Меня не остановят твои слова!

- Итак, похоже, с тобой всё в порядке, - спокойным тоном произнёс Австрия, сцепив руки перед собой на столе. Он только что сообщил Германии тот самый слушок, но, к его удивлению, немец отреагировал весьма предсказуемо. Тяжело вздохнул, сжал зубы и закрыл на несколько секунд глаза, видимо, собирался с мыслями, чтобы сдержать эмоции. - Зачем ты мне это рассказываешь? – строго спросил Германия. - Всем известно ваше коллективное признание России, поэтому я подумал, что это для тебя будет важно. Австриец повёл плечом, не отрывая взгляд от немца. Держится достойно. - Во всяком случае, меня это не касается. Факт остаётся фактом. Если на этом всё, то давай лучше обсудим де… - Так не пойдёт, - прервал его Родерих и поправил очки. В линзах сверкнул свет, взгляд австрийца сменился с равнодушного на укоризненный и хмурый. Ему очень не нравилось то, что он так легко отошёл от своей цели. Ужас! И это представитель германских народов. Трудно поверить! Какой позор! Сдаваться лишь из-за отказа, бред! Возмущению австрийца не было предела. Людвиг совершенно не умеет общаться с девушками. Ему стоит понять, что сейчас ещё всё легко. В те времена, когда он желал стать супругом Венгрии, ему пришлось пройти через очень долгие годы ухаживаний, даже целые десятилетия. Хедервари нередко отказывала ему даже в приглашениях на бал и лишь позже стала более мягкой в отношениях. Завоевать сердце дамы – тяжкий труд и старания. Родерих иногда невольно сравнивал это с общением с представителями той языковой группы, которую ты не знаешь или видишь впервые. Не понятно, что делать и как говорить. Австрия выпрямился, как по струнке, и прокашлялся в кулак. - Я готов оказать тебе услугу и помочь, поэтому… - Нет, спасибо, - тут же отказался немец. - Э? Австрия застыл с приоткрытым ртом и захлопал глазами. Как это понимать?! - Я не хочу её ни к чему принуждать. Если она меня не любит, то так тому и быть, - объяснил свой отказ. - Ты ничего не хочешь менять? Очнись, мы и не будем её принуждать. Мы можем сделать так, чтобы она узнала тебя лучше. В подобном деле есть строгие алгоритм и правила. - Знаю я эти методы, - тяжело вздохнул Людвиг, вспоминая тот казус с Италией на День Святого Валентина. Вот ведь позор на всю жизнь! - На этот раз всё будет правильно. - Гарантии? - Я и Венгрия – прямое доказательство моей правоты. - Учитывая то, что вы развелись. Немцу всё это начинало надоедать, но это выдавало лишь мерное постукивание пальцев по поверхности стола. - Это уже политика, а не наша жизнь, - как-то печально заметил Австрия. – Тогда были очень суровые времена. Страны не могли спокойно быть вместе, ведь были очень туго связаны политикой. Сейчас наши мнения реже спрашивают, у нас свои отдельные собрания, вместо того, чтобы мы были с лидерами, как это было раньше. Поверь мне, я старше. Сейчас гораздо проще странам завести отношения. Это будет почти как любовь между людьми, пусть и немного другая. - Я не знаю, - вздохнул Германия, задумавшись над словами австрийца. Может попробовать? Он ничего не потеряет, если всё так легко… - Тем более, конкуренты у тебя не серьёзные. Не серьёзные? Немец дёрнулся и внимательнее сосредоточился на его словах. - Сам подумай, - он поднял руку и стал по очереди загибать пальцы. – Во-первых, Япония. Его действительно трудно представить с Россией. Да, у них были отношения, но они продлились очень недолго. Кику упустил свой шанс, второго эта женщина не даёт. Во-вторых, Америка. Вот уж кто точно может не надеяться. У него слишком широкие и детские амбиции, как ни посмотри, он всё ещё ребёнок. С ним опасно и скучно. В-третьих, Италия. Он достаточно рослый, но по уму, прости, всё ещё дитя. В-четвёртых, Китай. Вот уж точно никаких проблем. Он достаточно сильный партнёр на мировой арене, но с его внешностью трудно что-то сделать. Минимум, надо делать пластическую операцию. На то, я уверен, он не пойдёт. В-пятых, Англия. Тут особый случай… Я скажу тебе кое-что