Я так и знала...

– Ну что, продолжаем представление? – тихо поинтересовалась я, глядя в глаза улыбающейся Робин. Она чуть склонила голову в утвердительном кивке и повернулась к ошарашено разглядывающей нас Ташиги: – Дозорная капитан-сан, – в своей излюбленной манере обратилась к ней археолог. – Не желаете ли составить нам компанию? – ее вкрадчивый и очень убедительный голос буквально загипнотизировал наивную любительницу катан, которая, несмотря на то, что была старше большей половины присутствующих, казалась невинной словно младенец. Н-да, плохо, когда у тебя такой благородный начальник, ограждающий от реалий окружающего мира, так и пиратам довериться недолго. Ташиги поднялась со своего места и подошла к нам, не сводя с меня пристального взгляда. – Я не Зоро, – улыбнулась я, – Зоро вон там по колено в шоке сидит, – указала я на Ирку, которая обреченно кивала головой на то, что ей тихо говорил мой восхитительный принц, развязывая веревки. – Санджи-кун, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – он повернул голову и, мягко улыбнувшись, кивнул. – А то я благородством не страдаю: если полезет – врежу и не поморщусь, – я криво усмехнулась сверкнувшему глазами Ророноа, который то и дело косился на закурившего кока, а потом, растирая освобожденные запястья, что-то буркнул моему блондину. Санджи-кун хмыкнул и отошел, а я вновь обратила внимание на стоящих рядом брюнеток. – Итак, дамы, позвольте вас облапать, – осклабилась я самой паскудной ухмылкой и подхватила обеих под зад, легко поднимая взвизгнувшую Ташиги и звонко рассмеявшуюся Робин. Я совсем не ощущала вес, только носить их было не очень удобно. – Держитесь крепче, – я устроила их симпатичные филейки на у себя на плечах. Обе дамы обхватили меня за шею. – Аккуратно, а то задушите, – хохотнула я, вальсируя, как мне казалось, по зеленой лужайке под все более охреневающими взглядами зрителей. – Ну все, душеньку потешили, можно и к делам насущным переходить, – я бережно поставила их на палубу, демонстративно встав напротив мрачной аки Триллер Барк Ирки с Зоро внутри, и крепко прижала обеих девушек к себе, по-хозяйски обхватив за талии. – Благодарю за доставленное удовольствие, Робин-сан, Ташиги-сан, – я галантно поклонилась, очень натурально изображая манеры моего любимого принца, и проводила дам на место. – Ну, а теперь, собственно, подарок! Робин с интересом воззрилась на меня, на остальных я пока не смотрела, но по наступившей тишине было ясно, что все самым внимательным образом приготовились слушать. – Все далее сказанное является исключительно моими фантазиями, что бы кому ни показалось. Я отошла к пустому борту, чтобы все могли меня видеть, и начала: Она склоняла голову слегка И весело болтала с рыжей ведьмой. Робин благосклонно улыбнулась, Нами злобно зыркнула сначала на меня, а потом на Зоро. Ташиги внимательно следила за происходящим. Я наблюдал за ней издалека, Возможно потому, что ей не верил. Зоро хмыкнул, Санджи-кун бросил на него понимающий взгляд. Робин смотрела то на меня, то на Ирку своими пронзительными глазами. Она ловила на себе мой взгляд И, книгу отложив, садилась рядом. Она кивнула, наклоняясь вперед и подпирая подбородок рукой. Я где-то в глубине души был рад, Но равнодушно спрашивал: «Что надо?» Она смотрела пристально в глаза, И, головой качая, улыбалась. Я, взглядом по губам ее скользя, Вновь проклинал себя за эту слабость. Меж нами нерушимая стена Возведена изыскано-жестоко. Теперь прожигающий взгляд мечника был адресован мне. Как я бесился, видя, что она Смеется глупым шуткам эро-кока! Взгляды всех присутствующих