(Don't) Slow Down

...И в голове красным сияет надрывное "Не отпускай, только не отпускай меня, держи меня!" Слова бьются о стенки черепа, и делают физически больно, не находя выхода. Но это можно пережить, можно пережить, только покрепче схватиться за широкую, надежную ладонь скользкими пальцами, и не отпускать до самой последней секунды. Только бы она никуда не исчезла, потому что иначе мир вокруг исчезнет и как тогда Ники найдет дорогу домой? А как же Марлен, как она одна? Первое, что видит Ники, когда выныривает из панической атаки - Джеймс беззаботно хохочет, болтая со своими дружками. Это его руку сжимает побелевшими от напряжения пальцами Лауда, почему-то решив, что именно она должна спасти его от ужасов надвигающейся тьмы. Но даже теперь, когда это кажется чертовски абсурдным, пальцы отказываются повиноваться, ни на миллиметр не ослабляя хватки. - Это будет весело! - сказал тогда Джеймс, закуривая новую сигарету и обдавая Ники едким, отвратительным дымом. - Тебе понравится, Крыса, чего трусишь? Весело, просто дальше некуда, сплошной экстаз - трепыхаться на диванчике в клубе, рыдая от ужаса, вспотев до мокрой рубашки, при этом еще и очень удачно ухватившись за Джеймса, приняв его за надежную опору. Какая глупая ошибка - думать, что Хант надежный, да он даже девку удержать не может, не то, что кого-то посложней. - Чего ты так испугался? Джеймс все еще не отнимает свою руку, как будто у него внезапно проснулось чувство такта, хотя это действительно невероятно. Ники не отвечает, а что ему ответить, если он и вспомнить-то толком не может, что там в этом наркотическом бреду ему привиделось? А Хант продолжает удивлять все больше, когда не настаивает на ответе, просто чуть прижимает все еще подрагивающего Лауду к себе, и выводит на его запястье разные символы. Если бы на секунду сосредоточится и понять, что именно он пишет: что-то такое знакомое, но ускользающее, рассыпающееся буквами по коже. Но Ники не вдумывается, безмолвно радуясь тому, что пальцы, наконец, начинают отходить и разгибаться. *** Мир вокруг поразительно неустойчив, а Ники поразительно раздражен. Он недальновидно встряхивает головой, пытаясь вернуть резкость зрению, и ожидаемо заваливается вперед - прямо на грудь Ханту. Тот мгновенно реагирует, хотя пьян ничуть не меньше - обхватывает Ники за талию, бегло ощупав зад, и очень широко улыбается. - Хочешь пойти ко мне? - он пил виски, как и всегда, предсказуемый англичанин. - В номере тихо... Сначала Ники тупо моргает, пытаясь собраться с мыслями, а затем раздраженно толкает Джеймса в грудь, тут же пожалев о содеянном. Они оба заваливаются на диван, под одобрительный хохот и улюлюканье, как перевозбужденная парочка - и Ники в ней играет далеко не доминирующую роль. Это раздражает еще сильнее, потому что Джеймс вовсе не собирается тормозить - он просто не умеет тормозить, чертов человек-катастрофа - он гладит Ники по заднице, забирается под рубашку, царапая короткими ногтями, и тело реагирует очень подло. Радует лишь то, что все уже потеряли к ним интерес, вечеринка продолжается и набирает обороты, пока Джеймс совершенно спокойно облапывает Ники на кожаном диванчике посреди толпы. Пластинка меняется, комната наполняется быстрой музыкой, и становится намного жарче - не только буйствующим в танце людям, но и Лауде. Джеймсу действительно наплевать на любых зевак, когда он чего-то хочет, а сейчас он точно хочет забраться Ники в штаны, чем и занимается. Проводит горячими ладонями по коже над поясом, забирается кончиками под него, лаская подушечками, и скользит ниже. Наверное, так он ведет себя с девушками - осторожно, когда еще не знает, получит ли в лицо (если такое вообще может случиться), без лишней спешки. Только сейчас на месте женщины сам Ники, но нет совершенно никаких сомнений, что Джеймс получит свое. - Крыса... - Хант легко кусает Ники за плечо, через рубашку, и почти неслышно шепчет. - Крыса, пойдем ко мне... В этом нет ничего романтичного, как было у них с Марлен. Хант не разделяет жизнь и треки, и даже в сексе торопится, чудом успевая целовать сжатые от боли губы. Ники не жалуется, придавленный к кровати, с болью ниже спины и вспотевший от неё же, он просто молчит, пережидая свой первый секс с мужчиной, изо всех сил стискивая в кулаках простынь. Он не отворачивается от неуклюжих поцелуев, но и не отвечает на них, а Джеймс просто не видит, что Ники не нравится, не видит, что тот вздрагивает на каждый толчок, что член Лауды даже не попытался отреагировать на происходящее. Он просто трахает очередную пару-на-ночь, забыв, что