Кошка

Зима. Ночь. Если точнее, то два часа, сорок четыре минуты, двадцатое декабря. Я иду по улице, вспоминаю свою жизнь. Жизнь, которая была до смерти. Это было удивительно. Я жил мгновениями, я жил настоящим. Я мог ценить часы, минуты, даже секунды. А сейчас я не могу этого сделать. Как говорила Марла Сингер: "Мы можем умереть в любой момент." В моем случае, сами понимаете, это не так. Как я могу ценить то, что никогда не закончится? Я останавливаюсь на переулке, тусклый свет фонаря освещает мое белое и, казалось бы, стеклянное лицо. Я смотрю в черное, погруженное в сон, небо. Мягкие снежные хлопья касаются моих щек. Прекрасно. Я смотрю на часы. Два часа пятьдесят минут. Я жду одну девушку. Она не знает, кто я такой. Она не знает, что я бессмертный, она не знает, что я раскладываю души людей по полочкам, она не знает, что у меня всегда при себе верная коса смерти. Эта девушка - блондинка. Я всегда любил блондинок. Они для меня эталон красоты. Но она - не простая. У нее были зеленые глаза и смуглая кожа. Она всегда рисовала себе стрелки, красила ресницы. Она курила, да. На самом деле, курить - это в ее стиле. Это ей идет, как ни странно. Она поддерживала в себе какую-то гармонию. В ней было нечто. А я красноволосый ангел. Ангел смерти. Богом меня уже не назвать, это время прошло. Вот я стою и жду, кажется, мерзну. Длинный, темный переулочек... Я мерзну, а она где-то дома или может быть уже в лифте, стоит и рисует себе стрелки, смотря в маленькое голубенькое зеркальце. Потом она смотрит на наручные часы, понимает, что опаздывает и круша свой позвоночник, бежит ко мне на своих больших каблуках. Я слышу их глухой стук. Хотя нет, она не из тех, кто любит торопиться. Итак, она стоит, рисует себе стрелки и красит реснички... Смотрит на часы, понимает, что опаздывает. Она ухмыляется и спокойно продолжает краситься. Потом достает сигарету и выкуривает ее и только потом, идет ко мне. Вот теперь я действительно слышу стук ее каблуков. - Сатклифф. Это ее голос. Я резко оборачиваюсь. - Мэриэл... Наконец-то... Я ждал тебя. Она даже не улыбается. Она выкидывает уже докуренную сигарету и достает еще одну. Щелчок, она зажжена. - Прости, я опоздала. - Нет, ничего. Мы еще стояли и молчали минут пять. Она курила и укутывалась в свое белое пальто. Она смотрела в сторону, а я смотрел на нее. У нее было удлиненное каре. Раньше я не обращал на это внимания. Потом она обратила на меня внимание. - Я люблю тебя. Она сказала это и коснулась моей щеки. В ее руке по-прежнему дымилась сигарета.