Давай сыграем в игру, Грейнджер?

Неделя. Неделя раздражения и бездействия. Для кого-то она пролетала, как пуля, а для кого-то тянулась так, как никогда прежде. Жажда мести временно утихла после случая с Грейнджер. Идеи, ранее ломившиеся одна за другой, заменились постоянными размышлениями насчет девушки. И снова Адель заполонила его сознание. Казалось, он никогда не избавится от нее, даже когда он больше всего на свете желал этого. Он не страдал, не чувствовал боль и угрызение совести, потому что отрицал все это. Порой, отрицание - лучшее лекарство, но как и всегда, рано или поздно придется проснуться и взглянуть правде в глаза. Она его сестра, любовница, подруга детства. Она буквально все, что есть в его жизни, но он перестал этого видеть. Возможно, Драко просто не хотел, чтобы облегчить себе существование. Единственное, чего не мог игнорировать Малфой, - это Гермиона. Она и прежде ненавидела и презирала его, но теперь он видел в ее глазах еще что-то, помимо дикого гнева. Не исключено, что он просто навязывал себе такие мысли, но что-то подсказывало, что он прав. Он чувствовал это, когда случайно ловил на себе ее взгляд, наполненный кубком злости, в который добавили капельку корицы. Этот еле ощутимый сладкий привкус, такой заметный для него, кричал сделать что-нибудь очень глупое. А сейчас, лежа в кровати, когда время подходило к трем ночи, юноша в очередной раз не мог уснуть. Проклятые мысли забили череп, не давая протиснуться сну. И так каждую ночь. Метания туда-сюда, словно маятник. Встать-невстать, пойти-непойти, сказать-несказать. Послать все к чертовой матери или же продолжать терпеть. А ведь он довольно терпеливый. Адель обиделась. Она сроду никогда не обижалась на него, не придуриваясь. Она действительно и абсолютно серьезно держала на него обиду, но всячески пыталась скрыть это. Наивная. Малфой не сказала ни слова. Наверное, она не знала, что сказать. Она не хотела признавать поражение даже в незначительной битве. Девушка надеялась одержать победу во всех сражениях и вызовах, а взять проигрыш над самой войной она и не допускала. Драко знал, что сестра готовит ответный удар. Он даже не мог предположить, насколько он ошибался. Адель совершенно не имела понятия, что будет делать дальше. Она позволяла себе пропускать страх к брату сквозь себя, от чего сильно раздражалась. Эта глупая игра превратилась в что-то очень серьезное, чего такие же глупые подростки пока не понимали. *** - Гермио-о-на-а-а, - протянула гриффиндорка, обращая внимание своей подруги на себя, - сколько можно сидеть и смотреть в одну точку? Давай ложиться спать, ты время видела? Девушка чертыхнулась и, глупо улыбнувшись, отвела взгляд в сторону. Замедленная реакция осознания того, о ком она сейчас все это время думала, дошла до Грейнджер, и та вздрогнула, нахмурив брови. Забираясь на кровать с ногами, она накрылась с головой одеялом и что-то пробормотала типа "Спокойной ночи". Как и предполагалось, пятнадцатиминутная ночная тишина возбудила раздражительное рецепторы, и Гермиона распахнула одеяло, вдыхая свежий, прохладный воздух. Образы двух блондинов не выходили из головы, хотелось прийти и задушить их подушкой, но в то же время - продолжать игнорировать и строить из себя недотрогу. Эта неделя далась ей очень трудно. Во-первых, да, конечно же, в большинстве из-за этого, Гарри и Рон молчат и не пишут никаких писем. Ни единой новости за все это время. Девушка испереживалась так, что не могла спокойно смотреть на двери кабинетов, где-то в подсознании надеясь, что вот, сейчас выйдут два лучших друга. Должно быть, поэтому не спит ночами... Ну, а во-вторых, пожалуй, нет смысла отрицать, она переживала из-за случая с Малфоями. Чокнутая семейка чуть не разрушила всю ее жизнь. Нет, естественно, не жизнь, но чувство достоинства и чести точно. Она не могла не заметить, как смотрит на нее Драко. Ей казалось, что она делает все, чтобы он не обращал на нее внимания, но все попытки оказались