Меня не остановят твои слова!

Тем же вечером, но в номере Франции. - Я еле выбрался из номера! Запад постоянно допрашивал: «Куда собрался? Куда собрался?» Да куда захотел! Я ведь старший, а не он, блин! - Ну, ну, не горячись, друг мой. Приступим к делу. Сначала тебе стоит понять, что Анна действительно странная дама. Если бы она была такая же как остальные, то дело пошло бы легко и быстро, но у нас есть небольшая проблема. Боюсь, ты и сам не так хорошо знаешь Россию, как думаешь. Позволь я расскажу тебе, как она открыла мне свою душу. Может быть, у тебя самого тогда появится решение этой проблемы, если твои чувства сильны. Слушай… *** Огромную комнаты заполнял шум ежесекундно скрещивающихся клинков. Тяжело дыхание противников отражалось эхом в полупустом зале. Не самое подходящее место для тренировки навыков фехтования. Стены зала были увешаны дорогими картинами. Будет настоящей катастрофой, если кто-нибудь выбьет оружие из рук противника, и оно попадёт в холст. В остальном в этом зале выделялся лишь небольшой столик с кувшином воды и кубками. Комната действительно пустовала. Ведь это был зал именно для любования шедеврами. Даже окна были максимально большими, чтобы днём можно было ясно насладить свою душу творчеством художников. Однако противникам не до искусства. Франциск не слышал собственных мыслей и шагов. В ушах шумела кровь и громкие удары сердца, которые перекрывались звоном оружия. Он отступил, когда русская сделала выпад. Девушка чуть не упала вперёд, не рассчитав силы, но в итоге всё-таки отшатнулась назад, удерживая в руках шпагу. Она не отрывала взгляд от противника. Чёлка разметалась. Щёки покраснели. По лицу и шее бежали крупные капли пота. Анна тяжело дышала через рот, пытаясь вернуть дыхание в норму. Франциск выглядел не лучше, разве что лицо не так покраснело. - На сегодня хватит, Анна. Мы уже третий день занимается пять часов подряд, - вздохнул француз, опустив шпагу вниз. – Нужно отдохнуть. Он сделал шаг вперёд, но Россия лишь азартно усмехнулась и шагнула вперёд, целясь шпагой ему в сердце. Взмах. Франциск выбил оружие из рук Анны. Шпага полетела к потолку, крутясь в воздухе, а потом упала на пол. Француз мысленно попросил Бога, чтобы не осталось царапин. Теперь тренировка точно окончена. Уложив шпагу в ножны на поясе, француз подошёл к девушке ближе и поправил её чёлку. - Только взгляни на себя, Анна. Вся покраснела, ноги дрожат от усталости. И так третий день подряд! Я не могу тебе дальше позволить растрачивать твою красоту, - укоризненным тоном заметил Франция, проведя рукой по спутавшимся волосам русской. Анна виновато улыбнулась и пожала плечами. - Я в порядке и всё-таки предпочла бы продолжить тренировку. Ведь… - Не желаю ничего слышать! Мы сейчас же идём в сад немного отдохнуть! *** Анна лежала на траве в тени широко дуба. Его крона скрывала тело девушки от палящего солнца. Рядом с ней стоял небольшой столик, за которым сидел Франциск. Он заканчивал записи в дневнике, а далее ему предстояло написать письмо в Грас. Его интересовали последние парфюмерные новости. От всей парижской суеты задохнуться можно, поэтому надо немного разнообразить рутину приятными ароматами. Бросив короткий взгляд на девушку, француз невольно улыбнулся. Похоже, она заснула. Во сне все выглядят именно такими, какими они являются на самом деле. Россия во сне всё ещё напоминала ребёнка. Если бы у неё не было столь взрослого женского тела, то можно было принять её за малое дитя. Однако, почувствовав на себе чужой взгляд, Анна медленно открыла глаза, сонно озираясь вокруг. - Я же говорил, что тебе нужен отдых, - продолжал улыбаться Франциск. Анна взглянула на него замутнёнными от сна глазами, но через секунду тоже улыбнулась, блеснув верхними ровными зубами. Пока француз готовил бумагу для письма, Анна встала на ноги и разогрела своё тело. Шея слегка захрустела, когда она её разминала. Ещё и воротник рубахи плотно прилегал к шее, шевелить ею было очень тяжело, но такова уж европейская одежда. Не удобная, но, как принято, цивилизованная. - Послушай, Франциск, что ты помнишь о Риме? – Девушка убежала под лучи солнца к цветам, вокруг которых порхали бабочки. - О Риме? – задумался Франция, приложив перо к щеке. – Не очень много… Вернее, даже ничего. Мне не приходилось с ним много общаться. - Понятно, - протянула Анна, присматриваясь к одной из бабочек. Насекомое было совсем рядом, нужно было только протянуть руку, чтобы коснуться его.. Франция вернул всё своё внимание к письму, выводя аккуратным почерком буквы. Он слышал, как Россия копошилась в растениях. Это в какой-то степени