------
Часы показывали без четверти двенадцать, приём был закончен, гости разошлись. Даже президент, который и устроил сие великолепие, был вынужден откланяться. Виновник торжества всё ещё находился в опустевшем зале, бродя среди расставленных столов. «Она так и не пришла… Должно быть, режиссёр был в ударе… если бы это было возможно, она была бы здесь... Верно?» Цуруга мерял шагами большой зал, освещенный только тем светом, который проникал через распахнутые парадные двери. Все его мысли были о той, которая так и не появилась, о той, которая действительно могла превратить этот день в праздник. Мужчина остановился и принялся вглядываться темноту, пытаясь найти глазами стол, на котором не так давно стояла карточка с именем «Могами Кёко». Актёр опустил голову, словно она была слишком тяжела для него, и глубоко вздохнул. «Очевидно и мне пора…» Мужчина уже собирался сделать шаг, но стук каблуков, разорвавший застоявшуюся тишину, заставил его замереть. Стук с каждой секундой становился всё громче и громче, пока света в зале не стало ещё меньше — в проходе появилась маленькая фигурка. Стихшие на несколько мгновений шаги возобновились. Теперь они были не такими быстрыми и уверенными. Цуруга медленно повернулся, боясь, что это «выдуманное им видение» испарится, как только он окажется с ним лицом к лицу. Но этого не произошло — перед ним стояла самая прекрасная девушка, которую он когда-либо видел. Её длинные рыжие волосы спадали на плечи, а блеск медовых глаз был заметен даже в полумраке. Платье чуть выше колен переливалось при каждом движении молодой актрисы. — Доброй ночи, Рэн-сан, — сказала девушка, остановившись в двух шагах от своего сэмпая. — Доброй, Кёко-чан, — с трудом ответил брюнет — так она была прекрасна. — Прости, что не смогла приехать раньше, — виновато сказала Могами и, достав подарок из цветастого пакета, протянула Рэну. — С Днём рождения. — Спасибо, — улыбнулся мужчина, принимая из девичьих рук красивую коробку. Сняв с неё крышку, брюнет увидел что-то вязаное. Бережно достав подарок, Цуруга развернул его. Шарф. «Хм… я пророк?» Девушка быстро забрала из рук сэмпая опустевшую тару и, положив её на стоящий рядом стол, предложила: — Давай посмотрим, подойдёт ли. Могами взяла шарф нежными ручками, и осторожно накинув его на плечи молодого человека, заглянула в серые глаза. — Подошёл, — улыбнулась актриса, по-прежнему сжимая шарф в руках. — А к чему ты подбирала? — спросил Рэн, завороженный её янтарным взглядом. — К глазам, — ответила Могами и как ни в чём небывало добавила. — Ты уже загадал желание? — Нет, — честно признался актёр, сбитый с толку её вопросом. — Тогда у меня есть для тебя ещё один подарок, — просияла Кёко. — Сегодня я исполню роль твоей Крёстной феи. Закрой глаза и загадай желание. И я тотчас его исполню. Цуруга лишь улыбнулся и, склонив голову, закрыл глаза. Желание, которое он загадывал каждую ночь перед сном, чёткими образами мелькало в его голове. Рэн крепко сжал кулаки, будто это могло помочь ему донести его мысли до прекрасного видения, стоящего перед ним. Несколько мгновений спустя актёр почувствовал, как девичьи ручки медленно потянули его за кончики шарфа, побуждая наклониться. Рэн перестал дышать, поддавшись этому несмелому призыву, он наклонялся всё ниже и ниже… Он ждал… ждал сам не зная чего, но робкая надежда закравшаяся в его сердце росла с каждым сантиметром, с каждой секундой… — Загадал? — вопрос, заданный звонким голосом и с такой лёгкостью, разбил эту надежду на