Тишина

Солнце скрылось из виду, вокруг одна непроглядная ночь. Холодные серые глаза способны лишь выхватывать едва видимые силуэты роскошной мебели отеля. Раньше Кира вдавалась в подробности и места — сегодня уже не важно. Она отчаянно пытается проснуться от этого глупого сна, глаза с трудом сохраняют мастерски отточенное хладнокровие и равнодушие. И Джон не верит или не хочет верить в тот страх ее серых глаз, который не смог скрыться утром. Ей сказали просто и понятно: «Двадцать четыре часа». В тот момент его взгляд выражал искреннее непонимание происходящего, когда она, выпрямившись по струнке, стояла в дверях с небольшим пистолетом и одной пулей. Этот пистолет сейчас аккуратно лежит на краю дивана гостиной. В десяти шагах от них обоих. Джон четко решил все тем же утром, что не сделает ни шагу. Какая-то часть его сознания настойчиво лопочет о Кире, все еще цепляясь за свою жизнь. Из двадцать четырех часов осталось сорок минут. Одна жизнь или две? Нет, не так... Речь о смертях. Только сегодня, возомнив себя богами, а может, сославшись на правила и указания, жизнями распоряжаются отнюдь не Джон и не Кира. В густой темноте, медленно гасящей единственную лампу и все крепче хватающей тонкими ледяными пальцами за горло, бал заказывают и всегда заказывали почти неизвестные люди. Кира не моргая смотрит на секундную стрелку и, как никогда, чувствует на себе быстроту ускользающего времени. Оторвавшись от окна и машин за ним, Джон тихими шагами подходит к Кире. Она даже не моргнула. Джон лишь молча присаживается на кровать. — Говорят, завтра конец света, — непонятно зачем, равнодушно произносит он. — А наш - сегодня, — ровным тоном отвечает ему Кира, смахнув несколько пылинок с экрана маленьких часиков. — А через неделю - Рождество, — с горькой усмешкой добавляет Джон, переводя взгляд обратно к машинам в окне. — Помнишь наше последнее Рождество? — В Чили? — чуть живее переспрашивает Кира. Джон несколько раз кивнул, будто для себя. Хотя оба прекрасно знают все ответы. Последнее Рождество вместе они праздновали по чистой случайности, встретившись в Чили, безумно далеко от нынешнего помпезного отеля. И через неделю и семнадцать минут этому событию исполнится четыре года. Кира бесшумно исчезает в темноте соседней комнаты. Она садится обратно, рассматривая блики света на рукоятке пистолета. — Бросим монету? — так наивно и спокойно спрашивает она у Джона. Ему бы назвать ее дурой. Ему бы не придать этому бреду значения. Только вот они понимают: или один, или оба. К чему думать — умереть сразу вместе. Но жизнь для них не просто пустой звук, до сих пор не покидает отчаянное желание уцепиться за жизнь из последних сил... А теперь так платит за свободу Джон и Кира — за обеспеченное существование. Если придется выстрелить — выстрелят. Они были обычными людьми, выбравшими необычный путь в жизни. По разные стороны баррикады. В тишине останется эхо выстрела и капля крови на белоснежном полу. Поздно наступит утро, и свет не захочет прогонять тьму из этой комнаты. Никогда.