Haven.

Бенхон сжимал рукоятку, пальцами чувствуя неровное лаковое покрытие; все тело было напряжено, зрение сосредоточено на мяче. Он ждал броска. Судья подал знак питчеру. Парень закусил губу и почувствовал, как капля пота покатилась по виску, как сердце начало биться слишком часто и шумно. В голове постепенно появилась пустота; она, будто черная дыра, поглощала сознание, и ноги теряли стойкость. Вместо мяча он снова видел неяркое белое пятно. Блеклая реальность становилась совсем серой, почти неразличимой, и Бен просто сел на землю и прижал биту к груди. Он шумно дышал через нос, пульс ясно читался в правом виске, руки пробирала судорога. Парень почувствовал как к губам стекла горячая капля. - Эй! Низкий голос окликнул Бенхона, и тот слегка вздрогнул - одиночество снова показалось ему нереально, мнимо, поверхностно. Он утер кровь рукавом толстовки и встал с земли, не поднимая головы и не отпуская биту; незнакомец в бейсболке подошел к нему, всматриваясь в прижатые к груди белые руки — он был удивлен увидеть кого-то поздним вечером на бейсбольном поле около школы. Бен шипя опустил руки и пошел в сторону выхода с поля. По скамейкам стекала вода — совсем недавно закончился ливень, и на песке едва читалась вечерняя игра: два тачдауна, хоумран, победа досталась команде раннера. Он не пропускал ни одного матча, всегда приходил на тренировки и просто молча наблюдал. Бейсбол приводил его в восторг, давал ему почувствовать себя живым, возможно, он был его жизнью. Бенхон сидел на трибуне и безотрывно наблюдал, а по вечерам приходил на пустое поле и пробовал сам. Он тренировался до ночи, а потом шел домой темными переулками и, поев рамена, клал в стирку очередную толстовку с запачканными кровью рукавами и карманами.  Сосед по комнате не раз просил перестать, наконец, драться и пачкать его белье, а парень устало кивал и просто ложился спать . В школу они с Чанхи ходили вместе — учились в параллели — и завтракали тоже вместе, но, возможно, только потому, что жили в одной комнате школьного общежития - друзьями они не были. У Бенхона не было друзей. В эту школу он перешел почти полгода назад, однако никто не стремился даже познакомиться с ним. Наверное, он был просто странным: его светлые волосы пушились, форма всегда была выглажена и выстирана, но старые конверсы были вытерты на пятках и носках. Он сидел на последней парте у окна и почти никогда ничего не записывал, а потом всегда неплохо сдавал тесты. Одноклассники сторонились Бена, и вечно спрашивали Чанхи, как он может жить с «этим». Как староста и лучший ученик параллели, он был очень популярен, однако, не сторонился своего соседа и ни разу не завтракал ни с кем другим. Возможно, и у него не было друзей. - Постоянно берешь кимпаб, фасоль и колу, - заметил Чанхи и постучал палочками по краю тарелки Бенхона; тот ненадолго оторвался от ланча и поднял голову. - Не надоело? - Во вторник я брал спаржу вместо фасоли, - парень неловко улыбнулся, делая глоток из жестяной банки, и сосед хмыкнул, опуская глаза в тарелку. Бен казался ему странным, слишком странным в самых незначительных мелочах. - Вчера ты снова кофту свою кровью запачкал, - Чанхи поднес палочки к губам и слегка наклонился вперед. - У тебя проблемы какие-то? Ввязался куда-то? Бен едва помотал головой, а староста цокнул. - Поэтому-то ты биту постоянно таскаешь! Блондин уронил палочки в тарелку и снова помотал головой. Он чувствовал непонятное раздражение и горечь непонимания. И пусть он никому не говорил о своем увлечении - никто не должен высмеивать его. Пальцами он подобрал приборы и подцепил кимпаб, а сосед повел плечами и наклонился совсем близко к Бенхону. - Если что — я помогу. У меня есть знакомые в клубе тхэквондо, я могу их попросить как-нибудь... - Чанхи улыбнулся, а Бен нервно закусил губу. Хотелось сбежать. Он поднялся из-за стола, слегка кивая головой и не давая парню договорить. Скоро начиналась тренировка по бейсболу, и ему нужно спешить. Чанхи, конечно, должен был знать. Сосед помотал головой и отодвинул от себя поднос, бормоча что-то о прогуле и санкции, которой, как ни странно, блондину постоянно удавалось избежать. Бенхон присел на трибуну и вытянул ноги на скамейку; погода была сухая и, к счастью, прохладная. Тренировка уже должна была начаться. Щурясь, он посмотрел в небо и вдохнул запах сухого песка и пластика. Это был запах бейсбола, сокровенный запах его жизни. На мгновение внутри все будто онемело. Вдруг на поле послышались шаги, и блондин опустил голову, шумно выдохнув, а затем снова посмотрел на поле: у базы стоял только один человек. Недоуменно вскинув брови, Бен приподнялся, чтобы увидеть других игроков, но никого, кроме широкоплечего номера «22» на поле не было. «Наверное, тренировку перенесли,» - вздохнув, парень откинулся на спинку сидения. Игрок на поле поправил бейсболку и достал из рюкзака свою биту и набор мячей. Бенхон усмехнулся: как же он будет отрабатывать подачу в одиночку? Присмотревшись, блондин узнал