тщетными. Вот вам и замкнутый круг... Выручившая жажда послужила отговоркой для самой себя, и студентка, встав с кровати и накинув халат, направилась в гостиную, чтобы выпить стакан воды. В Общей комнате всегда стояли графины с соком или обычной минералкой. Преодолев ступени лестницы, девушка не спеша подошла к столику и наполнила сосуд водой. На самом деле, жажда была вовсе не велика, поэтому нескольких глотков вполне хватило. Ну, и зачем я здесь? Вопрос пронесся в голове, и Гермиона, вздохнув, провалилась в кресло. Несколько минут взгляд задержан на огне, но, будто опомнившись, девушка подскакивает и непроизвольно бросается к двери. Она выходит за пределы гостиницы, игнорируя возмущенные возгласы Полной дамы. В груди создалось неприятное ощущение, но ноги сами шагают по пустому коридору замка. На мгновение захватывает дух, но она не останавливается. Создается иллюзия, что там, куда она сейчас идет, найдется решение всех ее проблем и ответов на вопросы. Девушка сбилась со счету, сколько раз она завернула за угол. Ей было необходимо тупо вывернуться наизнанку вместе со всем накопившемся дерьмом внутри. Кто-то резко дернул ее к стене, и Гермиона непроизвольно схватилась за левую часть груди, словно удерживая, казалось, почти выпрыгнувшее сердце. Спина почувствовала боль от удара о твердый камень, и на секунду стало трудно дышать. Прижатая ко рту ладонь тут же освободила рот, юноша отпрянул от девушки и отступил на несколько шагов назад. - Малфой? - на тяжелом выдохе удивляется студентка, ловя себя на явном испуге. - Что... Что ты тут делаешь? - Я староста, Грейнджер, - беспечно произносит парень, засовывая руки в карманы. Даже при неярком освещении видно, как судорожно дергается правый глаз. Он волнуется? Его застали врасплох? - Хорошо, мне не следует вмешиваться в твои дела, тем более учитывая, что мне они неинтересны, поэтому позволь мне пройти, - девушка вскидывает подбородок, но голос предательски дрожит. Конечно, встретить слизеринца посреди ночи да еще и после тех общих с ним событий не внушает спокойствия. Она делает пару шагов в строну. Юноша двигается навстречу, еще больше загораживая ей путь. Вопросительный взгляд бросается в глаза Драко, отчего он усмехается, пытаясь скрыть внутренний ураган эмоций. Ну что ты делаешь?! Отпусти ее, болван. Рука хватает предплечье, и девичье тело вновь прижато к стене. Она тебе не нужна. Будет хуже. Девушка дергается, но попытки вырваться бесполезны. Малфой застыл, стеклянным взглядом смотря будто сквозь лицо гриффиндорки. Убирайся, пока не наделал глупостей! Рука освобождает чуть дрожащее предплечье, затем следует облегченный выдох обеих сторон. Гермиона хочет уйти, но чертовы ноги непослушно стоят на месте, словно прибитые к полу. К ее облегчению, Драко разворачивается и поспешно уходит прочь. Юноше кажется, что он справился с диким желанием, но не тут-то было. Не успев Гермиона осознать, что свободна, она, вырванная от секундного шока, пятится назад, глядя снова на прогрессивно приближающегося слизеринца. В панике зачастив глазами по окружающим стенам коридора, девушка, не найдя ни единого подобия оружия, смиренно зажмуривается, проклиная себя, что не взяла палочку с собой. Конечно, зачем она ночью в абсолютно "пустом" замке?! Мгновение, и студентка теряет равновесие, падая на пол. Чувствует жуткую боль в копчике и локтях. Сверху расположился Драко, держа расстояние на вытянутых, расположенных по бокам от плеч девушки руках. Оба тяжело дышат, тело по-прежнему не слушается хозяйку, застыв в одной позе. То ли от боли, то ли от страха, то ли от незнания, что делать. В черепе пронеслась самая страшная из всех мыслей идея, и юноша сглатывает, кратко облизнув пересохшие губы. Идиот. Кретин. Вали. Отсюда. Болван! - Что ты со мной делаешь, Грейнджер? - почти жалобно шепчет Малфой, не сводя глаз с ее губ. - Что вы обе со мной делаете?! В уши ножом врезался молящий всхлип. Студент на секунду заслушивается тихими