Я так и знала...

Мир покачнулся, но моя попытка осесть на пол была пресечена на корню: Санджи-кун подхватил меня за талию и отволок к маленькому диванчику в нише под лестницей. – Откуда… – я собиралась спросить «Откуда ты это взял?!», но видимо начало выбрала неудачное, поскольку он не дал мне договорить и выдал убийственное: – Вы же сами об этом говорили!.. Вот тут меня осенило, что слишком сильно и слишком часто по голове в последнее время прилетало не мне одной. Однако я, даже находясь в стадии осознания собственной ничтожности, все еще пыталась найти логику в его словах. – Когда мы об этом говорили? – вырвалось наружу мое удивление. Кажется, мы все сошли с ума, а с сумасшедшими лучше не спорить. – После того, как Чоппер снял с меня эту чертову капельницу, – немного смущенно произнес он. – Я случайно услышал, когда выходил из номера. Дверь была приоткрыта, – он замолчал и отвернулся, слегка покраснев. Вывод напрашивался сам: – И ты заглянул. А что, все логично, лично я тоже бы так сделала. – Да, – не стал отнекиваться он. Благодаря его дальнейшему, временами сбивающемуся монологу я узнала, насколько живое воображение может исказить реальность. Оказалось, что подслушивать наш диалог с Ло этот шпион-самоучка начал со слов «Ну, тогда располагайся и получай удовольствие», полностью вырванных из контекста и потому понятых весьма превратно. Подсматривать – с момента, когда Трафальгар, нависая надо мной, обрабатывал мою щеку, чего Санджи-кун, разумеется, не заметил, а вот слова про любовника и мое распахнутое полотенце – еще как, и они только утвердили его в его заблуждении. И все бы ничего, дослушай он нас до конца, но как человек воспитанный он счел неприличным подглядывать дальше (ага, подслушивать и подсматривать до сих пор воспитание ему совсем не мешало) за влюбленными и ретировался, когда Ло начал раздеваться. И всю дорогу мой впечатлительный рыцарь просил прощения за то, что он посмел со мной сделать, и сожалел о случившемся, что, естественно, мне радости не добавляло. Зато я окончательно убедилась, что мы с ним – просто феерические идиоты, способные на пустом месте придумать себе проблемы, походя убедив в их неразрешимости всех вокруг. Ничего не скажешь, идеальная пара. Дебилов. – Ло – мой друг, – обессилено откинувшись на спинку, я прикрыла глаза. – Не любовник, не возлюбленный, не кто-то еще. И говорили мы совсем о другом человеке. – А… – вскинул он изумленный взгляд, но я не дала продолжить: – Кто бы он ни был, у меня нет шансов, – мне пришлось отвернуться, пряча лицо в подтянутых к груди коленях. – Он любит другую, – усталый вздох. – И закрыли эту тему. Почему мы все такие умные, когда не надо? А вот если нужно совсем чуть-чуть мозги включить, тупим не по-детски? Да все уже обо всем догадались, один ты – сама наивность! – Ира-тян, – вот только не надо мне сейчас очередную гениальную идею озвучивать, а то, боюсь, моя психика не выдержит, и кто-нибудь может серьезно пострадать. – Прости меня! – Угу, – было бы за что прощать. – Ты меня правда не ненавидишь? – он опять за старое. Надо бы прояснить этот момент: – Правда. Я тебя не ненавижу. С чего ты это взял? – Ты же сама сказала, что жалеешь о том, что там с тобой оказался именно я! – Вот тут совсем без комментариев, ибо из приличного только предлоги вспоминаются. – Но я все равно чувствую себя виноватым перед тобой. – Господи, этот мазохист меня уже достал! – И ни в коей мере не снимаю с себя ответственность за произошедшее! Я готов выполнить все, что ты пожелаешь или потребуешь. Чаша моего и без того небезграничного терпения с треском разлетелась, мелкой шрапнелью кося все мало-мальски адекватные варианты выхода из сложившегося тупика. – Все, говоришь? – я медленно поднялась с дивана и, прищурив глаза, наблюдала, как он поднимается следом, каким-то уголком сознания отмечая, что он старается не слишком опираться на вывихнутую ногу, но ходит, не хромая. – Все, – кивнул он. – Что, и жениться на мне готов? – снова кивок. – И из команды уйти? – он вздрогнул, но кивнул. Вот ведь мазохист конченный. – И про Олл Блю забыть? – да, я зла. Зла на него, на себя, на рыжую засранку, на эту несправедливую жизнь. Он на мгновенье заколебался и опять кивнул, чем выбесил меня окончательно. – И от Нами отказаться? – он поднял на меня взгляд обиженного Бэмби. Его очередной кивок с корнем выдрал у меня стоп-кран, о наличии которого я до сих пор и не подозревала, но, как говорится, почувствуйте разницу. – Трус! – прошипела я, отступая назад. – Ира-тян! – он шагнул вперед, протягивая ко мне руку. – Не прикасайся ко мне! – резко крикнула я, шарахаясь от него, и наткнулась попой на