в игроке парня, который окликнул его здесь вчера. Получается, он играл в команде. Бейсболист встал в стойку, отвел биту и будто приготовился принять удар. Он замахивался точно - отдача у мяча была бы минимальной — и крепко сжимал биту руками — она не плавала и не дергалась. Бенхон невольно отметил все достоинства и недостатки стойки бейсболиста, наблюдая и всматриваясь, но слишком сильно наклонившись, упал со своего места на впереди стоявшую скамью. Парень на поле, как и ожидалось, обернулся на грохот и опустил биту, отодвигая со лба козырек бейсболки. Бенхону снова захотелось провалиться под землю. Колено немного саднило. - О! - "22" низко засмеялся и подошел к трибуне, ставя ногу на самый нижний ряд скамеек и облокачиваясь на колено. - Давно здесь? Бенхон, хмурясь, потер ушибленное колено и сел обратно, давая светлой челке упасть на глаза. Он был уверен, что бейсболист узнал его — таким простыми и насмешливыми казались его интонации. - Я видел тебя здесь вчера? - это звучало как неуверенное утверждение. Вряд ли ошибся, и все же. Он взял в руку мяч и подкинул его, ловя налету.  - Играешь в бейсбол? Блондин пожал плечам и тут же получил пас; он ловко поймал мяч на уровне груди и сжал новенькую белую кожу пальцами - одно из самых приятных ощущений на свете. Бейсболист снова низко рассмеялся и помахал ему рукой. - Спускайся, поиграем. Мне нужно тренироваться, пока команда поехала на матч. Бен поднялся и нахмурился, точно направляя мяч обратно игроку. «Матч? Какой-нибудь внеплановый?» - он спустился прямо по сидениям, придерживая лямку рюкзака на плече. «И почему он не играет? Запасной?» - Будешь мне подавать, я - отбивать, - бейсболист один за одним передал мячи Бенхону, и снова встал в стойку. Почему-то Бенхон чувствовал такую же ответственность, как питчер на национальной игре. Будто бы его удар решал исход матча. Он замахнулся и подал, и его пас сразу же был отбит. Бейсболист поправил кепку и широко улыбнулся, меняя захват. Один за другим все мячи оказались в поле; парни тяжело дышали, сидя на земле и запрокинув голову. Небо было ясным и каким-то нереально бесконечным.  - Меняемся. Я буду питчером, - отдышавшись, парень протянул Бенхону биту, а тот помотал головой, отворачиваясь и вставая с земли. Ему не хотелось снова пачкать форму. Бейсболист посмотрел на него снизу, а затем перевел взгляд на цифровое табло с часами, тоже поднимаясь и отряхивая форму с номером на груди и спине от песка. - Мне пора на математику, - он подал блондину руку, но тот не пожал ее, и парень снова поправил козырек пыльной бейсболки. Наверное, он делал это всегда, когда чувствовал острую необходимость избавиться от неловкости. Собрав экипировку в рюкзак и бросив парню «до встречи», он ушел с поля. Бен долго стоял в центре с опущенной головой, а потом подобрал со скамейки рюкзак и просто ушел из школы, перепрыгнув через забор. По дороге он купил себе пару пачек рамена и вернулся домой намного раньше старосты, без крови на рукавах и мыслей в голове.  Ему казалось, будто бы этот бейсболист сделал что-то невероятное. Потому что в своей жизни парню приходилось играть только со своим старшим братом. И последний раз это было слишком давно. Бенхон долго лежал на кровати вниз лицом и думал о парне с поля и брате; пелена на глазах мешала варить рамен, и тот просто разварился, превратившись в отвратительную острую кашу. Чанхи не стал есть и накрыл задремавшего в одежде соседа шерстяным пледом, а потом долго сидел на кровати у окна и следил за поездами, выходящими из тоннеля метро и пропадающими в нем. На следующий день, во время завтрака бейсболист подсел к Чанхи и Бенхону, и первый чуть не подавился рисом. - Вы не против, я присяду? - он поставил свой поднос на стол и улыбнулся парням, почти сразу приступая к еде. - Ребята на сборах, не хочется одному есть, а у вас, вроде, место свободно. Староста недоуменно посмотрел на соседа, а тот только вздохнул. Ему захотелось поскорее доесть свою фасоль и залить в себя пресную колу, чтобы снова просто уйти. - Минсу, в этом сезоне ты в запасе? - Чанхи взял кимпаб из тарелки Бенхона, не отводя глаз от бейсболиста. Тот кивнул, а блондин нахмурился и ткнул палочками в руку соседа. - Я выпускник, поэтому меня оставили, чтобы я мог готовиться к экзаменам. Спортивную стипендию не получить без приличной успеваемости. Староста многозначительно закивал. «Как будто тебе дело есть,» - хмыкнув, блондин допил газировку и сжал пальцами жестяную банку. Чанхи толкнул Минсу в плечо, а затем указал на Бенхона. - Он не так давно у нас. И не знает, как в прошлом сезоне вы университетских всех вздернули, - бейсболист широко улыбнулся. - Минсу капитаном был. А Бенхону захотелось раствориться. Прямо сейчас и, наверное, навсегда. В стакане спрайта на столе. Потому что все это внимание, эти неловкие попытки вырвать парня в реальность, это непонимание утомляло и мучило. Он снова нахмурился и начал палочками ковырять остатки фасоли, закусив губы; Чанхи замолк