Я рядом

Феликс почувствовал беспокойство за Ульяну. Оно неожиданно появилось в его душе, и он не мог понять, с чем оно могло быть связано. Стараясь не показывать остальным своего состояния, решил проверить, как проходил сеанс Ульяны. Знал, что она терпеть не могла, когда ей мешали во время работы, но к себе данное правило не относил. Едва вошел в комнату, понял, что чутье его не подвело. Девушка поднялась с кресла, но на ногах стояла неуверенно. В следующий момент ее покачнуло, повело, и она стала падать. Феликс в последний момент успел ее подхватить, и то лишь благодаря своему умению перемещаться. Ее ослабевшее тело в его руках было легким и почти ничего не весело. Мужчина быстро вынес девушку из комнаты и уже в следующий момент осторожно уложил ее на диван в гостиной. К ним тут же поспешили ребята, обеспокоенные обмороком Ульяны. Но Феликсу сейчас было не до них, и он быстро их отослал по заданию. Сам же укрыл Улю пледом и сел рядом, ожидая, когда она придет в себя. Феликс не понимал самого себя. Он смотрел на эту девушку и не мог решить, что испытывает к ней. Ведь совсем недавно он был влюблен в Божену. Из-за нее сам себя уложил в гроб на пятьсот лет. И сейчас, видя перед собой эту девушку, он не понимал, кто перед ним. Внешне это была Божена. И именно с ней он когда-то готов был прожить всю свою вечную жизнь. Конечно, разумом он понимал, что это ее сестра – Ульяна. Но воспоминания их недолгого счастья захлестнули его с такой силой, что не осталось ничего и никого, кроме них двоих в этой комнате. Пересев на диване так, чтобы оказаться ближе к ее лицу, с осторожностью коснулся кончиками пальцев ее виска, провел по щеке и скользнул ладонью по волосам. Вскоре она стала приходить в себя. Первое, что увидела Ульяна, очнувшись, были темные омуты глаз, пристально наблюдающие за ней. Под столь завораживающим взглядом она лишилась способности мыслить и говорить и могла лишь отвечать точно таким же взглядом. Внутри по ней пробегала дрожь, но внешне она старалась не показывать этого. Его рука, до этого замершая на ее волосах, вдруг ожила и скользнула по ее голове, поглаживая ее и слегка путаясь в волосах. Затем его пальцы вновь скользнули по ее лбу и виску, спустились к щеке и замерли на подбородке. Ульяна перестала себя контролировать, и сейчас ей казалось что дрожь, которая уже давно стала бить ее изнутри, выбралась наружу, и все ее тело стало колотить как в ознобе. Но мужчина словно издевался, он не отпускал ее взгляд, а затем неожиданно перевел его на губы. Подушечкой большого пальца аккуратно провел по нижней губе, на что Уля лишь громко сглотнула. А в следующий момент она зажмурилась и призвала всю свою волю на то, чтобы выйти из этого гипнотического состояния, в которое она погрузилась всего лишь от нескольких прикосновений Феликса. Слишком необычны они были. А его взгляд выражал что-то новое, то, чего она еще никогда не видела в нем. Постепенно стало просыпаться понимание того, что, скорее всего, эти касания предназначались не ей, а ее давно умершей сестре. Ульяна и сама не понимала, с чего она так решила, но в голове звучало лишь одно слово: «Божена». И именно оно подействовало сигналом к вызову ее духа. Уже в следующую секунду призрак ее сестры завис рядом с ними. Феликс тоже его заметил и резко отстранился от Ульяны. На что Уля лишь прошептала: - Я не она… - голос дрожал, и слова давались ей с трудом. – Я Ульяна... Не Божена… Призрак исчез так же неожиданно, как и появился. Мужчина, бросив взгляд на девушку, резко встал и, не говоря ни слова, удалился к себе. Стоило ему уйти, Ульяна закусила губу, пытаясь сдержать наступающие слезы, и крепко зажмурила глаза. Но это не помогло, потому что тонкие прозрачные ручейки потекли из-под закрытых век, скатываясь по щекам. Девушка повернулась на бок, лицом к спинке дивана, и сильнее укутавшись в плед, позволила себе выплеснуть внутреннее напряжение наружу. Путем слез. Ей было сейчас нестерпимо больно. Вся та ситуация, в которой она находилась последние месяцы, часто напоминала ей полный бред. Она прожила слишком долго на этом свете, но иногда ей казалось, что она совсем ничего не понимает. Пятьсот лет назад она была еще ребенком. Она не могла полностью осознавать, что за отношения были у ее сестры и Феликса. Это спустя время она поняла, чем они занимались в заточении, в которое посадили вампира. И пусть она стала невольной свидетельницей разговора между Боженой и Феликсом, тогда она не понимала, что сестра сама себе подписала смертельный приговор. Для Ульяны много веков все было иначе. Уже после знакомства с вампиром, она стала пересматривать то, что тогда произошло. И именно в это время она вспомнила счастливое лицо сестры, ее радость от встреч с вампиром, и даже ее силу, которая проявилась