скрестились на моем любимом принце и дружно переместились на меня. Когда она читала в свете звезд, Я засыпал в надуманной обиде. Она же меня видела насквозь, И я ее за это ненавидел. По Зоро было видно, что он от всей своей широкой души желал мне пойти и самоубиться каким-нибудь особенно извращенным и максимально болезненным способом. Робин задумчиво разглядывала меня, а потом перевела глаза на Ирку и, поймав взгляд карих глаз, уже не позволила мечнику их отвести. Она навеки часть моей души – С тех памятных сражений в Энис Лобби. Но для себя я все не мог решить, Чего же я хочу от Нико Робин? Все затихли, а мне, наконец, удалось добавить в низкий голос моего временного тела надрывных нот, вкладывая в эти слова свои собственные чувства к моему синеглазому принцу. Точеный силуэт на фоне звезд, И сердце пропускает вновь удары… Я видела, как синхронно вздрогнули Ирка и Робин, прерывая зрительный контакт, и теперь они смотрели только на меня. Я медленно подходила к Нико, глядя в ее глаза. Да я любой понеглиф бы принес К ногам одной из Демонов Охары! Я приближаюсь к ней и подаю руку. И я старался усмирить свой гнев, Она поднимается, опираясь на протянутую ладонь. Чтобы услышать, – пусть совсем нескоро, – Я обнимаю ее за талию, прижимая к себе. То, как она, со мною рядом сев, И вот оно, это мгновение, когда глаза, что, не отрываясь, смотрят на меня, меняют свой цвет. Прошепчет тихо: «Ророноа Зоро!» Надеюсь, момент был угадан верно, но я не могу отвести взгляд и посмотреть. Внезапно, но вполне ожидаемо для нас, раздаются звуки скрипки. Аргентинское танго. – Потанцуем? – видеть любимую улыбку на губах Робин странно. – Ты ведь знаешь, я не умею, – шепчу я глубоким голосом Зоро, но Санджи-кун уже ведет меня, отсчитывая шаги и диктуя каждое движение. Я чувствую взгляды, кажется, будто это свет софитов, а мы на удивление плавно двигаемся по сцене или бальному залу. Шаг, шаг, еще шаг, поворот. – Прогиб, – шепчет он. – А ты удержишь? – беспокоюсь я, все же изящное тело последней из Демонов Охары не предназначено для поднятия таких тяжестей как накаченная тушка бывшего Охотника на пиратов. – Доверься мне, – улыбается мой принц. Шаг, шаг, еще шаг, я откидываюсь назад, Санджи-кун удерживает меня за талию. Несколько секунд, и меня рывком возвращают в вертикальное положение и, не отпуская, целуют. Невероятные ощущения! Другие губы – мягкие и нежные, другие руки – тонкие и изящные, другое тело – стройное и гибкое, другой запах – цветы и пудра, другой вкус – кофе и корица, но сам поцелуй – все тот же, кружащий голову, сладкий, лишающий воли и сил. И чужое тело реагирует горячей пульсацией в паху, а бархатистая кожа под моими ладонями становится обжигающей. Дыхание кончается, мы размыкаем губы ровно настолько, чтобы можно было сделать вдох. Тяжело дышим, соприкасаясь лбами, как тогда в переулке на Тортуге. Глупо улыбаемся друг другу, совершенно не замечая, что это не наши лица и тела, и вместе поворачиваемся к своим собственным. И то, что открывается нашему взору, заставляет сгорать от желания, возбуждая и без того распаленное сознание: мой любимый принц властно целует меня. В смысле Робин в теле Санджи-куна целует Зоро в моем теле. Ощущение, словно подсматриваешь сама за собой. От этой картины перехватывает дыхание, в горле пересыхает, изнутри рвется всепоглощающее пламя. Мы как завороженные ступаем по зеленой траве, медленно приближаясь к ним. Робин мягко отстраняется от впавшего в астрал Зоро и поднимает на нас лихорадочно блестящие глаза. Неуловимый миг перемещения, и вот я снова Ира. Санджи-кун смотрит на меня таким