и, неловко покрутив стакан с прозрачной газировкой тонкими пальцами, поднялся и молча ушел. Вскоре Минсу остался за столом один. Бенхон снова купил рамен, а поздно вечером направился на поле, надев выстиранную толстовку и взяв биту. - Ты приходишь играть только по ночам? - низкий голос донесся с трибун, и парень, не оборачиваясь, опустил биту. Ему хотелось одновременно радоваться и злиться, будто бы он не ждал этой встречи, будто бы пришел побыть один или слишком надеялся увидеть бейболиста здесь. Минсу спрыгнул со скамейки, положив руки в карманы. Бенхон снова встал в стойку и напряженно сжал пальцами рукоятку биты, пытаясь дышать глубоко и ровно. - У тебя же нет питчера, - заметил бейсболист и посмотрел по сторонам. - Как и мяча. Плечи и ноги парня были слишком напряжены, и он это видел. Бен открыл глаза и замахнулся. Он чувствовал, как руки начинают неметь, но четко видел перед собой мяч - яркое светлое пятно посреди темного ночного полотна. Блондин глубоко вдохнул, но внезапно ноги свела легкая судорога, и он снова потерял контроль. Пульс начал шумно отдавать в виске, все внутри билось и немело. - Неправильная стойка, - Минсу подошел к Бенхону вплотную и положил руки ему на плечи. В тишине тот мог различить ровное дыхание бейсболиста. Мышцы постепенно отпустило, и Ли едва нашел силы не упасть на парня. Чужие руки поправили позицию и сжали пальцы блондина на рукоятке, показывая, как надо держать биту. Минсу что-то говорил, но кроме собственного сердцебиения и его дыхания, разряжающего холодный ночной воздух потоками тепла, Бенхон был ничего не способен слышать. - Так отдача будет минимальной, и сразу после подачи ты сможешь вырваться в раннеры, - бейсболист улыбнулся, заглядывая парню через плечо. Блондин тут же отвернулся и рывком опустил биту. - Займись лучше тренировками - тебя турнули в запас, - в носу стало горячо, и к губами снова стекла кровь. Утерев нос рукавом, парень ушел. Минсу поправил кепку и закусил губу, пиная носком кеда маленький камешек в песке. Он запрокинул голову, смотря в бесконечное ночное небо; ему казалось, что парень слишком странный и слишком прав. Бенхон не мог уснуть всю ночь и наутро просто не встал в школу; Чанхи ничего не сказал. Он загрузил стиральную машинку с запачканной толстовкой Бенхона, открыл окно настежь и ушел на учебу. Старая оконная рама сыпалась и скрипела, ветер раздувал хлопковые занавески; блондин сидел на кровати в школьной форме и смотрел в безоблачное сентябрьское небо. Пальцы крутили старенький бейсбольный мяч, и парню казалось, что он был бы отличным питчером, если бы брат был отличным бэттером. Вечером он снова пришел на поле и сел на трибуну, вытягивая ноги. Оно было слишком пустое, а песок - слишком сухой. Минсу появился совсем не так неожиданно, как хотелось бы ему самому, и, посмотрев по сторонам, пошел в самый центр поля. Болтая ногами, Бенхон смотрел на бейболиста сверху: парень сел на землю и положил руки на колени, рядом с ним были бита и мяч. На миг блондин почувствовал себя виноватым, потом спустился и, бесшумно подойдя сзади, снял со старшего кепку; тот резко обернулся и потянулся за бейсболкой - Я подам - отбивай, - Бенхон надвинул чужую кепку на затылок и подхватил с земли мяч, делая вид, что совсем не заметил, как старший пытался скрыть улыбку в уголках поджатых губ. Блондину казалось, будто они шли вечность и могли бы идти, пожалуй, еще намного дольше. - Мы с братом любили играть в бейсбол. Он был бэттером, я - питчером. Я и в шесть лет отлично подавал, а вот он… не очень отбивал и в двенадцать. Но мы вместе мечтали попасть в сборную Кореи, принимать участие в международных турнирах, прославиться. Но... - он говорил тихо, почти неслышно. Бейсболист остановился, а Бенхон засунул руки в карманы толстовки и шумно выдохнул, опуская голову. - Перед смертью он велел мне стать самым лучшим бэттером в стране. Исполнить нашу мечту. Но до сих пор я не отбил ни мяча. Он обернулся. На лице старшего читались растерянность и непонимание. - Мне направо, - блондин мотнул головой на узкий переулок и махнул рукой, снова оставляя старшего одного. - Бенхон! - Минсу пришел в класс на перемене. В кабинете кроме них не было никого - остальные ребята ушли на ланч. Он присел на парту напротив и улыбнулся так счастливо. А блондин не отрываясь смотрел в окно и обернулся только тогда, когда ладонь коснулась его плеча. - Пойдем тренироваться. У меня история, у тебя литература - можно прогулять. Бен не хотел даже думать, что бейсболист специально смотрел расписание его класса. Он просто кивнул головой и встал с места, одной рукой подхватывая полупустой рюкзак. Минсу тоже поднялся. И не заметил на рукаве младшего темные пятна крови. Минсу достал экипировку из-под скамейки - сегодня тренировка уже была. Он подал биту Бенхону, а сам с мячом отошел к базе. - Встань в стойку, - скомандовал старший и поднял мяч над головой. Блондин молча принял позицию, и ему невольно вспомнились прикосновения бейсболиста к