Ошибка

Он столкнулся с Софи у дверей своей комнаты. – Хаул! – та вздрогнула от неожиданности, но тут же улыбнулась ему. – Я не слышала, как ты вернулся. – Только что зашел, – он улыбнулся в ответ и наклонился, чтобы поцеловать её в лоб, но, удивленный, замер. – Чем это пахнет? – Я приготовила на обед рыбу, и… – Нет, другим, – Хаул недовольно нахмурился. – Ты опять трогала мои вещи? Сквозь закрытую дверь едва ощутимо тянуло чем-то пряным. Хаул готов был поклясться, что это что-то из его редких запасов, — а значит, Софи трогала незакрытые колбы. От этих мыслей он нахмурился ещё больше. С рискованными экспериментами нужно было покончить, едва Софи появилась в его доме — но он оказался не в состоянии сделать это. Поэтому колбы с опасными веществами оставались стоять там, где стояли. Их было бы неблагоразумно прятать или закрывать. Хаул сам не знал, чем это могло бы обернуться. Уж лучше пусть они стоят у него на виду. Так он хотя бы сможет быстрее остановить колдовство… – Там был жуткий беспорядок. Я просто протерла пыль и открыла окно. Клянусь, больше я ничего не трогала! – Софи проговорила все это на одном дыхании, широко распахнув глаза. Она выглядела взволнованной, но счастливой. А Хаул откровенно любовался ею, совершенно не слушая, что она говорит. Он ловил каждое её движение, каждый вздох, каждую эмоцию на её лице. Софи замолчала, но её голос заполнял его мысли. Теплая ладонь коснулась щеки, и он, одурманенный этой незатейливой лаской, больше не хмурился. – Моя милая Софи, – он коснулся губами её руки, не в силах оторвать взгляда от сдержанной улыбки напротив. – Хаул? Ты злишься на меня? – Как я могу на тебя злиться? – спросил он и улыбнулся, заметив облегчение на её лице. – Но впредь, пожалуйста, не делай так больше. Нам ведь было достаточно и прошлого раза, верно? Софи согласно кивнула. Её лицо в тот момент показалось ему невозможно четким и ярким, а внутри всё вдруг сжалось от плохого предчувствия. Он отпустил её руку. – Я выйду ненадолго на рынок, возьму свежий хлеб к обеду, – сказала она. У Хаула от этих слов неприятно защемило сердце. – Будь осторожна, – выдохнул он и, притянув к себе, коротко поцеловал Софи. Затем ещё раз с волнением заглянул ей в лицо. – Пожалуйста, Софи, будь осторожна. – Что со мной может случиться? – она рассмеялась, выбираясь из его объятий. – Ты даже не заметишь, как я вернусь. Он не успел сказать ей ни слова, а она уже быстро спустилась по лестнице, что-то бросив по дороге Кальциферу, и вышла из дома. Хаул беспокоился с каждой секундой все больше и больше. Он стоял возле двери своей комнаты, не решаясь зайти. Пряным больше не пахло. Для Хаула ничем больше не пахло. Он волновался за Софи и не мог с этим ничего поделать. «Единственная ошибка может дорого стоить. Не стоило отпускать её одну», – подумал он и зашел в комнату. Он огляделся в поисках вещи, которая стояла бы иначе, чем сегодня утром, перед его уходом, но ничего такого не заметил. Все на своих местах, словно никакой уборки и не было. Хаул с облегчением выдохнул и направился в смежную с комнатой ванную. – Какой же я дурак. Нужно будет извиниться перед Софи, она ведь хотела как лучше, – сказал он своему отражению в зеркале и неуверенно улыбнулся. Но смутное чувство тревоги все не покидало его. Он быстро скинул с себя одежду, встал на прохладный кафель и включил воду. Кальцифер, уже давно выучивший наизусть повадки хозяина, позаботился о том, чтобы из крана сразу побежала горячая вода, и через несколько минут небольшую комнату заволокли густые клубы пара. Хаул почти не глядя потянулся к самой высокой полочке в углу, привставая на цыпочки, и вдруг неловко оступился, задев локтем все полки, которые только мог задеть, и больно ударившись головой об стену. Зажмурившись от боли, он едва услышал сквозь шум воды звон битого стекла. Шагнул, по-прежнему не открывая глаз, назад, и в ногу впилось что-то острое. Хаул сдавленно вскрикнул, падая на колени и упираясь руками в пол. Провел трясущейся ладонью по лицу и открыл глаза. Вода под ним была красной от крови, а на пальцах с невероятной скоростью надувались маленькие черные пузыри. – Софи… – прошептал он, поднимая завороженный взгляд от своих пальцев и заваливаясь набок. В ступне пульсировала боль, колени и ладони горели, уже полностью почерневшие, а глаза застилала мутная пелена. Все тело сводило короткими судорогами, заставляя ещё больше скрючиться, ещё сильнее свернуться, почти упираясь в колени лицом. Через пару минут он уже ничего не видел, кроме серого тумана. «Не может быть, – думал Хаул. – Этого просто не может быть!». Мышцы сводило от дрожи, хотя он по-прежнему лежал под напором горячей воды. В голове все гудело, и мысли никак не хотели выстраиваться. Он почти отключился, когда услышал, как кто-то зовет его: – Хаул! Хаул! Теплые ладони коснулись его век, и серый туман, наконец-то, уступил место непроницаемой, всепоглощающей темноте. * * * – Хаул… Он не смог сразу открыть глаза, а когда открыл, вокруг него был только серый дым. От неловкого движения головой заломило все тело. – Софи? – просипел он, не узнавая собственного голоса. – Ты здесь, моя милая Софи? – Хаул, прости меня! Он слышал, как у неё дрожал голос. Должно быть, она плакала. – Не плачь, – он на ощупь нашел её лицо и, слабо улыбнувшись, вытер рукой слезы с её щек. Она, кажется, от этого ещё больше расплакалась. – Нет, нет, это я виновата, Хаул! Если бы не… – Софи, – нахмурился он, – это произошло случайно. В этом нет ничьей вины. «Кроме моей», – добавил он про себя. Кажется, его слова подействовали, — Софи немного успокоилась, но не перестала судорожно шептать извинения. Да, с приходом в его жизнь Софи многое поменялось. Но колбы с неиспытанными веществами, увы, оказались как раз из тех вещей, с которыми слишком трудно расстаться. Ему нужно было отказаться от них ещё тогда, в первый раз, когда нечто подобное случилось впервые. Но синие волосы показались ему не таким уж большим наказанием за упрямство, а жадность исследователя все заставляла откладывать и откладывать неприятное решение. А теперь… Софи, судя по всему, совершенно выдохлась. Она положила голову ему на грудь, и через несколько минут Хаул слышал её спокойное дыхание и размеренный стук любимого сердца. Серый дым, который он видел каждый раз, когда открывал глаза, полностью поглотил его мысли и его самого, не оставляя почти ничего, кроме возможности спать и чувствовать горячее дыхание Софи. Сейчас спать не хотелось, поэтому он рассеянно гладил её по волосам. Он точно помнил, какого они у неё цвета. И если бы кто-нибудь спросил, то он обязательно бы ответил: «такого же, как все то, что я вижу теперь». Это было правдой, и это пугало. Пугало даже больше, чем сам этот дым. «Одна моя ошибка могла дорого стоить, – подумал он, медленно погружаясь в сон. – Наша общая – обошлась нам намного дороже».