мелкие осколки, оцарапавшие его сердце. — Да, — ответил Цуруга, наконец, позволив себе вздохнуть. Он уже собираясь выпрямиться и открыть глаза, когда его губ коснулось что-то влажное и тёплое. Рэн резко распахнул веки, замер на мгновение и… ответил на поцелуй, крепко прижав девушку к себе. Его губы ласкали так нежно, что у Кёко закружилась голова, и если бы не сильные руки сэмпая, она бы опустилась на пол. Головокружение Рэна было не менее сильным, один Бог… или Дьявол знает, как ему удалось устоять на ногах. Опьянённый нечеловеческим счастьем мужчина бережно сжимал в своих объятиях самое дорогое существо на свете. Когда воздух в лёгких кончился, Цуруга нехотя прервал поцелуй. Зардевшаяся девушка с покрасневшими губами с надеждой смотрела на него. — Почему? — спросил озадаченный Рэн, когда страсть перестала туманить его разум. — Разве не это было твоим желанием?.. — растерявшись, прошептала рыжевласка, не ожидавшая такого вопроса, и тут же покраснела, поняв скрытый смысл своих слов. «Это лишь его малая часть…» — И… к тому же я обещала, — так же тихо добавила она. — Тогда у реки. Помнишь? Серые глаза расширились, сердце замерло… лишь на мгновение, а затем пустилось в пляс. Всё его существо ликовало. «Значит… это всё-таки был не сон. Значит, она узнала меня… Впервые за несколько лет я по-настоящему счастлив». Счастье накрыло Рэна с головой, и он даже не заметил, что оставил вопрос девушки без ответа. Могами видела, как светятся его глаза, и поняла — он помнит, он любит. — Если… если ты загадал другое желание, то тебе лучше повторить его вслух, чтобы я могла его исполнить. Но тебе придется поторопиться, так как у тебя осталось всего несколько секунд, — улыбаясь, сообщила девушка, глянув на большие часы, стоявшие позади Цуруги. — А что потом? — брюнет удивился временным рамкам, он так и не выпустил девушку из своих объятий, его руки по-прежнему лежали на её талии. — Потом часы пробьют полночь, карета превратиться в тыкву, и я уже не смогу исполнить твоё желание. — Тогда… — Рэн вдохнул поглубже и на одном дыхании произнёс, — хочу, чтобы ты всегда была со мной. Бой курантов прокатился по залу, возвещая о начале нового дня. Кёко стояла, глядя мужчине в глаза. Рэн ждал её ответа с замиранием сердца, не отводя полный надежды взгляд. Когда куранты ударили двенадцатый раз, на девичьем лице появилась нежная улыбка, и заветное слово наконец сорвалось с губ: — Исполнено.Часть 1
10 февраля 2012 г. в 00:18
Расстроенный мужчина зашел в свою пустую квартиру и захлопнул дверь лёгким движением руки.
Когда обувь была небрежно сброшена с ног, актёр не спеша вошел в комнату, и пиджак полетел на диван. Его тело было словно каменное, а голова — тяжёлая от невесёлых мыслей. Цуруга упал в кресло, откинул голову и обречённо прикрыл глаза.
«Ещё один День рождения… Каждый раз она спрашивает меня, что бы я хотел, и каждый раз я не могу сказать ей правду, — Рэн приоткрыл уставшие глаза и, склонив голову, посмотрел на скрещенные на коленях пальцы рук. — И завтра… завтра я снова не получу того, что желаю больше всего», — с грустью подумал актёр, но взглянув на часы горько усмехнулся: «Нет… уже сегодня. С Днём рождения, Рэн».
Цуруга опустил голову на упершиеся в колени руки, и тяжёлый вздох вырвался из его груди, за ним последовал нервный смешок.
«Как же я люблю вот так вот пожалеть себя. А ведь сам виноват…»
Брюнет медленно поднялся из кресла и направился в ванную комнату. Он с трудом переставлял ноги, шаркая ими о пол, словно был пьян.
