Этюд в небесных тонах

Утром на стадионе асфальт шершавый и горячий. Лежать на нем больно – тонкую кожу жжет, и скоро могут появиться ожоги. Она все равно лежит – положив затылок на сцепленные ладони, вглядываясь в небо и щуря глаза от яркого солнца. Волосы под спиной наэлектризованные и горячие, но все равно лучше раскаленного асфальта. Глаза немного слезятся. Она усердно щурит их, но смотреть все равно больно. Зато небо голубое–голубое, с клочковатыми облаками, похожими на вату. Из–за солнца оно кажется прозрачным. И зачем она сюда приходит каждое утро, вставая ни свет ни заря? – Я просто отвлекся! – Конечно–конечно. – Я обыграю тебя за минуту! – Безусловно. До встречи! – Эй!.. Элис слушает, но ничего не слышит. Дэн не оправдал своих ожиданий, – предполагает она и проводит взглядом быстро плывущее по небу облако. Опять какой–то шум, совсем рядом, но где–то очень далеко. Слишком далеко, чтобы обращать на него внимание. Элис чувствует легкую щекотку на щеках и отводит взгляд от неба. Над ней – темное пятно. Элис трет глаза, и пятно превращается в человека. Первое, что она замечает – волосы, свесившиеся на ее лицо, длинные и светящиеся золотом. Элис смахивает пряди и видит глаза. Прищуренные и синие–синие, как небо поздним вечером. Как давно выброшенная маска. – Как дела? – спрашивает она бесцветным голосом, без особого интереса. Маска не отвечает, просто ложится на асфальт и откидывает длинную челку с лица. Элис смотрит на него с удивлением – этого она ожидала, наверное, меньше всего. Впрочем, удивление рассеивается почти мгновенно, и она уже спокойно разглядывает его. Волосы рассыпались по асфальту: гладкие и даже на вид мягкие, похожие на жидкое золото. Совершенно прямые, не такие как когда–то. Лица у них одинаковые, только цвета глаз и бровей разные – Элис это знает совершенно точно – но почему–то не видит знакомых из зеркала черт. Он смотрит на небо, прямо и не щурясь, всем своим видом выражая сосредоточие и серьезность. Да, такой она не была никогда в жизни, так что неудивительно. Все же он сильно изменился. – Эй, – а вот голос у него поразительно похож на ее собственный, когда спокойно говорит. Что, однако, случается очень редко. С мгновение Элис кажется, будто это она позвала его, и сердце начинает биться часто–часто. Затем она приходит в себя, но холодный пот, покрывший затылок, никуда не исчезает. – Что? – она нарочито говорит громче обычного, пытаясь хоть так выделить свой голос. Маска быстро смотрит на нее, затем снова переводит взгляд на небо. Элис краснеет и отводит глаза. – Дождь – это слезы неба? Говорит он быстро, скороговоркой, и смысл сказанных слов едва доходит до Элис. Она не удивляется вопросу – от Маски теперь можно ожидать чего угодно, кроме адекватного поведения. – Почему ты спрашиваешь? – Элис говорит медленно, тягуче и тихо. Маска чуть слышно усмехается в ответ. Слышишь, как тихо? Мне здесь нравится, очень. А теперь прислушайся внимательно. Трава, ветер, листья, вода – ты их слышишь? Наверное, ты прав, это ерунда. Просто все же мне легче слушать их, чем общаться с людьми. Было… Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы никогда не нашла столько друзей. Спасибо большое. Я благодарна, правда… Помнишь, как я убежала от них к дяде и тете, когда только узнала о тебе? Знаешь, почему я это сделала? Нет, причиной был не ты. Я испугалась, что они меня бросят, это правда. Не из–за тебя. Из–за «Бакуган». Я ведь и правда не боец. И стратег из меня не очень хороший. Ты же знаешь, единственной причиной, объединявшей нас, была эта игра. Хотя, нет. Извини, я соврала. Причиной был ты. Если честно… Я боялась, что они предпочтут тебя мне. Будешь только ты – не я. Пожалуйста, не злись… Почему ты смеешься? Почему, Маска?.. – Ты помнишь тот день? Тогда на твоей поляне тоже шел дождь… Элис грустно улыбается уголками губ. Она знала, что он вспомнит об этом, догадалась еще в самом начале этого странного разговора. Она помнит, конечно же она это помнит! Вдох дается с трудом. Он опять смотрит на нее. Уже не мимолетный взгляд, а долгий и пристальный. Непривычно серьезный, бездонный и бесконечный. Как небо. Как дождь. Так непривычно видеть это место серым. Никогда бы не подумал, что здесь может идти дождь. Хах, да и о том, что когда–нибудь вот так буду в воздухе таять тоже не думал. Непривычно. Помнишь, раньше я вел себя как придурок с тобой? Прости. Помнишь, я пользовался тобой при любой возможности. Прости. По–другому нельзя было. Помнишь… Эй, ты что – плачешь? Черт, прости. Нет, не ерунда, я же вижу. Прости. Ты из–за меня, что ли, плачешь? Брось. Ты же сильная, я знаю. Не плачь. Черт. Прости. Видишь, как капли падают? Зачем тебе плакать вместе с небом?.. Ты же сильная, я знаю. Прости. Когда ее холодная и влажная рука чувствует тепло другой, явно чужой, Элис вдруг вспоминает бесконечно сыплющиеся осколки серого неба, которые она видела в тот день. – Маска… – шепчет она чуть слышно и слышит в ответ негромкий смешок. Счастье в нем. В небе, – понимает Элис и впервые за долгое время широко улыбается.