даже умиляло. Столь невинно-любопытную душу редко можно встретить. Даже в какой-то степени ему становилось жаль, что скоро она точно станет другой. Ведь светское общество делает тебя чёрствым и холодным, выжигает в тебе всё живое, ставит в рамки. - Ах! – послышался испуганный вздох Анны. Франциск дёрнул рукой и в итоге уронил чернильницу на письмо. Однако его это не сильно разочаровало, он поднял взгляд на девушку, которая с какой-то печалью смотрела на свои руки. Когда француз подошёл к ней, то удивился сам не меньше. В руках Анна держала мёртвую бабочку, её крылья обломались, а лапки еле дёргались. Россия печально прикрыла глаза, разворачивая ладони вниз. Мёртвое тельце насекомого упало на землю. - В этом твоя главная проблема, - задумчиво Франциск и подошел к кусту роз. Осторожными движениями рук он поймал ещё одну бабочку. Она трепетала крылышками между его ладоней, но он был предельно осторожен, чтобы не повредить хрупкое существо. Анна удивлённо вздрогнула, глядя на него. - Подставь руки. Россия сложила руки вместе, развернув тыльной стороной вверх. Через секунду француз вложил ей в руки бабочку. Глаза русской восторженно заблестели, когда насекомое пошевелило крыльями, но не улетело. - Действуй мягко, Анна. Ты ведь всё-таки девушка. – Француз положил руку ей на плечо. – Твои движения слишком грубые. Так же в фехтовании. Ты тратишь слишком много сил, а ведь можешь просто плавно двигаться, нежели скакать туда-сюда. Анна вздохнула. - Девушка, девушка, девушка. Все говорят одно и то же, но я… Я не чувствую себя леди, Франциск. Я не могу носить платья и рассказывать анекдоты. Я сражаюсь бок о бок со своими людьми на любом сражении, ношу мужские костюмы и занимаюсь фехтованием. Девушка подняла руки выше, бабочка порхнула вверх. Когда насекомое оказалось уже очень далеко, Анна вытянула одну руку к небу. - Может быть, было бы лучше, если я родилась мужчиной, - в слух размышляла она. – Тогда было бы проще. Я от природы была бы сильна. - И тогда я бы не тренировал тебя, - горько усмехнулся Франциск. – Зачем тренировать того, кто и так силён, Анна? - Хорошо. Это плюс в том, что я родилась девушкой, - засмеялась она. Француз тоже немного посмеялся, уж очень ему нравился смех его подруги. - А ещё, может быть я тогда бы не влюбилась? – Анна смутилась и приложила руку к сердцу, опустив взгляд в землю. - Что я слышу? Анна, и кто же этот счастливчик? Пожалуйста, скажи, что я. - Аха-ха! Франциск! Извини, но нет. - Моё сердце разбито! – Француз театрально приложил руку ко лбу и состроил несчастное лицо. - Ха-ха-ха! Ох, нет. Это секрет. Я ведь знаю, что ты болтун. - Такова моя грешная природа. *** - И что это значит? – Пруссия вопросительно приподнял бровь. Ему уже начинала надоедать эта история. - Как что? Я пытаюсь донести до тебя её душу! Без этого знания, ты никогда не достигнешь её сердца! – обиделся Франция. Его возмущало столь яркое пренебрежение душой в пользу телесной красоты. Так настоящую любовь не построить! - Я не понимаю! - Что тут понимать?! Какое выражение лица мы чаще видим у России? - Улыбку. - Фальшивую улыбку! А я говорю тебе про те времена, когда мы с ней пытались быть друзьями, когда она пыталась быть честной, когда она была наивным, по сути, дитя! Теперь Россия не открывает никому своей души. Я, если честно, до сих пор сожалею, что причинил ей когда-то боль, да и сейчас причиняю из-за приказов босса. Но, Гилберт, даже если ты не ранишь её теперь, тебе нужно понять её, если ты действительно любишь. - Что-то ты разговорился на ночь. - Это будет трудно… *** - Это будет трудно, - вздохнул Канада, выслушивая назревшие у Альфреда планы. Как? Как ему объяснить, что у России чуть ли не аллергия на него? Прямо сказать не получится, он не будет слушать. Тонко намекнуть тоже, не поймёт. Хоть учебник ему пиши, чтобы ясно и чётко всё понял и принял. Зачем он только дал себя уговорить? Хотя нет, не дал, его принудили… опять… Северные медведи, когда у него батарейки на телефоне сядут? *** «Как так получилось?» - размышляла Анна. Обычное чаепитие в итоге превратилось в ночёвку. Страны сбегали в свои номера за пижамами и вернулись. Теперь некогда холодная кровать была очень тёплой. Наташа прижималась лицом к груди Анны, вслушиваясь в размерное сердцебиение. Она всегда так делала, когда её мучили кошмары. Спокойное сердцебиение любимой сестры так же дарило спокойствие и ей. Казахстан предпочёл лежать с краю на боку. Анна прислонилась своей спиной к его. Тепло, очень тепло. Давненько она не чувствовала себя так спокойно. Может быть, первый день Олимпиады не был таким уж и ужасным?