«Я слишком долго не решался открыться ей, теперь же… не знаю, сможет ли она когда-нибудь увидеть во мне мужчину в полном смысле этого слова».
Небрежно сбросив с себя одежду, Цуруга включил душ и встал под тёплые струи воды, надеясь хоть немного смыть боль, терзающую душу.
«Я был слишком осторожен, боялся её напугать, а время шло… и я укреплял позиции сэмпая… Друга, но не любимого мужчины».
Резко крутанув кран, Рэн уперся руками в светлый кафель и опустил голову, прикрывая глаза. Потоки воды падали на плечи, больно жаля. В ушах шумело так, что этот шум мог заглушить любые мысли, но только не его… только не о ней…
«Когда я должен был открыться, чтобы сейчас быть с ней рядом? Когда я должен был сказать, что люблю её? — он глубоко вздохнул, открыв покрасневшие от усталости глаза. Вода заливала их, стекая по волосам и носу.
«Как же я был глуп, собственноручно затянув петлю у себя на шее! — Цуруга гневно ударил кулаком о кафель, злясь на собственное бессилие и почти не ощущая жгучих прикосновений горячих капель. — Если бы можно было всё вернуть назад. Если бы можно было вернуть тот день, который мог стать переломным в наших отношениях, который позволил бы мне быть с Кёко, быть с ней всегда. Как бы я хотел этого, — и снова глубокий вдох. Актёр снова закрыл глаза, машинально делая воду похолодней, и поднял голову, подставляя лицо тёплым струям. — Мечтать не вредно».
Кран был закрыт, и махровое полотенце накрыло голову брюнета, подсушивая волосы.
«Завтра будет трудный день: непрекращающиеся вспышки камер, бесконечные рукопожатия, поздравления от ничего не значащих для меня людей и мои формальные благодарности в ответ, и только вечером я увижу её…»
Рэн даже не заметил, как добрался до кровати и, забравшись в неё, накрылся шёлковыми простынями.
«Она подойдёт ко мне со смущённой улыбкой, извинится, что не смогла прийти раньше, ведь у неё теперь много работы. Вручит мне какой-нибудь милый подарок в виде вязаного шарфа или весёлой шапочки с помпончиком, и я приму его с искренней благодарностью, но в то же время буду дико жалеть о том, что не удостоился более волнующего подарка. Буду жалеть, что она не подарила мне тепла своих губ и крепости объятий, что я не ощутил её томного дыхания на своей коже, что не услышал произнесённого шёпотом признания, от которого бы замерло сердце и содрогнулось тело… Потом я подвезу её до дома, она снова скажет: «С Днём рождения, сэмпай!» — и отправится к себе, а я буду провожать её взглядом, проклиная себя за трусость».
Рэн обречённо закрыл глаза, убирая упавшие на лоб пряди.
«Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?.. Я слишком долго бежал, но, увы… в неверном направлении».
В конце концов, сон сморил его, прервав душевные муки.
Солнце било в глаза, мешая разглядеть синее небо. Убрав от лица руку, которой он пытался защититься от яркого света, Рэн увидел маленькую черноволосую девочку, спешившую к нему. На ней было голубое платье, волосы были собраны в два маленьких хвостика, на лице застыл испуг.
— Корн, ты в порядке? — озабоченно спросила она, кладя ему на лоб мокрый клетчатый платочек.
— Что случилось? — спросил он и не узнал свой собственный голос.
— Ты взлетел, а потом…
Рэн перестал её слышать, пытаясь сообразить, что же происходит. Он поднялся на локтях и быстро оглядел себя, согнув ноги в коленях: на нём была голубая ветровка с коротким рукавом, шорты примерно до колена, носки и кроссовки.
«Неужели… неужели я вернулся?»
— Корн, — позвала его малышка, заметив отстранённый взгляд.
— Я упал? — вдруг поинтересовался он, глядя на малышку — она еле заметно кивнула.