по секрету. Когда мы с Венгрией объявили о подготовке к браку, Артур решился сделать предложение Анне, но она ему отказала, так их отношения и завершились. Думаю, тебе теперь понятно, что им явно не по пути. Но вот по поводу Гилберта можно поволноваться. Единственный возможный конкурент. Ведь его сердце, в смысле бывшая столица, принадлежит России. Ему ничего не помешает собрать вещи и переехать к ней. Сейчас он живёт с тобой из братских чувств, но всё-таки… - У тебя достаточно крепкие аргументы, но… по поводу отменённой женитьбы Англии и России, ты серьёзно? - Абсолютно, он сделал ей предложение, когда она вошла в коалицию против Наполеона. Я не знаю, что между ними произошло, почему она ему отказала. Россия сама не раз говорила, что завидует людям. Элизабет это понимала сама. Все девушки-страны страдают от этого. Иногда им хочется выйти замуж и родить детей, но они лишены этого. У нас с Хедервари даже бывали конфликты по поводу того, что она не может родить ребёнка. Она просто убивалась из-за этого. Но что-то я отошёл от темы, так что ты думаешь по поводу моей помощи? - То есть, Россия должна была бы согласиться на предложение? - Не переводи темы. – Австрия покачал пальцем перед лицом немца. Германия откинулся на спинку стула, тяжело выдохнув. Ему нужно всё взвесить. С одной стороны, его всё ещё мучает желание отказаться и не впутываться больше во всю эту романтику, но аргументы австрийца привели его в замешательство. Совсем скоро Олимпиада, всё это время он должен будет оставаться в Сочи для поддержки спортсменов. Это отличное время для налаживания отношений с Рос… с Анной. Если он будет медлить, то тогда остальные воспользуются шансом. Он был уверен, что другие так просто не откажутся от своих чувств по причине простого упрямства и гордости. Людвиг глубоко вдохнул и выдохнул. Она говорила, что ей хотелось, чтобы он был повеселее. Но это как? Такой факт уже не исправить. Он человек дела, а не игр и разговоров. Но что, если Австрия прав? Надо просто открыться Анне, тогда она увидит другие черты его характера, которые закроют этот недостаток. Ведь он был уверен, что положительных качеств в нём точно больше, нежели отрицательных. До сердца России можно достучаться. Чего бы ни говорили другие, оно у неё всё-таки есть. *** - Сзади! – пронзительно крикнул Гилберт, но было поздно. Германия почувствовал, как к его затылку приставили холодное дуло пистолета. Он широко распахнул глаза, по виску скатилась холодная капля пота, пальцы нервно впились в подлокотники кресла, на котором он сидел. Гилберт застыл у окна, к которому он подошёл, чтобы оценить ситуацию на улице. Именно тогда вошла она. Россия тяжело дышала из-за усталости, но крепко держала оружие. Руки будто забыли про слабость и не дрожали. Всё лицо в саже и грязи, чёлка находилась в полном беспорядке, несколько прядей волос выбрались из пучка и теперь просто, разметавшись, лежали на плечах. - Россия, не смей! – рявкнул Пруссия. – Убей меня, но не его. Анна положила палец на курок, приготовившись выстрелить. - Миллионы смертей… Тысячи пленных, - прошептала Анна, часто моргая, чтобы удержать слёзы и эмоции. – Сколько невинных семей были разрушены, скольких положили под нож ради экспериментов и забавы, сколько детей осталось без отцов, а то и обоих родителей!.. Голос Брагинской при упоминании детей сорвался на крик, эта тема были ей слишком близка. Она закусила губу, нахмурившись. - Это моя вина! Россия, убей меня! – умолял Гилберт. – Прошу, убей меня! Людвиг не виновен! - Гилберт, - сжал зубы немец. - Я ведь старший! Значит, я должен отвечать за поступки младшего! У-убей меня! - Ответь мне на один вопрос. Зачем? – не обращая внимания на крики Гилберта, спросила Анна, опустив свой взгляд на Людвига. - Тебе ответить честно? – хмуро поинтересовался он, опустив голову вниз. – Меня унизили после первой войны, растоптали, нагло усмехаясь. Разве я должен был это терпеть? У тебя был шанс перейти на мою сторону, я сам