его плечам, захват его пальцев на рукоятке биты. Парень немного расставил ноги, опустил руки, расслабляя плечи, и несколько иначе взял снаряд. Как вчера. А питчер еле заметно улыбнулся. Он кинул мяч, а Бен пропустил подачу. Он просто стоял, не двигаясь, сжимая пальцами биту. Нахмурившись, Минсу взял другой мяч и снова подал. И младший снова пропустил. Бейсболист взял третий мяч и, замахнувшись, кинул его в парня, попадая тому в плечо. Ли болезненно простонал, тут же выпуская снаряд из рук. Бита упала на песок. - Ты чокнулся?! - заорал он через все поле, потирая место удара. Скорость бейсбольного мяча слишком велика, чтобы не осталось ушиба. Питчер взял последний мяч и сжал его пальцами. - Встань в стойку, - снова скомандовал он и приготовился подать. Кусая губы, Бенхон поднял биту и снова встал в стойку; плечо ныло и тянуло, и мышцы затекли почти сразу. Блондин прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на мяче в руке подающего, но боль слишком отвлекала. Ему хотелось материться и засадить Минсу. Но тот подал, и мяч с характерным звуком отскочил от биты в сторону трибун. «Я подал!» - на лице Бена читался восторг. Боль перестала чувствоваться, и почему-то ударить бейсболиста захотелось только сильнее.  - Беги! - закричал питчер, и замахал парню руками. Сначала Ли не понял, что от него хотели, а потом бросил биту и кинулся с места, спотыкаясь и почти падая. Он пробежал первую базу, вторую и завернул к третьей. Дыхание сбилось, и он упал коленями в песок, хватая губами воздух и чувствуя, как колени начало дико жечь. Минсу подошел к нему и, присев на корточки, похлопал по спине. - Из тебя получится отличный бэттер, - он улыбнулся, а Бенхон совсем упал на землю и залился хриплым смехом. Кажется, он не смеялся очень давно. Они тренировались каждый день, пропуская уроки и приходя на поле по ночам. Минсу подавал, а Бен - отбивал и бегал. Потом они молча целую вечность шли в темноте до развилки, а встречались утром в школе и вместе завтракали. У блондина все так же шла кровь носом, а бейсболист делал вид, что не замечал темных пятен на его рукавах. Он пытался догадаться, что с парнем не так, — спрашивать он не хотел. А младший почти привык к нему. Бенхон носил его кепку, говорил о брате, и парень чувствовал что-то противоречивое, но он был рад. Ему будто давали то, что принадлежало не ему, и все же он был уверен, что блондин никому не рассказывал о своем детстве, о мечте. И, кстати, он уже не казался Минсу странным. Скорее необычным. Особенным. Однажды, в пятницу, после тренировки Бен позвал парня к себе. Он предложил вместе поесть рамен и посмотреть какой-нибудь фильм, пока староста занимался в библиотеке. И бейсболист согласился, не думая. Они снова шли молча, и тяжелое облако прятало полную луну. В комнате было холодно - Чанхи оставил окно открытым; старая рама поддалась не сразу; внизу в тоннеле стучали поезда. Минсу сел на кровать Бенхона, а тот поставил на плитку блестящую кастрюльку с водой и пододвинул к кровати стул. Он достал из ящика стола диск - пластик на краях коробки истерся и потускнел - и включил любимый фильм брата. Не специально, просто ему показалось, что бейсболисту он понравится. Разбив в кастрюльку яйцо, парень пододвинул стул к самым коленкам бейсболиста и поставил кастрюльку на сидение. Старший вдруг подумал, как часто Бен ест рамен, но не спросил: ему просто показалось, что каждый день. Блондин чувствовал рядом давно позабытое братское тепло и иллюзию безопасности, которую создавал бейсболист и которая так нравилась блондину. Он положил голову ему на плечо. Вместе они заснули на середине фильма. Минсу невольно жался к младшему; поезда за окном бесшумно заходили в тоннель. Чанхи замер на пороге. Он тихо убирал остатки рамена, выключил ноутбук и укрыл парней пледом, а сам лег лицом к стенке и не спал почти до утра. Команда вернулась со сборов, и Минсу присоединился к общим тренировкам. Бенхон пробовал играть один - как прежде, пробовал снова завтракать почти один - Чанхи ест молча и так же молча уходит на уроки. И впервые осознает, как неприятно и глухо одиночество. Староста приходил почти ночью: он готовился к экзаменам, сидел в библиотеке или ходил на вечерние занятия; Бен опять чувствовал полную изоляцию. Ему казалось, будто он потерял нечто важное, теплое. Он не поднимал головы, не оборачивался и не скучал - ничего такого он и подумать не мог. Светлые волосы продолжали пушиться на затылке, и тонкие пальцы только оттягивали их в разные стороны, пытаясь пригладить. Бейсболист смотрел на худую спину за столом в углу кафетерия и чувствовал вину и сожаления. Бенхон приходил на поле по ночам. Рукава толстовки были застиранные, но пятен больше не было. Он не подавал и не отбивал; просто ходил по полю и рисовал на песке четкие линии. - Бенхон! Знакомый низкий голос окликнул парня с трибун, и тот поднял голову. Дежавю. Минсу стоял на верхнем ярусе, держа руки в карманах, и издалека блондин различил на его лице улыбку; сам он тоже едва сдерживался, чтобы не улыбнуться в ответ. Он был слишком рад. Небо светилось; ветер забирался в широкие рукава толстовки и заставлял руки подрагивать от холода. Бейсболист достал из рюкзака две банки спрайта. Бен неспешно поднялся к нему и сел на холодную скамейку. Минсу сел рядом, облокачиваясь на колени, и открыл жестяную банку. Газировка шипела и пенилась, пачкая пальцы. Бенхон не смотрел на парня: он поднял глаза в небо и сделал глоток. - Нам в запас нужен бэттер. Я предложил тренеру твою кандидатуру, - нарушил тишину бейсболист. Блондин резко повернулся к парню, толкнув его в плечо и случайно проливая спрайт на колени. Старший низко засмеялся и, не удержав банку пальцами, уронил ее на себя.  - Шутник, - блондин прошипел и выпил половину залпом. Минсу потер сладкое пятно на коленке рукавом и серьезно добавил, смотря в деревянный пол трибуны: - Я не шучу. Приходи завтра не тренировку, он посмотрит на тебя в деле. Не забудь биту и мою кепку - она у меня счастливая. И почему-то Бенхон почувствовал себя счастливым, таким, что стыдно было бы дать знать. Он потер губы рукавом толстовки и просто кивнул. А Минсу начал рассказывать ему о матче, который вчера видел по телевизору, совсем не замечая, как внутри медленно разливается тепло и как ему этого не хватало. - Ты снова не попал, - хмыкнул Бенхон, захлопывая металлическую дверцу шкафчика. Он не смотрел на друга, но знал, что Минсу хмурился. Тяжелая сумка бейсболиста с шумом упала на пол, и младший нутром почувствовал как бита ударилась о бетон. Старший стянул кофту с номером и шумно вдохнул, упираясь локтями в дверцы и запуская пальцы в волосы. Блондин повернулся к нему и положил руку на плечо парня; уголки губ изогнулись. Минсу провел ладонями по лицу. Он развернулся к Бенхону, криво улыбнулся, и покачал головой. - Я все равно в запасе. Он достал толстовку и молча натянул ее на себя. Ли поправил кепку; логотип яркими красными буквами выдавал игрока школьной команды. Пока парню не выдали форму, но на груди застиранной толстовки были нашиты две красные цифры: два и три. Он был поставлен бэттером основного состава и определен на региональную игру в конце семестра; Минсу почти все тренировки проводил на скамье, только иногда подменяя травмированного питчера. Бейсболист, возможно, ненавидел бы Бенхона, если бы младший не просил вместе тренироваться по ночам, как раньше. - Твой брат, - Минсу помешал лапшу в коробочке деревянными палочками и посмотрел на блондина, который, поджимая губы, ел острый рамен. - От чего он умер? Бенхон усмехнулся, будто бы вспомнил забавный случай, и поставил коробку на колени; через ткань он чувствовал тепло. Губы немного жгло от специй, и блондин провел по ним пальцами. - Не помню, он просто долго болел. Возможно, это было с детства или вирус, - проговорил Бен быстро и низко наклонился к теплой коробочке. Бейсболист почувствовал неловкость и отвернулся. Наверное, не стоило спрашивать. Блондин молча ел лапшу, слегка хлюпая губами, а старший, озябнув, повел плечами. И почему в конце октября они ели на улице, на бейсбольном поле, а не дома? - Я бы хотел иметь брата, - вздохнул Минсу, а Ли вдруг схватился за его плечо. Он сжал пальцами толстовку парня; слегка испугавшись, старший невольно сжался и подался назад, упираясь спиной в трибуну позади. Младший поджал губы и вздохнул, отпуская чужой рукав и отворачиваясь. Минсу почувствовал, как этим прикосновением новая нить завязалась между ними двумя и туго натянулась, и это понимание пугало и радовало одновременно. Они шли по темному переулку и продрогший в толстовке Бенхон невольно жался плечом к руке старшего. Первые заморозки неожиданно опустились ледяным ветром на безлюдные набережные и полупрозрачным инеем на безликие спальные районы. Тонкая полоска льда покрыла асфальт. Костяшки пальцев немели, коленки слегка сводило. Минсу молча смотрел себе под ноги почти до дома Бена. Ему казалось, что он не должен говорить. Иногда с потрескавшихся губ срывался тихий вздох, и теплый пар разряжал холодный почти ноябрьский воздух. Блондин ускорил шаг, будто вспомнив, что можно простудиться, а впереди игра, и вбежал в здание, оставив бейсболиста далеко позади наедине с самим собой и загадочным осенним небом. - Останешься? - Бенхон разлегся на теплой не заправленной постели, не снимая ботинок. Минсу пожал плечами и оперся о косяк двери. В комнате было тепло, и поездов в тоннеле почти не было слышно. Парень хотел было отказаться: сосед вряд ли будет рад лишнему потребителю тепла маленькой электрической печки. Он присел на край второй кровати и сложил руки на коленях. Бен дергал ногой, мыча что-то невнятное и похожее на песню. - Чанхи не против? - хмыкнул бейсболист и снял кепку, пальцами убирая волосы назад, к затылку. Младший сел на кровати и задумчиво посмотрел на чужую постель, а затем улыбнулся. - Не важно. Вряд ли против, - свесившись под кровать, он достал откуда-то две бутылки светлого пива. И плевать, что завтра на