— Ты не ушибся? — встревоженно спросила она, и парень увидел, что в уголках её глаз блестят слёзы.
— Нет, всё отлично, — просиял он, поднявшись на ноги, и подал девочке руку, чтобы она могла встать с корточек. — А ты уже собралась плакать? — спросил он шутливо.
— Нет… — пробубнила малышка, потирая глаза.
— Вот и хорошо, — улыбнулся он, снимая со лба влажный платок. — Спасибо за заботу.
Мальчик расправил его и положил на большой камень, чтобы тот высох.
«И всё же… как я здесь оказался? Неужели я, в самом деле, вернулся в прошлое? Но почему именно в этот день?»
— Корн! Корн! — восторженно позвала его Кёко, которая уже стояла на большом камне у самой реки. — Смотри! Смотри! — она чуть не подпрыгивала на месте от возбуждения, показывая ему что-то в воде.
— Что там? — спросил подросток и подошёл к малышке.
— Смотри, это подданные Рыбьего Короля спешат на свадьбу к его дочери-принцессе, — сообщила маленькая Могами со знанием дела. — Ой! А вот и ещё! — за первым косяком последовал ещё один, но рыбки там были значительно меньше. — Должно быть это их детки! Смотри, какие они маленькие…
Рэн стоял рядом с этим прелестным созданием, слушая невероятную историю о рыбьей свадьбе, и чувствовал, что его губы неудержимо расплываются в улыбке.
«И всё же она прелесть. Такая искренняя, такая открытая, такая милая и наивная. Такой чудный ребёнок. Если бы я тогда знал, что она будет занимать все мои мысли… как знаю сейчас… но что… что я могу изменить сейчас? Мы всего лишь дети! Я не могу сделать ничего, что повлияло бы на наше будущее! — Цуруга невольно стиснул зубы. — Что за ирония судьбы — вернуть меня в тот день, в котором я ничего толком не могу изменить? В котором я бессилен!»
— Корн? — тихо позвала его девочки, и Рэн, вырванный из своих мыслей, поднял на неё глаза. — У тебя что-то болит? — озабоченно спросила она, пристально глядя на него.
— Нет, почему ты так решила? — растерялся блондин.
— Ну… у тебя было такое лицо, будто тебе больно, — ответила девочка, не сводя с «эльфа» не по-детски проницательного взгляда карих глаз.
— Я просто задумался, — он снова ей улыбнулся, скрывая свою печаль.
Еще раз внимательно посмотрев на Рэна, малышка снова отвернулась к реке.
— Ой… рыбки уплыли… — с сожалением заметила она, вглядываясь в речку.
— Извини, — виновато сказал Рэн, выпрямившись, и потёр затылок, искренне сожалея о том, что не дал малышке в полной мере насладиться весельем.
— Ничего, — задорно улыбнулась девчушка, мотнув головой, и отошла от речки. — А давай поиграем! — восторженно предложила она, подпрыгнув на месте.
— Давай, — с легкостью согласился блондин, подходя к Кёко. — Во что будем играть?
— А… во что играют в твоём мире? — вдруг спросила она, с интересом рассматривая мальчика.
— Ну… — Рэн немного растерялся, он совсем забыл, что когда-то Могами уже задавала ему этот вопрос. — В то же, во что и здесь: в прятки, в салки… — он перечислял все те игры, которые называл тогда, но вдруг Цуруга понял, что это не роль и ему вовсе не нужно следовать сценарию. Тогда он вдруг замолчал, выдержал небольшую паузу, и добавил, — и ещё в сказки. Блондин попал в точку — детские глазки загорелись.
— Как это? — с интересом спросила Кёко, не отводя от мальчика восхищенного взгляда.
— Я загадываю сказку, даю тебе несколько подсказок, а ты должна её отгадать, — сказал Рэн, наблюдая за тем, как интерес сменяется предвкушением.
— Как здорово! — воскликнула она, ещё раз подпрыгнув, и захлопала в ладоши. — Давай в неё поиграем!