маленький столик, на котором покачнулась большая ваза с полевыми цветами. А вот и первый залп. – Слабак! – И ваза, на ходу теряя цветы и воду, что взметнулись в воздухе красивым шлейфом, летит в голову шокированного кока. Он не уклонился и встретил снаряд скрещенными руками и, наверное, волей вооружения, поскольку ваза со звоном разлетелась и осыпала его дождем осколков и остатками воды. Как-то бесстрастно я отметила, что на запястьях у него все еще видны следы от веревок, а осколки оставили кровавые штрихи на его руках. Он снова шагнул вперед: – Ира-тян, постой! – Предатель! – героическая попытка кинуть в него еще и столик не удалась: силенок не хватило, и мебель просто покатилась Санджи-куну под ноги, а я резко стартанула на выход. Ринувшись сквозь толпу в произвольном направлении и на каждом перекрестке меняя вектор движения, я бежала подальше от него, смаргивая злые слезы. В одном из переулков, в который меня занесло, я запнулась обо что-то мягкое и рухнула на это мягкое сверху, вновь потеряв контроль над телом и окатив спиртом все вокруг себя в радиусе метра. Да так бы и осталась лежать в полуразобранном состоянии, если бы причина моего падения не начала активно выражать недовольство, а потом самым счастливым голосом не возвестила: – Благодетельница! Живая! Я резко плеснулась в сторону и уже там собралась окончательно, настороженно глядя на формирующегося из кучи гуманоида. При дальнейшем рассмотрении гуманоидом оказался тот самый мужик, которого я угостила спиртом, и который нацепил мне на ногу кайросеки во время похищения. Учитывая динамику этого мира, почти приятель. – А я-то уже и не чаял тебя встретить, – заливался тем временем мужик. – А ты чего такая смурная? – обратил он внимание на мой вид. – Обидел кто? Конечно, обидел! Скотина толстокожая! Блондинка безмозглая! Идиот слепошарый! Шпион доморощенный! Мазохист обкуренный! Я села на мостовую и позорно разревелась. – А... э… ты чего? – растерялся мужик, неловко похлопывая меня по плечу. – Ну, ты это, не реви, – я шмыгнула и вытерлась подолом футболки. – Пошли, что ли, выпьем, глядишь, полегчает, – он махнул рукой куда-то в сторону. – У меня денег нет, – снова шмыгнула я, поднимаясь на ноги и с интересом разглядывая моего нового приятеля, который был на целых полголовы ниже меня. – Какие деньги! – замахал он руками. – Ты мне в тот раз жизнь спасла, когда я с бодуна помирал. А за Рида я и так тебе должен. Не, ну если для тебя это так принципиально, то можно пару литров спирта загнать или бартер организовать, – я с возрастающим удивлением смотрела на мужика. – Эл. – Ира. Оказалось, что он не пьянь подзаборная, как я поначалу решила, а вполне себе респектабельный буржуа, вот только зарабатывает он как раз тем, что периодически становится пьянью. Как выяснилось, он дегустирует алкоголь. – Сомелье, что ли? – вспомнилось мне нужное слово из моего мира. – Не, ты что, – рассмеялся он, пока мы шли по направлению к приличному, по мнению моего спутника, заведению. – Сомелье хорошие вина да коньяки дегустируют, а я что покрепче да попроще. – Короче, ты бухаешь, а тебе за это еще и платят, – подвела я итог, мужик согласно кивнул, с легким поклоном пропуская меня вперед. Ну, что я могу сказать? Заведение действительно оказалось вполне презентабельным, чистым и пустым, ибо, как любезно просветил меня на эту тему Эл, народ на водопой сползается несколько позже. Бармен, явно знакомый с Элом, молча налил стакан чего-то и, протянув ему, вопросительно посмотрел на меня. – А есть «Роза Тортуги»? – спросила я, вспомнив тот восхитительный маленький фейерверк во рту. Оба взглянули на меня как на слабоумную, что впрочем, было недалеко от истины. – Тогда без разницы, – вздохнула я. Передо мной возник низенький широкий бокал с красиво переливающейся коричневой жидкостью. Может, коньяк, может еще что, но пахло приятно, и я рискнула сделать глоток. Горло обожгло, горячая волна прокатилась по пищеводу и ухнула в желудок. На несколько минут в голове стало легко, тельце расслабилось и сделало попытку растечься. Однако сила дьявольского фрукта уже начала действовать, и спустя пару вдохов я опять была трезва. Вот засада! И кайросеки у Усоппа забрать забыла! Теперь и выпить по-человечески не получится, везде одна сплошная жопа. Я горестно вздохнула и повернулась лицом к выходу. Из полумрака паба дверной проем сиял аки дверь в рай, и вот в этом светящемся прямоугольнике возник знакомый силуэт. Вот честно, рада я ему была как родному, а потому резво соскочила со стула и с восторженным воплем бросилась к нему: – Смокер-сан! А можно за вашу палочку подержаться? А то мочи уже нет, так хочется…