Экзамен

- Вы уверены, что готовы? Голос магистра Николаоса звучит сухо, будто хрустит под каблуком ветка. Длинное лицо ничего не выражает — кожистая маска со складками, словно большая рептилия, вроде черепахи, примерила человеческое лицо. Глаза прозрачные, ничего не выражают. Мэйварис смотрит на него, затем - в сторону. Кивает. - Вы понимаете, для признания Магистериумом недостаточно быть альтусом. Ваша семья небогата, насколько мне известно, Тилани. И влиянием не пользуется. Человек-черепаха говорит медленно. Мэйварис представляется скрежет когтей по камням, или по песку или по сухой хрусткой траве. Едят ли голодные черепахи мясо, думает Мэйварис откуда-то издалека; и разглядывает тускло вспыхивающие розоватые огни Драконьей Башни. Снаружи жарко. Черный камень раскален, и солнце стекает по литым бронзовым и золотым креплениям и перилам, по плитам; стекает вниз, в жерло Минтатоуса. Мэйварис еще может отказаться. Или выбрать что-нибудь другое. - К тому же вы заявили, что будете демонстрировать некий... не вполне традиционный ритуал? Шитый золотом капюшон сползает Николаосу на лоб. Складчатый плотный шелк поверх мятой кожи. - Вы должны помнить, Тилани, магия крови не одобряется Магистериумом. Мэйварис вздрагивает. Против воли вздергиваются губы — в тот момент, наверняка, напоминая собачий или рысий оскал. Николаос продолжает (скрести когтями) говорить: - ...не запрещено, разумеется, особенно для экзамена в Магистериум... В конце концов, нам здесь не нужны слабаки и хлюпики... Но никакой дополнительной подпитки. Никаких внешних ресурсов. Внешние ресурсы. Гладкое, как яйцо, определение. Но черепашье (а еще змеиное) яйцо кожистое на ощупь. Мэйварис ухмыляется. "Внешние ресурсы" означает: мы не позволим тебе резать глотки рабам, чтобы ты накачался под завязку чужой кровью, чужой смертью и силой. Каждый из нас на пирах похваляется, что сумел бы одолеть огра, одним заклинанием испепелить армию кунари и оседлать дракона; но когда приходит ученик из Круга и заявляет о своем желании попасть в Магистериум, мы боимся, что он окажется сильнее нас. Мэйварис ничего не имеет против. - Мне не понадобится ничего извне. Прикасается к ворсистой и неудобной ученической робе — оглаживает грудь, талию и бедра; ловит на себе отстранено-недоумевающий взгляд магистра Николаоса. - Ничего, кроме собственного тела, - добавляет Мэйварис. Сердце у Мэйварис бьется медленно, будто неохотно. Страх лежит где-то за ребрами, или в животе. Его можно игнорировать. О нем можно не думать вовсе. Мэйварис ступает в черный круг, окруженный трибунами, и думает о сходстве с гладиаторской ареной. На арене бьются рабы, в центре совещательной залы Драконьей Башни Магистериум принимает решения о том, принимать ли новичков или нет. Жизнь раба оценивается в золотых монетах. Жизнь альтуса... Мэйварис думает: бесплатна. Аристократы гордятся кровью сновидцев и драконьих жрецов в своих венах, но всякая кровь красна, а запах человеческого мяса неотличим от свиного. Мэйварис знает. В Круге Магов Минратоуса ученик узнает многое... и большую часть помнит всю жизнь. Как и гладиаторская арена, трибуна окружена барьером. Свет указывает в середину — таким образом, зрители разглядят каждую мелочь, а Мэйварис не сумеет рассмотреть ни единого лица. Наполненный смолами из курильниц полумрак шевелится, как будто на трибунах не люди, а единая огромная тварь. Дракон, например. Свет направлен на Мэйварис — горячий и желтый, как расплавленное масло. Доносятся обрывки разговоров. Обсуждают нового раба-жонглера магистра Териуса. Мэйварис с трудом вспоминает кто это такой. Приходится достать кинжал и рассечь свет-масло, чтобы привлечь внимание. - Никаких дополнительных ресурсов, - напоминает черепаха-Николаос, похоже, он сидит ближе всех к дну узкого черного «стакана»-арене. Мэйварис чудится шевеление капюшона и кивок. Начинай. Мэйварис улыбается. Страх поднимается из-за грудины, но в (кровотоке) ладонях и кинжале становится решимостью. Плечи выскальзывают из робы угловато. Путается Мэйварис в невзрачной и душной ткани, и себя представляет бабочкой в уродливом коконе. Плечи - голые, белые и скругленные. Ученические одежды расползаются бурым пятном под ногами. Мэйварис переступает через них. Разговоры смолкли. Мэйварис удалось заинтересовать Магистериум. Не то, чтобы они никогда в жизни не видели обнаженных людей, но