— Хорошо, — довольно кивнул «эльф» и предложил, — давай присядем, так нам будет удобней.
Сняв с себя ветровку, он постелил её на камни, оставшись в легкой футболке.
— Садись, — сказал блондин, указывая на неё Кёко.
— Зачем это? — удивилась девочка, но, тем не менее, села на ветровку.
— Чтобы не простудилась, — пояснил он и сел напротив.
— Спасибо, Корн, — ответила маленькая Могами, и её щечки стали розовее, чем обычно.
— Начнём?
— Да!
— Ну, хорошо… — взявшись за подбородок, Рэн немного призадумался. — Она всегда тяжело работала и носила лохмотья, но потом превратилась в прекрасную принцессу…
— Золушка! — выкрикнула Кёко, не дав ему закончить.
— Молодец! Ты угадала, — улыбнулся парень, глядя на довольное лицо девочки.
— Ещё! — звонким голосом попросила она и заёрзала в предвкушении.
— Ладно… так, посмотрим… — Цуруга поднял глаза к голубому небу, стараясь припомнить, какие же ещё сказки он знает. — Её назвали по названию растения. И у неё были очень длинные золотистые волосы.
Девочка призадумалась, закусив нижнюю губу.
«Она делала так даже в таком юном возрасте, — усмехнулся про себя парень. — Хорошая моя…»
— Рапунцель! — вдруг сказала она, с надеждой глядя на «эльфа».
— Точно — Рапунцель, — кивнул тот в ответ, умиляясь искренней детской радости.
«Она так счастлива. Я бы мог подарить ей ещё больше счастья, если бы только знал, что же я должен изменить в этом дне…»
— Теперь моя очередь, — заявила маленькая Могами. — А ты будешь отгадывать.
— Что? — переспросил блондин, он снова не услышал её, погрузившись в свои мысли.
— Ты отгадываешь, — робко повторила девочка. — Корн, что-то случилось?
— Нет, — мотнул он головой. — Всё хорошо. Я согласен, — сказал мальчик, не скрывая лучезарной улыбки.
Лицо девчушки вмиг просветлело — её принц снова улыбался.
— Она спала на высокой-превысокой перине, но ей всё равно было неудобно, — сказала Кёко и выжидающе посмотрела на Рэна. Тот призадумался.
«Я не такой спец по сказкам, как ты, моя милая… Но я бы очень хотел превратить в сказку твою жизнь».
— Я сдаюсь, — ответил Цуруга, поднимая вверх руки.
— Как же так, Корн… — протянула малышка. — Ты не знаешь? — она невольно подалась вперёд, не веря тому, что её «эльф» мог чего-то не знать.
— Увы, — пожал плечами Рэн.
— Ну, подумай, ещё немножечко! — взмолилась Кёко. — Ты же, наверняка, её знаешь!
— Ну, хорошо. Я ещё раз попробую, — согласился он и снова принялся перелистывать страницы своей памяти.
Рэн не знал ответа на эту загадку: если его родители и читали ему сказки, то он этого не помнил. Но тут парню вспомнился один эпизод из их с Могами детства:
— И всё-таки я не принцесса, — расстроено проговорила малышка.
— Откуда ты знаешь? — спросил её Куон. — Может, ты и в правду принцесса, но тебя заколдовала злая колдунья, а расколдовать тебя сможет только принц, которого ты полюбишь?
— Нет, — мотнула головой Кёко. — Я проверяла.
— Проверяла? — растерялся мальчик. — Но как?
— Я положила горошину под футон и ничего не почувствовала, — печально признала она.
— Горошину? Но зачем? — блондин до сих пор не понимал, в чём именно заключалась её проверка.
— Это самый верный способ узнать принцесса ты или нет. Это же написано в сказке «Принцесса на горошине». Нужно положить горошину под матрац и лечь спать. Если тебе будет неудобно — ты принцесса, а если нет, то… ты обычная. А я хорошо спала, значит — я не принцесса, — обречённо закончила она.