рыданиями, чем мгновенно пользуется девушка. Она, насколько это возможно, резко ударяет нависшее сверху тело, пытаясь выскользнуть из-под уже скрючевшегося от боли юноши. Рык и решительное движение возвращают Гермиону в прежнее положение. На этот раз лопатки заныли от удара. - Что тебе от меня надо? - стараясь сохранять гневную интонацию, спрашивает гриффиндрка. - Тебе мало того, что случилось? Ах, да, наверняка сейчас придет Адель. Она не опаздывает случайно? Игнорирование не протягивается долго. Остаток самообладания позволяет Малфою подняться на ноги. Гермиона незамедлительно подскакивает с пола и в ожидании смотрит на него. Если она побежит, он без труда догонит. Вырубить или договориться? Настороженно наблюдая за каждым движением, девушка щурит глаза. Парень снова усмехается, но по нему видно, как он борется с собой. Несносное желание подрывает самоконтроль. Он не может понять, чего хочет больше - использовать Грейнджер в своих целях против сестры или просто, прямо сейчас, овладеть ею в угоду лишь своим потребностям. Несколько недель без близких отношений рушат систему ежедневных половых актов, возбуждая нервы и приводя к абсолютному безумию. А грязнокровка - эпицентр всех его проблем. Он не хочет никого, кроме ее, сам не понимая, почему. Просто увлечение, неосознанная тяга к желанному телу, вызванная каким-то чертовым инстинктом. Может, будет достаточно поцелуя? Маленького, безобидного прикосновения к губам удовлетворит его потребность? Один крохотный глоточек ее энергии. Обманутый собственными мыслями, юноша решительно подходит к все еще стоящей студентке и впивается в губы. Нет. По-другому он не может. Поцелуй углубляется, настырностью поражая Гермиону. Зрительный контакт не рвется ни на мгновение, Драко смотрит в широко открытые, испуганные глаза, наслаждаясь вкусом. Он ощущает, как нить здравого смысла продолжает рваться. Исследуя горячий рот, Малфой не выдерживает и в наслаждении закрывает глаза. Руки жадно сжимают тазовые кости, не решаясь подняться вверх к теплой плоти. - Что я делаю? - в поцелуе задается риторический вопрос. - Уйди, Грейнджер, - причмокивание ударяется о стены коридора, язык проникает все глубже и действует все настойчивее. - Ударь меня чем-нибудь, - через нос вдыхает воздух и тут же теряет кислород где-то во рту девушки, - сделай же что-нибудь, иначе я просто трахну тебя прямо здесь, - руки сильнее сжимают тело, и раздается глухой стон. Казалось, еще чуть-чуть, и губы срастутся вместе. - Тебе будет больно, - он понимает, что может сам найти в себе силы и отшвырнуть ее от себя, но не хочет. Не хочет, чтобы она говорила "нет", не хочет, чтобы она отстранялась, когда он буквально молит ее об этом чисто из откуда-то взявшегося благородства. - Сама напросилась. Теперь плевать на эти крики. Он дал возможность, которой она не воспользовалась. Он ждал столько, сколько это было возможно. Пока не стало невыносимо. Жаль, что так, и жаль, что здесь. Он эгоист, ведь так? Хочу. Хочу. Хочу. А она поддается его эгоизму. Она, обманутая иллюзией, думает, что это то, что ей мешало жить все время. Он дергает за ниточки, а она, расслабленная, не контролирующая свое тело. Покорная, обманутая самой же. Податливая, открытая, готовая. Адская смесь вместо мозга контролирует телами обоих. Все происходит быстро, быстрее, чем можно было бы вообразить. Он не теряет времени на ласки, боясь, что песок в часах вот-вот кончится, и все исчезнет. С губ срываются тихие, еле слышимые стоны, глаза неплотно закрыты, дыхание рваное и сбитое, вопреки отчаянным попытками восстановить его и чувствовать себя неподвластной инстинктами. Длинные пальцы скользят под одежду, нащупывая кружево белья. Бессовестное поведение студентов ведет к страшному возмущению персонажей на картинах. Наверное, это выглядит очень комично и глупо, когда старые люди на полотнах недовольно закрывают глаза руками, ругая молодых людей за осквернение статуса школы. А им пофиг. Неожиданное движение