взглядом, что я готова броситься на него сию секунду. – Пойдем, – чуть севшим голосом произносит он и, взяв за руку, спешит покинуть палубу. Мы почти бежим к заднему борту, причем по той стороне, что находится дальше от наружной двери в лазарет. Разыгравшаяся фантазия с ходу выдает с десяток интересных сценариев того, как можно использовать столь укромный уголок, и, что самое невероятное, угадывает. – Ира-тян, – мы едва успевает завернуть за угол, как мой распоясавшийся идеал прижимает меня к нагретым солнцем доскам стены, совсем как тогда на фестивале в незабвенном закоулке. – Прости меня! Я даже не успеваю подумать, за что мне его прощать, потому что мыслей в голове просто не остается. Он жестко вжимает меня в стену, резко целуя, кусая, снова целуя. Его руки впиваются в ягодицы, притягивая к себе. Я тяну его за волосы, вцепляюсь в плечи ногтями, целую и кусаю в ответ. Санджи-кун с такой силой впечатывает меня в стену, словно пытается ее мной проломить. Он оставляет болезненные засосы на шее, кусает за ухом, словно ставит метки. Его ладонь зажимает мне рот, не давая вырваться ни одному звуку. Я уже готова умереть от охватившего меня наслаждения, когда ладонь вновь сменяют его губы. Он глотает мои стоны, я его. Все происходит быстро, жестко, на грани. Не принимай я такого живого участия в процессе – это можно было бы назвать изнасилованием. И абсолютно неважно, увидит или услышит нас кто-то или нет: Чоппер – врач, Луффи – совсем не так глуп, как хочет казаться, остальные – взрослые. Достигнув пика, мы замираем на несколько долгих секунд, судорожно хватая ртом воздух. – Господи! Я животное, – сокрушенно шепчет мой любимый кок, когда мы запираемся в лазарете. – Просто похотливое животное! Я сижу на кушетке, он лежит, устроив голову на моих коленях. Одной рукой я перебираю его волосы, а другую он прижимает к губам. – Ага, еще какое! – мечтательно подтверждаю я, убирая тяжелую челку с идеального лица. Пальцы так и тянутся погладить очаровательные завитушки, и я себе в этом удовольствии не отказываю. Он поднимает на меня невозможно синие глаза, на скулах легкий румянец, а сам он такой трогательный, когда смотрит снизу вверх, что я не могу удержаться: – Ты такой милый! – провожу кончиками пальцев по губам и нежно касаюсь их своими. Хочется продолжения. Хочется закрыться здесь и не выходить совсем. Неделю. Или две. Но нам не дают и пары минут. С палубы раздается невероятно радостный вопль Луффи: – Я-ху! Мой подарок везут! Ира! Ира! Там даже бант, как ты и сказала! Нами, когда они до нас доплывут уже? Я не могу так долго ждать! Там же МЯСО! И кораблей целых десять! Я даже Смоки-тяна вижу! – Как всегда вовремя, – простонала я, откидываясь назад. – Я бы с огромным удовольствием никуда не ходила, но при вручении своего подарка надо хотя бы присутствовать. Санджи-кун поднялся и подал мне руку: – Тогда пойдем? – Так с самобичеванием ты уже закончил? – не смогла удержаться я. Вот ведь язык как помело. – Пока да, – в тон мне отозвался Санджи-кун. – Потом еще что-нибудь придумаю. – Можешь не напрягаться, я бы последний повод повторила, – блаженно прикрыв глаза, промурлыкала я. – Ира-тян! – Еще скажи, что ты против, – я медленно прочертила указательным пальцем линию от кончика его носа до расстегнутой пуговицы на брюках. – Не против, – обреченно выдал он, поймав мою руку и не давая продолжить линию. – Но… – Я тоже похотливое животное, – довольно сообщила я, потянув его на выход. – Только очень-очень наглое. – Я это уже понял, – усмехнулся он, открывая передо мной дверь между лазаретом и камбузом. – И даже успел привыкнуть.