эта пара проведет с ним бок о бок еще несколько гонок. - Тебе понравилось? - Джеймс улыбается, вытирая волосы полотенцем, без какого-либо стеснения разгуливая голышом по номеру. А чего стесняться, если он уже все показал и так, к чему фальшивые приличия? Ники честно качает головой, против воли забившись в угол кровати, и закуривает слишком крепкую и горькую сигарету, прекрасно подходящую для момента, а особенно - для очень удивленного и огорченного лица Ханта. Какая прелесть - разрушить мнение плейбоя о себе, не сказав и одного слова. - Мне было больно. Если бы ты на секунду притормозил - заметил бы. Но, конечно, техника на высоте. И этого достаточно, чтобы вернуть улыбку на недавно бывшее таким печальным лицо. Будто вся фраза уместилась для Джеймса в лаконичное "Я привереда, ты прекрасен, как бог". Ники даже на секунду жалеет, что не может достать до его горла в этот момент. *** - Крыса, ты словно обиделся. Джеймс отпивает из бокала и снова сует сигарету между губ, беспокойно следя за Ники, который методично полирует бок болида ладонью, забыв зачем. Нет, конечно, не обижался, ну и что, что сидеть мог только сжав зубы, что оправдывался перед всеми, что объяснял Марлен, откуда следы ногтей и зубов. Даже в голове не было обижаться, не на что ведь, Джеймс же не пошел обратно и не рассказал каждому по пути, что трахался с Ники Лаудой, и благо, что все были слишком пьяны? Просто секундная блажь, смешно даже. - Да нет, просто не было на тебя времени. Осел тупоголовый, добавляет про себя Ники, и улыбается. Джеймс тоже улыбается - облегченно и широко, явно расслабляясь после такого ответа. Всё, дело улажено, никаких обид, полное спокойствие в их отношениях. Тупица. *** Ники честно думает, что умрет. Он думает, что умрет, каждую секунду от начала аварии, когда чувствует нестерпимый жар, лижущий кожу. Он почти умирает на пути в больницу, чудовищным усилием воли справляясь с накатившей усталостью. Он едва не умирает от боли, пока врачи чистят обгоревшие легкие, слезящимися глазами следя за болидом Джеймса, несущегося по треку. Он едва не умирает, пока ждет, придет ли Хант или нет. Ники даже не может понять, почему ему это так надо, но все равно хочет увидеть его. Конечно, Джеймс приходит, даже прибегает - растолкав толпу мощными ударами локтей, вываливается из неё и застывает, сопя от ужаса. Ники прекрасно знает, как выглядит его лицо, однако всё равно жжет в горле от этого испуга в голубых глазах. Джеймс, к его чести, не убегает тут же, а остается, даже не отводит взгляда от изуродованного лица, извиняясь за свою настойчивость в тот день. Они перебрасываются ничего не значащими фразами, улыбаются друг другу под щелчки фотокамер, и Джеймс фыркает напоследок, со всей своей искренностью: - Ты единственный, кому ожоги идут, Ники. *** Конечно, он не придет, их разговор был просто разговором. Ну кому понравится видеть такое лицо, а тем более близко или, не дай бог, целовать человека, которому оно принадлежит. Ники меряет шагами комнату, бормоча под нос проклятия, пока не раздается стук в дверь. Он готов ко всему - к официанту, портье, горничной, но только не к Джеймсу. Тот восхитительно пьян, улыбчив и счастлив, когда вваливается в номер, громко захлопывая за собой дверь. Он шатается, пока стягивает ботинки и куртку, не переставая поглядывать на застывшего поодаль в полном смятении Лауду. Ники же действительно ждал и хотел, чтобы Джеймс пришел, и вот он тут, а молчание становится все напряженнее. Хант начинает действовать первым - он просто сжимает лицо Ники в ладонях, секунду смотрит на пересекающие лоб шрамы, и прижимается губами к губам. И никакой брезгливости, ни на мгновение. - Я же говорил, что тебе они идут, Крыса. Джеймс широко улыбается, водя немного дрожащими пальцами прямо по шрамам, изо всех сил держа лицо. Прямо видно, как в его голове скрипят шестеренки, перегоняя мысли, и одна из них точно звучит как "Только не плакать". Они напиваются, снова, вдрызг, и занимаются сексом - в этот раз всё иначе, приятней и Ники даже кончает, издавая ужасно пошлые звуки, состоящие из стонов и скулежа. А потом Джеймс приносит травку, и они хохочут половину ночи, прерываясь лишь на долгие поцелуи, и молчаливое разглядывание друг друга, после которого Джеймс снова и снова повторяет: - Они тебе идут. И, кажется, в этот раз Хант не врет, даже если и убедил в этой правде сам себя. Ники сегодня плевать на всё - он просто смеется в ответ на слова и надеется, что эта ночь продлится так долго, как только можно, и еще лучше, чтобы завтра никогда не наступало.