заставляет Гермиону вскрикнуть и с силой вдавить пальцы в пол. Она чувствует, как ломаются ногти. За весь этот животный спектакль она ни разу не прикоснулась к телу семикурсника. Юноша по-прежнему полностью одет, а на девушке присутствуют все предметы гардероба, кроме спальных бридж. Кажется, у Драко совсем другие планы насчет гриффиндорки. И правда, торопиться он не собирался, несмотря на болячку, ноющую внизу живота и вопреки тому, что такой возможности может не предоставиться. Девушка чувствует, как самое сокровенное место накрывают длинные пальцы, и зажмуривается, непроизвольно сжимая бедра. Она хотела ощутить его и не боялась. Но она просто не знала, почему тело продолжает бороться и не слушаться ее. Она не была невинной девчонкой, как предполагало все ее окружение. И это был ее секрет, о котором сейчас узнает только он. Уже ранее испытываемое чувство вновь накрыло ее, и она уловила сознанием ту ласку, осуществляемую между бедер. Драко наблюдал, как хмурятся ее брови, переводя взгляд то на лицо студентки, то на свою кисть руки. Чего он пытался добиться? А хрен его знает. Он не желал сейчас разбираться в этом и вообще думать о чем-либо. Хотя бы сейчас отбросить все мысли, выбросить все результаты анализа происходящего, знать, что он делает это не головой, а желанием. Дать ей понять, что она так просто не отделается. Малфой никогда не был таким... безумцем. Он всегда просто получал удовольствие и на этом прощался. Со всеми. Никогда не доказывал, кто главный, никогда не преследовал цель во время секса с той или иной девушкой. Но здесь он хотел чего-то большего, о чем и сам толком не знал. Возможно, кто-то разорвал ту тонкую грань между обычным, "рано повзрослевшим" подростком и мужчиной, которому мало просто переспать и достичь пика наслаждения. И этот кто-то никто иной, как его сестра. Половой контакт с хоть и не родной, но почти родственной душой разрушил юношескую психику в пух и прах. Бешенство и сплошное безумие. Темп то ускорялся, то достигал нескольких движений в минуту. Сладкая пытка доводила Гермиону до слез. Юная девушка не могла больше терпеть издевательств над своими ощущениями и сорвалась на умоляющие, унижающие ее стоны. Драко было стыдно за самого себя. Он осознавал все, что делает, но не мог сопротивляться своей темной стороне. И это все? Гребаный садист сидел внутри и вырвался, стоило ему овладеть Адель? Бред какой-то, но так и было. Травма, дыра в голове, отчего часть мозга, отвечающая за контроль чувствами, умерла. Сдохла. Наконец, гриффиндорка получила то, чего так желала уже на протяжении долгого получаса. Слезы хлынули из глаз, а стыд застелил лицо бордовой скатертью. Она хотела большего, униженная, доведенная до оргазма, она хотела его. Не в силах больше смотреть на Грейнджер, юноша поднялся на ноги и, подобрав с пола домашние штаны, накрыл бедра девушки. Прошептав небрежно, наверное, слова извинения, которые Гермиона не смогла услышать из-за заложенных ушей, он скрылся в темноте коридоров, оставив ее одну, свернувшуюся клубочком. Губы третьего, присутствовавшего человека в этом коридоре за углом сжались в тонкую полоску. Развернувшись спиной к стене, девушка выдохнула, пытаясь контролировать нахлынувшую ее злость. Она следила за ним каждую ночь, сидела у дверей его покоев. Привязанная к нему, она не могла спать в своей кровати, а порог дверей в гостиную служил верным ложем. Ногти врезались в ладони, костяшки побелели, а серые глаза сверкнули гневом. Отбросив спутанные, закрывающие половину лица белокурые локоны, студентка рывком отстранилась от стены и направилась вслед за только что ушедшим юношей, воспользовавшись тем, что Гермиона перевернулась на другой бок, и надеясь на то, что Драко ушел не так далеко. Она его не оставит. Так просто не позволит ему освободиться от нее, пока не высосет последние остатки человечности. Ее влияние даже на расстоянии сказывалось на нем наисильнейшим ядом, пожирающим его оставшиеся добрые чувства.