как сразу побежала в кабинет, в котором вода уже охватывала щиколотки. Как сбрасывала бумаги в эту воду и топила их… Стирала память о человеке, которого так никто и не смог понять. Холодная, мутная вода приняла в себя его остатки и унесла последнюю память из моего сердца. «Девид неприятно улыбнулся. - Боже...- протянул он, роясь в бумагах из Канненген-хоум. - Неужели любимец нашей скромной семьи исчез? Мегвин равнодушно пожала плечами. Она в последний раз видела перед собой Девида, и теперь было уже все равно, что будет... Пусть подавится своим ядом, плевать! Пусть валит к черту! - Надеюсь, что он сдох, - Хемлок сложил бумаги в аккуратную стопку. - Заткнись! – Мегвин выкрикнула это громко и звучно, что улыбка сползла с лица Девида. Мужчина поднял руки вверх, словно сдаваясь. - Тебе должно быть жаль, что бордель Канненген-хоум исчез с лица земли… Девушка просто промолчала. Он не смогла смириться с уходом Билли, но она смирилась с тем, что у Девида Хемлока куриные мозги, неправильно сориентированные А потом он просто выгнал ее… Выгнал из СВОЕГО кабинета… Выгнал, с видом человека, сыгравшего по меньшей мере в ничью. И после этого унизительного поступка она поняла, что теперь-то уж точно не выдержит…» Я медленно поднялась по ступенькам, стремительно приближаясь к своему этажу. Мысли и воспоминания, мелькающие в голове, сложились в какой-то придуманный сон, который на самом деле видишь наяву. В этом сне Билли Джо стоял напротив горящего дома. Его кулаки были сжаты, но лицо спокойно. И я тоже все это видела, потому что стояла рядом. За его спиной и чувствовала, как от одежды Билли пахнет дымом и гарью. А еще я слышала, как кричат эти люди, которые горят в доме… Кричат… и их крики растворяются в гудке проезжающего где-то поблизости поезда. И после этого, в этом придуманном сне, я подошла к Билли Джо настолько близко, насколько бы не подошел ни одни человек, зная, что этот пожар – его вина. Вина в гибели шести человек. Но я… ничего не сказала… И даже почти забыла об этом горящем доме… Я просто встала на колени перед этим удивительным человеком и взяла его ладони в свои. Кулаки парня сразу же разжались. В одном была детская деревянная игрушка, уже полностью обгоревшая. От нее шел дым, и больше она напоминала всего лишь уродливый кусок дерева. А в другом… В другом, он держал заклепки от смирительной рубашки… Той самой, в которую его так часто «упаковывали». - Прости меня… я ничего не смог сделать… В его глазах было столько боли, что я задышала чаще от подступившего к горлу кома. Мой придуманный сон тут же прекратился от того, что я просто разрыдалась. Мне не было стыдно, ведь я была одна… Его имя было смыто дождевой водой, которая в ту ночь так внезапно просочилась в клинику. Но его имя не было смыто из моей памяти… Нет… Полностью ничего невозможно смыть… Особенно то, что любишь больше всего на свете. И теперь я увидела все снова, что отразилось на черном стекле этого мира. Придуманный сон, должно быть, снова возвращался, потому что перед моими глазами снова появилась любимая фигура. Теперь его выражение лица было растоптанным. Тоскливым… таким горьким, словно он платил за свой проступок всем, что было… И не расплатился еще полностью… Что впереди еще более тяжелые испытания и муки… Расплата за грехи… Я почувствовала, как глаза запульсировали в орбитах, и как по венам зажурчала кровь. Я продолжала плакать, а он прижимал мою голову к своей груди. И моя буря утихала… Медленно… Только лишь после того, как ладонь с холодными пальцами дотронулась до моих волос. - Я здесь… Шепот, который показался больше жутким, чем долгожданным или родным. Я вздрогнула и еще сильней преклонила голову к бетонному полу подъезда. Так низко, что смогла рассмотреть самые маленькие трещинки. Страшнее всего было просто поднять глаза. Перепутать выдумку мозга и реальность и остаться жить в несуществующем мире навсегда. В голове были разные мысли, но мой несчастный мозг так и не мог найти смелости приказать организму поднять голову. Для того, чтобы хотя бы просто узнать, не раствориться ли Билли в воздухе… - Я здесь… И я подняла глаза. Быстро… испуганно и резко. Сокрушительная боль, которую я увидела перед собой, заставила меня отмотать жизнь на несколько эпизодов назад, чтобы убедиться снова в том, что этот человек никогда не был сумасшедшим или убийцей… Он способен страдать, а значит… это его спасение и наказание одновременно… И только его… которое теперь я разделю тоже… - Смотри! – сказала она, указывая пальцем в небо. - Кажется, закат сегодня будет ярким. Я даже не поднял головы. Лишь продолжал смотреть на нее, а моя рука осторожно гладила девушку по талии. - Билли? – голос Мегвин был ласковым и усталым. Я тут же отвернулся и посмотрел на небо. Краски на нем становились ярче, пока солнце уходило за горизонт. Почти красными… Ядовито красными… Я вздохнул и снова задал себе вопрос, на который не мог найти ответ… И, наверное, никогда не смогу найти… Почему я вернулся? Почему? Наверное, для того, чтобы убедиться еще раз в том, что меня не считают психом. Убийцей, ничтожеством, чудовищем… Чтобы жить с этим знанием и понимать, что это, пожалуй, самое лучшее, что могла бы дать жизнь мне. Я вспомнил церковь, в которую пришел сразу же после ухода из Канненген-хоум. Свою первую в жизни церковь… И почему я пошел именно туда, я тоже не знал… Ни тогда, ни сейчас. Но тогда я очень испугался… Час расплаты был настолько близок, что я думал, что действительно сойду с ума… Прятался ли я от возмездия или просто наказывал себя… я не знаю… Наверное, и то, и другое… Я боялся смерти, поэтому ушел… Бог или Дьявол помог мне в этом, уже не важно. Важно лишь то, что я жив… Мегвин сильней прижалась ко мне, словно все, о чем я думал, говорил вслух, и, немного улыбнувшись, продолжала смотреть, как вдали медленно исчезает солнце. Закат был такого же цвета, как огонь в ту ночь… Должно быть, вы не согласитесь и скажете, что я не ответил за то, что совершил, но… Поверьте… я ответил… И буду продолжать отвечать все то время, пока буду жить на этой земле. Я слышу убивающие крики этих людей… Они стоят перед моими глазами… И это мое проклятье… И это не обман зрения, или обман памяти, это есть. Воспоминания об этом накажут меня сами. Может быть, я даже сойду с ума… Действительно сойду. Но пока со мной рядом она… боль не будет съедать меня так сильно, как раньше… Отче наш, сущий на Небесах, помолись за меня в час моей расплаты за грехи и прости… Прости меня… прости… Я поднял глаза к небу и мысленно произнес это еще несколько раз. Я заслужил смерти, и я это знаю… Но спасибо тебе за Мегвин… За чудо, которое помогает мне забыть о том, как двое маленьких детей утекли красной кровью сквозь мои пальцы, вешая своей смертью огромный замок на дверь в мое будущее…