С Рождеством

Чарльз никогда не был в особом восторге от новогодних выходных и Рождества. Все это любила Рейвен, окунаясь с головой в ожидания праздника и скупая дешевые атрибуты Рождества: елочные украшения, венки и свечки. А еще названная сестрица верила в чудо и неизменно каждый год загадывала желания. Чарльз только шипел, когда его отвлекали очередной мелочью, поправляя очки, и возвращаясь к раскрытой на коленях книге. Он всегда что-то читал, даже не осознавая, что своими интересами отгораживает себя от Рейвен, которая книги так и не полюбила. Рейвен… Странно, сколько подробностей вспоминаешь о человеке, когда его рядом нет. Нет, он не жалел, что отпустил ее и был готов сделать бы так снова. С Эриком она чувствовала себя такой свободной, какой не могла быть с ним. Профессор вздохнул, откладывая от себя очередную книгу. После всех этих событий, после Кубы, в его жизни многое поменялось, но перед праздниками он вновь как в детстве и юношестве: спрятался с книгой в своей комнате. Его дети уже давно украсили дом, во всю используя при этом свои способности, а по вечерам их все реже можно было застать дома. Он был за них рад, они отдыхали, отрываясь в клубах и парке. Лучшее времяпрепровождение, чем быть запертыми в особняке с мрачным профессором. Мысли Чарльза все чаще возвращались к Рейвен. К ее вере в рождественское чудо. Есть ли у профессора право надеяться на то, что исполнилось бы его самое главное желание? После того как врачи вынесли ему диагноз, он окончательно утвердился в том, что чудес не бывает. Но он ведь может надеяться? Чарльз откинулся на спинку своего кресла, представляя себе еще одного человека, которого он лишился. Самого важного человека в жизни Чарльза Фрэнсиса Ксавьера – Эрика Леншерра. Его серые глаза, которые смотрят таким пронизывающим взглядом; широкую улыбку, открывающую белые зубы; маленький шрам над губой, которого Чарльз так ни разу и не коснулся указательным пальцем.… Тяжелая книга выпала из расслабленных рук Профессора и заставила его очнуться от воспоминаний. - Какие глупости! – Ксавьер с сердитым видом поднял книгу, с шумом захлопнув ее и уложив на стол. Право же, какие это глупости - верить в чудеса. - С Рождеством! Алекс, Генри, Шон и Ороро радостно поздравляли его, перебивая друг друга. Чарльз только старался улыбаться в ответ как можно искренней. Ребята, похоже, спать не собирались, кружа по залу, хвастаясь друг перед другом подарками. Профессор рассеянно поправил красный шарф, связанный руками Монро. Господи, да зачем ему этот шарф, он же почти не выходит на улицу. Она бы еще подарила ему коньки или лыжи – польза была бы точно такая же. Стараясь не раздражаться на подарок, сделанный от души, Чарльз в очередной раз поблагодарил ребят и за шарф, и за наручные часы, на которые мальчики собирали деньги втроем. И ничего, что эти часы почетные пятые в его коллекции. - Простите, молодежь, но ваш Профессор отправиться спать. Не разнесите дом, пока старик спит. – Чарльз попытался произнести это шутливым тоном, отъезжая на своем кресле в коридор. Не для него теперь все это веселье. Подъезжая ближе к своей спальне он, наконец, содрал с шеи вязанную крючком удавку. Сейчас бы ему не помешал стакан хорошего виски и долгий сон. Приоткрыв дверь в темную комнату, Чарльз потянулся к выключателю. - Чарльз… - его запястье сжали сильные, холодные пальцы, заставляя Профессора задержать дыхание и замереть. – Чарльз. В темноте послышался звон металла о пол и в голову Ксавьера резко хлынули мысли гостя. Эрик потянул его с кресла, бережно беря на руки как хрупкую вещь и перенося на кровать. Чарльз сам того не осознавая с силой сжал плечи своего друга, боясь, что тот ненастоящий и всего лишь игра его сознания. Леншерр хрипло рассмеялся, прислоняясь лбом ко лбу Ксавьера. - Может, ты меня еще ущипнешь? «И кто из нас телепат?» Чарльз покраснел, ослабляя хватку. Он был так безумно рад Эрику, что даже поначалу забыл о нескольких месяцах боли и одиночества, о чувстве потерянности и бесконечном безнадежном ожидании. Леншерр, руки которого шарили по его телу, похоже, зря времени терять не собирался. - После стольких месяцев, ты не можешь, просто так появиться в моей комнате. – Чарльз все же слабо возмутился, отползая от друга. «Где ты был все это время? Почему не пришел раньше?». Он почувствовал минутное напряжение в мыслях Эрика. Леншерр отшатнулся и отошел от кровати, заставляя этим Ксавьера пожалеть о своих словах. Не мог он подождать, не мог просто обрадоваться появлению друга и воспринять это как чудо? Хотя, подождите, кто сейчас должен сожалеть... Комнату резко осветило лампой, стоящей на тумбе. Чарльз непонимающе поднял брови, наблюдая за Эриком, всматриваясь в его помрачневшее лицо. - Ты прав. Просто так не могу. Прости меня, – Леншерр присел рядом с ним, мягко целуя в верхнюю губу. – С Рождеством, Чарльз. Не выдержав, Ксавьер снова притянул друга на себя, жадно прижимаясь губами к его губам, вкладывая в поцелуй всю свою тоску и любовь. Поцелуи с Эриком отдавали вкусом коньяка и табака, который был неожиданным – его друг никогда раньше не курил. Стало быть, переживал, думая об этом возвращении? Чарльз чувствовал и мысли Леншерра: переживания, сожаления и отчаяние, воющее в его голове волком. Пряталась под всем этим гнетущим пластом эмоций прозванная Магнето слабостью - любовь. - С Рождеством, друг мой. «С чем угодно… Только оставайся». Он мягко провел пальцами по щекам Леншерра, слабо коснулся пальцем шрама, и только после этого крепко прижал Эрика к себе, утыкаясь носом в такую знакомую водолазку.