«Точно! Вот она это сказка!»
— Принцесса на горошине, — ответил Рэн, и карие глазки снова засияли.
— Да! — радостно воскликнула Кёко и, подскочив с места, кинулась парню на шею. — Я знала! Знала, что ты вспомнишь! — восторгалась она, обнимая его. Цуруга нежно прижимал малышку к себе и прекрасно осознавал: она — самое дорогое, что есть в его жизни.
«Не важно… всё не важно… пусть я для тебя только друг, пусть ты никогда не посмотришь на меня, как на мужчину, пусть сегодня, оказавшись здесь, я не смогу ничего изменить, всё это неважно. Важно только одно — чтобы ты была счастлива. Если для твоего счастья я должен быть твоим другом, я буду им. Если для того, чтобы вызвать твой восторг, я должен быть эльфом — я буду им. Если ты захочешь видеть в сыне своего «отца» брата — я буду им. Всё… всё для тебя… для тебя и твоего счастья».
Маленькая Могами по-прежнему обнимала его, а парень нежно держал её в своих объятиях, боясь пошевелиться.
«Я больше не буду тратить время, задавая ненужные вопросы: почему именно этот день? И: что я должен исправить? Я просто буду с тобой, я просто буду счастлив от того, что ты улыбаешься, улыбаешься мне. От того, что ты мне доверяешь и… быть может, совсем немного, но… любишь».
Крепкие объятия разомкнулись, Кёко смотрела на Рэна сияющим взглядом и довольно улыбалась.
— Давай дальше, — попросила она, завороженная его серыми глазами. — Я отгадываю.
Спустя полчаса запас сказок, которые знал Цуруга Рэн, был исчерпан. Кёко не помнила себя от счастья, ведь она угадала все сказки. Девочка буквально светилась и нисколько не расстроилась, когда парень признался, что ему больше нечего загадать.
— Тогда, — начала она, вскочив с места, — придумаем что-нибудь другое, — сказала девочка и побежала к своей сумке.
Спустя несколько секунд Кёко извлекла из неё большую цветастую книгу.
— Почитай мне! — звонко попросила малышка, подняв книгу над головой.
— Ого! Новая сказка?! — радостно воскликнул «эльф», подзадоривая девочку.
— Да, — довольно кивнула она. — Мне её Фува-сан подарила, — пояснила маленькая Могами, поднося книгу парню, Рэн уже устроился поудобнее, облокотившись на большой камень.
— Я хочу почитать её вместе с тобой, — добавила она, широко улыбаясь.
— Тогда иди ко мне, — пригласил Корн, похлопав по своей ветровке, которая лежала прямо перед ним.
— Да! — радостно ответила она и бросилась к мальчику.
Вручив ему книгу, Кёко устроилась между согнутых в коленях ног Рэна, сев к нему спиной.
Теперь книгу держали три руки: две ручки маленькой девочки и одна рука «эльфа» — другой он крепко прижимал малышку к себе.
— Ммм… «Белоснежка и семь гномов»? — протянул он, почти положив подбородок на детскую макушку.
— Ага! Она про принцессу, — довольно заявила Кёко, помогая Рэну открыть книгу.
— Я даже не сомневался, — ласково ответил он и принялся читать:
«Зимним деньком, в то время как снег валил хлопьями, сидела одна королева и шила под окошечком, у которого рама была черного дерева. Шила она и на снег посматривала, и уколола себе иглой палец до крови. И подумала королева про себя: «Ах, если бы у меня родился ребеночек белый, как снег, румяный, как кровь, и чернявый, как черное дерево! И вскоре желание ее точно исполнилось: родилась у неё доченька — белая, как снег, румяная, как кровь, и черноволосая; и была за свою белизну названа Белоснежкой…»
— Как здорово! Настоящая красавица! — восхитилась маленькая Могами, посмотрев на картинку. — Интересно, а я когда-нибудь буду такой же красивой? — чуть тише добавила она.