занятия, - это просто светлое пиво. Они спали рядом, в постели Бенхона. Чанхи показалось, что ему не нравится Минсу, что он ненавидит, что он терпеть не может этого парня. Он чувствовал горечь, желание снести в этой комнате все полки и поджечь мебель, чувствовал, как першит горло и горит лоб; сердце разбивалось о ребра, а громкое дыхание разбивало тишину. Экипировка бесхозно валялась на полу в коридоре, и парню хватило мгновения, чтобы выхватить из сумки Бенхона старую биту. Тонкие жилистые пальцы сжимали потертую рукоятку, слезы сами собой катились по скулам. Он и не знал, что он собрался делать и почему руки дрожали, почему он стоял ночью посреди комнаты и боялся вздохнуть. - Чанхи? - хриплый шепот заставил парня прижать снаряд к груди и испуганно отпрянуть к стене. Минсу поднялся на кровати, подминая локтем подушку, и потер пальцами слипшиеся ото сна глаза. Староста спрятал биту за спину, и, все так же испуганно смотря на старшего, помотал головой то ли приветствуя, то ли просто заранее оправдывая себя. - Прости, Бен предложил мне остаться, - бейсболист взглянул на электронные часы на столе и провел ладонью по лицу. - Поздно ты. Парень повел плечами: в комнате было прохладно, а он был в майке. Кажется, младший забыл включить печку и просто вырубился. Они оба вырубились после нескольких бутылок какого-то дешевого пива. Чанхи все так же испуганно смотрел на него — бейсболист чувствовал это даже в темноте. Бенхон прерывисто вздохнул и перевернулся на спину. Минсу опустился обратно на постель. А Чанхи рванул по коридору, спотыкаясь о сумки, и почти падая у двери. Он схватил с вешалки кожаную куртку и, на ходу заворачивая в нее биту, выскочил на лестничную клетку. Это было самое отвратительное преступление. Он сжимал завернутую биту, оперевшись спиной о дверь, и боялся вернуться назад. Сердце жадно требовало кислорода; первый снег беззвучно ложился на озябшую сырую землю. Староста, шмыгая носом, пошел вниз по лестнице. - Черт возьми! - вопил блондин, вытягивая пальцами светлую челку. В раздевалке было пусто — Бен всегда приходил раньше команды, чтобы потренировать замах. Но сейчас он был взбешен, и совсем забыл о тренировке. Биты в сумке не было, а сегодня, проспав первый урок, он не проверил экипировку. Не собрав школьную форму в сумку, блондин рванул из раздевалки, сбивая на ходу первых сокомандников. Он бежал по улице без куртки, горячо и шумно дыша, чтобы проверить, на месте ли бита брата, старая потертая бита. Бенхон перерыл всю комнату, раскидывая книги соседа, который так и не появился в школе, роняя стулья и громко матерясь. Снаряда не было ни в комнате, ни в коридоре. И парень, едва захлопнув дверь, кинулся на бейсбольное поле, где они с Минсу тренировались по ночам. Он искал на скамейках и за трибунами, на деревянном скользком полу и в зарослях вялой крапивы около забора. Но ее не было — биты брата нигде не было. Дождь начался неожиданно, ударив ледяными каплями в лицо. Бенхон опустился на корточки в центре бейсбольного поля и обнял худыми руками колени; толстовка намокла почти сразу, и дрожь прошла по всему телу. Парень сидел не двигаясь, только сжимая пальцами мокрые тренировочные штаны под коленями. Волосы прилипли к вискам и лбу; Бен не плакал и не поднимался. Ведь он так и знал. Минсу потер шею и положил биту на плечо, устало опуская веки и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Бенхон не явился на тренировку, и парня поставили бэттером. И он снова не попадал и не успевал. Тренер молча считал промахи и ошибки, молча доставал свисток и менял питчера. А бейсболист не чувствовал ничего кроме тревоги, злости и капель пота на висках, которые медленно скользили по коже и пропитывали футболку. Однако злость преобладала, и пальцы все сильнее сжимали рукоятку, а руки двигались резко и скованно. Бенхон, громко шмыгая носом, собирал форму в сумку, неровно складывая брюки и рубашку и безразлично пихая в сумку. Мокрая толстовка прилипла к рукам, но Бен слабо чувствовал холод и сырость. Он, казалось, просто слабо чувствовал мир; светлая челка высохла и пушилась. - Бенхон! Блондин не обернулся на голос. Он пытался застегнуть молнию на сумке, но холодные пальцы не слушались и дергались. - Придурок! - Минсу за плечи развернул парня к себе, не чувствуя воды на ладонях. Злость застелила глаза. Бенхон смотрел на старшего пустым взглядом и только кусал посиневшие губы, пальцами сжимая мокрые рукава изнутри. - Моя бита. Верни мне ее. Он говорил тихо и хрипло, заставляя губы шевелиться. Минсу недоуменно и раздраженно посмотрел на младшего, и сжал пальцами его плечи. Брови изогнулись, и дыхание окончательно сбилось. - Что? - Верни ее, и я уйду. Оставлю бейсбол, - блондин нахмурился и повел плечами, пытаясь скинуть чужие руки. Бейсболист запрокинул голову и почувствовал приступ истерического смеха прямо изнутри. Он сделал ради этого странного парня все: он позволил мечте найти путь, помог научиться дышать. Он пожертвовал своим местом, своими