когда кто-то разоблачается до кожи, это уже достаточно близко к крови. А крови они жаждут всегда. Мэйварис не сомневается. - Что вы намерены нам продемонстрировать... ученик Тилани? - голос незнакомый и гулкий, словно владелец приставил ко рту винный кувшин. Снова шепот. - Да-да, я знаю, что некий ритуал. Вы даже ходатайствовали о разрешении на не вполне традиционную магию. Мэйварис дергает плечом. Они рассматривают тело — с закругленными плечами, с узкой талией и полными бедрами. Роба ученика скрывала маленькую тайну, но время секретов закончилось. Интересно, думает Мэйварис, что делают другие претенденты в Магистериум? Они рассматривают. Мэйварис наконец-то начинает. Сначала лезвие скользит поперек запястий: для ритуала нужна кровь, нужна сила из-за Завесы. В Драконьей Башне Завеса тоньше паутины и ненадежней эльфийских клятв; но Мэйварис не обратится к демонам. Многие думают, что кровь — это лишь способ воззвать. Мэйварис помнит: кровь — это часть плоти. Боли не чувствует, только следит, как вспыхивают оранжевым густые капли. Шепот возобновляется. В разговорах можно услышать «Тилани». «Этот странный Тилани». Мэйварис закусывает губу. Сжимает член и яички — ногти гладкие и ухоженные, а пальцы тонкие по-женски. Ладони липкие от крови, но серебряный кинжал блестящ и голоден. Мэйварис выдыхает, прежде чем одним ударом отсечь гениталии и отбросить на черный камень, словно раскаленную головню. Наверху вскрикивают. Кто-то ругается. Его перекрывает черепаший голос «спокойно, все в рамках правил». Сквозь пелену боли и экстаза Мэйварис задумывается: он... она не первая? Поднимает взгляд, стараясь улыбаться. Светлые волосы аккуратно уложены, а в ушах сапфировые серьги. Мэйварис выглядит отлично. Как всегда. Даже с кровоточащей раной и подкатывающей к горлу тошнотой. От боли и магии звенит в ушах. Отрубленный член напоминает огромную белесую личинку - прежде он был небольшим, аккуратным; а сейчас просто кусок мяса и сгниет через несколько часов на минратоусской жаре. Мэйварис счастлива. Почти. Ритуал еще нужно закончить, и она — почти «она», запускает пальцы и лезвие в кровоточащую бахрому плоти. Мэйварис сжимает комочки, будто кухарка лепящая на ужин котлеты. Горячее и скользкое. Несколько тяжелых вдохов и выдохов спустя удается перенаправить в магию, и тем остановить бессмысленное кровотечение. По подбородку стекает слюна. Во рту и в голове медный привкус. Кинжал расколупывает кость, точно кокосовую кожуру. Плоть лепится рядом — мягкая и послушная, потому что Тень и чары родились прежде презренных оболочек. К ученику Тилани демоны приходили, чтобы похвастаться своим совершенством, а она — женщина, запертая в проклятой клетке, ненавидящая уродливый вырост ниже живота, рыдала и почти готова была отдать душу. Но потом поняла: если магия сильнее, то она изменит тело. Достаточно научиться. Мэйварис укладывает плоть внутри кости, и это почти настоящее. Когда она закрывает кожей, между ног — женский разрез, женское отверстие, даже с дразняще припухшей выпуклостью клитора. Она — женщина, рожденная из собственного мертвого семени. Мэйварис шагает навстречу магистрам. Тяжело дышит и еще мутит от боли, но она слишком долго готовила себя к этому. - Трансформация тела? - произносят где-то на много футов выше «арены». Мэйварис всхлипывает — минутная слабость, потому что устала, потому что больно до воплей, и потому что говорит сам Архонт. - Редкое искусство. Строго говоря, коллеги, это даже не магия крови, - продолжают в высоте. - Но искусство трансформации, как правило, используется для более практичных целей. Что нам толку с глупого мальчишки, кастрировавшего себя и превратившегося в недо-женщину? Мэйварис трясет. По спине и груди стекает пот. Лопаткам щекотно, передергивается, снова думая о бабочке и крыльях. «Это демонстрация возможностей», - вертится на языке, колени подгибаются, и больше всего в этом шелесте голосов-сухой травы хочется завернуться в робу и уползти. «Я стала женщиной», - думает Мэйварис, дрожа и прикрывая искореженный пах. Что бы ни случилось дальше, остаток жизни проживет в женском теле. От этой мысли тепло, несмотря на колючую прохладу Башни, и Мэйварис улыбается, и начинает тихонько смеяться, переходя на рыдания лишь когда свет уползает в Магистериум, и Архонт проговаривает, медленно чеканя слова: - Вы приняты в Магистериум, леди Тилани.