— Разумеется. Ты будешь ещё красивей, — заверил её Рэн, гладя по голове.
— Откуда ты знаешь? — чуть недоверчиво спросила она, развернувшись к нему и, приковав его взгляд к своим медовым глазам.
— Я же эльф, — улыбнулся Корн в ответ.
Пока блондин читал сказку своей маленькой принцессе, она то охала, то вздрагивала, то замирала, то всхлипывала. Рэн каждый раз успокаивал её, уверяя, что всё будет хорошо, она ему верила, и он продолжал читать, стараясь подражать голосам героев.
«Увидев спящую Белоснежку, которая была всё также прекрасна, юноша не смог удержаться и открыл гроб. Склонившись над девушкой, прекрасный принц подарил ей нежный поцелуй».
— Корн, — вдруг обратилась к нему Кёко, — а что такое поцелуй?
Зелёные глаза тут же оторвались от текста, Рэн вспомнил, как Кёко задавала ему этот вопрос в первый раз. Тогда он не был к нему готов: его щёки вспыхнули, он начал немного заикаться от смущения и так не смог ей ответить ничего вразумительного. Но в этот раз парень не смутился, лишь лёгкая улыбка коснулась его губ, и он мягко ответил:
— Поцелуй — это то, что можно подарить только самому близкому и дорогому для тебя человеку. Это лучший подарок для того, кого ты любишь. Человек, кому ты его подаришь, будет всегда ценить его.
— А как он выглядит, этот поцелуй? — озадачилась девочка.
— А это ты узнаешь, когда вырастешь, — ответил Рэн и снова погладил малышку по голове.
— Хорошо, — ответила она со знанием дела. — Давай дальше.
Цуруга лишь усмехнулся про себя такой детской серьёзности и продолжил читать.
«Белоснежка медленно открыла давно сомкнутые веки и сладко потянулась. Увидев принца, она протянула к нему белоснежные руки. Юноша, не помня себя от счастья, подхватил её на руки и закружил. После тёплых объятий, прекрасный принц посадил Белоснежку на своего коня и отвёз её в свой замок, где они жили долго и счастливо».
— Как здорово! — воскликнула маленькая Могами, когда блондин прочёл последние слова. — Какая замечательная сказка, Корн! — девочка поднялась и повернулась к «эльфу» лицом, вглядываясь в серые глаза. — Почитаешь мне её ещё раз?
— Ещё раз? — немного удивился мальчик и тоже поднялся.
— Да! Ещё раз! Завтра, — довольно улыбнулась она. — Сейчас мне нужно возвращаться домой, — с грустью закончила она и опустила глаза.
«Завтра? Нет… я не смогу прочесть тебе её завтра, ведь сегодня я должен уйти».
— Кёко-чан, — позвал Рэн, и она снова посмотрела на него. — Прости, Кёко-чан, но я не смогу почитать тебе её завтра, — серые глаза наполнились грустью.
— Почему? — удивилась Кёко. — Ты будешь занят чем-то другим?
— Я должен уйти, Кёко-чан, — от этих слов медовые глазки расширились то ли от удивления, то ли от испуга. — Я должен вернуться в свою Волшебную страну, — добавил он, глядя на розовые щёчки, по которым уже текли слёзы.
— Нет… не уходи... Корн… — малышка старалась вытереть их маленькими кулачками.
— Кёко-чан,— позвал её «эльф», и она подняла на него заплаканные глаза, — протяни руки.
Девочка громко всхлипнула и, соединив две маленькие ладошки, послушно протянула их Корну. Рэн поднёс к ним сжатую в кулак руку, и через мгновение на ладошках засверкал красивый синий камешек. Девичьи глазки расширились от удивления и восторга.