тебе предлагал, но ты отказалась. Повела себя так же высокомерно, как и другие! Я не желал быть изгоем из-за своего поражения, не желал страдать и жить в насмешках. Разве ты не должна меня понять? Ты ведь пережила то же самое, во время Ига! - Не сравнивай это… идиот… я была рабом, а ты свободен. Я была брошена в одиночестве, а ты с массой союзников. Я была ребёнком, а ты явно не дитя. Но главное… я была лишена кое-чего более важного, чем деньги. Меня лишили моей семьи… это и то просто не сопоставимо. Ты оскорбляешь меня, сравнивая такие вещи… Анна убрала пистолет. Девушка опустила голову вниз, волосы закрыли её глаза. В комнате резко похолодало. Дыхание стало проявляться в виде пара. Чёрная военная форма не могла хорошо уберечь тело от холода. По спине побежали мурашки. Кончики пальцев стали неметь. - Живи, Людвиг, но если ты так думаешь, что понимаешь меня, то я позволю тебе узнать, насколько ты заблуждаешься. От тона голоса Брагинской становилось холодно душе. Небольшая корочка льда, которая образовалась на окне, начинала трещать. Анна обошла кресло и подошла к Гилберту, встав сбоку от него. Девушка спокойно наблюдала за собиравшимися странами у входа. Похоже, они шокированы тем, что на здании уже развевается советский флаг. Гонка окончена, она первая достигла финиша. Не союзники… они все соперники, которым лишь бы забрать побольше лавров. Но ей это не нужно, просто хочется, чтобы жертвы стольких людей были не напрасны, чтобы кровь была пролита не зря… - Я позволю тебе почувствовать то, что почувствовала я, - Анна приложила руку к груди Гилберта в области сердца и сжала ткань одежды. – Когда мои сестры были вынуждены уйти… Когда Орда убил мою мать… Когда все кого я люблю, исчезли… Пруссия сдавленно захрипел и раскрыл рот, будто задыхался. Он не мог пошевелиться. - Я заберу самого дорогого для тебя человека. - НЕТ! – сорвался с места Людвиг, но его тут же повалила на пол подоспевшая Наталья. Ради профилактики она вонзила охотничий нож ему в плечо, чтобы не дёргался. Орловская буквально вцепилась в рукоять и продолжала давить, даже когда лезвие почти полностью погрузилось в плоть. Она не могла быть настолько спокойной, как её сестра. Наталья дрожала от ненависти, сильнее вдавливая оружие в плечо врага. - Ты… бессердечное… чудовище, - прохрипел немец. - Молчать, - шикнула Беларусь, ударив его локтём по затылку. Анна сдавленно засмеялась. Её плечи дрожали. Но постепенно тихие смешки переросли в громкий хохот. Звонкий безумный смех охватил комнату. Лёд с окон стал распространяться на подоконник. - Верно! Его давно сожгли! Напомнить тебе, что это сделал Франция! Забыл?! Я – убийца, Германия! На моих руках кровь одного из НАС! Страну невозможно убить?! Смешно! Я сама лично зарезала его! Достаточно дождаться, когда он ослабнет и всё! Германия зажмурился. Эта девчонка сошла с ума, как и вся её семейка. - В моей груди лишь жалкий уголёк, - уже успокоившись, закончила Анна. –А у Гилберта теперь будет ледяной комок. Серый и мокрый, как из слякоти, мерзкой весенней слякоти. Внутри которого кроется зелёная трава… Анна тяжело вздохнула и убрала руку. *** Тогда Анна казалась ему настоящим зверем, чудовищем, жестоким монстром, но… *** - Пора сворачивать игру, - улыбнулась Анна. - Что? – удивился Германия. - Вчера я отправила письмо Гилберту, он может быть свободным и вернуться к тебе. Все слова и вопросы застряли в горле. Как так? Она же хотела заставить его страдать, мучиться… Уловка? Очередное безумие? Насмешка? - Говорила же, я знаю каково это. Это слишком больно… Врагу такого не пожелать… Я не жестока, просто… не делай таких сравнений больше, это просто неприемлемо… *** У России есть сердце… Но его нужно понять и принять… - Я согласен, - дал свой ответ Германия. Хотя бы попробовать. Анна была права, что теперь он лучше её понимает, но теперь она снова одинока. Её младшая сестра и Казахстан сглаживают её одиночество, но это совершенно не то. Может быть, он сможет ей помочь.