в принятии решения: выпить то снадобье что сделал Феликс или нет. И пусть ее жизнь закончилась слишком быстро, она была счастливой. А Ульяна, не понимая, что делает, даже не задумываясь, к чему все может привести, спокойно приняла предназначенное не для нее зелье. И вот результат. Она бессмертна, у нее тело ее сестры, а Феликс все эти годы любил именно Божену. И сейчас, когда рядом с ним она в теле Божены, разве есть у нее хоть малейший шанс заслужить внимание вампира к себе, именно к себе, а не к этому телу? Да, пятьсот лет назад она была мала и не понимала в отношениях мужчины и женщины ничего. Но за последние месяцы, что она провела рядом с Феликсом, она научилась распознавать его особенные, только ему присущие качества, которые так увлекают женщин. Которые увлекли Божену. И которые теперь увлекли ее, Ульяну. И она не знала, что с этим делать. Не верила, что у них может что-то получиться, потому что была уверена, что он всегда будет видеть в ней погибшую Божену. И именно поэтому сейчас было так больно. До всех этих его прикосновений и взглядов Уля понимала, что чувствует что-то к Феликсу, но она старалась не задумываться над этим, понимала, что это не к месту и ни к чему хорошему не приведет. И вот теперь, всего несколько касаний, всего несколько минут рядом, и вся ее душа перевернулась с ног на голову. Внутри все дрожит и не хочет успокаиваться. Тело рвется к тому вампиру, что совсем недавно сидел рядом с ней. Она не представляла, как они теперь смогут работать вместе, но понимала, что должна взять себя в руки и попробовать переступить через то, что произошло совсем недавно. А вообще, разве что-то произошло? Он всего лишь поймал ее, когда она упала в обморок, и отнес на диван. Вот и все. И именно это она должна была принять за действительность. И именно так она должна была вести себя. Будто ничего особого не произошло. А Феликс метался у себя в комнате из угла в угол, не понимая самого себя. И даже его надоевшая до жути совесть, которая всегда появлялась в самые неподходящие моменты и давила на самые больные точки, после того, как в нее было запущено два стула, исчезла, предпочтя на время затаится. Мужчина ощущал собственную безысходность. Он за столько веков научился держать себя в руках и мог выглядеть в любой ситуации спокойным и выдержанным. Но не в сегодняшней. И его это злило. Произошедшее внизу не отпускало его. Он не знал, с чего вдруг решил представить на месте Ульяны Божену. Ведь давно понял, что они совсем разные. Пусть когда-то он влюбился в Божену. Она была такой невинной, даже наивной. Увлекла его своей непосредственностью, своим детским интересом ко всему, что он видел. И отдалась ему, даря всю себя без остатка. Не думая о будущем. Он не мог остаться к ней равнодушным. К тому же до нее он уже очень давно не чувствовал ничего подобного, поэтому и страдал так сильно после ее смерти. Ульяна же была совсем другой. На вид хрупкая, но сильная внутри; покорная, но при необходимости даже на него могла повлиять нужным ей образом; мягкая и нежная, но гневная и грубая, если что-то не по ней. Она умела себя подать так, что многие мужчины оборачивались ей в след. И он не был исключением. Может быть, на него влияло и то, что когда он жил прежде, одевались совсем иначе. Сейчас Уля всегда была одета стильно и модно. Безупречные платья и юбки, иногда слишком короткие, так и манившие его взгляд к ее идеальным длинным ногам. Минимум косметики на лице, лишь подчеркивая ее кожу, цвета слоновой кости и привлекая к ней еще больше внимания. И эти волосы… Она почти всегда держала их убранными, а так хотелось увидеть их распущенными, запустить в них пальцы, ощутить, какие они на ощупь… Да еще эти две пряди… лишь подливали масла в огонь. Не сдержавшись, он смахнул со стола стоявшие на нем шахматы и несколько книг. Злость окутала его с ног до головы. Злость на самого себя. Захотелось сделать что-нибудь плохое, например, поймать какую-нибудь девчонку и впиться в ее белоснежную шейку зубами. Представляя на ее месте Ульяну, и может быть хоть так, немного отпуская то напряжение, что было внутри него. - Что за черт?! – взревел он. - Черт? – язвительно переспросила совесть, вновь оказавшаяся рядом. – А разве это не ты? – иронично рассмеявшись, карлик исчез. На сей раз почему-то вместо злости и раздражения, что обычно вызывал в нем карлик, его появление помогло справиться с одолевшей его злостью и, заставив окончательно себя успокоиться, Феликс уселся в кресло. Мысли снова вернулись к Ульяне. Что он к ней чувствовал, он и сам не знал. Но это явно не было обычным беспокойством, как например он переживал за Свету или Риту, когда те не брали трубки, будучи на опасном задании. Но это и не было влюбленностью. Или все же было?.. Он затруднялся