— Это камень сантиментов, — сказал блондин. — Когда тебе станет грустно, ты просто посмотри на него, и он заберёт всю твою печаль. Пока он находится у тебя, я всегда буду рядом.
— Но ты же уходишь, — непонимающе спросила она, смотря то на камень, то на «эльфа».
— Да. Но пока ты помнишь меня, я всегда буду с тобой… в твоём сердце.
— Не уходи, Корн, — снова попросила Кёко и, сжав камень в кулачке, обняла мальчика.
— Когда-нибудь я вернусь, и мы обязательно встретимся, — говорил Рэн, гладя чёрные волосы малышки. — Мы снова будем вместе смеяться, мы снова будем вместе играть... Только прошу… пожалуйста.. узнай меня…
— Узнаю, узнаю! Конечно же, я узнаю тебя Корн! — горячо пообещала она, прижимаясь к «эльфу».
— И может быть, после нашей встречи когда-нибудь ты сочтёшь меня достойным и подаришь мне поцелуй, — прошептал он, поцеловав её в макушку.
— Обязательно… обязательно подарю, — заверила она, всхлипывая, и ещё крепче прижалась к своему принцу.
Время для них словно остановилась. Маленькая девочка тихонько плакала, а её принц бережно прижимал её к себе, дорожа каждым мгновением. Солнце близилось к горизонту, и Кёко нужно было возвращаться домой.
— Уже поздно, — мягко сказал «эльф». — Пора идти.
Маленькая Могами нехотя отстранилась от парня и ещё раз посмотрела в его прекрасные серые глаза.
— Ты точно вернёшься? — вдруг спросила она дрожащим голосом.
— Даю слово, — ответил он с нежной улыбкой, вытирая слёзы с её лица.
— Тогда я буду ждать, — пообещала Кёко и сделала неуверенный шажок назад. — До свидания, Корн.
— До свидания...
«…моя принцесса…»
Знакомая мелодия всё громче и громче звучала в его голове, побуждая открыть глаза. Рэн нехотя разомкнул слипшиеся веки и посмотрел на разрывающийся телефон.
— Алло, — сказал мужчина хриплым голосом, ответив на звонок.
— Доброе утро, Рэн-сан. Это Могами.
«Кёко?»
— Доброе утро, Кёко-чан.
— Прости, что звоню так рано, я, наверное, тебя разбудила, — в голосе девушки сквозила вина.
— Нет-нет, всё в порядке, — ответил Цуруга, приподнимаясь на локтях.
«Значит… это и в самом деле был сон…»
— Поздравляю тебя с Днём Рождения, Рэн-сан. Обязательно загадай сегодня желание. Оно непременно сбудется.
— Спасибо, Кёко-чан, — на лице брюнета появилась нежная улыбка. — Ты же придёшь на приём, устроенный Такарадой?
— Эм… я… я очень постараюсь, но… боюсь, у меня может не получиться, — призналась девушка, голос которой выдавал искреннюю грусть. — Сейчас мы выезжаем за город для съемок последнего эпизода сериала и пробудем там, пока всё не отснимем. Режиссёр настоял. Именно поэтому я позвонила так рано, чтобы тебя поздравить. Я могу не успеть на твой вечер.
«Конечно… с чего бы этому Дню рождения отличаться от остальных?..»
— Всё в порядке, Кёко-чан. Это твоя работа и ты должна выложиться на все 100%, — ответил мужчина, свесив ноги с кровати.
— Я знаю, но… мне жаль, что всё это выпало именно на сегодняшний день.
— Ничего страшного, это же не последний мой День рождения. Будут и другие.
— Я знаю… но всё равно очень постараюсь прийти, — пообещала Могами.
— Спасибо. Я буду ждать, — сказал мужчина бархатистым голосом.
— Ещё раз с Днём рождения, Рэн-сан, и до встречи.
— Спасибо, Кёко-чан. До скорого, — попрощался Цуруга. Спустя мгновение девушка отключилась.