руками, а теперь получил отвратительное обвинение. Настолько отвратительное, что все нити на запястьях разорвались или осыпались, истлев. - Да кто ты такой?! Пальцы отпустили сырую ткань, и парень сделал шаг назад. Бенхон хмыкнул и поправил воротник толстовки. - А кто ты такой? Он взял сумку и, перевесив ремень через плечо, вышел из раздевалки. Минсу ударил кулаком в металлическую дверцу шкафчика, оставляя на ней едва заметную вмятину, и запустил отбитые пальцы во взмокшие волосы. Капитан команды прыснул, в раздевалке послышался смех, свист и позорные хлопки. Бейсболист развернулся и ударил парня в нос. Тот попятился назад, ударяясь голой спиной и дверцы шкафчиков позади себя, и, утерев пальцами выступившую кровь, накинулся на Минсу. Парня били все вместе, а он будто и не сопротивлялся. Он не надеялся потерять сознание. Не сводя глаз с лампочки, он лежал на холодном бетонном полу и не пытался встать. Кровь стекала по разбитым губам на пол, и, поднеся руку к лицу, парень утер теплый поток ладонью. Темная жидкость ровной линией пролегла по ладони. Обведя языком контур губ, бейсболист почувствовал знакомый металлический привкус и закашлялся, выпуская новую кровь вместе со слюной на пол. Оперевшись локтями в пол, он приподнялся и встал на колени, а затем медленно, кашляя, поднялся с пола. Утерев кровь с лица краем футболки, он опустился на скамейку, закрывая лицо ладонями. - Бенхон? - проходя в комнату, Чанхи снял куртку и кинул ее на кровать. Бен лежал на постели лицом вниз, не двигаясь и будто не дыша. Испуганно вскрикнув, староста бросился дергать и трясти худые плечи парня, пока тот не приподнял голову. - Отвали, жив я, - хрипло ответил блондин и накрыл голову руками. На рукавах снова были заметны следы крови. Сосед опустился на пол. Опираясь спиной в металлический каркас кровати парня, он прижал колени к груди, обнимая руками щиколотки в светлых, запачканных снизу слякотью школьных брюках. В комнате было слишком тихо, темно и душно. Чувство стыда сжигало Чанхи изнутри, заставляя парня содрогаться и дышать часто и больно, пропуская потоки едкого воздуха через глубину легких. - Как бейсбол? - чувствуя дрожь в руках, произнес староста. Бенхон молчал, тишина в комнате позволила уловить его шумное дыхание. Парень покачал головой, чувствуя очередной колкий удар в сердце. - Региональная игра через две недели. Я приду посмотреть? - Чанхи бы все равно пришел, но сейчас он чувствовал необходимость спросить позволения бэттера присутствовать на трибуне. - Я не пойду, - прошептал блондин и подмял подушку под себя. - А ты... как знаешь. - Не пойдешь? - с надрывом переспросил сосед и резко повернулся, ударяя ладонями пол. - Ты должен участвовать, они надеются на тебя. Команда, тренер, школа, все они... - Плевать, - безразлично прервал соседа Бенхон. - Я не буду играть. Чанхи опустил голову и закусил губу, заламывая руки в запястьях. Чувство вины гигантской соленой волной захлестнуло сознание парня, и ему захотелось вдруг зарыдать в голос, в очередной раз зарыдать из-за странного соседа. Пелена застелила глаза, и староста запрокинул голову назад, чтобы спрятать влагу и не позволить слезам потечь по щекам. И пусть он понимал, что Бен все равно вряд ли заметит, но Чанхи просто не имел права рыдать, жалеть себя и проявлять отвратительную, ломающую кости изнутри слабость. Он поднялся с пола, отряхнув брюки, взял куртку и учебник по органической химии и вышел из комнаты, не закрывая двери. Бенхон перевернулся на спину и протянул руки вперед, к потолку с бликами холодного света. Сухие ладони утопали в темноте, и на ум приходили слова брата о мечте, свете и бейсболе, как возможности дышать, жить и любить. По рельсам ползли составы, и холодные капли ноябрьского дождя ударяли в грязные стекла с разводами и следами облезшей краски. Брат улыбался и протягивал Бенхону деревянную биту, и маленькие руки несмело обхватывали рукоятку снаряда. Голова тяжелела, веки опускались, дымка тревожных сновидений скрывала светлое майское небо. - Займись экзаменами, Минсу, - тренер покачал головой и похлопал парня по плечу, забирая из рук бейсболиста сумку с бейсбольным инвентарем. Парень сжал руки в кулаки и поклонился, сделав шаг к открытой двери тренерской. Парни в зале разминались к началу тренировки. Год назад Минсу был одним из команды, был капитаном, известным на всю школу номером «22», а сейчас стоял вдалеке, один, и был никем. Царапины на лице подсохли и покрылись бордовой корочкой, а отеки успели посинеть. Поправив рюкзак на плече и сунув руки в карманы школьных брюк, юноша пошел к выходу из зала; около скамейки стояла бита. Сначала старшеклассник не обратил внимания на снаряд, но старая потертая рукоятка привлекла внимание. Взяв биту в руки, парень оглянулся по сторонам. Минсу хмыкнул и покрутил снаряд в руках. - Это не твоя? Нашли среди командного инвентаря, кто-то оставил, наверное. Славная бита, - тренер пожал плечами, а затем повернулся к команде и, дав свисток, велел