ответить. Вначале ему казалось, что он рядом с Улей лишь потому, что она так сильно напоминает ему бывшую любовь. Но быстро понял, что это не так. Уля умела себя подать так, что даже он временами терялся. У них была будто незримая война. Они были вежливыми и обходительными друг с другом, но иногда они задевали друг друга только одним им ведомыми словами или взглядами. И им это нравилось. Это была только их игра. Но, в последнее время не замечая того, что это только игра, они стали сближаться. Их подколы и шутки стали более изощренными, но это уже не было направлено в сторону мести или чего-то такого. Теперь они все больше открывались друг другу и открывали себя. Феликс должен был признаться себе, что он давно без ума от Ульяны. Может быть он и не хотел рассматривать что-то большее, чем то, что у них было сейчас, но сегодняшняя ситуация все изменила. Пусть не произошло ничего серьезного, он даже поцеловать ее не успел, но он был уверен, что даже того, что было, хватило с лихвой. Теперь вряд ли они смогут вести себя так же, как прежде. К тому же она думает, что он видел на ее месте Божену. - Как же все запутано, - в сердцах прошептал он. И, несмотря на то, что он жил уже не один век, в любви все так же, как и прежде, разбираться не научился. Это было единственным, что ему было не подвластно. И именно поэтому он злился и не знал, что делать дальше. Вымотанный переживаниями, он решил спуститься и подкрепиться. Но на кухне он встретил Ульяну, которая маленькими глотками пила чай. Едва она увидела его, тут же вздрогнула и отвела взгляд. Феликс и сам не понял, как оказался рядом с ней. И его приближение не прошло бесследно. Она часто задышала, что он тут же почувствовал. Не обращая на это внимания, стал позади нее, прижимаясь грудью к ее спине. Ладони поползли по ее обнаженным рукам, доходя до тонких длинных пальцев, которые он давно хотел почувствовать меж своих. - Не надо, - тихо прошептала Уля. Внутри все дрожало от столь близкого к ней сейчас мужчины. Сил на какие-то движения не было, да и сказать что-то еще она не смогла. - Уля, - тихо произнес ей на ухо. Девушка вздрогнула, по всему телу побежала дрожь. - Я знаю, что ты Ульяна. И нужна мне ты. Ульяна. – Опустив подбородок ей на макушку, наконец-то позволил себе полностью обнять ее. Она не понимала происходящего. Ведь совсем недавно убеждала себя, что надо сделать вид, будто ничего не произошло. А теперь он рядом, говорит, что она нужна ему, еще и обнимает так нежно. Нежно… как давно она хотела. Вскоре мужчина развернул стул, и девушка оказалась к нему лицом. Не желая думать о том, что будет дальше, но и не в силах смотреть на вампира, уперлась лбом ему в грудь. Он тут же обнял ее, притягивая еще ближе к себе. Осторожность в его прикосновениях, нежность, но вместе с тем трепетность и страстность, заставляли дрожать Улю и еще ближе жаться к Феликсу. Руки до этого лежащие на коленях, неожиданно взметнулись, и обвились вокруг его талии. Она ощущала силу и мощь этого мужчины и хотела быть его всегда. Под его защитой, под его опекой, но больше всего, с его любовью. Будто прочитав ее мысли, а может быть именно это и сделав, он сказал: - Я всегда буду рядом. С тобой… Затем, не выпуская Улю из объятий, распустил ее волосы, любуясь, как они рассыпались по ее спине, и с наслаждением запуская в них пальцы. Но вскоре этого стало мало, и осторожно отстранившись от нее, приподнял ее голову за подбородок. Задержался взглядом на ее глазах, а затем опустил его ей на губы. И прежде чем Ульяна ощутила поцелуй, всего лишь от одного взгляда кожа загорелась, внутри что-то вспыхнуло, будто сжигая ее, а все естество затрепетало от предвкушения чего-то необычного. И она не ошиблась. Первое соприкосновение их губ было похоже на удар током. Обоих ударило, кровь забурлила в жилах, и они с опаской, но при этом с большим желанием, вновь потянулись друг к другу. Это была ласка не похожая ни на что и несравнимая ни с чем. Они долго жили на этом свете, у них было много партнеров, но ни с кем из них они не чувствовали того, что чувствовали сейчас. Ульяна растворялась в ласках Феликса, в его безумно нежных прикосновениях, осторожных объятиях, заботливых касаниях. Она и сама отвечала ему взаимностью, но понимала, что для полной отдачи, должна привыкнуть к тому, что теперь они вместе. Навсегда. Правда же? – будто у самой себя спросила Уля. Но именно в этот момент Феликс прочитал ее мысли и уловил ее вопрос. - Навсегда, - твердо произнес мужчина. Девушка подняла голову, нашла его глаза, а затем потянулась к нему, провела ладошками по небритым щекам, слегка улыбнулась, чувствуя, как щетина покалывает ее нежную кожу, и наконец, накрыла его губы своими. Закрепляя и подтверждая, что теперь дальше только вместе. Ведь теперь они пара.