парням строиться. Бенхона снова не было. Поставив биту на прежнее место, Минсу вышел из зала. Навстречу ему по коридору не спеша шел худощавый невысокий светловолосый парень в бейсбольной форме. Не поднимая головы, он прошел мимо старшего, едва задев его плечом. Тот остановился, обернулся, и хотел было что-то сказать, но дверь зала захлопнулась, оставив Минсу в одиночестве посреди темного школьного коридора. Он, наверное, ненавидел бы Бенхона, если бы просто умел. - Не напрягайся, - бросил широкоплечий сокомандник, зашнуровывая кроссовок. Бенхон пожал плечами, будто сам был не уверен, волнуется он или нет. Это была его первая игра, первый тайм, первый выход на поле, но далеко не первая попытка победить. Он оправил форму, приглаживая ярко-красные буквы на груди и убирая светлую челку под кепку. Питчер ухмыльнулся и похлопал блондина по плечу, а Бен дернулся. Он взял старую биту брата и провел пальцами по гладкой деревянной поверхности, покрытой слегка пожелтевшим лаком. Отец нашел ее у своего друга бейсболиста, и потом подарил старшему сыну, которому нравился бейсбол, на пятилетие. После появления Бенхона, старший учил брата играть, но биту младшему не давал. Он, наверное, был бы отличным бэттером, если бы Бенхон был бы отличным питчером. - Бенхон... - тихий голос вернул парня в реальность. В дверях стоял Чанхи с коробкой цитрусовых мармеладных долек; он сжимал упаковку пальцами и боялся сделать шаг навстречу блондину. На парне был нелепый красный свитер с белыми оленями: форму он сдал, потому что до конца семестра осталась неделя. Он переводился в математическую школу, и последние переговоры с учителями проходили прямо во время игры.  Тяжелый ком застрял в горле, и Чанхи был готов подавиться своим же мармеладом, чтобы только не рыдать. Бенхон неловко улыбнулся бывшему соседу. - Чанхи, свитер просто идиотский. Бывший староста на ходу бросил картонную коробку на пол, позволяя ей лопнуть и мармеладу рассыпаться по бетонному полу, и крепко обнял блондина. Он сжимал его худые плечи тонкими руками, утыкаясь носом в плечо парня; Чанхи не плакал, но плечи пробирали легкие приятные судороги. - Знаю. Бенхон сжимал рукоятку, пальцами чувствуя неровное лаковое покрытие; все тело было напряжено, зрение сосредоточено на мяче. Он ждал броска. Судья подал знак питчеру, и трибуны затихли, бейсболисты приняли свои позиции — кэтчер поправил шлем и размял пальцы в перчатке. Блондин резко вдохнул и приготовился к удару. Питчер команды соперника замахнулся и сделал подачу. Замахнувшись, Бен сделал удар, и мяч с характерным звуком отскочил. Трибуны охватили крики и свит; бэттер, не помня себя, кинулся бежать, бросив биту на землю. Команда соперника бросилась следом. Пульс отдавал в левом виске, и вдруг резкая боль прожгла легкие парня. Оступившись, парень покачнулся, но сделал усилие, не желая сдаваться пустоте внутри себя. Липкая темнота охватила сознание, но бейсболист бежал к последней базе, огибая вторую. Соперники передавали мяч друг другу, также не позволяя себе осечки. Тошнота подступила к горлу, и на последнем метре блондин повалился на землю, прямо на белый пятиугольник базы. Трибуны захватило ликование и восторг; Бенхон улыбнулся запачканными кровью губами и отключился. - Бенхон, бросай! - мальчик сжал рукоятку тонкими пальцами. Он был сосредоточен и напряжен, а маленький Бенхон испуганно смотрел на белый кожаный мяч с красными стежками. - Я не умею, - светловолосый ребенок поджал дрогнувшие губы. - Бенхон, просто попробуй, - старший нахмурился и поднял глаза в светлое майское небо. Горячее солнце слепило глаза. Младший неуверенно замахнулся, отводя худенькие ручки назад, и кинул мяч. Он не пролетел и метра, упав в сухую траву заднего двора. Старший брат снял бейсболку, подставляя блондинистый затылок солнцу и, подойдя к младшему, надел ее на расстроенного мальчика. Бенхон посмотрел на брата полными слез глазами. - Все получится, и когда-нибудь мы с тобой попадем в сборную страны. Ты будешь питчером, а я бэттером, и родители будут смотреть на нас по телевизору, и соседи будут говорить, что эти гордые ребята жили в соседнем доме. Мы будем лучшими, Бенхон, слово даю! Старший брат улыбнулся и утер кровоточащую ноздрю краем серой толстовки с застиранными рукавами. - Все получится, Бенхон. Мы будем лучшими, слово даю! Минсу уткнулся лбом в запачканную редкими каплями крови грудь Бенхона, чувствуя, как сердцебиение младшего восстанавливалось, становясь яснее и ровнее. Врачи суетились вокруг бейсболиста, игроки столпились вокруг сокомандника. Бейсбольный шлем упал с головы Бена, и ноябрьский снег ложился мелкими льдинками на взмокшие светлые волосы и теплые, покрывшиеся сухой коркой губы парня, превращаясь в капли воды. Минсу вытирал запачканными в песке пальцами воду с лица младшего, оставляя на бледной коже грязные полосы, и улыбался; старая потертая бита брата была забыта около домашней базы. И все-таки Бенхон был бы просто отличным бэттером, если бы не ноябрь.